Ее мальчишка

— Осторожнее, — безразлично бросил Скорпиус, Нотту, довольно бесцеремонно толкнувшего его локтем. — Не хрустальный, не развалишься, — выплюнул Нотт, зло сверкнув глазами. — Какие-то проблемы? — Скорпиус выгнул бровь и сложил руки на груди. Кроме них в лифте никого не было. После шести вечера в Министерстве оставалось не так много сотрудников. — Раз спутался с мелкой Поттер, думаешь, тебе все можно, — невпопад ответил Нотт, похоже, надеясь, испепелить Скорпиуса взглядом. — Если ты не смог добиться девчонки, необязательно кидаться на первого встречного, — Скорпиус разом потерял интерес. Нет ничего банальнее. — Ты не первый встречный, ты ее близкий друг, — Нотт явно передразнил интонацию Лили. Так вот в чем дело. — Лилс, умная девочка. Если она отшила тебя, ничем не могу помочь, — Нотт ощерился, сжал кулаки и... Двери с лязгом открылись. В кабину вошла Гермиона. Окинула безразличным взглядом обоих и отошла в противоположный угол. Напряжение стало осязаемым. Еще немного и полетели бы искры. Нотт был на пределе. Скорпиус мечтал лишь о том, чтобы Гермиона успела выйти. Она настороженно смотрела на Нотта. Неуловимое движение, пальцы сомкнулись на палочке. Скорпиус видел это, и улыбнулся уголком губ. Подозрительность — ее вторая натура. Первый уровень. Второй. — Мистер Малфой, зайдите ко мне, — с нажимом сказала Гермиона, — сейчас же. — Нотт напрягся и кинул озлобленный взгляд на Гермиону. Это уже слишком. — Чуть позже, мисс Грейнджер. — Сию секунду, — он успел перехватить удивлённый и слегка обеспокоенный взгляд. Тепло разлилось по телу. Он ей все-таки небезразличен. Скорпиус кивнул, и она вышла. — Нотт, чего ты хочешь от меня? — без предисловий начал Скорпиус. У него было не так много времени. — Чтобы ты ее уговорил, иначе... — Что? Дочери Главного аврора ты не посмеешь что-то сделать. — А тебе? — Я здесь не при чем, — Скорпиус пожал плечами и уже развернулся, когда пальцы стальной хваткой сошлись на шее. — Ошибаешься. Ты убедишь ее, иначе я убью тебя, — остекленевшие глаза с фанатичным блеском напугали его до чертиков, — и вырежу всю твою семью. — Воздуха не хватало, когда он вспомнил о палочке. Но она в боковом кармане мантии. Не добраться. Скорпиус закрыл глаза, изображая отключку, поднапрягся и отбросил от себя Нотта слабым невербальным Ступефаем. — Ты этого не сделаешь, ублюдок, — прошипела Гермиона, неизвестно как оказавшаяся рядом, — уж я об этом позабочусь. — Апофеоз политкорректности. Грязнокровка защищает чистокровного, — Нотт захлебнулся смехом под пристальным взглядом Гермионы. Того самого, от которого тушевались все без исключения. Не одни особо ожесточенные переговоры не обходились без ее непреклонного взгляда, которым железо можно гнуть. — Гарри, здравствуй. Вот эта мразь недовольна отказом твоей дочери. Грозится расправиться с Малфоями, если Лил не передумает. Сразу в Азкабан или в предвариловке поддержишь? — скучающим тоном спросила Гермиона, не сводя глаз с Нотта, но обращаясь к взъерошенному Поттеру, который только что подбежал. — Малфой, какого черта здесь происходит? — Скорпиус опешил от того, что Поттер обратился к нему. — Нотт довольно долго добивался Лили и, видимо, сегодня она ему окончательно отказала. И он попытался...кхм...