The Forfeit of Dreams / Расплата мечтой

      У их ног плескалась тёмная застойная вода, подступающая к высокой осоке и сорной траве, которая росла на краю рва. Его гладь была неестественно спокойной, едва волнующейся от лёгкого ветерка. Сара нервно сглотнула, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая ров, расстилающийся перед ней. Он оказался намного больше, чем она его себе представляла. Предполагалось, что рвы должны быть не такие, ну… во всяком случае, не круглыми озёрами. И, тем не менее, этот был как раз таким. Наверняка, добрых пять сотен футов до другого берега… Где, если прищуриться, она различала громадные кованые ворота, охраняемые чем-то массивным. Возможно, ещё один из тех механических стражников, на какого они наткнулись три года назад у входа в Город Гоблинов.       «Чудесно».       Сара глубоко вздохнула, выпустив из груди весь воздух.       — Чосер, — сказала она устало, — есть идеи, как нам уложиться в срок?       — Всё отлично! — сказал Чосер, не отрывая беспокойного взгляда от Хоггла и Людо, которые пытались удержать чересчур энергичного Дидимуса от попыток броситься в ров и попросту его переплыть. — Предполагаю, что ты находишься в Лабиринте где-то около, ох, пяти-шести часов. Времени осталось предостаточно, чтобы, э-э…       — Взять замок штурмом, обойти внутри Короля Гоблинов, найти Брайана и вывести его оттуда целым и невредимым? — закончила за него Сара, немного пошатываясь.       — Э-э… да.       — Вообще-то, мне бы ещё день, или два, если можно, — у неё закружилась голова, и она почти свалилась в сидячее положение.       — Сара! Сара, ты в порядке? — спросил Чосер, с тревогой приглядевшись к ней.       — Всё нормально, — и голос её не дрожал. Уже.       — Хмф. — Чосер нахмурился. — Я думаю, что действие неприятного инцидента в садах Джарета не прошло до конца.       — О, ты имеешь в виду полное превращение в каменную штуковину? — спросила Сара, ощущая слабое головокружение. — Ну, я уже была повязана розовыми стеблями, едва не утонула, меня чуть не съели драконы — полагаю, что-то должно было возыметь действие. Я просто сложу тут голову, — и она резко уронила голову на колени.       — Драконы? — на этот раз Чосер не смог подобрать слов. — Драконы? — повторил он слабым голосом.       — Я тебе об этом потом расскажу, Чосер, — сказала она, понизив голос.       — Драконы, — с трепетом прошептал Чосер. — Ты справишься. Я пойду… Я пойду, поищу лодки. И твой большой друг отвяжет их для меня.       Он побрёл прочь, ошеломленный, бормоча себе под нос: «Драконы. Ха».       Сара вздохнула в ткань джинсов, тяжело уронив плечи. Это слетело с языка. Она не собиралась говорить об этом никому. Вообще.       Почувствовав себя немного лучше, она подняла голову для нового взгляда на тёмные воды впереди. Они были почти чёрными, резкий свет солнца сверкал на непрозрачной поверхности. Воды выглядели почти зловещими, и — хоть она и понимала, что мысль глупая, — словно бы её ждали.       Словно они были голодны.       Сара вздрогнула, улёгшись щекой обратно на грубую джинсовую материю. Она не хотела этого делать. Не хотела лезть в лодку, пересекать на ней ров, проходить врата и идти прямиком в логово льва. Потому что именно это она и делала — шла прямо на территорию Короля Гоблинов. Бежала к нему. Каждая жилка, каждая частица её протестовала этому, и ей пришлось крепко вцепиться в траву, чтобы не побежать обратно в леса Бесконечной Ночи. Девушка засмеялась, вспомнив, как стремилась добраться до замка три года назад.       Какой же она была идиоткой.       Она застонала и уткнулась лицом в колени. Она услышала, как Хоггл и Людо бредут к ней по траве, но не взглянула на них. Лишь крепко зажмурилась.       «Может быть, они не смогли найти лодки. Может быть, они отыскали другой путь в замок. Может быть, Брайан сбежал самостоятельно, они нашли его, и мы все можем пойти домой. — Она почувствовала, как слёзы жгут ей веки. — Трусиха».       — Сара!       Она подняла глаза и увидела, что Хоггл машет ей. Она поднялась на ноги и пошла туда, где он и остальные стояли с двумя плоскодонными весельными лодками.       — Ты, я и сэр Дидимус возьмём одну, — угрюмо сказал он. — Людо и Чосер — другую. Идёт?       Сара кивнула, ощущая себя так, будто бы наблюдает за всем с расстояния в тысячу миль. Смутно она понимала, что Чосер всё ещё бросает на неё обеспокоенные взгляды, но проигнорировала его и просто забралась в лодку, осторожно сторонясь коварной на вид воды рва. Дидимус был уже внутри, всё ещё дуясь из-за того, что ему не разрешили продемонстрировать владение собачьим брассом. Хоггл сел следом, с чувством долга подхватил два весла, что были установлены внутри железных уключин, и начал грести вперёд.       Дидимус быстро пришёл в себя и помчался к носу лодки для лучшего обзора их курса. С этой высокой позиции он разразился тирадой о том, что он сделает, как только схватит Джарета, Короля Гоблинов. Слегка улыбаясь, Сара слушала, как его планы становились всё более детализированными и «рыцарскими», пока они гребли (от простого вызова его на дуэль до полного препон благородного пути через Болото Вечной Вони, который произойдёт после поединка, — как будто бы Амброзиус не потопает домой добровольно. «Сто чертей мне в глотку, изволь биться с тем, кто тебе ровня!»). Хоггл мужественно грёб, его мясистых рук было более чем достаточно, чтобы править лодкой со всеми её пассажирами. Чуть-чуть позади Сара слышала, как Людо делает то же самое, пока Чосер развивает лекцию по физике поступательного движения вперёд.       — Хоггл, — сказала она тихо, так тихо, чтобы не услышал Дидимус, — я боюсь.       Его гребля остановилась на один взмах, и взгляд из-под невероятно густых бровей перескочил на неё.       — Эт ты-то? — недоверчиво спросил он.       Сара кивнула, и он возобновил греблю, нахмурившись.       — Ты не была такой раньше, — сказал он, как будто ей нужно было это напоминать.       Сара слабо рассмеялась.       — Да, не была, — призналась она. — Я просто… Не знаю. В прошлый раз было интересно, в некотором смысле, — девушка немного поёжилась. — Но больше уже не так. Я не знаю…       Она на минуту задумалась, подтянув колени к груди.       — Лабиринт всегда заставляет меня чувствовать себя так, словно… словно я познаю себя, чем дальше я захожу. Мне просто не нравится, куда ведёт это своеобразное путешествие, — закончила она негромко. Она нахмурилась. — Это только мне кажется, или тут становится холоднее?       Не только ей. Ветерок крепчал, разрастаясь в сильный ветер, который отправил облака уноситься по серому небу. Солнце потускнело, его блеск спрятался за вспухающей облачной грядой, и над землёй скользнула тень. Сара посмотрела на тёмные, мутные воды рва — теперь украшенные тонкими завитками тумана.       — Так быстро, — пробормотала она, только чтобы услышать фырканье Хоггла.       — А чего ты ждала, в таком-то месте? — пробурчал он. — К тому ж, он признал, что мы идём.       Сара сглотнула, во рту у неё внезапно пересохло.       — Ты это к чему сказал?       Хоггл нехотя опустил голову. Он сгорбил плечи и быстро кивнул вверх. Сара повернулась на месте, сжав руками борта лодки, чтобы удержаться. Она вытянула шею, глаза заметались из стороны в сторону. Там.       Примерно на полпути вверх на отвесной, песочного цвета стене замка тёмным проломом в её гладком однообразии зияло окно. За ним столпились гоблины, которые перегибались через него, глядя на ров внизу, почти выталкивая друг друга через подоконник из-за необходимости посмотреть. И там, вжавшись в угол, стоял Король Гоблинов. Он по-прежнему был закутан в чёрный бархатный плащ, скрывающий его фигуру складками ткани, которая поглощала свет. Его руки были сложены на груди, и по тому, как искрился и сверкал воздух возле одной руки, она догадалась, что он держит один из своих гипнотических кристаллов. Капюшон плаща откинут назад, открывая небрежно подстриженные волосы, обрамлявшие бесстрастное лицо. Он был неподвижной точкой на фоне суматохи гоблинской оравы. Око бури.       Сара подняла на него глаза, и внутри пробежал холодок от ноющей пустоты, которую она обнаружила. Она медленно повернулась к нему спиной, загнанная собственным страхом. Крепко зажмурилась, всё ещё болезненно впиваясь руками в борта лодки.       «Я не буду бояться, — она вздрогнула. — Я не буду бояться».       Но она боялась.       Правда, Чосер говорил, что приключение в садах могло изменить её отношение к этому странствию через Лабиринт, и он был прав — просто не так, как ожидал. Он опасался, после всего этого, что мысль о новом противостоянии Джарету сломает её ужасом от того, на что он был способен. Как раз в этом он ошибся. Сара знала, на что способен Король Гоблинов, с давних, очень давних пор — с тех пор, как он предложил ей бесполезный кристалл в обмен на её младшего брата и пришёл в ярость, когда она отказалась. Нет. Тот, кого она боялась теперь — это она сама.       Сады показали Саре её слабости — скрытые изъяны в её решимости. Зная это, могла ли она доверять себе сейчас? Как она могла быть уверена, что не станет колебаться в какой-то критический момент, не упадёт внезапно духом и не сдастся в игре?       Не могла.       Поскольку боялась.       Кусок щебня рассадил щёку, проведя черту жалящей боли. Выбитая шоком из задумчивости, она распахнула глаза. Девушка обернулась, неловко крутанувшись на месте, только чтобы увидеть свалку гоблинов, возбуждённо прыгающих в окне. Их шишковатые кулаки победно молотили воздух.       — Они бросают в нас всякую дрянь, — прокряхтел Хоггл, нимало не прерывая своей работы. — Мы уже близко. Тебе бы пригнуться.       Сара послушалась и так и поступила, свернувшись клубком на занозистых досках плоского дна лодки. К сожалению, не все захотели последовать её примеру.       — Защищайтесь, негодяи! — завопил Дидимус, слегка подскакивая на месте, выстаивая изо всех сил против атакующих и размахивая мечом. Из замкового окна вылетела ещё пригоршня щебня, от которой он ловко уклонился. — Это будет посложнее, чем тот повергнутый дюжий рыцарь! Ха! Я захвачу вас всех сразу!       — Дидимус, — прошипела Сара, пытаясь ухватить его за одежду и насильно оттащить с травмоопасного расстояния. — Дидимус, ложись!       Он оскорблённо взглянул на неё, всё ещё готовый броситься в драку.       — Миледи, вы должны понять, что я лишь выполнял свой долг как ваш верный защитник!       — И за это примите мою признательность, благородный сэр, — быстро проговорила Сара. — Но на данном этапе я смиренно умоляю вас, — ещё один снаряд из осколков обрушился с грохотом, и она пригнулась, — позаботиться о себе! Пожалуйста! — просила она.       На мгновение он будто засомневался, но тут здоровенный кусок камня просвистел мимо его головы и с глухим стуком приземлился в лодку. Он вдруг обнажил лисьи зубы и ощерил мордочку с маниакальным блеском в одном глазу. И с новой энергией повернулся к своим врагам.       — Трусы! — взвыл он, его перистый плюмаж затрясся от азарта. — У вас даже не хватает смелости сразиться лицом к лицу!       Особенно уродливый гоблин с обломанными клыками и обвислыми усами хихикнул в ответ на оскорбление. Заметив сэра Дидимуса, он поднял большой камень и легко швырнул его в цель. Забывшийся Дидимус продолжал свою визгливую тираду.       — Сэр Дидимус! — затаив дыхание, Сара подскочила, пригнувшись, чтобы сделать выпад на своего миниатюрного защитника и утащить его в безопасное место. Но она неверно оценила ситуацию: не только расстояние до сэра Дидимуса, но и опасность для него — камень благосклонно пронёсся над его головой, чтобы ударить её по плечу, достаточно сильно, чтобы повредить кость. И без того ненадёжно балансирующую, удар полностью её опрокинул, и с визгом боли и ужаса она упала…       …в ледяные, запретные воды рва. Сара закричала, и удушающе холодная вода ворвалась в её рот. Неестественный поток потянул за ноги, закрутившись вокруг них, как верёвка, и потащил её вниз. В сумрачных глубинах рва тени превратились в клубящиеся облака, несущиеся вверх поглотить её.       — Ненавижу тебя!       Встала прямо со своего стула. Ужин забыт на тарелке. Руки сжались так сильно, что ногти оставят отметины на несколько дней.       — Сара, милая, пожалуйста…       — Ненавижу тебя! Как ты мог так поступить?       Её отец сидит за столом. Всё так же одетый в костюм и галстук. Часто теперь работающий допоздна. Явно нервничающий. Подвинулся в кресле. Беспомощно вертит вилкой. Сосредоточился на еде. Избегает взгляда дочери.       — Я знаю, это звучит неожиданно, и должно быть настоящим шоком… Мне следовало сказать тебе о Карен раньше…       — Мама только что у-умерла! — Слёзы сдавили ей горло, и она споткнулась на слове. — Как ты можешь уже жениться?       Отец колебался.       — Детка, ты же понимаешь, твоя мать бросила нас давным-давно…       — Она возвращалась!       — Два года — это очень долго, Сара.       — Она возвращалась!       — Ты же не ожидала, что я перестану жить своей жизнью, ведь правда?       — Но прошла только пара месяцев! — Слёзы лились, горячие и обжигающие, по её щекам. — Ты что, пошёл в бар в тот же день, когда убили маму, и подцепил там первую подвернувшуюся пустышку?       Виноватая краска на лице.       — Это не так — Карен и я… Милая… Прошу, пойми… Карен и я повстречались давным-давно. Мы только недавно подумали о свадьбе, но ты должна знать, что мы очень сильно любим друг друга.       — У тебя был роман, — потрясение опустошило её и обездвижило. — Поверить не могу, у тебя был роман.       — Сара, твоя мать и я были женаты только на словах.       — Ты вообще не любил её, да? — уже теряя контроль, заикаясь от сотрясающих её рыданий. — Ты, наверное, был счастлив, когда она умерла!       Его лицо потемнело. Встав со стула, наконец посмотрел ей в лицо.       — Сара, ты сама понимаешь, что это неправда. Если ты хотя бы на минуту успокоишься…       — Почему я должна тебе верить? — яростно спросила она. — У тебя был роман, ты женишься сразу после смерти мамы — ты фактически даже не пришёл на похороны!       — Фирма нуждалась во мне для очень важного и ответственного задания, — непреклонно начал он. — Но, как бы то ни было, мне удалось прийти…       — С трудом, — прошипела она. — Ты наверняка хотел остаться дома и побыть с Карен!       — Сара, ты несправедлива.       — Ты сам несправедлив! Я не могу поверить, что ты так со мной поступаешь!       — Это касается не тебя, Сара. Это касается меня и моего счастья.       — А как же я, — завопила она. — Я тоже хочу быть счастливой!       — Ты можешь быть! — Теперь он зол. Руки сжались в кулаки, когда он наклонился над столом. — Сара, так будет с семьёй — настоящей семьёй. — Практически кричит. — Если ты перестанешь быть такой испорченной, эгоистичной паршивкой хоть на секунду, ты поймёшь это! — Он тяжело сел. Положил в рот кусок еды. — Иди в свою комнату.       — Я…       — Я сказал, иди в свою комнату, юная леди!       Она побежала от него прочь. С грохотом пронеслась вверх по лестнице. Хлопнула за собой дверью. Бросилась на кровать. Неистово разрыдалась в подушку.       — Ненавижу тебя! — кричала она. — Ненавижу тебя!       Руки поймали её и вытащили, задыхающуюся, на поверхность. Встревоженные лица Хоггла и Дидимуса встретились с её зарёванными глазами. Короткие пальцы Хоггла крепко сжимали её рубашку на плечах, Дидимус настойчиво дёргал за край рукава.       — Сара, — сиплым от страха голосом говорил Хоггл, — ты в порядке?       — Ответьте нам, прекрасная дама!       Сара закашлялась от илистого привкуса канавы во рту. Окоченевшие руки схватились за борт лодки, и её забила дрожь, спутанные волосы прилипли к лицу.       — Нет, — сказала она коротко. — Я не в порядке. Мне нужно выйти из воды. Сейчас же.       Паника распространилась по лицу Хоггла.       — Мы можем вытянуть тебя на борт…       Сара помотала головой.       — Не получится, — отчаянно сказала она. — Вы только перевернёте лодку, и тогда сами все попадаете.       — Терпение, леди Сара — мой боевой собрат на подходе! Сэр Людо сумеет подсобить, откиньте страх!       — Так может получиться, — она вскинула испуганные глаза на Хоггла. — Людо, скорей всего, сможет поднять меня вверх. Он приближается? Они с Чосером в порядке?       — В норме, — ответил Хоггл сухо. — Продержишься до тех пор?       Лицо её было бледным, с мертвенными, тёмными тенями под глазами.       — Я не знаю, — прошептала она. — Что-то там с этим рвом, Хоггл — там не должно быть течения, но оно есть. И тянет меня вниз. — Её замёрзшие пальцы скованно переместились, накрывая его руку. — Как будто вода живая. Возможно, тебе придется снова меня вытаскивать.       Лицо Хоггла сморщилось от тревоги, он крепко стиснул её руку.       — Тебе вообще не надо было возвращаться, Сара, — сказал он тихо, как будто вот-вот заплачет.       Сара немного криво улыбнулась.       — Мне пришлось. Всё нормально. Я должна была увидеть…       Воды схватили её снова и повлекли вниз, под мутную поверхность и в другое горькое воспоминание.       — Я разочарован в тебе, Сара.       Сидит за партой. Руки стиснуты на коленях. Волосы упали по бокам лица. Не хочется отвечать.       — Слышите меня, мисс Уильямс?       Она поднимает голову.       — Да, мистер Фелпс.       