Отец меня убьет...

Первым знакомым, кому я решила сообщить о своей радости, стала Неоко. Впрочем, и последним. Кого еще по-настоящему тронут мои радости? Доспехи, солдаты - возможность руководить ими единолично. Черепашки же не поймут это, они все друг за друга держатся. Лео, как я могла убедиться, хоть и пытался командовать, да кто его слушался-то? Или горячая башка Рафи? Вот его я бы точно слушаться не стала, кто он такой, чтобы Ороку ему кланялись? И ладно я, у меня свой командир в наличии, этому любителю повозмущаться даже безобидный Майки не подчиняется. Такого же заставить выполнять свою волю как не хер делать, а Раф и этого не может. Неудачник. Ну, тихоня Донни вообще не знаком со словом "командовать", что это и как правильно применяется; если бы не было запрета на свободный выход из школы, все бы ученики от него запросто и давно разбежались. - Пади ниц, Неоко, и узри дочь великого мастера Ороку Саки! - провозгласила я, как только на экране монитора появилось лицо подруги, - глянь, какие у меня доспехи! А еще отец мне подарил солдат! - затараторила, чтобы она, упасите боги, не упустила ни одной важной детали, а то, мало ли, просмотрит еще. Девушка в кадре охнула и сползла по аккуратному креслу со светлой обивкой, явно девчачьему, вниз: - У тебя же есть солдатики, зачем тебе еще? Лучше бы отец тебе куклу подарил! - Солдаты - живые ниндзя, - буркнула я, поражаясь тому, какая Нео недалекая, - куклу? Мастер как-то сказал, что когда я вырасту, то смогу обзавестись такими куклами, какими только пожелаю! Смогу с ними играть, и они будут делать только то, что велю им я! И сама смогу творить с ними все, что душе угодно! Глаза подруги округлились, и она резко приблизилась к камере, приобретая непропорциональные очертания: - Я тебе нормальную куклу подарю! Будешь с ней играть в дочки-матери, выбирать ей наряды, одевать, раздевать, наверное, отец тебе позволит кукольный домик и мебель? А если нет, так я попрошу своего... - Стоп! - я озадаченно почесала правую бровь, - какие еще дочки-матери? Матери у меня нет, может быть, ты хотела сказать дочки-отцы? - Хару! - завопила ошарашенная Неоко, - ты хоть знаешь, как выглядит кукла? - Да, конечно! Отец рассказывал про кукол вуду, говорил, что было бы очень здорово, если бы знатоки этой магии появились в нашей армии. - Хару! - доведенная мной Неоко жутко побледнела, что было заметно даже при несколько мутной картинке экрана. Довольная тем, как испугала подругу, я весело рассмеялась: - У Караи были куклы, только она не очень жаждала со мной делиться или брать меня в свои игры. - Бедный ребенок! Как же прошло твое детство? С кем ты играла? - В основном с охраной или слугами, иногда с якудза, которые приходили к моему отцу, но самыми приближенными, - я подтянула ноги на кресло и положила подборок на колени, вспоминая веселые детские годы и суровых мужчин, моих партнеров по играм, у меня еще была няня, наша служанка, с ней мы тоже проводили много времени вместе. - Это ужасно! Завтра же приезжай ко мне, поиграем! Неоко говорила о чем-то совершенно не нужном и неинтересном. Она же нагло игнорировала мои новые доспехи! - Да ну! Лучше ты к нам, солдат своих покажу, доспехи, - я старательно выделила интонацией последнее слово. Но сегодня, похоже, никто не собирался делать им комплименты. Доспехи опять остались не у дел. - Ой, Хару, прости, мама зовет. Увидимся позже. Как только я рассталась с броней, перебравшись в домашнее кимоно, позвонил Майки. Вот черт! Не удалось ему показать всю мощь семьи Ороку, теперь парень так и останется непросвещенным, беспросветно тупым и не пуганным, но зато хоть будет, как развлечься в следующий раз. - У меня мало времени, - без приветствия информировал куда-то спешивший черепашка, - Раф на прогулке, может вернуться в любой момент. Скажи мне, кто ты? Брату не обязательно это знать, а вот старине Майки ты же расскажешь? - Старина Майки можно состариться еще больше, если будет много знать, - парировала я, покачиваясь на поскрипывавшем кресле (вообще отец запрещал это делать, говорил, что так можно нажить дурную невротичную привычку, но сейчас же он ничего не видел, да и я силой воли смогу предотвратить проявление этого недоразумения). Надувшийся мелкий изобразил обиду, видимо, мутант не ожидал, что я откажусь открыть ему свою тайну. - Мы же друзья, - черепашка пошел ва-банк. - А мы нет! Получил? Не лезь! Больше нам разговаривать было не о чем. *** Что делают ночью усталые после насыщенного дня ниндзя? Разумеется, спят. Но так поступают лишь слабые и невыносливые, а вот