добиться ее согласия, шантажируя меня. — Как романтично, — хмыкнул Гарри, — но я все равно не понимаю... — Сопляк напал на Малфоя, пытался задушить, угрожал вырезать всю его семью. — Гарри присвистнул. — Молодой человек, а у вас джекпот. На десяток лет Азкабана наскребем, не напрягаясь. — Она все равно будет моей, — фанатично выкрикнул он и зачем-то бросился вперед, на Гермиону. Скорпиус видел все, как в замедленной съемке. Гермиона молниеносно взмахнула палочкой и обезумевший Нотт упал на каменный пол, связанный Инкарцеро. Поттер ошарашенно переводил взгляд с Гермионы на Нотта и обратно. На его лице вдруг отразилось понимание. А Скорпиус окончательно перестал что-либо понимать. — Никогда. Не. Смей. Называть. Меня. Грязнокровкой, — процедила Гермиона, наклонившись к Нотту. И вот тут Скорпиусу стало по-настоящему страшно. Такой он ее еще не видел. Жесткой, решительной, опасной. — Гермиона, ты меня слышишь? — к ней подлетел Поттер. — Гермиона! — схватил за плечи и встряхнул. Никакой реакции. — Грейнджер, твою мать! — почти завопил. — Очнись! Это не он — слышишь! — всего лишь глупый мальчишка. — Она пару раз моргнула и непонимающе уставилась на Гарри. — Черт. Малфой, отведи ее в кабинет и напои огневиски. Только без вопросов. Я приду позже, когда улажу формальности, — бросил брезгливый взгляд на Нотта, — с этим. Скорпиус обхватил Гермиону за плечи и повел в кабинет. Она не сопротивлялась. Чуть прижалась к нему и послушно пошла. Скорпиус чувствовал, как ее начинала бить дрожь. И ему это совсем не нравилось. Не таким он представлял сегодняшний вечер. Совсем не таким. В кабинете он усадил ее на диван, трансфигурировал из подушки плед и завернул в него Гермиону. Она смотрела в одну точку, зябко кутаясь в плед. Призвал Акцио виски, даже не удивляясь его наличию в кабинете, щедро плеснул в бокал и сел рядом. — Выпей, — она приняла бокал и в два глотка осушила. — Еще, — Скорпиус снова наполнил бокал. После третьего она чуть расслабилась и положила голову ему на плечо. Скорпиус молчал. — Разожги камин, — вдруг попросила она. Через пару минут тишину кабинета заполнил треск поленьев. Они весело переговаривались, скворчали и казалось, даже подпрыгивали. Скорпиусу было до неприличия хорошо и уютно. Это пугало и обнадеживало одновременно. Он не хотел уезжать, но надеялся, что она дождется. Глупая юношеская наивность, но сейчас же она рядом. Расслабилась, доверилась. Почти. Поддавшись порыву, он обнял ее за талию, прижимая к себе еще ближе. Гермиона чуть улыбнулась и накинула на него плед. Свернулась клубочком на коленях, потерлась щекой о грудь. Хорошо. — Я потрясен, — донеслось со стороны двери. Поттер пришел. — Еще пару лет назад потребовал бы объяснений, но... Давно это у вас? — Скорпиус дёрнулся, но Гермиона положила руку на его плечо, удерживая. — Давно знаешь? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. — Я не знал, догадывался, — под ее тяжелым взглядом Поттер налил себе огневиски и плюхнулся в кресло напротив. — С полгода, пожалуй. — И на чем я прокололась? — Ты ни на чем, а его, — Гарри кивнул на Скорпиуса, — выдал взгляд. До твоего уровня лицедейства Малфою далеко. Поэтому я и был против твоих романов, — с ударением на последнее слово сказал он. — Что ж, так даже проще, — Гарри подавился огневиски, закашлялся и озадаченно посмотрел на нее. — То есть как? — При тебе можно не притворяться, — она передернула плечами, — или ты думал, что я в панике разорву всякие отношения с ним, только потому, что ты узнал? Глупость какая, — Поттер выглядел так, будто только что увидел собственную смерть. — Ты же не хочешь сказать... — начал он и запнулся. — Конечно, нет. Что с Ноттом? — от Скорпиуса не укрылось, что она специально перевела тему. — В процедурку пока запихнул. Пару тройку дней подержим, там видно будет, — Гарри пожал плечами, хлебнул огневиски и выжидающе