Ее мальчишка

Гермиона Грейнджер сидела в своем кабинете, закинув ноги на стол, и курила. Сколько времени она уже в завязке? Месяц, полгода, год? Гермиона Грейнджер выше этого. Она не зачеркивала дни в календаре. Ее не ломало. Гермиона сказала сигаретам решительное «нет». И оно никогда не должно было превратиться в «да». Она запрокинула голову и рассмеялась. Горько, больно, надрывно. Почти сразу закашлялась, разрывая легкие и царапая горло. Зло усмехнулась. Заслужила. Затушила сигарету прямо о столешницу. Какая разница — взмах палочкой и ни следа не останется. Только запах никотина на пальцах. Подошла к окну, уперлась лбом в стекло. Ничего. Словно в насмешку на чистом голубом небе ярко светило солнце. Ни малейшего намека хотя бы на маленькое захудалое облачко. Штиль. Идеальная погода для прогулок влюбленных и семейных пикников. Лицо исказила гримаса злости, а пальцы свело судорогой. Идеал — вот к чему стремилась Гермиона. Пустота и мрак — вот к чему пришла. Женщина, обличенная властью. Нервный смешок разрезал тишину комнаты и повис дамокловым мечом под потолком. Гермиона достала новую сигарету и с чувством затянулась. Дым обжег слизистую, но боль приносила удовлетворение. Мрачное торжество. Она еще хоть что-то способна чувствовать. Кроме жесткой решимости и презрения ко всему. И как она до этого докатилась... До одури захотелось, чтобы за окном копошились люди. Спешили куда-то, сталкивались друг с другом, оборачивались, даже ругались — жили. Тогда бы она обязательно хоть немного оттаяла. А так... Зеленая лужайка, окруженная низкими кустарниками и редкими деревьями. Декоративный прудик, скамейки, расставленные максимально незаметно, клумбы цветов. И не души. Пустота. Чертова магия. Чертово Министерство. Чертов обман. Она застряла где-то на полпути между иллюзией и реальностью. Застыла. Женщина, которая сделала себя сама. Добилась всего, чего желала. Заткнула всех, кто когда-либо над ней смеялся. Вот сейчас она отдала бы многое, чтобы просто иметь возможность опереться на чье-то плечо. Не почувствовать себя слабой, нет. Выдохнуть. Перевести дыхание и снова ринуться в бой. Доказывать себе и всему миру, что ей еще есть, что сказать. Гермиона залезла на подоконник и обхватила колени руками. Последний раз она позволяла себе такое года три назад. Когда впервые серьезно поругалась с Гарри. Тем единственным, кто у нее остался. Ниточка, связывающая прошлое и настоящее. Если бы не Гарри, от прежней Гермионы уже не осталось бы и следа. Если бы не Гарри, она бы задохнулась в канцелярской пыли. Только его поддержка и вера не позволяли опустить руки тогда, когда мир крошился под ногами. Последний верный друг. Единственный близкий человек. Она спрятала лицо в ладонях и закрыла глаза. Вдохнула. Выдохнула. Вдохнула. Резко вскинула голову, призвала пергаментом с пером и черкнула всего три слова: «Ты со мной?». Сложила самолетик и запустила. Ей нужно напиться, а для чего еще нужны друзья, если не держать волосы, когда тебя выворачивает наизнанку. Гермиона тряхнула головой, сжала виски и сосчитала до десяти. Через пару минут начальник отдела магического правопорядка железным тоном раздавала указания своим заместителям. И не дай Мерлин, если что-то случится за несколько часов ее отсутствия. — Уволю нахрен, — тихо закончила Гермиона, но от металлических ноток в голосе присутствующих пробрал озноб. Работать у нее мечтали, но еще больше боялись. Гермиона Грейнджер не жалела своих подчиненных, но себя она не жалела еще больше.

