Мозаика

От автора: Жанры: повседневность, АУ, флафф и юмор (если хоть немного это удалось) Предупреждение: ОЖП

***

Рождение - Ну, как она? – голос Дэвида раздается где-то над ухом, и Робин инстинктивно вскидывает голову, зажмурив глаза лишь на мгновение. Задремал. Сон проходит спустя секунду, когда в воздухе проносится пронзительных плач, заставляя обоих мужчин резко устремить взгляд на дверь. Белая, все вокруг такое белое, только видно как за жалюзи сноруют туда-сюда тени. Снова плач. Робин порывается с места, не замечая, как в коридоре тут же появляются Мери Маргарет, Генри и Эмма, которая придерживает за плечи сына, не давая ступить дальше. Все не сводят взгляда с уже надоевшего белого цвета, когда его, наконец, сменяют мелькающие оттенки и проникающий в сознание шум. – Робин, – Вейл выходит из палаты, кивает остальным, но тут же вновь переключает все внимание на замершего в шаге от него мужчину. Улыбка озаряет его лицо. – Девочка. Поднося руку ко рту, который открывается, выпуская из горла задержанный воздух, Робин только чувствует, что улыбается и несколько робко заглядывает в палату, а потом смотрит на врача, как бы спрашивая, можно ли ему войти. Вейл лишь уступает дорогу, пропуская его, и тут же загораживает путь остальной семейке, которая так и норовит повидать новорожденную. – Позже, немного позже. И маме, и малышке нужен отдых, – оправдывается он, видя, как Генри уже приоткрыл рот, чтобы протестовать. Конечно, он же стал старшим братом, ему хочется поскорее почувствовать себя в новой роли. Однако к молодой семье запускают всех только спустя несколько часов и, заходя в светлую комнату, все на несколько минут замирают от атмосферы тишины и спокойствия, которая разливаются по помещению мягкими нотами. Улыбка как будто приклеена к лицам молодых родителей, только у Регины она чуть уставшая, зато Робин, его глаза светятся. Он стоит по правую сторону от Регины, которая держит в руках маленький сверток. Генри первым приходит в себя, шумно выдыхая воздух, и спустя пару секунд, оказывается слева от матери. Роланд стоит рядом с ним, крепко вцепившись в его джинсовую куртку. – Приве-е-т, - немного неловко протягивает Генри, улыбаясь. – Она такая маленькая. От неописуемого восторга, звенящего в словах сына, улыбка на лице Регины расползается еще шире, и она поднимает взгляд на Робина, чувствуя застывшие в глазах слезы. Робин легко гладит ее по волосам, отбрасывая со лба прилипшие от пота пряди, и, наклоняясь, целует. Кажется, счастье в этот момент переполняет обоих. – Вы уже придумали имя? – подает голос Мери Маргарет. – Да, – Регина поворачивается к ней, встречаясь с ней взглядом. Ненависть уже давно утонула в черной дымке, оставляя между обеими только некий дискомфорт, который иногда проскальзывал в том или ином разговоре. Но сейчас во взглядах читалось только взаимопонимание. – Мы назовем ее Корой. Повисшая в одно мгновение в комнате тишина так же внезапно сменяется приглушенным смешком со стороны Свон. – Надеюсь, она немного унаследует от своей бабушки. – Эмма! – Белоснежка оборачивается на дочь, нахмурив брови, но не успевает продолжить, как слышит смех Регины и Робина позади себя. – Это будет весело! – крик Генри сливается с общей радостью. – Добро пожаловать в семью, Кора Миллс. 6 лет Они оттягивали этот момент, пока Робин все-таки не настоял, а Регина свыклась с мыслью, что сейчас это просто должно случиться, и что одна метка в паспорте не решит ровным счетом ничего. Решилась. Ровный звон колокольчиков переплетается со звуками флейты, когда Регина ступает в Божью обитель. Лишь на пороге она останавливается на несколько минут, чтобы осмотреться по сторонам и собраться с духом. Страх тонкими пальчиками касается покрасневших щек и осторожно гладит по убранным в прическу волосам. Один вздох, взгляд любимых глаз, которые так и манят подойти ближе. Шаг. Его оказывается достаточно, чтобы воздушные крылья выросли из спины и помогли дойти, или долететь, она мало что понимает в этот момент. – Ты прекрасна. Теплая ладонь касается ее руки, ее пальцы немного замерзли от пробирающегося под кожей страха, но его близость легко согревает ее. – Ты тоже. Она внезапно оглядывается по сторонам, встречаясь со счастливыми взглядами друзей и семьи, пока неожиданно не замечает, что не видит родных глаз. – Где Кора? – не обращая внимания на слова священника, Регина оборачивается в зал полностью как раз в тот момент, когда скрип открывающейся двери заставляет остальных посмотреть на вход в церковь. – Простите, я опоздала, – бежит по высоким стенам звонкий голосок. Яркая помада размазана по пухлым губам, черный пиджак висит на маленьких плечах, доставая почти до пола, на ногах – туфли, размер у которых явно больше маленькой ножки. – Я разрушу ваше счастье, даже если это будет последнее, что я сделаю. – Вот черт… Генри накрывает рот рукой, но разум действует медленнее слова. Не оглядываясь на мать, он подбегает к сестре и поднимает ее на руки. – Больше никогда не проси читать тебе сказки. 