Её учитель английского языка в одиннадцатом классе хмурит на неё брови за бифокальными очками.       — Такая работа неприемлема в моём классе.       В её голосе возмущение.       — Жаль, что вы считаете её не представляющей ценности.       Он сердится.       — Ты знаешь, что проблема не в этом. Это очень хорошая работа — но ты полностью проигнорировала задание! Ты должна была написать о том, как одержимость Йейтса сверхъестественным ограничивала его способности как поэта! — Поднимает и изучает пачку скреплённых вместе бумаг. Её имя и «двойка» красными чернилами на самом верху. — Ты же утверждаешь обратное.       Пожимает плечами.       — Это то, во что я верю.       — Меня не интересует, во что ты веришь, — голос как щелчок плётки. — Я хочу видеть твоё умение приводить аргументы, как на дебатах в классе.       Он вздыхает, откидываясь на спинку стула. Коричневый костюм сминается.       — Я разговаривал с твоей матерью вчера вечером.       Вспыхивает застарелый гнев. Лишь на мгновение.       — Карен — моя мачеха.       — Хорошо, с мачехой. У нас с ней был долгий разговор. Она сказала, тебя вызывали в кабинет школьного психолога за отказ выполнять задание.       — Это было больше года тому назад!       — Но с тех пор это твоё отношение на немалую долю исправилось, — добавляет он ровно. — Лично я считаю, оно всё ещё идёт на пользу некоторым работам. — От нечего делать вертит в пальцах ручку. — Игнорирование правил не сослужит хорошей службы в реальном мире, мисс Уильямс. Нужно смотреть фактам в лицо.       — Я не понимаю, — взрывается она наконец. — Какой смысл в том, чтобы просто переписывать в наших работах то, что вы сказали в классе? Особенно, если я не считаю, что это правда!       Он хмурится.       — Я учитель, Сара. У меня многолетний стаж в большой литературе, — он наклоняется вперёд. — А ты думаешь, что могла бы учить класс лучше, чем я?       — Я просто имела в виду…       — Позволь мне сказать тебе кое-что, — выбирается из своего кресла, обходит его лицом к ней. Опирается на стол. — Индивидуальность — это всё хорошо и замечательно, и вообще похвально. Однако ты не настолько гениальна, чтобы мошенничать, переписывая работу по заданию на своих собственных условиях. — Выражение лёгкой брезгливости. — Взять хотя бы то, что твои идеи о существовании эфирных сущностей нелепы.       — А может, я верю, что мир гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. Это преступление?       — Не говори глупостей. Тебе шестнадцать, и ты слишком взрослая для сказок. — По-прежнему смотрит в упор, скрестив руки. — Пустые мечтатели ничего не добиваются в жизни, Сара. Возьмись за ум, или пострадаешь от последствий.       Сара снова вырвалась на поверхность и, почти смеясь, прижалась к лодке.       — Это почти смешно теперь, — еле-еле проговорила она, хватая ртом воздух, — учитывая, где я нахожусь. Мне почти жаль Фелпса, — бормотала она, синие губы дрожали от холода, — если бы только он не был такой задницей. Из-за него мне действительно показалось…       — Сара! — кричал Хоггл, мягко хлопая её по замёрзшим щекам, пока она бормотала себе под нос. — Сара, не бросай нас!       Стуча зубами, она взглянула на друзей.       — Мне очень жаль, ребята, — прошептала она.       — Ещё чуть-чуть, Сара!       Ров поглотил её.       Она была уже немного подготовлена в этот раз, и сопротивлялась. Брыкаясь и отбиваясь от зловредного течения, девушка достигла головой поверхности и вдохнула воздуха. Она отплыла от лодки, барахтаясь, пока воспоминания кружили, как акулы, шепча ядовитые слова.       «Испорченная, эгоистичная паршивка».       «Пустой мечтатель».       — Заткнись, — буркнула она, холод лишал силы её конечности. — Вода говорящая, и я в курсе, как это иронично, так что можешь идти к черту, Фелпс.       «Испорченная, эгоистичная паршивка».       Сара всхлипнула.       — Прости меня, папа.       «Испорченная, эгоистичная…»       Она снова пошла ко дну. Скользящие тени сомкнулись на ней, и голоса заполонили голову.       Карен — пытается понять, но плохо в этом преуспевает. «Я была бы рада, если бы у тебя было свидание! В твоём возрасте у тебя должны быть свидания!»       Седрик — пытается ранить её, когда она сказала, что больше не хочет с ним встречаться. «Ты бездушная дрянь, ты знаешь об этом?»       Даже Никки, развалившаяся на кровати. «Ты зарабатываешь себе репутацию сноба».       Сара слабо билась в воде, отчаянно стремясь снова добраться до поверхности. «Нет, — непримиримо подумала она. — Мне нравится, кто я. Мне всё равно, что вы думаете».       «Паршивка»       «Сноб»       «Мечтатель»       «Дрянь»       Кончики пальцев достигают поверхности, прямо над ней. «Меня не волнует, что кто-то там думает!»       И тогда холодный, изысканный голос, который преследовал её в кошмарах в течение трёх лет.       «Я ошибся. Ты совсем не изменилась».       Приговор рассеялся, и она позволила воде унести себя. ________________________________________       Высоко надо рвом гоблины радовались. Когда темнеющая голова Сары скользнула под воду в последний раз, они триумфально завыли, топая ногами и пыля в воздух, дико размахивая руками, улюлюкая и горланя как сумасшедшие. Они продолжали бросать камни в несчастную четвёрку, оставшуюся в лодках, свистя и глумясь со своего помоста.       Джарет продолжал молча смотреть без всякого выражения. Тёмные складки плаща тяжело свисали, не затрагиваемые суматошным движением вокруг него. Его глаза не отрывались от места, где Сара погрузилась в застоялые воды. Побрякушка на обмякшей руке блеснула в тусклом солнечном свете.       И утонула.       Гоблины замолчали так же внезапно, как будто нить, которая их сплачивала, лопнула. Все, как один, смотрели, как хрустальный шар бесшумно полетел по воздуху, наблюдая, как он вонзился в воды рва без всплеска и исчез в глубине. Все как один оглянулись на Джарета.       