Прикоснись ко мне

      Вышибала, охранявший вход, подмигнул мне. Это был тот самый парень, которого я тогда продинамила — пообещала, что дождусь его, и не дождалась. Хорошо, что он не злопамятный. Теперь, когда с нами не было Алекса, я не знала, где искать Джинджер. Убив на поиски минут двадцать, я заметила Дэкса, который в углу разговаривал с высокой тонкой блондинкой. Мы прошли вдоль дальней стены, где было меньше народа и где Кейл себя чувствовал более свободно. Увидев нас, Дэкс отошел от блондинки и приветствовал нас дружеской улыбкой и кивком головы. — Рад видеть вас обоих. Целыми и невредимыми. — И тебе привет, — ответила я, улыбнувшись. — Как дела у Моны? Дэкс вздохнул: — Она больше не кричит по ночам, и иногда нам кажется, что она начинает нас узнавать. — Он покачал головой. — Но, похоже, ей ненамного лучше, чем в тот раз, когда ты ее видела. Она не говорит, а только зовет сестру. — Мне так жаль! — Надежда есть. Со временем она может выйти из этого состояния. Я кивнула, но ничего не сказала. Я не очень-то верила в выздоровление Моны, но зачем омрачать его надежды? — Не знаешь, где Алекс? Сто лет его не видел, — спросил Дэкс. — Он в «Деназене». Дэкс уронил на пол свой пластиковый стакан. Тот опрокинулся, разбрызгивая напиток. — Да ты что! — только и мог он сказать. Я сунула руку в карман и вытащила флешку. — Где мне здесь найти Джинджер? Здесь нужная ей информация. Если она точна, мы сможем спасти мою маму и Алекса. Кивком головы пригласив нас следовать за ним, Дэкс направился к лестнице. Здание в свое время было большим универмагом. Мы нашли Джинджер на другом его конце, в бывшей приемной. Она сидела в кресле, окруженная семью здоровенными парнями без рубашек. Парни держали подносы с фруктовым пуншем. — Приятно быть королевой, — прошептала я. Кейл наклонился ко мне: — Почему они без рубашек? У Джинджер, вероятно, слух был как у собаки — она услышала. Обратившись к Кейлу, она ему подмигнула: — Королева может себе все позволить. Жестом отправив парней в дальний угол комнаты, Джинджер велела нам приблизиться. — Я слышала, ты добыла нужные мне сведения. Как это она узнала, если единственный, с кем мы успели перемолвиться о флешке, был пришедший с нами Дэкс? — Да, — ответила я. — И кое-что еще. Подошла и протянула Джинджер флешку. Ее нетерпеливые сморщенные пальцы слегка дрожали, когда она взяла красную пластиковую штучку. Рассмотрев флешку, она подозвала одного из своих парней и, прошептав ему что-то на ухо, отослала. — Ну, — начала я, не дожидаясь, пока Джинджер заговорит, — как насчет вознаграждения? Где нам найти Жнеца? — Думаешь, он тебе все еще нужен? Ты же знаешь все, чтобы самой спасти и свою мать, и Алекса. Я открыла было рот, чтобы спросить, откуда ей это известно, — она же не видела файлы с флешки. Но мне это все порядком надоело, и я промолчала. В общем-то, Джинджер была права. Из папашиной переписки с Винсентом мне было известно, что мама будет на Самране. Правда, неплохо было бы подстраховаться на случай, если что-то пойдет не так. Кроме того, Джинджер нарушила уговор, а он, как говорится, дороже денег. В довершение всего, я рисковала, выдавая секрет, который держала при себе годами. И конечно же, меня раздирало любопытство. Я выпрямилась, сложила руки на груди и, стараясь не выдать своих чувств, проговорила: — Уговор есть уговор! Джинджер рассматривала меня несколько мгновений, потом ткнула пальцем в сторону Кейла. Я посмотрела на него, потом опять на нее: — А при чем тут Кейл? — Ты хотела встретиться со Жнецом? Она опять ткнула пальцем в Кейла: — Вот он, Жнец! Кейл посмотрел через плечо. За ним никого не было. — О чем она? — пробормотал он. Меня переполняла ярость — настолько мощная, что красные круги пошли у меня перед глазами. — Ты со мной играешь в кошки-мышки, старая морщинистая уродина! — почти заорала я. — Ты хочешь сказать, что Жнеца вообще не существует? Рука Джинджер побелела, когда, ухватившись за трость, она встала. Охранники приблизились и окружили ее. — Ничего подобного, детка! А тебе я бы советовала следить за своим языком и с б о льшим уважением относиться к людям. Прихрамывая, она