10 лет – Кора, Роланд, обед уже на столе, – кричит Робин из кухни, доставая жаркое из духовки. Регина то и дело вертится у стола, сооружая из салфеток замысловатый цветок и раскладывая столовые приборы. Неожиданно она чувствует руки Робина на талии, он притягивает ее к себе и почти невесомо целует в шею. Закатив глаза и томно вздохнув, Регина отклоняет немного голову, открывая площадь для поцелуев. – Кора и Роланд вот-вот спустятся, – выдыхает она, ощутив скользящие ладони на своих бедрах. – Знаю, – голос Робина немного хрипит от желание почувствовать эту женщину в своих руках, – но ты так сексуально раскладываешь приборы. – Это только ложки, – смеется Регина, разворачиваясь к Робину. Один серебряный предмет все еще зажат в ее пальцах. Регина подносит ложку ко рту и обхватывает холодный металл пухлыми губами, облизывая. Поймав завороженный взгляд Робина, она откладывает ложку в сторону и улыбается: – Обычная ложка… Тяжело вздохнув, Робин усмехается и притягивает Регину к себе, целует. Но в следующую секунду громкий крик заставляет обоих оторваться друг от друга и по привычке, пронзив друг друга взглядом с искоркой азарта, вскинуть руки. – Камень, ножницы, бумага. Бумага кроет камень, и Робин, чуть взъерошив волосы, уже направляется в детскую. Крики звучат все громче, когда он добирается до нее и широко распахивает дверь. На секунду комната погружается в тишину, но в следующий миг голоса обрушиваются с новой силой. – Это все Роланд! – Это все Кора! Они кричат в один голос, заставляя Робина усмехнуться. Кора тут же бежит к отцу и прыгает ему на руки. – Папа! Роланд обзывается! Робин переводит вопросительный взгляд на сына, а тот лишь хлопает огромными карими глазами, словно мисс невинность, разводит руки в стороны и пожимает плечами. – Такое сработает с мамой, но не со мной, – Робин качает головой, – так что заканчивай смотреть на меня с таким видом, словно ты мишка-Тедди. Не подействует. Пошлите, обед на столе. Робин выходит из комнаты, а Роланд наигранно надувает губы и скрещивает на груди руки. – Ябеда, – бубнит он под нос, обращаясь уже к Коре, но та только показывает язык и широко улыбается. «Дурак». 15 лет Регина сидит на диване, когда в воздухе проносится едва слышимым звоном давно поставленная на гудок мелодия, как бы оповещая обывателей особняка о входящем вызове. Робин откладывает газету в сторону и, взяв телефон с тумбочки, на секунду задерживает взгляд на дисплее. – Белоснежка, – сообщает он жене и протягивает ей телефон. Регина лишь улыбается, убирает ручку в карман пиджака и, придерживая пачку документов на коленях, подносит трубку к уху. Не проходит и нескольких минут, когда она резко вскакивает с дивана, роняя на пол все бумаги. – ЧТО ОНА СДЕЛАЛА? – Регина… Взволнованный вопрос Робина она и не слышит, а лишь одним взмахом руки и кивком головы просит подняться и идти за ней. – Сейчас приедем. Бросив трубку, Регина уже мчится к двери, и только резкий захват за запястье заставляет ее остановиться. Робин разворачивает ее к себе, всматриваясь в родное лицо и ища в чертах объяснения такому поведению. – Кора чуть не сожгла школу, – на одном дыхании выдает она, – она кидала огненные шары в Чарминга. Робину требуется несколько минут, чтобы понять, что то, что говорит Регина, правда, его губы невольно растягиваются в улыбке, и легкий смешок соскальзывает в напряженный до предела воздух. – По-твоему, это смешно? – Очень, – Робин смеется, видя искаженное непониманием лицо Регины, и тут же добавляет, – Яблоко от яблони... От такого замечания Регина и сама улыбается. – А причина знаешь какая? Мери Маргарет сказала, что Нил случайно заявил во всеуслышание, что Коре нравится Бей. Случайно? Семейная болтливость, видимо, передается по наследству, – выходя из дома, бросает через плечо Регина и слышит только усиливающийся смех Робина за спиной. Но он стихает ровно через минуту. – Наша дочь влюблена в сына Темного? – удивленный вопрос слетает с его губ. – Почему я узнаю об этом последним?! – У девочек должны быть свои секреты, – Регина оборачивается на все еще замершего на пороге мужа и подмигивает. 