"Я здесь".

Я думал, время сотрет твой след, И не ловил в толпе твой взгляд… В чужих объятьях искал ответ...

Драко вышел из паба, в который перенес его летучий порох. Настроение было настолько паршивое, что он даже не заботился о месте назначения, просто ткнул пальцем в карту и попросил на станции международной сети летучего пороха в Лондоне переправить его туда. Санкт-Петербург встретил его ледяным ветром с Финского залива. Драко обернулся. Он увидел шпиль Адмиралтейства, а в отдалении величественную громаду Исаакиевского собора. Не зря Малфой в школе поинтересовался книгами по русскому искусству. Читать он любил всегда, и удачно, что ему попалась подобная литература. Теперь будет возможность посмотреть собственными глазами на местные достопримечательности. Так Драко себя успокаивал, потому что лучше бы вообще не видел всех красот северной столицы России ради возможности работать в Лондоне и быть рядом с Грейнджер. Малфой зашагал в сторону улицы Кощея Бессмертного, местного аналога Косого переулка. Надо было подыскать какое-нибудь жилье, а главное, работу. Несмотря на негостеприимную погоду даже в конце лета, Драко собирался остаться здесь на какое-то время. Почему именно Петербург? Потому что палец попал именно сюда, а значит, судьба. Малфой сидел в пабе «В гостях у лешего». Его уже тошнило от этих специфических русских названий, в честь местных магических эндемиков. В России Драко столкнулся с совершенно непохожей культурой, чуждым типом людей. Русский язык практически не поддавался распознаванию, так как даже алфавит здесь был совсем не европейский. И звучал он неприятно, какое-то рычаще-чавкающее шипение, вроде «ршвшчршр». Драко пробыл здесь неделю, но все по-прежнему казалось удивительно чужим, незнакомым, чуждым. Хотя, русские явно были ближе к англичанам, чем южные европейцы. Малфой медленно тянул медовуху, местный аналог сливочного пива, вполне себе приятный напиток, кстати. У стойки пристроилась какая-то ведьмочка с впечатляющими формами. Она щебетала с барменом по-русски. Драко лишь наблюдал. Прекрасное тело почти не трогало его, перед глазами всплывала Грейнджер. У той не было большой груди или такой аппетитной задницы, но... Грейнджер сумела запасть в сердце, и другие теперь не воспринимались в принципе. Девушка за стойкой обернулась и в упор посмотрела на Драко влажными глазами. То, что она проститутка, можно было понять сразу, даже не заводя разговора. Плавно покачивая бедрами, девушка приблизилась к Малфою, профессионально демонстрируя формы. Губы растянулись в «соблазнительной» улыбочке, похожей на оскал хищника. Девушка произнесла что-то по-русски, чего Драко, разумеется, не понял. ‒ Я говорю по-английски, ‒ как можно четче произнес он. За полторы недели в Петербурге, Малфой уже понял, что большинство русских плохо владеют английским, но могут изъясняться полужестами-полусловами с чудовищным акцентом. ‒ Иностранец? ‒ акцент этой проститутки показался наиболее противным из всех, которые Драко успел услышать за полторы недели. ‒ Британец. Глаза проститутки загорелись жадным блеском. Видимо, она приняла Малфоя за богатого туриста, ищущего экзотики. ‒ Человек королевы желает отдохнуть? ‒ и девушка недвусмысленно облизнула губы. ‒ Почему бы и нет, ‒ кивнул Драко и сделал проститутке приглашающий жест к себе на колени. Всего полторы недели назад на них последний раз сидела Грейнджер, ее колено упиралось ему в пах, и уже одно это возбуждало. Теперь Драко чувствовал крепкое тело проститутки рядом с собой. Стоит отдать ей должное, она была значительно симпатичнее большинства английских представительниц этой профессии. Рука Малфоя скользнула под майку девушки. «Забудь Грейнджер, забудь! Тебе хватало проституток до нее, а теперь у тебя будут такие вот шикарные русские красавицы! О чем еще можно мечтать? Будь счастлив, Драко!» ‒ твердил себе Малфой. Он закрыл глаза, на обратной стороне век тут же вырисовался образ Грейнджер, сияющей в лучах солнца, смеющейся рядом с ним. Если очень постараться, можно было представить, что это она сейчас елозит у него на коленях... Но стоило на мгновение потерять концентрацию, и Малфой вспоминал, что Грейнджер в Англии, а он сам в Петербурге, обжимается с безымянной проституткой.