* * *

— Иногда мне откровенно жаль твоих работников, — Гарри потер переносицу пальцами, — честно-честно, — добавил, когда Гермиона недоверчиво покосилась на него, — они же пашут как проклятые. — Сказал Гарри Поттер, у которого авроры засыпают на рабочем месте, не в силах добраться до дома, — не осталась в долгу Гермиона. — Это было всего раз, — он даже чуть подпрыгнул, негодуя. — И я никогда этого не забуду, — едва сдерживая смех, сказала Гермиона, — надо же мне тебя в ежовых рукавицах держать, — и довольная собой отпила вино из бокала. — Твое счастье, что ты моя лучшая подруга... — А то что? В Азкабан за неуважение засадил бы? — она положила подбородок на скрещенные руки и с любопытством смотрела на Гарри, который сейчас выглядел довольно комично с взъерошенными волосами, выпученными глазами и открытым ртом. — Нет такого преступления, — наконец выдавил он, и Гермиона от души расхохоталась. Иногда до Гарри не сразу доходили очевидные вещи. В такие моменты вспоминались первые курсы Хогвартса, когда Гарри был робким и неуверенным, но решительным за всех троих. — Но есть неподчинение, — он сверкнул глазами, изображая грозного блюстителя порядка, и тоже улыбнулся, — о чем задумалась? — спросил, заметив затуманившийся взгляд Гермионы. Он знал его. Это было похоже на транс. Гермиона выпадала из реальности на несколько минут, а потом выдавала совершенно неожиданные вещи. — Снова за пределами разума, Трелони ты моя? — тихо спросил он, тронув за рукав. — Поттер, когда-нибудь я обязательно тебя придушу, — слабо улыбнулась она и накрыла его руку своей, — ничего особенного. Как дела дома? Как малыши? — Назови их так в их присутствии и узнаешь о себе много нового, — он запустил руку в волосы и улыбнулся немного растерянной, но счастливой улыбкой. Гермиона всерьез подозревала, что Гарри даже не догадывался об этой улыбке, но она всегда появлялась, когда речь заходила о детях. — Джеймс в следующем году Хогвартс заканчивает, Альбус корчит из себя ученого, зарылся в учебники, ему видите ли СОВ сдавать, это же так серьезно, — передразнил Гарри сына, — а Лили, кажется, влюбилась. — Гермиона вскинула брови и ойкнула. — И в кого это? — с любопытством спросила, перегибаясь через стол. — Джинни она не говорит. Когда я сам спросил, Лили затравленно на меня посмотрела и сказала, если я узнаю, совершенно точно не одобрю ее выбор, — Гарри тяжело вздохнул и помотал головой, — понятно, меня такой расклад не устроил, — он потер переносицу и откинул пряди волос со лба. — И ты навел справки, — продолжила за него Гермиона, уж слишком хорошо знала. Поведение Гарри сказало все за него. — Знаю, что ты скажешь. Да, я параноик, но она же моя малышка. Джеймс и Альбус могут за себя постоять. Немаленькие уже. И парни. А Лили она же девочка и такая хрупкая, ранимая. Мальчишкам ни в жизнь не скажет, что у нее проблемы, будет пытаться справиться сама. А тут мало ли... — Гермиона только покачала головой. Что с него взять. Все отцы переживают за девочек чуточку, но больше. Тем более таких прелестных девочек. — Так Лили оказалась права? Он тебе не понравился? — Гарри как-то странно на нее взглянул и передернул плечами. — А как бы ты отреагировала, если бы твоя дочь влюбилась в Скорпиуса Малфоя? — а вот это была новость. Скромная, рассудительная Лили выкинула такой фортель. Не иначе бунтарство. Переходный возраст, гормоны. — У них что-то есть? — Нет. Насколько я понял, Малфоя не особо жалуют, но и не гоняют. Думаю, она боится показать свои чувства. — И расстроить тебя, — добавила Гермиона. Гарри опустил взгляд, ссутулился и сделал большой глоток пива. — Посмотри на меня, — никакой реакции, — посмотри на меня, — повторила она. Гарри нехотя подчинился. — У них ничего нет. Лили милая, добрая девочка. Она его пожалела, и со временем это чувство в ее романтичной душе гипертрофировалось в симпатию. Это нормально. Немного времени и все пройдет. Тем более они не общаются. — Думаешь? — его голос звучал глухо и как-то обреченно. — Конечно. В любом случае ты же его не знаешь. Мальчишка может и неплохой. — Он Малфой, — громче чем стоило, воскликнул Гарри. — И что? Он не Драко, — спокойно ответила она, снова поднося бокал к губам, — с которым заметь, ты все-таки нашел общий язык. — Гарри кивнул и задумался. Взгляд остекленел. Гермиона осмотрелась. Маленькое уютное маггловское кафе. Они всегда ходили к магглам. Выбора побольше, народа поменьше, и их никто не знал. Несколько парочек, держащихся за руки, сидели у стены. Смотрели друг на друга щенячьими глазами, целовались через стол время от времени и светились от счастья. До чего банально сопливо-романтично. У бара пара парней и девушек. Темноволосый парень заинтересованно поглядывал на брюнетку, а та делала вид, что не замечала. Но судя по позе, была готова ринуться в бой в любой момент. К чему эти игры. Дураку понятно, если сидишь одна у бара расфуфуренная по самое не горюй, значит вышла на охоту. Примитивно. Гермиона скользнула взглядом по второму. Неплохо сложенный блондинчик был очень