20 лет. – Ненавижу его! – со всей силы хлопнув дверью, Кора влетает в особняк, буквально заставляя стены содрогнуться от собственной ненависти. – Я вырву его лживое сердце… Она не успевает договорить, как слезы крупными каплями стекают по щекам, а из горла вырывается наружу всхлип. – Милая, что случилось? – прибежавший на шум Робин, заключает дочь в объятия, краем глаза замечая, что из кухни вышла Регина. По ее взгляду ясно, что и она ничего не понимает. Чуть отодвинувшись, проведя ладонью по щекам дочери, Робин отбрасывает в сторону выбившиеся из кос пряди, легко гладит по щекам, вытирая слезы. – Ну, не плачь, милая, все еще образуется, – приговаривает он, а Кора только качает головой. – Мы расстались, Бей уезжает, а я… – голос вновь переходит в плач, Регина сама того не замечая сжимает руки в кулаки, не в силах смотреть на слезы дочери. И только Робин сохраняет рассудок, продолжая гладить Кору по щекам и пытаясь успокоить: – Ты еще встретишь свою любовь. Второй шанс, третий, четвертый, их еще будет очень много, слышишь меня? – поддев пальцем подбородок, он заглядывает в заплаканные глаза, желая хоть на секунду унять плескающуюся в них боль. – Ты обязательно найдешь того, кто полюбит тебя. Мы с мамой тоже долго друг друга искали. От последнего замечания кулаки Регины разжимаются, она подходит к Коре и, приобняв ее, шепчет на ухо: – Ты еще обязательно встретишь своего прекрасного принца, поверь мне, - Регина пытается успокоить дочь, а, когда та уходит умыться, она, развернувшись, направляется на кухню и, включив воду, начинает перемывать стоящие на столике бокалы. – Если я не займу себя чем-нибудь, то на одного идиота в этом мире станет меньше, – не отрывая взгляда от губки в руках, но чувствуя, что Робин стоит прямо за ней, объясняет она. Его ладони оказываются на ее плечах, немного сжимая. – Все будет хорошо. Слова Робина каким-то гипнотическим образом действуют на Регину, заставляя выдохнуть скопившуюся внутри тревогу. Он всегда может ее успокоить. 25 лет – Это ведь не противозаконно? Ну, ты была мачехой моей матери, а сейчас твоя дочь выходит замуж за моего брата и, получается, за твоего внука, хоть и не родного… Господи, кто только это все придумал? – хватаясь за голову, говорит Свон, все еще пытаясь понять, как все так закрутилось. – Лучше не думать про это, мам, – улыбается Генри, давно избавившись от привычки искать всему объяснения. Звон колоколов прерывает смех, заставляя всех присутствующих обратить взгляд на стоящие во входе фигуры. Регина на секунду теряет дар речи, пока Робин шествует по проходу, ведя под руку дочь. Шлейф белоснежного платья тянется по красным коврам. В воздухе застывают на несколько минут изумленные вздохи гостей. Регина смутно помнит, как Робин, поцеловав Кору и пожав руку Нилу, отходит в сторону и встает рядом с ней, притягивая ее к себе. Клятвы звучат и эхом проносятся по стенам церкви, а за ними и радостные крики, и поздравления. Заключая дочь в объятия, Регина чувствует на щеках слезы, а счастливая улыбка озаряет лицо. – Я же говорила, что ты еще встретишь своего прекрасного принца, – говорит она дочери, вспоминая, что сказала ей давным-давно, и та широко улыбается. – Только я не думала, что это будет настолько буквально, – отвечает Кора и оглядывается на Нила, которого в этот момент обнимает Белоснежка. – Я тоже! Регина не может сдержать смех. Далеко-далеко… – Настоящая любовь не бывает легкой, но пыльца фей никогда не ошибается, – читает по слогам выгравированную на плитах надпись Джина и поднимает вопросительный взгляд на мать с отцом. – Бабушка с дедушкой очень любили друг друга? Кора улыбается, опускаясь на колени перед дочерью и подзывая отошедшего на пару шагов сына. Нил легко проводит ладонью по его волосам, путаясь пальцами в непослушных кудряшках. – Очень, – Кора на мгновение поднимает взгляд к небу, всматриваясь в полуденное солнце. На какую-то долю секунды кажется, что в облаках мелькают родные силуэты, а ветер приносит по воздуху звук смеха и слов любви, которые она часто слышала дома. Она вновь опускает взгляд на детей, на Нила, который, приобняв ее, только кивает. – Мы хотим рассказать вам сказку… Голос тонет в порыве ветра, внезапно поднявшемся в воздухе.