прошлась по комнате, все еще держа в руке пластиковый стаканчик. — Ты знаешь, в чем состоят мои особые способности? — спросила она после минутного молчания. — Нет! — выпалила я. — И мне по большому счету наплевать! — Ясновидение. Стоит мне взглянуть человеку в глаза, и я вижу весь его жизненный путь. Стоящий рядом Кейл спросил: — Вы видели меня в первый раз несколько дней назад, а теперь утверждаете, что я — Жнец? Сью рассказала мне о нем, когда мне было двенадцать. Как это может быть? — Я встречала тебя задолго до той вечеринки. — Все это чушь собачья! — рубанула я. Кейл повернулся ко мне и нахмурился. Он был в растерянности. — Ничего не понимаю, — беспомощно произнес он. Я взяла его руку и сжала в своей. Повернувшись к Джинджер, сказала: — Некоторым людям нравится пускать пыль в глаза. Джинджер прищурилась: — Я присутствовала при рождении Кейла. — Не слушай ее, Кейл; она чушь городит. — Я смотрела в эти голубые глаза, — не унималась Джинджер, — и видела человека, который однажды придет и спасет нас всех от Кросса. Потом я сочинила историю про Жнеца, чтобы вдохнуть во всех нас надежду. Кейл, не отрываясь, смотрел на нее. По боку Жнеца! Важно то, что она говорит сейчас. — Вы меня знаете? — спросил он. — Если вы присутствовали при моем рождении, скажите мне, кто я. Кто моя мать, скажите! Джинджер смягчилась лицом: — Фелиция. Имя твоей матери было Фелиция. Кейл помрачнел: — Было? Не говоря ни слова, Джинджер кивнула и отвернулась. — Ты сказала, что никому еще не удавалось убежать из «Деназена». Как ты могла знать мать Кейла, если он должен был быть первым, кому это удастся? — Глупая девчонка, — проговорила Джинджер, впрочем, без всякой злобы в голосе. — Он родился не в «Деназене», а в больнице, в городе. — А как я оказался в «Деназене»? — настаивал Кейл. — И что стало с моей матерью? — Подожди, — перебила я его, вновь наседая на Джинджер: — Если Кейл родился в больнице, а ты там была и видела его, разве ты не знала, что случится потом? — Ярость не отпускала меня, заставляя кровь с удвоенной силой пульсировать в моих жилах: — Ты знала, что он попадет в «Деназен» и ничего не предприняла? Джинджер сердито нахмурилась, но очень скоро печаль разлилась по ее лицу. Печаль и сожаление. — Бессмысленно что-либо предпринимать. Эти вещи изменить нельзя. Все происходит так, как должно произойти. Кейлу суждено было пройти через то, через что он прошел, и стать Жнецом. Каждое событие в жизни человека влияет на его будущее, и мы не можем изменить этот порядок. Похоже, Кейлу было наплевать на то, что Джинджер ничего не сделала, чтобы ему помочь. Единственное, что его волновало, — это его мать. — Почему вы были рядом с моей матерью, когда я родился? — настаивал он. — Я была с ней и тогда, когда она сама появилась на свет. Ничего странного не было в том, что я присутствовала при рождении ее ребенка. Я уставилась на Джинджер во все глаза. Этот ее острый, упрямый подбородок, эти льдисто-голубые глаза. Как же я раньше не заметила! Все вдруг встало на свои места. — Фелиция — твоя дочь! Верно? Джинджер кивнула и среди наступившей гробовой тишины продолжала: — С первого мгновения, как только я взглянула в ее глаза, я знала, что с ней произойдет. — Она с силой ударила в пол концом своей трости. — Вы думаете, это просто — растить ребенка, каждый день глядеть в его глаза и знать, какое ужасное будущее его ожидает? Думаете, легко мне было — стоять рядом и смотреть, как одно за другим свершаются события, которые в конце концов приведут ее к гибели; стоять и знать, что ты неспособна эту гибель предотвратить? — Но почему нельзя было хотя бы попытаться? Что-то ведь можно было сделать? — спросила я. — Отослать ее. Или предупредить. — С этими вещами нельзя играть, — ответила Джинджер. — Будущее каждого человека связано с будущим тысяч других людей. Измените это будущее хоть на самую малость, и наступит хаос; последствия будут самые ужасные. — И вы позволили ей умереть?! — спросил Кейл. Его лицо оставалось спокойным, и только голос выдавал ту муку, которую он переживал. Рука его, покоившаяся в моей руке, рвалась на свободу, но я крепко ее держала. — Первая