Который потёр свои затянутые в бархат пальцы, осмотрев их с выражением снисходительной досады.       — Хм, — он деланно повёл плечами. — Скользкий, чертёнок.       Он повернулся, плащ взметнулся вокруг него, как овевающий воды ветер.       Вытаращив глаза, они смотрели ему вслед. _______________________________________       Она очнулась с резким вдохом, чуть отозвавшимся эхом в окружающей темноте. Тут не было никакого света — она была совершенно слепа. Всё, что она знала, — это то, что лежит на спине на холодном, грубом камне. Одежда была сухой, но какой-то странно жёсткой, и от неё всё ещё исходил запах рва.       — Сара.       Она вскочила, сев на месте, и поморщилась, почувствовав боль в мышцах от усталости из-за резкого движения. Она мигнула в непроглядной тьме, пытаясь разглядеть его силуэт.       — Сара.       Теперь мягче и ближе. Девушка подняла одну руку, обороняясь от него, но ничего не почувствовала… Затем бархатные пальцы коснулись её лица, нежные, как крылья бабочки. Она замерла, сердце быстро заколотилось.       — Почему? — прошелестел он. Он положил ладонь на её щеку, и на мгновение Саре пришлось побороть желание повернуть лицо к этой жутко успокаивающей ласке. — Почему ты сражаешься со мной так отчаянно? Почему ты не можешь просто сдаться?       — Потому что, — прошептала она хрипло, сморгнув внезапные слёзы усталости, — ты всегда просишь взамен слишком много.       — Я? — Пальцы на миг затвердели на её коже. — Я прошу слишком много?       Рука оставила её лицо, и она вздохнула — от облегчения или разочарования, сама не знала.       — Это ты просишь невозможного!       — Я просто хочу… — Сара старалась подобрать слова. Чего? Чтобы он играл честно? Чтобы он понял? Чтобы он не был таким абсолютно чуждым всем и всему, что ей известно?       — Точно, — сказал он с горечью. А потом исчез — как, она даже не знала, понятия не имела, но могла в этом поклясться. Воздух больше не ощущался как наэлектризованный, словно перед надвигающейся грозой или на грани взрыва.       Она глубоко вздохнула, уронив голову. Не так всё должно было случиться. Она не должна была — и он не должен был…       Девушка упрямо поднялась на ноги. Что толку? Он спас её от драконов, будто бы состоящих из живого серебра. Она чуть было не превратилась в камень в лунных кущах. Это было совершено, чем бы оно ни было, что бы оно ни значило. Всё, что имело значение, — это дойти до Брайана и освободить его.       Она осторожно нащупывала путь через помещение, вытянув руки, чтобы в темноте следовать границе камня с известковым раствором. Наконец она обнаружила край длинной прямоугольной двери и открыла её.       Свет залил глаза, и на секунду Сара просто ослепла, поскольку была в темноте. Она зажмурилась от этого натиска, а затем медленно вновь их открыла.       — Ух ты, — выдохнула она.       Дверь крошечной тёмной комнатки вывела в необъятный холл. Он высился над ней, потолочные балки перекрещивались далеко над головой. Стены из светлого песчаника были покрыты плотными богатыми гобеленами драгоценных цветов и искрящейся пряжи. Всюду горели свечи и факелы, хоть и довольно высоко вдоль стен, так что зал был наполнен светом.       Тихо присвистнув, Сара пошла по коридору, утопая кедами в восточном ковре, который тянулся, насколько она могла видеть. Она покачала головой.       — Сколько бы я его ни видела, — сказала она себе, — это место никогда не перестаёт поражать.       Это напомнило ей о Хоггле, Чосере, Людо и Дидимусе — что с ними случилось? Могли ли они повернуть назад, решив, что она утонула? Или же они достигли противоположного берега без неё? Она немного поколебалась, потом вздохнула. Что бы ни случилось, она ничего не могла с этим поделать. Только не сейчас. Ей просто нужно продолжать идти.       Итак, Сара устало шла по коридору, задерживаясь взглядом на гобеленах, мимо которых проходила. Они были великолепны — из ниток, бархата, шёлка, полотна и материалов, о которых она даже не имела представления и никак не могла назвать. Геометрические узоры и плавные, сцены сражений, о каких она слыхом не слыхивала, с вышитыми надписями на невиданных языках. Один являл взору бледную девушку, сидящую на море скрестив ноги, с приютившимся на коленях гнездом с яйцами. Над ней были изображены две луны.       А потом гобелены внезапно исчезли, сменившись точно детализированными картинами маслом по обеим сторонам. Она шагнула ближе к одной и, сощурившись, сосредоточила внимание на одной конкретной сцене — тонко и чётко нарисованных главных вратах Лабиринта. Если пристально всмотреться за рамку (Сару окатила волна дежа вю), то можно запросто увидеть пыль, поднимаемую ветром.       — Конечно, — сказала Сара вслух, слова потревожили глубокую тишину коридора. — Конечно!       Это легендарный Портретный Коридор, которым так интересовался Чосер! Полный волшебных картин, которые могли в мгновение ока доставить тебя в те места, которые на них изображены. Она повернулась, окидывая взглядом простирающуюся вдаль галерею. Здесь их, верно, сотни.       «Вот оно, — подумала девушка, и в ней расцвела надежда. — Вот как я выберусь».       Всё, что ей нужно сделать, — это схватить Брайана, выскочить обратно в Коридор, и они свободны! Что может быть проще?       Она побежала вдоль коридора, расплывшись в улыбке от восторга. Картины пролетали как вспышки:       …Мерцающая пещера где-то в подземной глубине…       …Шелестящий сад, благоухающий спелыми плодами и купающийся в золоте солнечного света…       …Затхлый тронный зал, задрапированный роскошными портьерами и кишащий курами…       Сара остановилась, тяжело дыша. Тут, прямо перед ней, был выход: толстые дубовые двери с вырезанным водопадным рельефом. Она отдохнула минуту, ловя ртом воздух. А затем что-то привлекло её внимание — каскад светлых волос, хрустальный взгляд — и она неосознанно повернулась к нему.       