Железная

Наконец я сжимала его сердце в своей руке. Так долго я ждала этого момента, что теперь наблюдать за его скорчившимся от боли лицом более чем приятно. Не радовала лишь эта жуткая ухмылка. Как он смеет улыбаться перед смертью? Хотя, это его выбор. — И что теперь? Его голос глухой. Он даже не перебивает стук его почерневшего сердца. Он, правда, не понял, что будет дальше? — Я раздавлю его и… — Будешь счастлива? — правая бровь поползла вверх, жуткая улыбка так и не сошла с лица. Сукин сын, наверное, уж было подумал, что может на меня давить. — Безумно, — я неуверенно надавила большим пальцем на сердце Феликса. В сей же момент его лицо скорчилось от боли, но тело не дрогнуло. — я раздавлю его, вот и всё. — Может, ты просто ревнуешь? Вы посмотрите на него! Я тут убить его пытаюсь, драму нагоняю, а он меня ревностью провоцирует! Идиот! Просто вот слов нет! — Кого? Тебя что ли?! — я ослабила хватку. Мне даже интересно стало, что этот без пяти минут покойник может мне ещё сказать. Будет про свою ненаглядную втирать? Или что-то по типу «Динь была ошибкой, я всегда любил только тебя». — Ага, меня. Признай, я тебе нравлюсь, — его дурацкая улыбочка шла в тандеме с непринуждёнными движениями бровями. — Ты серьёзно?! — я начала эмоционально повышать на него голос, при этом размахивая руками в разные стороны. — Да ты меня по голове кирпичом ударил! По голове! Грёбаным кирпичом! У меня до сих пор шишка! И кровь засохшая осталась! Видишь? — резко я принялась доказывать ему свою правоту, тыча рукой, в которой находился красно-чёрный «мешочек» (сердце), себе в макушку. — Вижу, вижу. Прошу, с сердцем поаккуратнее, — стон Феликса заставил меня перестать тыкать и продолжать возмущаться дальше. — А почему ты эту всю хрень затеял мне вообще непонятно! Моя безумная мамашка тебя пальчиком поманила, и ты побежал выполнять её чокнутые приказания? — Пожалуйста, не визжи, как вислоухая свинья, — но меня уже было не остановить, я же баба. — Я, конечно, всё понимаю, твой любимый «хозяин» откинул копыта, и теперь ты глава отряда мелких бойскаутов, но тебе не стоило ставить жизни мальчишек выше моей! — он переменился в лице, стал серьёзнее. — Жизни каждого из них куда более ценная, чем твоя, — он посмотрел прямо в глаза, без тени сожалений о сказанном. — Ты просто капризная девчонка, тебе не понять, что такое быть частью настоящей семьи. С мальчишками всё проще. — Я знаю, что такое быть частью настоящей семьи, — тут уже и я стала серьёзнее. — Ах да, Бэй, — сделала вид, будто забыл о его существовании. — Что ж, он был славным парнем, правда, славным. Но его нет, а значит, ты одна. Румпельштильцхену ты не нужна, а Генри не будет вечно к тебе тянуться, если ты его так отшивать будешь. А вот он прав, я действительно часто давала Генри отворот-поворот, в большинстве случаев от собственной вредности. — Наша беседа затянулась, тебе не кажется? — надавила на сердце сильнее, морально готовясь его окончательно раздавить. В сознание убивать не так просто, знаете ли. — О, погоди, погоди, напоследок — ладушки, пусть скажет своё последнее слово, я же не хладнокровный убийца. — Я никогда не встречался с Динь. Я попросил её так сказать, чтобы тебя позлить, ведь я же тебе нравлюсь. И я никогда к ней не ходил, просто времяпровождению с тобой я предпочёл одиночество и покой. — Это всё? — сквозь зубы прошипела я. — Да, теперь убивай. Его весёлый настрой и излишняя самоуверенность только раззадорили, и я резким движением сдавила сердце, надеясь покончить с этим раз и навсегда. Казалось бы, дело сделано, сердце должно рассыпаться пеплом, мёртвое тело гнить до конца времён, а я бежать на ближайший автобус до Нью-Йорка. Но судьба решила распорядиться иначе — я не смогла его раздавить! Не то, чтобы у меня было силёнок маловато или кишка тонка, нет, оно просто не давилось! — Какого чёрта?! — в попытках его раздавить я ввергала Феликса лишь в серьёзные муки, но никак не в пучину неминуемой гибели. — Что ты с ним сделал?! Защиту поставил?! — я ослабила хватку, дабы дать маньяку сказать. — Поверь, я сам не в курсе, — подавленным голос ответил маньяк, думаю, он не врёт. — Думаешь, я стал бы тебе раскрывать все карты, если бы знал, что не умру? — Тогда почему так?! — я зверела на глазах. Нет, только не это! Я так давно грезила о мести, о смерти Феликса, и вот, когда этот момент настал, я не смогла его убить. Надо мной, видать, нависла такая большая чёрная туча, напичканная сплошными неудачами. — Эм, как бы иронично это не звучало, я вспомнил кое-что ещё, что тебе следовало бы знать, — мой