Ready to play the game?

Этот старый город в Новой Англии южнее мыса Энн, севернее Бинтауна (1), штат Массачусетс, известный своими праведниками, охочими до ведьм, своими безумными богами, спящими на дне океана (2)... Эти всполохи над заливом и звон колоколов, сопровождающий агнцев к алтарю, где они произносят клятвы верности своим палачам: в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит... Красиво на словах, не правда ли? И так прозаично на деле. Моя мать была натуральной овцой, мой отец был сущим чудовищем. От овцы я унаследовал вьющиеся волосы, от чудовища - масть. Проделав извилистый путь по Восточному побережью из города, где я появился на свет, в проклятый мегаполис (3), где я отрекся от масти, парадоксальным образом я вновь оказался здесь. В Аркхэме. Звучит как плохая шутка, но предки Джеремии (4) определенно были из тех же краев, что и я. Достойный преемник последнего из рода отцов-основателей, профессор Стрейзанд считает себя вправе смотреть на меня брезгливо лишь потому, что без грима я выгляжу не старше, чем его сын. Я же на вопрос о том, сколько мне лет, отвечаю, что могу быть немногим моложе той обезьяны, от которой династия Стрейзандов - шаманов, священников, а уж затем и докторов психиатрии - берет свое начало. На вопрос о моем собственном происхождении я заявляю, что был сварен из гремучего студня в котле братьев Нобелей в процессе эксперимента (5) и потому в отличие от простых смертных имею непрозрачную структуру. Доктор Мейсон, не менее достойный преемник Крейна на посту заместителя главного врача, взявшийся меня опекать в судебно-психиатрическом отделении, интересуется, действительно ли я обладаю даром видеть людей насквозь. И я уверенно утверждаю: это вы, глядя по сторонам, воображаете, что вас окружают люди. А я знаю, что живу среди животных. Я общаюсь с овцами и волками, с собаками и лисицами, с крысами, с летучими мышами... Со скунсами, вроде вас. Нет, док, это не метафора. Да, я знаю законы штата. Да, мне известна шестая заповедь (6). А что, между ними есть какая-то связь?.. Это длилось по меньшей мере два месяца, пока наконец даже самый упрямый криминалист - специально приглашенный гость из Иллинойса, потрясавший перед экспертной комиссией, как знаменем, контрольным перечнем признаков психопатии (7), по которому я набрал огромное количество баллов, - не утратил последних сомнений в том, что я невменяем (8). Теперь в моем распоряжении одиночная камера под самой крышей тюремного блока. Три стены, идеально выкрашенных, без единой трещинки, не за что глазу зацепиться. Окно из непробиваемого стекла от пола до потолка с видом на широкий, ярко освещенный коридор, такой же безупречный, как и всё это кукушкино гнездышко (9), заново отстроенное после прошлогоднего нашествия. Униформа пламенного цвета, который мне совсем не идет, но будоражит похлеще мыслей об Апокалипсисе. Койка с ремнями, которыми охранник меня пристегивает, прежде чем санитар приближается ко мне, чтобы вколоть очередную дозу трифлуоперазина. И Сэмьюэл Мейсон - в качестве лечащего врача. Так я и знал, что «скунс» не пройдет мне даром. Док жаждет отыграться. Мечтает понаблюдать, как я буду перемещаться в противоположный от койки угол по стеночке, едва удерживая равновесие. Воображает, что, обколотый вусмерть, я стану шелковым и снесу ему золотое яйцо, из которого он состряпает выдающуюся публикацию и, представив ее широким кругам, будет наконец коронован на безраздельное царствование в Аркхэме. Что, думаете, получили на руки вожделенную карту, прижали к ногтю - так и выигрышная комбинация уже у вас в кармане, док? Ладно. Я вас не разочарую. Только уж и вы не обессудьте, когда Готэм привлечет вас к ответственности за мой побег. Вы спросите, как я его совершу с таким количеством нейролептиков в крови? Ответ неочевиден, но прост. Маленький нюанс, который вы упустили, состоит в том, что ваш пациент на редкость невосприимчив к