Там, собственной персоной и во всей красе, был Джарет — на портрете. Мороз подрал по коже, прежде чем она сообразила, что фигура не двигается и не дышит. Это была обычная картина. Он стоял, расставив ноги и сложив руки на груди, глаза полны насмешливого пренебрежения. Одет просто, в кожаные штаны, тесно облегающие ноги, и распахнутую серую рубашку. Как и всегда, руки облачены в тёмные перчатки.       — Вот личность, — пробормотала Сара. — Он каждый день фантастически одевается, а для картины напялил ни то ни сё.       Но картина не взглянула на неё. Никак.       Зачесавшаяся сзади шея заставила её повернуть голову.       Здесь на стене находилась картина, прямо напротив портрета Джарета. Эта была поменьше; не в натуральную величину, как Король Гоблинов, а нормальная по высоте и ширине. Обо всём этом можно было догадаться только приблизительно, однако подлинный холст картины был весьма немилосердно разодран, так, что полотно свешивалось через раму, скрывая содержание от обзора.       Понимая, что это глупо, понимая, что это плохая идея, и что в эту самую минуту она должна была бы выбегать в эти двери (и понимая, что ничего не может с собой поделать), она подошла к уничтоженному портрету. Любопытства ради взяла растерзанный холст за рваный край, снова разгладив его по подложке.       Это была она сама.       Она сама, пятнадцатилетняя, одетая в сверкающее платье с бала-маскарада, с серебряными листьями, запутавшимися в волосах. Сара стояла, словно застигнутая врасплох: глаза наполнены лёгким удивлением, губы мягко приоткрыты.       Рука схватила её за локоть и дёрнула, чуть не вывихнув из сустава.       — Разве твоя покойная матушка никогда не говорила тебе, — выдохнул ей в ухо сдержанный голос с холодной яростью, — не играть с чужими игрушками?       Он отшвырнул девушку к противоположной стене так, что у неё вышибло дыхание. Минута ушла на то, чтобы прийти в себя.       — Зачем тебе картина со мной?       — По мишени стрелять, — сказал он тихо. Уперевшись одной рукой на стену позади неё, он близко наклонился, пристально глядя в глаза. — А ты думала, зачем?       — Что-то не похоже, — Сара попыталась осторожно отодвинуться по стене, но он положил на камни другую руку, тем самым поймав девушку в ловушку. Тогда она вжалась в стену, стараясь добиться как можно большего пространства между ними, насколько было возможно. Молясь, чтобы он не заметил, как быстро бьётся её сердце. — Больше похоже, будто ты воспользовался ножом или чем-то вроде того.       Он улыбнулся ей, обнажив острые зубы.       — У меня был неудачный день, — его тело было жёстким от напряжения, гладкая, бледная кожа груди разительно контрастировала с мягким материалом распахнутой рубашки. Она покраснела, поняв, куда смотрит, и выражение лица Джарета смягчилось в усмешке.       — Нравится? — спросил он бархатным голосом.       Сара смущённо поёжилась, всё ещё зажатая между ним и стеной. Её кожа горела от его близости.       — Это другое.       Король слегка улыбнулся, отходя.       — С таким количеством гостей из Надземья я почувствовал себя слишком разодетым.       — Уверена, Брайан ценит твои усилия, — пробормотала она, расслабляясь, когда он отодвинулся от неё. Края его рубашки тихо прошелестели по её собственной одежде, когда он отступал. — Конечно, ты…       Её рот захлопнулся. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами.       — Ты одет, как на портрете.       Вытянув шею, Сара взглянула на вышеупомянутый портрет — только чтобы найти его пустым: позолоченная рама не содержала ничего, кроме голого холста. Она вновь обернулась к нему с возмущённым видом.       — Ты имеешь в виду, что ты — и картина…       Джарет, теперь прислонившийся к противоположной стене, откинул голову и рассмеялся.       — Ох, Сара, — он произнёс имя ласково, — ты так очаровательна, когда чувствуешь себя обманутой.       Он улыбался ей, склонив голову на камни. Его платиновые волосы смягчали резкие черты белого, неземного лица, смущающие глаза рассматривали её с безжалостной проницательностью. Расстёгнутая рубашка свободно висела на нём, обнажая белеющее тело и дразнящую линию живота. Кулон, висящий на груди, сиял собственным светом. Кожа брюк, заправленных в тёмные сапоги, обнимала ноги, как тонкая вторая кожа. Он был странно беззащитным, как почудилось Саре, руки его были лениво опущены, пока он позволял ей разглядывать себя. Это была не просто обычная одежда. Какое-то притворство было отброшено прочь, какая-то напускная бесстрастность, оставив скрывающуюся голую сущность — и страшную, уязвимую честность.       Он заставил её сердце заныть.       Сара снова подняла на него глаза, странно спокойная.       — Я сейчас уйду, — сказала она тихо.       Он закрыл глаза, не сделав ни одного движения, чтобы остановить её, когда она оттолкнулась от стены. Осторожно следя за ним краем глаза, девушка с опаской зашагала к двойным дубовым створкам. Она положила на них руку, кончиками пальцев ощущая гребни, вырезанные в дереве, заколдованном в виде падающей воды. Бросила последний взгляд на него через плечо и навалилась на дверь.       — Подожди.       Она немного замешкалась от его голоса и посмотрела на короля.       — Да? — спросила она малость раздражённо.       — У меня есть идея получше, — он отделился от стены, и рубашка колыхнулась от движения. Отвернувшись от неё, он продолжал говорить, лениво идя по коридору: — Возможно, будет разумнее, если ты пойдешь прямо к самому Брайану.       — Спасибо, наверное, — сказала Сара, снова двинувшись к дверям, — но я научена не принимать никаких твоих «полезных» советов.       