Не потеряй себя в гневе.

— Вы в порядке? — спросил я, как только сел в кресло и поморщился. Глупый вопрос. Сонеа Я посмотрела на него и просто кивнула. Поверит ли он, если бы я сказала, что в порядке? Неловкое молчание. — Вы можете сказать мне, если вы только не хотите, чтобы я знал это, — сказал Лорлен. Я в изумлении подняла брови. Я была благодарна за понимание. Но потом я нахмурилась, когда вспомнила, что я собиралась сказать ему. В его глазах я увидела тревогу и страх. Он заботился обо мне. Я почувствовала направленную к себя благодарность и любовь. Но сколько еще будет так продолжаться? — Я так понимаю, это должно остаться тайной, — сказал Лорлен, скорее утверждая, чем спрашивая. Я вздохнула в знак одобрения. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрыла его. Я не могу. Я не могу сделать это. В конце концов, он собирается выяснить это. Он мог бы услышать это от меня. Я закрыла глаза на короткое время и медленно выдохнула. Пожалуйста, не ненавидьте меня. Лорлен Сонеа посмотрела на меня и кивнула, выражение беспокойства появилось на её лице. Неловкое молчание. Она собирается рассказать мне. Сделайте что-нибудь! — Вы можете сказать мне, если вы только не хотите, чтобы я знал это, — сказал я. Но я хочу, чтобы ты рассказала мне. Я наблюдал за Сонеа с любопытством. Она все еще думает, что все маги суровые, жесткие и бессердечные? Хотя ее опекун не заботится о ней. Он взял еë из-за шантажа. Волны безудержного гнева и досады ударили по мне. Я изо всех сил держался, и быстро взглянул на кольцо. Аккарин собирается услышать это! О Боже, что же я буду делать? Продолжайте как обычно, — сказал он. Я решил проигнорировать это замечание, но увидел сомнение на лице Сонеа. — Я так понимаю, это должно остаться тайной. Она пришла ко мне поздно вечером и хотела поговорить со мной наедине. Я видел, как она борется с собой, и вдруг почувствовал к ней симпатию. А вместе с симпатией и любопытство владельца кольца. Сонеа закрыла глаза. Что бы это ни было, я был уверен, что она не хотела, чтобы Аккарин услышал это. Низко наклонившись, я взял кольцо и положил его в карман — надеюсь, что не пожалею об этом. Сонеа выдохнула, чтобы успокоиться. Ее глаза открылись и она начала рассказывать. Аккарин Я знал, что Сонеа никогда не скажет мне, если я спрошу ее лично — только если разговор идëт об уроках. О таком личном разговоре не могло быть и речи. Но она доверяла Лорлену больше, чем мне, и, благодаря кольцу, я мог слышать и чувствовать все, что было вокруг и с ним. Я не хотел этого делать — но не было другого выхода. Я мрачно улыбнулся. Я могу понять, почему она доверяла Лорлену, а не мне. Он был более доступным, чем я, и он, казалось, заботился о ней. Больше, чем о любой другой девушке… Я моргнул. Так стоп! Лорлен и Сонеа? Никогда в жизни! — Вы можете сказать мне, если вы только не хотите, чтобы я знал это, — сказал Лорлен. Я усмехнулся. Такой обаятельный, Лорлен. — Но я хочу, чтобы ты рассказала мне. Я улыбнулся. И он ещë доказывал, что никогда не сплетничает… — Хотя ее опекун не заботится о ней. Он взял еë из-за шантажа. Я почувствовал неконтролируемые волны гнева и раздражения. — Заткнись, Лорлен. Ты ничего не знаешь. Лорлен был удивлен, он явно забыл, что я слушал его. Паника начала накрывать его. Я посмотрел на кольцо, мысленно досадуя из-за того, что не сдержался. — Продолжайте как обычно. Лорлен проигнорировал меня, и я продолжил слушать. Образ Сонеа появился в поле моего зрения. Если она не была уверена рассказать Лорлену или нет, то она определенно не рассказала бы мне. — Я так понимаю, это должно остаться тайной. Я замер. Что это значит? Могу ли я это услышать или… Смотря на ее лицо, на котором читалось сомнение, я поднял брови. Это должно быть важным. Интересно, что? Лорлен сжался, как будто готовился сделать что-то неверное. Я увидел его руку, которая двигалась в направлении кольца. — О нет — не смей, Лорлен… Когда он снял кольцо, я упал обратно в кресло и выругался. Черт тебя побери, Лорлен! Это должно быть что-то, что он не хочет, чтобы я знал или увидел: плохие, но важные вещи. Думая о подобных возможностях, которые могут быть, я нахмурился. Ни один из вариантов не звучал обнадëживающе.