лекарственным препаратам и обладает актерским талантом в достаточной степени, чтобы сымитировать проявление побочных эффектов, не подвергая свое здоровье серьезной угрозе. Едва ощутимая тяжесть в желудке и легкая расфокусировка зрения в конце первой недели моего пребывания в тюремном блоке дают мне естественный повод пожаловаться санитару на ужасное самочувствие и отправить его к доктору с просьбой о снисхождении. Я предполагаю, что Мейсон, который только этого и ждет, отреагирует незамедлительно. Но к моему удивлению, человек, вошедший в помещение следом за Уилшоу, старшим охранником, похож на Мейсона так же, как я - на бывшую помощницу бывшего окружного прокурора. - Здравствуйте. Я доктор Харлин Квинзел. - Здрас-сьте... Широко улыбаюсь новоприбывшей - сказал бы, что во все тридцать два зуба, но нет: парочка коренных не такая уж высокая плата за удовольствие быть избитым Темным рыцарем Готэма. Доктор. Кто бы мог подумать. Эта пигалица, с которой я столкнулся в коридоре неделю назад, когда направлялся под охраной в свои нынешние апартаменты. Специалист по маниакальным расстройствам, едва оторвавшая зад от школьной скамьи. То-то я о ней ничего от своих людей не слышал. - А я вас принял за практикантку. Сдержанная улыбка в ответ, будто я сказал что-то приятное, а сама - по глазам вижу - отлично понимает, что с моей стороны это отнюдь не комплимент тому, как молодо она выглядит, а намек на полное отсутствие у нее опыта работы с такими, как я. Что ж, неглупа. Очко в ее пользу. Еще одно очко она получает за то, что в отличие от прочих представителей Аркхэма демонстрирует недюжинную отвагу, требуя, чтобы Уилшоу, который стоит у меня над душой, словно ангел-хранитель, призванный уберечь меня от соблазна смертельно согрешить, снял с меня наручники и убрался восвояси. Ей, дескать, нужно проследить за моей жестикуляцией во время разговора - профессиональная необходимость. Пока она усаживается напротив меня и раскладывает на столе папку с делом и планшет для записей, я провожаю охранника взглядом до двери в ожидании, что сейчас из соседней комнаты за зеркальным окном, как черт из коробочки, выскочит Стрейзанд. Однако тот не появляется. Либо не желает себя обнаруживать, либо доктор Квинзел и впрямь достаточно компетентна, чтобы заслуживать доверие главного врача. Лично я склоняюсь к первому варианту. - А что, Мейсон больше ко мне не заглянет? - Доктор Мейсон, - подчеркнутое ударение на первом слове, - решил посвятить себя научной, теоретической работе... Ну конечно. Строю укоризненную гримасу. Так я и поверил, что этот не в меру резвый жеребец сошел с дистанции по собственной воле. Старик просто убрал с пути перспективного конкурента, а у самого кишка тонка взять меня на поруки, вот он и приставил ко мне человечка попроще, чтобы тот собрал для него материал. - ...так что вашу просьбу передали мне. Она извлекает из кармана диктофон, кладет на середину стола, так чтобы его хорошо было видно со всех видеокамер, которыми оборудовано помещение, и наконец задает сокровенный вопрос: - Итак, как вы себя чувствуете? Все это время, что я провел в комнате, мало чем отличающейся от допросной, я веду себя паинькой, руки держу на виду, отвечаю вежливо, последовательно жалуюсь на тошноту и головокружение и на то, что перед глазами плывет и мышцы деревенеют, потираю изрядно исколотое плечо и вполне себе адекватно тестирую реальность, так что в конце концов мой новый психиатр косится на меня с подозрением: то ли это я заигрался, строя из себя жертву ошибочного диагноза, то ли эксперты действительно промахнулись, поставив острый монополярный аффективный психоз с затянувшейся маниакальной фазой здоровому человеку. Так или иначе доктор Квинзел обещает пересмотреть дозировку. Обещание - это, конечно, еще не пересмотр дела, но уже полдела как минимум. С Мейсоном на столь быстрый успех рассчитывать не приходилось, и я решаю, что мне чертовски