ясновидящая в нашем роду, Миранда, крепко выучила этот урок. Миранда вышла замуж и ждала ребенка. Она и ее муж Винстон представляли собой картину воплощенного счастья. Представьте: у них прекрасный дом, скоро они станут родителями, и перед ними простирается, казалось ей тогда, безоблачное счастливое будущее. Но у нее был доступ к информации, которая говорила о совершенно противоположном. Ей открылось, что она потеряет своего возлюбленного мужа при ужасном пожаре, который случится в конюшнях. — И она вмешалась? — не удержалась я. — Она не позволила ему той ночью идти к лошадям и благодарила бога за свой дар, потому что этот дар помог ей его спасти. Но недолго длилось ее счастье. Вскоре после того как родился их ребенок, Миранда горько пожалела о том, что сделала. — Как она могла пожалеть о том, что спасла человека, которого любила? — спросил Кейл. Взглянув на Кейла, Джинджер просветлела лицом. — Видишь ли, Кейл, Винстону было предназначено погибнуть на этом пожаре. Если бы Миранда не вмешалась в его судьбу, никогда бы не было «Деназена». — Что?! — одновременно воскликнули мы с Кейлом. — Как правило, потомки Шестых рождаются с генетическим дефектом хромосомы. Это происходит даже тогда, когда второй родитель — нормальный. Нетрудно догадаться, что родившийся у Миранды ребенок был Шестым. Винстон же, в силу своей ограниченности и тупости, так и не смог осознать того, что случилось. Узнав, что его жена и ребенок обладают паранормальными способностями, он проклял их как носителей зла и прогнал от себя. Он-то и основал организацию, которая впоследствии стала «Деназеном». Вот так, из-за эгоизма Миранды, все мы живем в страхе, став заложниками ее роковой ошибки. — Миранды Кейл? — переспросил Кейл. — Это я назвала тебя так, дитя мое. Мне показалось логичным, что ты, призванный освободить нас от наших цепей, будешь носить имя той, что нас в эти цепи заковала. — Расскажите о своей дочери, Фелиции. Она была такая же, как я? Джинджер покачала головой: — Полная тебе противоположность. Она дарила жизнь, ты ее уничтожаешь. Пальцы Кейла сжали мое запястье. — Мы сможем освободить Сью? — спросил он. — Я не знаю, — ответила Джинджер. — Я никогда не встречала этой женщины. Я шагнула вперед и приблизила свое лицо к ее лицу: — Но меня-то вы встречали, не так ли? Посмотрите мне в глаза и скажите, спасем мы мою маму или нет? Молчание. — Вы же мой должник, — глухо сказала я, вновь чувствуя, как ярость поднимается во мне. — Вы отправили меня в «Деназен», чтобы я достала вам этот чертов список. И я отдала вам его, но в обмен на то, что я и так имела, без вас. — Я знала, что ты вернешься и принесешь список. Это было предопределено. Я знала, что тебе не угрожает никакая опасность. Именно поэтому я и просила тебя сделать это. — Да я не о том! — орала я. Я уже не сдерживала голоса, но совсем не потому, что мне нужно было перекричать мощные раскаты музыки, доносящиеся снизу. — Я не предсказательница, — отрезала Джинджер, и на ее лице появилось обычное бесстрастное выражение. — Ты видишь здесь у меня магический кристалл? А на голове моей есть какой-нибудь дурацкий тюрбан? Информация, которая мне открывается, — не для других. — Значит так? Ты получила то, что хотела, а я осталась ни с чем? — Ты всегда будешь иметь убежище среди нас. И стол, и кров, и защиту. И это уже само по себе — щедрое предложение для таких, как ты, Дезни Кросс. Я уже дала знать кому надо. Отель Миши Во открыт для тебя, и ты можешь оставаться там, когда и сколько хочешь. — Вот это круто! Спасибо большое! — сказала я, не скрывая сарказма, и повернулась, чтобы уйти. Я ничего не добилась от этой Джинджер; пора было подвести итоги и сосредоточиться на главном. Мама. Джинджер права — мне не нужен Жнец; я знала все, что мне было нужно. Мы с Кейлом уже выходили из комнаты, когда вновь услышали ее голос: — Постой! Еще кое-что. Ярость, которая все еще терзала меня, кричала мне: не останавливайся! Но я не послушалась и обернулась. — Прости меня за все! — проговорила Джинджер. Я не стала уточнять: за что да почему! Но что-то внутри сказало мне — она просит прощения совсем не за то, что солгала.