посмотрел на нее. — А тебе я посоветовал бы отдохнуть. Настоятельно бы посоветовал. — Брось, я просто немного вспылила. — Немного? Ты выпала из реальности, впала в транс. Как тогда. — Тебе показалось. — Ты не воспринимала реальность. Отключилась, — осторожно начал Скорпиус. Гермиона дёрнулась, впилась ногтями в его предплечье, но он не отпустил. Она забилась в его руках, вырываясь. — Что это значит? — Скорпиус прямо посмотрел Поттеру в глаза. Ему было плевать, кем выглядел в глазах Поттера. Но добиться правды от Гермионы у него точно не получится. А вот Поттер мог сказать. Он ее единственный друг и заботится о ней по мере возможности. — Через несколько месяцев после победы на Гермиону напали. — Поттер, не смей, прокляну! — взвизгнула Гермиона, укусив Скорпиуса за плечо, но на нее никто не обратил внимания. Гарри почувствовал, что мог поделиться с кем-то еще бременем ответственности за Гермиону. Скорпиус получил возможность прикоснуться к тому прошлому, которое сделало ее такой, какой она была сейчас. — Гарри, не надо, — вдруг умоляюще прошептала она, — ему ни к чему это знать, — Гарри посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом. — Прости, но я с тобой не согласен. Он видел слишком многое, — Гермиона насупилась, покусала губу и повернулась к Скорпиусу. — Только жалеть меня не вздумай, ясно? — завернулась по подбородок в плед, перестала вырываться и перевела взгляд на камин. Скорпиуса пробрала дрожь. Жалеть? Ее? — Не все Пожиратели пожелали сдаться. Остались некоторые весьма радикально настроенные, хоть сделать уже ничего, по сути, не могли. Волдеморт убит, на них ведется охота. Поимка была вопросом времени. — А мы были слишком беспечны, — добавила Гермиона. — Я была непозволительно беспечна. Грязнокровка номер один. Грех не отыграться за проигрыш. В общем-то я даже легко отделалась. Всего-то пара дней в подвале. — Когда мы нашли ее, Гермиона была в шоке — рядом находился труп Нотта-старшего. Он отказывался смириться, что у сына не будет будущего из-за его Метки. Теодор отрекся от него, когда история выплыла наружу. — Ты убила его? — одними губами прошептал Скорпиус. — Да, — спокойно ответила Гермиона. — Я убийца. И Гарри — убийца. Нельзя выиграть войну, не замарав руки. И Нотта убила я, хоть и не помню этого. Посттравматическая амнезия, кажется так сказали в Мунго. — Тогда почему ты уверена? — А кто еще? Крестная фея? Последнее заклинание на моей палочке — Ступефай, а Нотт-старший был в преклонном возрасте. Банальный сердечный приступ. — Он пытал тебя? — Скорпиусу стало мерзко и противно. О каком превосходстве чистокровных можно говорить, если они вели себя как обычные головорезы. Гермионе ведь было всего восемнадцать. Как ему сейчас. — Я же просила не жалеть меня. Гарри, это из-за тебя все, между прочим, — Гермиона обличающе ткнула пальцем в Поттера, а тот от души рассмеялся. — Ребята, вы такие милые, — утерев слезы, сказал он. — Милые? — взвилась Гермиона. — Поттер, ты совсем в своем аврорате с ума сошел. — Худший кошмар Гермионы Грейнджер — ее назвали милой, — Гарри криво усмехнулся, — ты неисправима. — Ты так отреагировала, потому что Тед похож на деда? — Гарри захлебнулся смехом и закашлялся, а Гермиона закатила глаза. — Ты ведь теперь не отстанешь, да? Твой Тед не просто похож на деда, он как его реинкарнация. Даже фанатичный блеск глаз такой же. Кстати, — она повернулась к Гарри, — я бы на твоём месте поговорила с Лили. Кто знает, может он псих похлеще родственничка. Маниакальная любовь в худшем ее проявлении хорошо не заканчивается, — Гарри