везет. Что еще лучше - она способна держаться с достоинством, как и подобает профессионалу, в отличие, скажем, от того относительно молодого костоправа, к которому я угодил сразу по прибытии в Аркхэм после захватывающего аттракциона под куполом Пруитт-билдинг. На его в высшей степени эмоциональное заявление о том, что он бы охотно вырвал мне ноги вместо того, чтобы оказывать медицинскую помощь «такой твари», вправляя голеностоп, я отозвался, выразив уверенность, что еще охотнее он соскабливал бы меня с асфальта на набережной, и порекомендовал направить претензию Бэтмену, а также посоветовал уволиться из клиники для «тварей», если нервишки шалят. Надеюсь, поистерив еще немного на тему несовместимости своих плохо контролируемых порывов с клятвой Гиппократа, он так и поступил. Третье очко в ее пользу. * * * - Задумал однажды псих из больницы бежать. Разузнал, где забор пониже, всё тщательно распланировал. А в день побега увидел, что ничего у него не получится: забор-то снесли. Здешним охранникам и санитарам запрещено не только вступать со мной в диалог, но и выражать каким бы то ни было образом свою реакцию на мои слова. Тем забавнее наблюдать за их лицами, когда я рассказываю анекдоты или цепляюсь к следу от обручального кольца, который отчетливо виден на пальце у моего санитара - сразу ясно, что с женой он расстался совсем недавно. Я перебираю вслух всевозможные причины развода и в один прекрасный момент попадаю в точку, потому что с этого дня он начинает засаживать иглу мне в плечо с таким остервенением, что даже при всей моей толстокожести это становится больно. Когда он в очередной раз протыкает мне руку едва ли не до кости, заставляя меня поморщиться и испытывая от этого несказанное удовольствие, я сжимаю кулаки покрепче и принимаюсь постанывать, тяжело дыша, все громче и громче: «Да... Да, детка... Еще!.. Глубже!» Выражение его лица не меняется, но он краснеет как рак и спешит ретироваться, сопровождаемый моим самодовольным хохотом. Можно было бы считать, что шутка удалась, если бы охранник, привычно наблюдавший за процессом, не ушел из камеры следом за санитаром, так и оставив меня пристегнутым ремнями к койке. Я жду, что он скоро вернется, но не тут-то было. Через час это становится уже не смешно. Еще через четверть часа я слышу, как кто-то приближается ко мне с той стороны стекла - и шаги это определенно не мужские. Кое-как выворачиваю плечи и шею, чтобы взглянуть на доктора Квинзел. - Вы очень вовремя. Мне нужно отлить, и я больше терпеть не собираюсь. Пока она, рассерженная, ходит за охраной, я вполне целенаправленно задаю санитару лишней работенки. И пусть кто-нибудь скажет, что я не предупреждал. * * * Дозу она мне действительно снизила, так что если меня теперь и одолевает тошнота, то исключительно метафорическая - от безделья. Что же, спросите вы, дамы и господа, мешает мне заняться делом? И я вам отвечу. Во-первых, отсутствие информации об обстановке в городе. Да, Мейсон с первых же минут нашего знакомства проболтался, что вскоре после эвакуации больных из Центрального госпиталя Харви Дент обнаружился мертвым у дома двести пятьдесят по Пятьдесят второй улице (я едва не прослезился от умиления) и теперь вся полиция Готэма стоит на ушах, чтобы разыскать Бэтмена и предъявить ему обвинение в убийстве. Но с тех пор прошел уже не один месяц, и этих сведений недостаточно. Отказав мне в чтении газет и телевизоре, запретив персоналу со мной разговаривать, Стрейзанд предусмотрительно лишил меня возможности ориентироваться в происходящем, а это чертовски затрудняет задачу. Во-вторых, отсутствие связи. Когда Томас Шифф угодил в психушку - на сей раз отнюдь не по инициативе своей родни, - моему подручному через кузена Томми удалось выяснить, в каком крыле и на каком этаже он содержится. Судя по всему, мы не так уж далеки друг от друга: я нахожусь всего тремя этажами выше. Единственное, что мне нужно, - это передать