Отец меня убьет...

До пола каменного мешка добралась вся наша непутевая команда. Подал голос Рюу, я увидела Майки – полный состав на месте. Подобрав ноги, усаживаясь, я повела плечами, которые несколько затекли ввиду связанных за спиной рук: - Скучно. - О, - чуть ли не заорал Рюу, чей голос отдавал неприкрытой ненавистью, - госпожа желает развлечься?! Может быть, пригласить клоунов? Или актеров театра кабуки?! Или взыскательный вкус порадуют дрессированные животные?! Как я не подумал, что капризной девчонке будет скучно в тюрьме, а то прихватил с собой хотя бы кроссворды! - Идиот, - подытожила я, а сама толкнула ногой Майки в бедро и дружески предложила, - хочешь фокус покажу? Грустно вздохнувший мутант кивнул, заняться-то и вправду нечем, и я поднесла совсем близко к его лицу свои руки. - Как? Как тебе это удалось? – черепашка восторженно взирал на мои запястья, сохранившие следы от веревок, но уже лишившиеся их. - Солдаты только сделали вид, что тебя связали? Среди нас предатель? – хмуро проворчал Савари, подозрительно на меня косясь. - Среди нас запасливый человек. Я – дочь ниндзя, напоминаю, да не просто ниндзя, а мастера клана Фут великого Ороку Саки. В пояс моих штанов сзади вшита небольшая железная пластинка, позволяющая перепилить веревку. Чуть про нее не забыла, а то бы пришлось заставлять Майки грызть наши путы. - Но я… - запротестовал мутант, на всякий случай отодвигаясь от меня подальше, похоже, зубов ему для своих друзей оказалось жалко. - Кто-то же должен, - философски изрекла я, преследуя черепашку по полу нашей темницы, только уже с целью развязать его веревку. Что ж, пожалуй, самая простая часть действий на период нашего заточения завершена: все узники освободили руки. Впрочем, поесть при наличии плесневого хлеба нечего, а потому придется погрузиться в размышления, как быть дальше, ведь решение одной проблемы приводит к появлению других. Совсем недавно мы лежали на холодном полу и не знали, что предпринять, так как наши руки обездвижены, а теперь уже необходимо подумать более предметно, как выбраться отсюда. Желательно живыми. *** - Донателло! Донателло! К доске! Хватит спать! Я к тебе обращаюсь, Хамато! К доске, я сказала! Поднявшийся из рядов других сидевших в классе учеников, непропорционально высокий, крепкий и слишком взрослый для рядов юных отпрысков семей ниндзя, он, втягивая шею в плечи, выбрался в проход между рядами низких парт. Идти к доске и отвечать явно невыученный урок черепашке не хотелось. Впрочем, он что-нибудь придумает, выкрутится, докажет на ходу не только любую теорему, но еще и быстренько наглядно изобразит какой-нибудь закон Ньютона, хотя при чем тут Ньютон? Его законы давно известны и никому неинтересны. А на доске отразится новый закон, свежевыведенный - Донателло. Мутант справится, он - гений. Черепашка, не спеша, обдумывая новую закономерность или же ответ на заданный вопрос, приблизился к доске и взял большой кусок мела - конечно, большому изобретению только большой кусок, чтобы точно хватило и на теорему, и на закон, и на задачи. И, рисуя непонятные формулы, Донателло заговорил на языке, на котором, похоже, общались только великие ученые, простым смертным это не понять: - Кубус, квадратус, ромбариум, круглиум, цилиндриум высотариум описус! Произнеся как заклинание утверждение непреложной истины тоном, не располагавшим к возражениям, мутант по глади доски провел жирную черту, на эмоциях ломая мел сильным нажимом. - Хару! Хару! Хватит спать, - совершенно невозможно панибратски Рюу тряхнул за плечо наследницу рода Ороку, то есть меня. - Очень сомневаюсь, что ты дочь мастера Шредера. Он бы не стал спать в тюрьме, когда минутой раньше или позже от нас ничего не останется. Я выпрямилась, а потом и вовсе встала, разминая затекшую от долгого сидения спину: - Во-первых, бакуто, род Ороку принадлежит, к твоему сведению, к самурайским, а значит, его представители должны спокойно и достойно принимать грядущую и неизбежную смерть. Во-вторых, я вообще-то не спала, а медитировала, дабы соединиться с великими и мудрыми учителями настоящего и прошлого и попробовать уточнить у них, как нам отсюда выбраться. Монахи в храме, где мы с отцом и Караи бывали не единожды, утверждали, что так можно. Если человек не в состоянии справиться со сложной или экзотической задачей, ему окажут необходимую помощь. Главное - правильно спросить. Я вроде только не задавала вопросов (и демоны с тобой, Рюу, я действительно умаялась с вами со всеми, а потому заснула), Донателло