настоящие мастера древнего искусства продолжают ранее начатые дела. И я-то как раз относилась ко вторым. Достаточно полежав в постели после того, как почему-то вдруг пожелавший посидеть со мной на сон грядущий отец ушел, я выбралась из-под одеяла и, окончательно решившись выложить все, что мне известно, направилась в его покои. Я ругала себя за то, что это можно было бы сделать и раньше, пока мастер был у меня, например, но почему-то в итоге оторопела и промолчала. Наверное, потому что была смущена неожиданным проявлением заботы; отец не склонен к нежности: укладывать в постель, кутать в одеяло - да, это все происходило, но давно, когда мы с Караи еще были детьми, потом мастер уже обращался с нами, как со взрослыми, не снисходя до таких показывания чувств. Хотя, думаю, все намного прозаичнее: отец проверял, что я действительно буду отдыхать после тяжелого волнительного дня. Распорядок в нашем доме соблюдался неукоснительно, ведь он - один из залогов хорошего здоровья и готовности к возможному бою. Всегда сильные, уверенные, выспавшиеся и отдохнувшие. Так жил отец, так делали и мы. Гм, старались. Плотно запахнув на себе кимоно, я направилась в покои мастера и, как всегда потоптавшись перед дверью его спальни, где мало того, что горел свет, так еще он был тусклым и явно исходил от зажженных свечей, прислушалась. Из комнаты периодически доносилось поскрипывание кровати: либо отец так сильно ворочался в постели (может быть, видел кошмар?), либо был там не один. И последний факт меня крайне расстраивал! Я не хочу, чтобы у меня появилась мачеха! Это мой отец! Мне и так приходилось делить его с Караи, ну да ладно, она - моя сестра, старшая, все-таки имела на мастера больше прав. Но быть третьей в очереди на внимание отца я не собиралась! Может, постучать? А когда позволят войти, броситься к мастеру на шею и расплакаться, что мне приснился плохой сон? Тупо и бессмысленно, как маленькая дурочка? А о нашу разлучницу сопли вытирать! Чтобы это недоразумение сразу поняло: с нашей семьей лучше не связываться! Или нет. Лучше сбить ее с ног и, прыгнув сверху, начистить рыло! Самый лучший вариант. Я потрогала свежую рану, полученную сегодня в схватке с мастером. Ради такого случая можно обзавестись и новой, но проучить ту, что лезла в нашу с отцом личную жизнь. Ох, ну и долго же я выбирала способ мести! Из-за двери донесся протяжный вздох, и кто-то будто повалился на кровать. - Еще? - полюбопытствовал мастер, и в его голосе звучала уверенность в положительном ответе. Бессмертные боги! Даже не хочу слышать ее ответ! Я понеслась в кабинет мастера и спряталась под массивным столом - погони нет, но тут мне спокойнее и думается лучше, никто не мешает. По ночам слуги убирались в личных покоях только в соответствии с особым повелением отца и господина, так что можно не волноваться, что кого-то сюда принесут демоны. Я отпихнула подальше мешавшееся мне кресло и вытянула ноги. Ну, вообще так себе убежище. Надо бы обустроить его получше, мало ли, сколько придется прятаться. Рисовое печенье найдено на кухне очень быстро, теперь его прятали не так хорошо, как от меня маленькой, а подушки можно забрать с кожаного кабинетного дивана. Немного поев - говорят, стресс можно заесть, почему бы не попробовать? - я подсунула валик под бок, а подушку пристроила под спину и склонила голову на руки. Очень неосмотрительно со стороны отца впускать в свой дом кого бы то ни было в неспокойное время, когда мы на пороге большой войны. Тут совершенно не до любви! Эх-хе-хе, но раз мастер решил иначе, не в моих силах ему противиться. И раз отец пока занят и ему совсем не до наших проблем (говорят, от этой глупой любви у всех людей башню сносит, но я-то никогда не поддамся на ее чары), возьму командование армией на себя, а заодно и обязанности по защите особняка и его обитателей, по решению срочных вопросов, приему информации от гонцов-ниндзя, которые наверняка были разосланы мастером с поручениями и вскоре должны вернуться, и вообще общее управление операцией по определению и поимке наших тайных врагов. Итак, госпожа Ороку, приступим. *** Приступим-то приступим, вот только дрыхнуть надо меньше! Вчера намаявшись уже только из-за одних размышлениях о делах нашего клана и семьи, я так и уснула под отцовским столом. К счастью, проснулась раньше, чем была обнаружена слугами или, не дайте бессмертные боги, мастером, за что бы мне непременно влетело. И никакая благая цель не стала бы смягчающим обстоятельством. За завтраком довольный, пребывавший в хорошем настроении отец практически не