Внезапно он оказался рядом с ней, и его пальцы в перчатках стиснули её запястья.       — Есть кое-что, что тебе следует увидеть.       — Прекрати! — Она изо всех сил пыталась освободиться, но он упрямо вёл её по коридору.       Наконец, он развернул её, отпустив возле определённой картины. Девушка посмотрела на него, потирая слегка натёртое запястье.       — Очень впечатляет. Она пустая.       — Это не так.       Она бросила на картину ещё один взгляд.       — Ну хорошо, она чёрная. Всё равно непонятно.       Король слегка вздохнул.       — Временами до тебя поразительно медленно доходит, — он ловко подцепил с подставки горящий факел, небрежно ткнув его между рамой. Сара ахнула — неверный свет трепетал над неотёсанным камнем, грязью и паутиной. До жути знакомое зрелище.       — Ублиет, — прошептала она.       — О, но здесь гораздо больше, чем только он, — сказал Джарет, поместив факел в опору так, чтобы крошечная пещера оставалась освещённой. — Отгадаешь, что это?       Но она уже заметила неподвижную фигуру, лежащую на холодном камне, и бросилась на картину.       — Брайан!       Он остановил её, прежде чем она успела полностью перешагнуть, поймав за талию одной рукой и подтянув к себе.       — Осторожно, — предупредил он, тёплое дыхание шевелило её волосы. — Раз уж заходишь, знаешь, как выйти?       Девушка попыталась оттащить от себя его руку, но это было похоже на стальной пояс — не причиняющий боли, но очень крепко удерживающий на месте. Рассерженная, она сдалась, и вместо этого напрягалась, высматривая хоть какие-то признаки движения в каменном мешке.       — Брайан! — крикнула она. — Ты слышишь меня? Это Сара!       Раздосадованная, она повернула голову, чтобы посмотреть на Джарета. Он был так близко, что его волосы касались её щеки, словно мягкие перья.       — Почему он не встаёт?       По-прежнему глядя на слабо мерцающие на свету камни ублиета, Джарет скупо улыбнулся.       — Потому что он спит мёртвым сном.       Она уставилась на него. Нахмурившись, повернулась к картине.       — Что у него в руке? — резко спросила она.       — О чём это ты?       — У него там что-то в руке.       Сара отодвинулась, и на этот раз он опустил руку. Она шагнула ближе к картине, внимательно прищурившись. А потом, с зарождающимся чувством узнавания…       — Это… Я думаю, что это…       — Недоеденный персик, — закончил Джарет за неё.       Из-под полуопущенных век он наблюдал, как деревенеет её спина. Долгое время она просто стояла, не отрывая взгляд от бессознательного тела Брайана. Потом крутанулась и вскинула руку, будто намереваясь ударить короля. Смеясь, как если бы это была игра, он без усилий перехватил её руку и сжал пальцы на запястье.       — Ты, ублюдок! — вскипела Сара, чуть не плюнув ему в лицо. — Как ты мог так поступить с ним? Он понятия не имел, что происходит! Он был беспомощен!       Она вновь замахнулась на него, и он поймал другое запястье. Она поморщилась от силы его хватки.       — Какой же ты жестокий ублюдок, — прошептала она едва дрожащим голосом. — Почему ты так жесток?       — Жизнь жестока, Сара, — с яростью сказал он. — Дети набираются от своих родителей, родители — от своих детей, а заветные друзья со временем забываются. Сюжеты ничем не отличаются! Твои люди знали это ещё до того, как кто-то явился и выложил все отвратительные детали. Принц ослеплён шипами, принцессу-лебедь предали, и она бросилась со скалы. Я то, чем меня сделало человечество.       — Ты наслаждаешься этим, — сказала она, жаля каждым словом. — Тебе весело.       Джарет пожал плечами, отпуская девушку, но не отходя.       — Может быть. Что тебе с того?       — Что мне с того? Я здесь из-за твоих уловок и твоих игр!       Он лениво ухмыльнулся.       — Ты здесь из-за того, что не смогла устоять перед шансом снова поиграть в героиню — не смогла стерпеть и оставить друга в моих жутких когтях. Не так, что ли? Это должно было быть так, разве нет… Только что-то страшно благородное и самоотверженное побудило бы тебя вернуться в моё королевство.       — Я ничего не имею против Лабиринта, — сказала она, швыряя слова ему в лицо. — Это дом моих друзей. Я презираю только их короля.       — Мне очень трудно в это поверить, — сказал он, возвышаясь над ней со своим прежним властным видом. — И для тебя оказалось очень просто в конце концов вытеснить его из своего сознания. Не забыв один раз, мы очень быстро возненавидим.       Сара замерла на месте, широко раскрыв свои зелёные глаза. Внезапно в ней поднялся смех, как пузырьки шампанского.       — Только не говори мне… Ох, это так абсурдно, — выдохнула она.       Джарет поджал губы.       — Это слишком смешно! Твои чувства были задеты, правда же? — спросила она, бессознательно подражая его насмешливому высокомерию. — Разве не уколол твою гордость тот факт, что ты никак не взволновал меня, снова? То, что я так и не пересмотрела своего мнения?       «Лжёшь», — шепнул внутренний голос. «Заткнись, — отрезала Сара. — Я в ударе».       — Какое страшное оскорбление твоей самоуверенности! Ну, вы уж простите меня, Ваше Вели…       Его рот оказался у её рта, как бы в отчаянии перебивая ядовитые слова. Девушка инстинктивно попыталась оторваться, но его руки обвились вокруг неё в сокрушительном захвате, придавив к бокам её руки и обратив её сопротивление в бесполезное дело. Его пальцы резко впились ей в спину, как будто наказывая даже слабую попытку освободиться. Сара слегка вскрикнула от боли, выгибаясь в его сторону, спасаясь от убийственной хватки.       