безумный взгляд остановился на виновато выглядящем маньяке. Он издевается?! Можно плакать? — И не надо так на меня смотреть, когда ты на волоске от смерти и не такое забудешь. — Ближе к делу. — Да-да, Зелена предупредила меня, что ты хочешь напоить меня каким-то волшебным снадобьем, а потом ты бы меня поцеловала и попросила бы отдать за тебя жизнь, чтобы сбылось выдуманное ведьмой пророчество, — с пафосом заключил Феликс, но меня волновал конец этой истории. — Ну и вот, когда ты меня любезно пригласила на свою Колу, я незаметно поменял стаканы. Так, Чарли, спокойно, без паники, это вот всё объясняет, между прочим. Когда я поцеловала Генри в лоб, сквозь нас прошла волна энергии, тогда я не предала этому значения, а теперь вот, пожалуйста. Генри взял с меня обещание, что я не буду мстить, прекрасно! — Феликс, ты сказочный долб… — так, возьми себя в руки тряпка. — Я поцеловала Генри, а он попросил меня отказаться от мести, поэтому я не могу тебя убить. — Вы целовались? Он же твой брат, — маньяк скорчил презренную рожу, на что я лишь закатила глаза. — Я поцеловала его в лоб, извращенец, — с этими словами я вернула маньяку его сердце обратно, от чего он серьёзно так удивился. — Впечатлён. Что, даже манипулировать не будешь? — вскинув одну бровь, поинтересовалась моя недавняя жертва. — А смысл? Всё равно любая моя попытка отомстить тебе не удастся, — я собиралась уходить, нечего мне больше здесь делать. Только я успела сделать оборот на все сто восемьдесят, как Феликс подошёл ближе, и как самый настоящий маньяк сверлил глазами мой затылок. — Что-то ещё? — я обернулась. — Куда теперь пойдёшь? — странно, что его это заботит. — Домой, — я отвернулась. — В Нью-Йорк. Уверенно я пошла в сторону города, а этот дом Зелены, где сейчас и происходило сиё действие, ибо в лесу действовать было опасно, вдруг потерянные нагрянули бы, пугало меня. Феликса я тогда нашла быстро, повезло, что он был один, вырвала сердце и по своей воле завела в эту сторожку, где я жила с ведьмой какое-то время. — Ты всё равно не уедешь, — и чего он за мной увязался? — С чего такая уверенность? — я сложила руки на груди, шаг не убавила. — Генри тебя не отпустит, — и опять эта самодовольная ухмылочка. — Он даже не узнает о моём отъезде, а когда я уеду — будет уже поздно что-то менять, ведь за пределами Сторибрука вся эта магия не действует, — и тут я подумала, что идеально парировала его умозаключение по поводу Генри. — Уверена, что он не узнает? — что?! Я остановилась и чуть приоткрыла рот от удивления. — Серьёзно?! Угрожаешь? — он тоже остановился и встал напротив меня. С ответом наш маньяк не торопился, надо же ещё пафосно натянуть капюшон. — Почему бы и нет? Ты же всё равно мне ничего не сделаешь, — довольный такой, блять. Ну, ничего, будем его методом гнобить. — О, я поняла, ты просто не хочешь, чтобы я уезжала, — я ехидно начала улыбаться, наблюдая за изменением его выражения лица. — Ведь признайся, я же тебе нравлюсь, — я говорила так нелепо и наигранно, словно изображая его. — Наглая ложь… — Не-не-не, я это точно знаю, — я стала медленно приближаться к нашему горе-маньяку. — Помнишь, когда я поцеловала тебя тогда на кровати? Что ты тогда мне сказал? — о, да, детка, пришло моё время сыпать цитатками! — Чарли, ты самое удивительное, наглое, эгоистичное, неуправляемое существо, встречавшееся в моей жизни. И это был явно комплимент, ведь ключевое слово здесь — удивительное, — Феликс лишь усмехнулся на мой аргумент. — Нет, ключевые слова здесь — наглое и эгоистичное, — так сказал, будто пытался объяснить недалёкой, что же такое колесо. — А потом я сказал, что ты хуже неверлэндских хищников, а они страшные, волосатые и дурнопахнущие, — то, что он последний козёл, можно было прочитать по моим поджавшимся губам и взгляду исподлобья. — Да пошёл ты, — я снова стремительно направилась в сторону города. Докатилась Чарли, даже словесную перепалку выиграть не можешь, сдаёшь позиции, дорогуша. — Ты девчонка, тебе не понять! — он уже не пошёл за мной, а лишь прокричал вслед. И знаете, мне нашлось, что крикнуть ему в ответ. — Ах, да, забыла, ты же у нас по мальчикам! — даже издалека я не смогла не заметить тень его улыбки, или оскала? — Если тебе удастся уехать, буду скучать! Вот это поворот. Скучать будет? Не, не поверю. Я вот не буду, ни капли. Он же мне тут всю жизнь попортил. Точно скучать не буду. А тем временем, я уже выходила из леса прямо на дорогу. Может быть, мне послышалось, но ветер, заставивший деревья шелестеть, будто принёс мне слова Феликса для меня напоследок — глупая рыбка.