даже ничего. С ним можно было и развлечься. Снять номер, скинуть напряжение. Иначе и до истерики недалеко. Сегодняшняя вспышка весьма убедительное доказательство. Парень обернулся и поймал ее взгляд. Улыбнулся и отсалютовал бокалом. Гермиона кивнула и облизала губы. Блондин выпрямился и хотел встать, но она покачала головой. Усмехнулся уголком губ и позвал бармена. Гермиона отвернулась. Дождется. Она в совершенстве владела искусством флирта жестами. В баре или кафе каждое движение своеобразный сигнал. Достаточно немного наблюдательности и сообразительности, чтобы уже через пару недель освоить их. — Ты права, — наконец сказал Гарри после долгого размышления, — проблемы нужно решать по мере поступления. А как у тебя дела? — резко поменял тему. — Идут в гору, — облизнувшись, протянула Гермиона и взялась за ножку бокала. — Мартини для прекрасной леди, — вытянувшись в струнку, проворковал официант, возникший рядом. — Благодарю, — она взяла мартини, повернулась и, глядя на блондина, сделала глоток. Тот широко улыбнулся и кинул взгляд на часы. — Передайте молодому человеку, что я освобожусь через полчаса. — Официант учтиво улыбнулся и отошел. Гарри все это время едва сдерживаясь, наконец, рассмеялся. — Теперь понятно. Когда только успела, чертовка, — утирая слезы, проговорил он. Но тут же посерьезнел. — Не надоело еще? — Разве хороший секс может надоесть? — она пожала плечами и снова отпила. — Ненавижу мартини, — сказала, поморщившись. — Тогда зачем пьешь? — она посмотрела на него, как на конченого идиота. — Это же часть игры. Что-то вроде брачного танца у животных. Только они заводят потомство, а я трахаюсь и ухожу, как только мальчишка засыпает. — А почему всегда такие молодые? — С ними проще. Мужчины постарше начинают задумываться о браке и детях, а мальчики кутят, веселятся, отрываются на полную катушку. А уж что в постели творят, — Гермиона мечтательно закатила глаза, — не поверишь, насколько изобретательны. — А ты сама не думаешь, что пора остановиться. Тебе ведь уже не двадцать. — Гермиона уставилась на него во все глаза. Она непонимающе хлопала ресницами, открывала и закрывала рот. Как рыба, выброшенная на берег. Миссис Уизли начала пилить ее через полгода. Чуть позже стала дарить всякие распашонки-пенеточки, явно намекая. Гермиона перестала ходить в Нору. Джинни сдалась лет через пять. Заявила, что сделала все, что могла, и умывает руки. Гермиона умрет одна одинешенька и в старости ей никто не подаст стакан воды. Гермиона перестала общаться с Джинни. Рон говорить ей ничего даже не пытался. Гермиона думала, что отчасти он винил себя в том, что она не ограничивала себя в любовниках. И был совершенно не прав, но сколько бы она не пыталась с ним поговорить, Рон кивал головой и клятвенно заверял, что все понимает. Гермиона перестала пытаться. Но Гарри... Чтобы Гарри... Он молчаливо не одобрял, но даже не заикался об этом. — Обойдемся без нравоучений, — в ее голосе звякнули металлические нотки, — я могу себе это позволить, остальное неважно. — Я волнуюсь за тебя, — он накрыл ее руку своей и чуть сжал, — только и всего. Главное, чтобы ты была счастлива, просто все эти мальчики такие, — он помолчал, подбирая нужное слово, — одинаковые. Они никогда не поймут тебя, не оценят по достоинству и... — И не смогут стать опорой, идти по жизни рука об руку и так далее. Я с ними трахаюсь и тут же забываю. Гарри, я эмоциональный инвалид, и ты прекрасно это знаешь. Единственные отношения, которые могу позволить себе с мужчиной — секс. Без обид, но вы мне неинтересны как нечто большее. Рон был единственным. Иногда мне даже кажется, что больше экспериментом, чем отношениями. А в другие моменты кажется, что совсем спятила раз так думаю. — Гарри не понимал. Она видела по глазам это много раз. Видела и сейчас. Но принимал. За это его Гермиона и любила. Поэтому он и остался рядом. Гарри всегда был единственным, кто принимал ее такой, как она есть. И родители. Но их слишком давно нет рядом. — Но ты не была такой, — он выглядел таким беспомощным, что Гермионе даже стало жаль его. Гарри всегда хотел, как лучше. Для всех. И для нее. Но он не понимал, а она не хотела объяснять. Не за чем. — Просто смирись. Ты не сможешь этого изменить. А меня пока все устраивает, — она залпом добила вино и встала, — приятно было поболтать, но мне пора. Мальчик заждался. — Гермиона, — он схватил ее за руку, — обещай, что подумаешь. — Она удивленно посмотрела на него, но кивнула. Взгляд Гарри посветлел, и он даже выдохнул с облегчением. Что-то с ним не то творится. — А по поводу влюбленности Лили так не переживай. На каком курсе Малфой? — Гарри изумленно моргнул, но быстро справился с собой. — На пятом. — Вот и замечательно. На днях запланировано собрание пятикурсников перед СОВ. Посмотрим, что из себя представляет маленький Малфойчик, — она улыбнулась и напоследок сжала его руку, — все будет хорошо, — уверенно сказала, заглянув ему в глаза. Через минуту Гермиона уже выходила из кафе. Блондин галантно придержал для нее дверь.