Томми наш позывной. Тот передаст привет от мистера Джея своему братцу, который не без помощи юриста добился разрешения встречаться с ним в стенах Аркхэма, а братец в свою очередь найдет моего подручного, оставшегося на свободе. И вуаля, леди и джентльмены, Джокер снова в игре. Итак, чтобы начать действовать, мне нужен информатор и связной. И коль скоро Мейсон отлучен от дел, а добиваться расположения кого-то из охранников или санитаров - дохлый номер, у меня в настоящий момент есть только один вариант... * * * - Доктор Квин-зел, - так и лязгает на языке. И затем уже мягче, вкрадчиво, в одно слово с придыханием: - Харликвин-н... Мечтательно улыбаясь, любопытствую: слышит ли она то же, что и я? Отголоски комедии дель арте. Я говорю об озорной Тени, притаившейся за важной Персоной (10). Я говорю о том, как недурственно было бы взглянуть на нее без маски... В ответ она лишь деловито придвигает диктофон ко мне поближе - для того, надо полагать, чтобы ни один отголосок не остался пропущенным в медицинском отчете. Очевидно эта рыбка не из тех, что клюет на романтическую болтовню, а значит, с выводом об отсутствии у нее опыта общения с психопатическими пациентами я поторопился. Что ж, тем интереснее. - Мои родители знали толк в именах, - отзывается ровным тоном. - Как и тот, кто дал вам прозвище, напрямую ассоциирующееся с азартной игрой. Я ухмыляюсь, облизнувшись, словно готовлюсь ее проглотить. Она понимающе улыбается, чуть вздернув краешки рта, словно дразнится. - Должна поставить вас в известность, мистер Джей... К вам ведь так обращаются, верно?.. Так вот, мистер Джей, доктор Мейсон назначил вам медикаментозную терапию - и никакую другую. Он уверен, что от психотерапии в вашем случае не будет пользы, и я вполне разделяю его точку зрения. Поэтому проводить с вами психотерапевтические сеансы я не буду. Вот уж удивила так удивила. - Нет?.. Откинувшись на спинку стула, широко обвожу руками глухое помещение, оборудованное видеокамерами, с привинченным к полу столом, с единственным зеркальным окном и железной дверью. - Тогда к чему все эти церемонии? Получать свою дозу я могу и в камере, а вы - регулировать ее, не выходя из своего кабинета, если, конечно, он у вас имеется. Она наклоняется вперед, как будто включенный диктофон ей не помеха, чтобы поделиться со мной секретом. Мне это померещилось, или мой новоявленный Арлекин действительно показался на секунду из-под белого халата?.. - Я буду с вами играть. ---------- (1) Официальное прозвище Бостона. Здесь - является обозначением того, что действие происходит не в реальной Америке, а во вселенной, где Нью-Йорк превращается в Готэм. (2) Аркхэм - вымышленный город, впервые упомянутый Говардом Лавкрафтом, неотъемлемая часть мифов Ктулху. Прототипом послужил реально существующий город Салем. (3) Готэм (Gotham) созвучно с goddamn - чертовский, дословно - «проклятый богом». (4) Джеремия Аркхэм - племянник Амадея Аркхэма, основателя больницы. (5) Динамитный желатин - мощное бризантное взрывчатое вещество класса динамитов. Впервые получен Альфредом Нобелем в 1875 году. (6) Не убивай. (7) Опросник для определения степени психопатологии личности, разработанный Робертом Д. Хаэром. (8) Психопатия (социопатия) не считается психической болезнью. Такой диагноз означает, что преступник должен быть заключен в тюрьму, а не в психиатрическую клинику. (9) Cuckoo (англ., разг.) - сумасшедший, чокнутый; «гнездо кукушки» - сумасшедший дом. (10) Тень и Персона - архетипы описанные К. Г. Юнгом. Персона (маска) - социальная роль, которую индивид играет в соответствии с требованиями, обращенными к нему со стороны окружающих; публичное лицо человека, воспринимаемое обществом. Тень представляет собой относительно автономную часть личности, складывающуюся из личностных и коллективных психических установок, не могущих быть принятыми личностью из-за несовместимости с сознательным представлением о себе.