притрагивался к пище (ну да, все симптомы налицо, известно же, что любовь лишает людей аппетита), видимо, просто решил посидеть с нами. А вот Караи что-то необычно смурная - а, наверное, бедная сестренка уже в курсе, что мастеру не до дочерей, и у нас скоро появится мачеха... ой, блядь! Я же хотела от нее избавиться, показать, что нечего какой-то тетке и думать как бы влезть в нашу семью, будь она хоть сто раз умницей и раскрасавицей! Я в тысячу раз умнее и красивее! Ладно, Караи красивая, а я умная. Буду сегодня великодушной, поделю по-братски. Да уж, столько забот на меня навалилось: и за армией проследить, и войну не допустить или, как максимум, выиграть, и будущую мачеху схватить и судить, а потом казнить. Уф, аж даже голова кружится, стоит обо всем задуматься! Как же отец со всем этим справляется? Но на то он и мастер клана. Ничего, я - Ороку Харуко, а это значит, тоже все смогу! Сама со всем справлюсь! *** Вечером, уже не с целью переговорить с отцом, а желая лишний раз уточнить, где он и с кем, и убедившись по поскрипыванию кровати, что в его спальне мне делать нечего, я прямиком потрусила в кабинет и, подтащив к высокому шкафу крепкое кресло для посетителей, сложила в две стопки книги и полезла на них. Вот так вполне нормально, до всего можно достать. Уверена, всю полезную информацию, в том числе о преступниках, осужденных Трибуналом ниндзя, отец хранил здесь. Непрозрачные дверки темного дерева распахнулись, открывая мне удивительный мир толстенных папок. Не самое соблазнительное дело рыться в скучных бумажках, но глава клана, кем я непременно стану, когда вырасту, должен ко всему относиться внимательно. - Так-с, - папки хоть и подписаны, да только их маркировки мне ни о чем не говорили. Имен много - толку чуть. В первую очередь меня интересовал тот самый загадочный Савари Такеши, надо бы попытаться найти досье на него, только оного пока не наблюдалось - никаких похожих иероглифов на толстых повернутых ко мне корешках. Значит, пойдем по порядку, ночь длинная. С потертых черно-белых фото на меня смотрели изможденные лица, многие были сильно изранены. А глаза горели непримиримым огнем, даже в этот миг, когда их запечатлел фотограф, может, последний в их жизни. У некоторых - как явствовало из следующих папок, стянутых с полки, - не было фото военного времени, только мирного: вот сдержанно улыбавшиеся мужчины в кругу семьи, со своими питомцами, с коллегами или, точнее, с некоторой долей вероятности, теми, кто в будущем станет их соратниками. Ничто пока не предвещало беды, разрушенных семей и разоренных домов, падения их мира. Но если вдуматься, то все было предрешено. И дело тут вовсе не в законе кармы, а в том, что раз они пошли против мастера клана Фут великого Ороку Саки, то и пропадать им, дуракам, на этом пути, нашли против кого воевать! Правда, он не раз говорил, что все в те времена было сложнее. Но ведь в итоге они сражались против моего отца, значит, виновны! Не ожидая с ходу найти полезные сведения, я приготовилась долго перелистывать страницы и, подцепив следующую, буквально чуть не рухнула с кресла. А вот и те самые фотографии периода войны кланов, которых мне так не хватало! Неоко в чем-то и права: лучше бы мне не хватало кукол. Не знаю, что делали с телами на фото прежде, чем их запечатлеть, но, наверное, они того заслужили. Людей не просто убили, их мучили и огнем, и мечом, а потом бросили мертвой грудой в растоптанную грязь. Б-р-р-р! Зрелище, конечно, не из приятных. И любой столкнувшийся с такими картинами человек давно бы забросил папку на месте и до конца жизни боялся бы подходить к кабинету мастера, обходя помещение за километр, но только не я. Оставим всякую брезгливость, она Ороку не к лицу, и продолжим искать истину. А еще в свете настольной лампы, которую я переставила на самый край стола, чтобы она была ко мне ближе (ее же свет почти незаметен, что из окна, упрятанного под плотными темными шторами, что из-под двери в комнату), все эти люди выглядели еще более жутковато. Нет-нет, впечатляли они вовсе не своими увечьями, а рождали мистический страх. Казалось, меня, сидевшую в прекрасно охраняемом особняке, уютном кабине, заметили из царства мертвых, знали, что я взяла документы без спросу. И сейчас восставшие казненные уже подбирались ко мне со спины, бесшумно передвигая распухшие изуродованные ноги с перерезанными сухожилиями. Еще мгновение, и ледяные руки с обрывками вонючей кожи сожмут меня со всей силы и... Папа-а-а-а! Мгновенно дрогнувший свет лампы погас, и мои плечи крепко стиснули... Папа-а-а-а!