Сам поцелуй был странно нежным. Мягкие губы ласково прижались к её собственным, уговаривая её ответить на тепло. Она подчинилась, не задумываясь, открываясь ему, шок от его прикосновения сделал её безвольной в его объятиях. Его хватка ослабла и вместо принуждающей стала поддерживающей. Он приподнял девушку вверх, как нечто драгоценное, бережно прижимая её тело к своему, как будто желая защитить от целого мира.       Он был на вкус как дикая и сладкая летняя гроза.       И именно он прервал поцелуй, вздохнув так глубоко, что её пробрало до костей. Ласково прислонился лбом к её лбу, закрыв глаза.       — Подумать только, — прошептал он ей в губы. — Когда-то ты хотела навсегда остаться ребёнком и играть со своими игрушками и платьями.       Руки короля разжались ещё больше, поставив её на пол. Его ладони скользнули вниз по её рукам, чтобы переплести свои пальцы в перчатках с её пальцами, всё ещё удерживая её у своего тела.       — Подумай, что бы ты упустила.       Он снова поцеловал её — мягко, целомудренно — в губы, отнимая от неё свои руки. Сара почувствовала, как он отошёл.       Сара сонно открыла глаза, словно смаргивая чары.       — Боже мой, — широко распахнув глаза, она нерешительно коснулась губ, слегка отшатнувшись назад. — Прекрати так делать! — воскликнула она.       — Почему? Мне казалось, ты приятно проводишь время.       Она глянула на него, вытирая рот рукавом рубашки. Джарет казался в высшей степени позабавленным этим ребяческим жестом.       — Почему, чёрт возьми, ты продолжаешь это делать? — прорычала Сара.       Улыбка сползла с его лица.       — И почему, как ты думаешь?       Она крепко обняла себя, стараясь унять дрожь в конечностях. Бросила на него настороженный взгляд.       — Потому, — враждебно. — Ты крутишь мною — морочишь мне голову. Она нахмурилась, и её голос стал немного неуверенным. — Как ты и говорил раньше.       Джарет молчал минуту, отстраняя взгляд.       — Близко, — сказал он тихо. — Очень близко.       Он протянул руку, коснувшись пряди тёмных волос, упавшей на её лицо. Когда она напряглась и отпрянула, он уронил свою руку.       — Но не совсем так.       Они смотрели друг на друга — два противника в широком и просторном коридоре, одни, не считая окружающих их живых произведений искусства.       — Я человек действия, Сара, — снова начал Джарет. — Когда я хочу что-то, я иду за этим. Независимо от того, какова цена — для меня или для окружающих.       Его хрустальные глаза смотрели прямо в её глаза, пылая неизвестными эмоциями.       — Берегись оказаться на моём пути.       — Не знаю, так ли со мной, — ответила Сара с каменным выражением лица. — Я даже не знаю, чего ты хочешь. Даже когда ты забрал Тоби, я так и не была уверена, его ли ты хотел, или…       Тут она захлопнула рот.       Джарет недобро усмехнулся, выглядя по-настоящему довольным.       — Я хочу, — безразлично сказал он, — чего всегда хотел — победить.       Он повернулся на каблуках, зашагав прочь.       — Что ты планируешь делать теперь?       Девушка оглянулась на Брайана, лежащего ничком на каменном полу ублиета.       — Полагаю, я не могу просто схватить его и убежать? — тупо спросила она.       Джарет невесело рассмеялся.       — Нет, если, конечно, тебе не важны друзья, которых ты не можешь разбудить, и которые навсегда затеряются в блужданиях по собственным фантазиям.       Она вздохнула, опустив плечи.       — А что же тогда? — тихо спросила она, почти настолько, чтобы он не расслышал.       Король Гоблинов изогнул руку в плавном, непринуждённом движении, наколдовав другой персик. На вытянутой руке он предложил его ей, без всякого выражения.       — Ты должна последовать за ним, — сказал он просто.       Она смотрела на округлый фрукт, в животе её появилось тянущее чувство.       — Пойти и вытащить его — это и есть та идея?       Он кивнул один раз.       Персик был само совершенство: золотистый, с лёгким розовым румянцем. Она чувствовала его аромат — заманчивый и сладкий — даже оттуда, где стояла.       — В прошлом оказался червяк, — сказала она с ноткой слабого упрёка.       — Только не в этом, — пообещал Джарет, проведя большим пальцем по ворсистой кожице. — Этот идеален.       Неохотно она протянула руку, и он бросил ей персик. Сара мрачно рассматривала его, потом подняла глаза на короля.       — Я тебе не доверяю.       Он рассмеялся.       — Знаю, моя драгоценная. Но это не остановит тебя, не так ли?       Сара глубоко вздохнула.       — Нет, — чётко сказала она. — Ни за что.       Девушка подняла персик и укусила его, и в рот побежал сок. Проглотив, вытерла рот тыльной стороной ладони.       — Тебе никогда не сделать их вкус совершенно правильным, — сказала она чуть запинающимся голосом.       — Отсутствие опыта с реальной вещью, — сказал он негромко, наблюдая за ней, как ястреб.       Она хмыкнула, чувствуя странное головокружение.       — Это всё объясняет.       Перед глазами всё поплыло, и она чуть пошатнулась, прислонившись для поддержки к стене.       — На днях, — проговорила она сонно, глаза безвольно закрывались, — я пришлю тебе корзину с фруктами.       Персик выпал из её руки, мокрым пятном приземлившись на ковер. Опустевшие руки тщетно пытались ухватиться за гладкие камни, надеясь на опору, когда волна головокружения тяжело ударила её. Она склонилась лбом к стене, медленно дыша через рот.       — Я сейчас упаду, — сказала она тонким, испуганным голосом. Затем жизнь покинула девушку, оставив её черты расслабленными, и она упала на пол.       Джарет подхватил её, прежде чем она успела удариться о камни под ковром, и ловко сгрёб в охапку. Он осторожно шагнул в одну из широких картин, выйдя в своём тронном зале. Чрезвычайно нежно он положил спящую Сару на трон, свернув калачиком, как ребёнка. Её дыхание было тихим и размеренным, и он задержался, чтобы погладить её рукой по волосам.       Король наклонился, мягко целуя её в лоб.       — Сладких снов, любовь моя.