напряженно кивнул и потер переносицу. — Я пойду, — и, не дожидаясь ответа, вышел. Оба молчали. Поленья в камине потрескивали, искрами разлетаясь по комнате. Скорпиус думал. О ней, о войне, о жизни. О себе. Смог бы он вот также пойти против всего света. Скитаться в лесах, просыпаться, не зная, доживет ли до утра, каждый день бороться. — Смог бы, — тихо сказала она. — Если бы выбора не было, смог бы. К неудовольствию твоего отца, ты больше бунтарь, нежели приспособленец. И я почти уверена, что Люциус тобой гордится. — Почему? — Потому что ты другой — нетипичный Малфой — а поэтому сможешь прославить фамилию больше, чем он или Драко. — Я просто хочу жить, — неожиданно для себя признался Скорпиус. Вот так просто выложил то, что наболело. То, что не решался сказать родителям. То, что не поймут знакомые. — Живи, — Гермиона перевернулась на спину, посмотрела в глаза и улыбнулась. Очертила кончиками пальцев его губы, — никто не сможет прожить твою жизнь лучше тебя. Никто, — повторила одними губами, — только ты. — Я уезжаю, — сорвалось с языка прежде, чем он успел себя остановить. Не так. Не сейчас. Зачем? — Когда? — ни один мускул не дрогнул на лице. Она продолжала все так же безмятежно улыбаться, будто он говорил о погоде. — Завтра утром. — Тогда счастливого пути, — Скорпиус смотрел на нее и ничего не понимал. Ей наплевать или просто отпускала? Заканчивала то, что было между ними? — И все? — И все. Или ты ждал обещание ждать и хранить верность? — а улыбка была такой теплой, но далекой. — Это конец? — рассеянно спросил он. — Начало, малыш, начало твоей жизни, — Гермиона потрепала его по щеке и перевернулась на бок. Прижалась спиной к его груди и закрыла глаза, — а сейчас давай не будем портить момент. Через пару месяцев ты найдешь пышногрудую барби и забудешься в ее объятиях, — ухмылка скользнула по губам. Скорпиус смотрел на нее и ни черта не понимал. Эту женщину он не знал совершенно. Она всегда была разной, но такой никогда. И как сейчас реагировать он не знал, но ведь это и необязательно было. Через несколько часов он встанет и исчезнет из Британии на несколько лет. А она даже и не спросила, надолго ли он уедет. Глядя на пушистые волосы, закрытые глаза, чуть приоткрытые губы уезжать не хотелось, но она не оценит. А он скорее всего будет жалеть. Это порочные отношения, которые нужно разорвать. Их и начинать-то не стоило. Да и на отношения в общем-то не тянут. Он слишком от нее зависел. И Гермиона это знала, но игнорировала. Пожалуй, она хотела, чтобы он уехал. Только так получилось бы все оборвать. Новая жизнь, новая страна, новые люди. Он ведь мечтал о приключениях. А Гермиона останется Гермионой. Его лучшим воспоминанием. Далекой иллюзией. Женщиной, сделавшей его мужчиной. Она не нуждалась в защите, но так хотелось ее опекать и заботиться. Он невесомо касался ее скул, гладил по щеке. Перебирал волосы. И ждал, когда наступит утро. Утро их расставания. Она отчаянно делала вид, что спит, чтобы он не понял, как сильно она не хотела его отпускать. Организовать отъезд Скорпиуса было несложно, но отпустить... Гермиона и не предполагала, насколько привязалась к случайному любовнику. Который перестал быть случайным уже после второго секса. Который перестал быть очередным после того, как она приоткрыла часть своего прошлого. К которому она уже не сможет относиться просто как к любовнику. Гермиона желала, чтобы утро наступило, как можно скорее. Она надеялась, что станет легче, когда он уйдет из ее кабинета с первыми лучами солнца. Она знала, что безнадежно себя обманывает.