Последнее средство

- Пора обедать, Пит. Мама суп приготовила, очень вкусный, попробуй, – Китнисс, аккуратно ставит поднос с густым, наваристым и аппетитно выглядящим супом на тарелке, у тумбочки и осторожно смотрит на лежащего в кровати парня. Прошло уже несколько часов с тех пор как Пита вытащили с того света умелые руки ее матери. Цинна и Хеймитч ушли пару часов назад: стилисту нужно было спешить на поезд, а ментора дома ждала очередная порция алкоголя. Сейчас в доме остались только Пит, Китнисс и ее мать с сестрой. Которые впрочем, не показывались в этой части дома, разрешив девушке самой заботиться о молодом человеке. Хотя ее забота явно была не желательна. Уж для блондина на кровати – точно. Пит, совершенно не смотрит в ее сторону, уткнувшись недвижимым, безразличным взглядом в потолок. Всем своим видом юноша демонстрирует свое нежелание слушать или слышать кого либо. Особенно Китнисс. Это деланое безразличие болезненно царапнуло по ее самолюбию острыми когтями отчаяния. «Он не желает слушать меня. Совсем». - Пит, ты слышишь меня? Тебе нужно поесть. - Я не голоден. Голос парня заставил Китнисс поежиться, столько в нем было холода и презрения. Девушка на мгновение прикрыла глаза: да, Эвердин, тебя ждут нелегкие деньки. - Пит, не будь таким упрямым, тебе нужно питаться вовремя. – Девушка, присаживается на стул рядом с кроватью, ее голос мягок, движения осторожны и сдержанны. Китнисс помнит, как ее мать общалась с «трудными больными». О, Марте не раз и не два приходилось иметь дело с упрямством своих пациентов, девушка в очередной раз поразилась терпению и выдержке своей матери: не сорваться и не нагрубить, не поддаваться на провокации и твердо гнуть свою линию… Сама Китнисс, теперь начинала понимать, сколько сил и труда вкладывается в такую нелегкую работу. Ее матери в дистрикте пора памятник возводить, видит Бог, она этого достойна. Девушка, осторожно боясь спугнуть больного, кладет руку Питу на лоб: жара нет, это хороший знак, теперь парню нужно как то внушить, что своим упрямством он сделает только хуже. - Пит, ну хватит уже! Я же забочусь о тебе, разве ты не видишь? Что ты как маленький, хочу, не хочу, ешь уже! – Китнисс уже начала уставать от этих уговоров, ей захотелось затолкать этот несчастный суп прямо в глотку этого глупого мальчишки. Но, изменившееся лицо парня и неприятный холодок, прошедший по спине показали Китнисс, что ругать своего пациента – совершенно глупая затея. Пит, резко повернул лицо к девушке, обжигая ее колючим, злым взглядом, парня явно разозлили эти слова, сейчас он был как дикий, рассерженный кот, ощетинившийся, и злобно шипящий на того, кто собрался его погладить, того и гляди исцарапает. «Мне не следовало это говорить». – Китнисс прокляла про себя свою несдержанность, в данном случае проявлять к Питу хоть какое-то давление было огромной ошибкой! - Заботишься? – Пит выплюнул это слово. Из его уст оно прозвучало как изощренное ругательство, столько презрения и ненависти он в него вложил. – Спасибо, но мне не нужна такая забота, я сыт ей по горло! И выслушивать твои жалкие оправдания и очередную ложь у меня нет никакого желания, рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, тому же Гейлу, например. Уверен – он оценит твою заботу. Ему можешь вешать эту «лапшу» в неограниченных количествах, а с меня хватит. Да и что я вообще тут перед тобой распинаюсь? Пит, часто дыша прикрыл глаза, из которых ручьем текли слезы. Рывком, откинув одеяло, парень резко встал, постаравшись не упасть. Некстати сильно закружилась голова, Пит несмело делает пару шагов, и понимает, что уйти далеко он не может. Резкая вспышка головной боли, и усилившаяся тошнота не дают ему опомниться, его затрясло словно в лихорадке. Неприятный тугой комок, угнездившийся где-то в груди резко раздувшись, устремился наружу. Пита вырвало прямо на пол. Краем затуманенного сознания он услышал испуганный вскрик и топот ног. Дальше темнота… *** Резкий запах заставил лицо неприятно скривиться и замотать головой. Пит открыл глаза и почти сразу же прикрыл их снова. Комната, словно ходила ходуном мешая сосредоточиться на малейших деталях. Тошнота, прежде мешающая нормально дышать – исчезла, что не могло не радовать. Но взамен добавились жуткая слабость во всем теле, головная боль, которая уже не пульсировала маленькими молоточками в висках, а давила в самую глубь, отдаваясь резкими болезненными спазмами в затылке и на лбу. И, неприятная колющая боль в левой руке, которая, так же усилилась, затрагивая уже не только левую руку по локоть, но и плечо. - Я смотрю, ты совершенно не желаешь слушать мои указания, Пит. Неужели так трудно поесть и не упрямиться? - Голос миссис Эвердин заставил Пита болезненно сморщиться. Проклятая головная боль, даже тихие слова превращала в настоящую какофонию звуков, которая мешала нормально соображать. Ощущалась только боль. - Открой рот, и выпей. Пит решает не спорить, послушно открыв рот. Горькая противная жидкость стекает по пищеводу, заставляя скривиться от отвращения. Ну и гадость! - И нечего кривиться, сам виноват. Это лекарство снимет головную боль, правда не сразу, придется потерпеть. А вот насчет твоего состояния у меня известия не такие радужные. У тебя упадок сил. Ты должен съесть хоть что-то, если не хочешь болезненных спазмов в желудке. Уверяю тебя: впечатления не из приятных, посему ешь и не делай глупостей. В твоем состоянии это чревато… Марта встает со стула и кивает дочери. Китнисс тут же уловив намек садится на ее место и взяв с тумбочки уже под остывший суп, черпает ложкой и подносит к лицу Пита. - Открой рот. Она хочет кормить его как маленького ребенка?! Пит от возмущения едва сдержался, чтобы не отбросить, куда подальше тарелку перед носом. Но наткнувшись на строгий, предупреждающий взгляд Марты и не менее строгий хоть и скрытый притворным беспокойством взгляд Китнисс сдался, внутренне бурча и закипая. И ехидная улыбка Прим уж точно не могла унять его гордость. Пит, послушно открыл рот, глотая еще теплый бульон. За ним последовала вторая порция… - Ложечку за Китнисс, ложечку за меня, ложечку за маму, – маленькая Прим подлила масла в огонь, сопровождая прием пищи едкими подколками. «Мелкая» откровенно издевалась над его упрямством и беспомощностью. Хотя Пит, знал, что не сможет долго обижаться на нее, слишком добрым и светлым созданием была младшая дочка миссис Эвердин. В отличие от ее сестры. И Пит точно знал, что не сможет слишком долго терпеть присутствие этой жестокой, лживой предательницы рядом с собой. Осталось не долго, нужно только поправиться. «Терпи, Пит. Еще немного потерпи, а там докончишь то, что начал»