сам появился в "моем астрале", набурчав кучу разной чуши. Но не ронять же мне его (а заодно и мое) достоинство сейчас, в глазах сокамерников, исключительно из-за того, что откровения мутанта до меня не дошли? Лучше бы, конечно, удалось соединиться там с отцом, и на душе стало бы спокойнее, и совет бы понятнее оказался - возможно. - Ну, и что же тебе подсказали твои мудрецы? - с усмешкой неверящего поинтересовался Рюу, упирая руки в бока. - Что надумали, то и подсказали, - огрызнулась я, не рассказывать же ему про неприменяемую в данной ситуации дерьмовую шутку про "высотариум описус". Вместо этого под фразу юного Савари "Понятно, ничего" я погрузилась в таинственную задумчивость, уставившись в упор на сидевшего на некотором отдалении Майки. Сейчас он раздражал меня меньше всех присутствующих. Мутант сидел, грустно опустив голову, и не обращал на меня никакого внимания. Понятно, все еще переживал предательство брата, а не строил бодрящие планы мести. Значит, пока он нам не помощник. Донателло нарисовал жирную вертикальную черту. Наш учитель особенно выделял то, что мы не должны были пропустить на его уроках, самое важное и ценное. Черта. Бо? Шест для прыжков в высоту? Этот бы тут не помешал, но с другой стороны, для разбега и прыжка в каменном мешке совершенно нет места. Что же еще черта могла значить? Донни вроде нарисовал только ее? Поспать, что ли, еще, но сны, увы, редко возвращаются, объясняя свое значение в нашей жизни. Или не так скоро претворяются в реальность, чтобы наглядно пояснить, что они значили. Отцу вот часто снится поверженный мир у его ног, но мне так до сих пор нельзя сжечь хотя бы школу. Печально. Только и остается: сидеть в заключении и описывать высоты. Сказанул же Дон! Прям заклинание, ему вместо мела надо было волшебную палочку, и «Кубус, квадратус, ромбариум, круглиум, цилиндриум высотариум описус!» Высота... цилиндриум - цилиндр же! Форма каменного мешка. Вот Донни, вот крысиный сын, не мог нормально сказать, надо было нести какую-то чушь. Надо всего лишь нарисовать здесь и сейчас вертикальную линию, ведущую нас к спасению! Жирная черта на доске и есть высота цилиндра! Ох, блядь, вот она, занимательная геометрия в действии! Значит, не зря я примерялась к высоте нашей тюрьмы, моя идея выгорит. Донни это подтвердил. - Рюу, - я открыла глаза (с закрытыми иногда действительно лучше думалось), - какая высота у нашей тюрьмы? - Ну, не знаю, - парень задрал голову, встрепенулся и Майки, проявляя интерес к происходящему, - метров шесть примерно. - А если разделить шесть на три? - Зачем тебе? Шесть, к сожалению, отвратительно делилось на три! Просто невозможно! Наш рост тогда, чтобы достичь самого верха или хотя бы приблизиться к заветной свободе, попытавшись открыть крышку, должен составлять два метра! Даже если мы дружно встанем на цыпочки, максимально вытянем руки и сами будем стремиться вверх, и тогда нам не хватит нашего небольшого пока роста! Черт! Попробовать, что ли, все равно? Может, Рюу ошибся и здесь метра три? Ладно-ладно, три с половиной! Хотя бы четыре? Эх, но, похоже, он прав, и наврал мне Донателло - всего лишь сон, подаривший ложную надежду на свою полезность. Блядь! Вот сколько раз убеждалась: черепашкам нельзя верить! Только " Кубус, квадратус, ромбариум, круглиум" не выходило из головы. Четыре! Их четыре! Точно! И нас должно быть четверо! Тогда шесть делится уже более оптимистично! У нас есть надежда! - Четыре, - вслух выдала я, не стараясь скрыть счастья от рядов заговорщиков. - Что четыре? - Майки подобрался поближе и, скрестив ноги и собрав все возможные морщины на лбу, изображая сложный мыслительный процесс, приготовился слушать объяснения. - Ты плохо учишься, - язвительно заметил Рюу, - шесть, деленное на три, вовсе не четыре. - Шесть будет делиться так, как я захочу, - огрызнулась я, - но сейчас речь не о том. Нам нужен четвертый, чтобы добраться доверху. Как раз тогда, если встанем друг другу на плечи, дотянемся и до двери. Я уверена: крышка не очень крепкая, из таких каменных мешков люди не в состоянии убежать. Человек в одиночку или вдвоем не дотянется до замка. А нас тут много, а потому что мы пока малого роста, враги считают, что мы не справимся с этой легкой задачей. - Четыре - это число смерти, - напомнил Рюу, а Майки согласно быстро закивал, - тут на одной математике далеко не уедешь. Требуются еще хотя бы зачатки соображения, - скривился парень и выразительно похлопал себя по лбу. Я презрительно дернула плечом и поджадала губы, нелестные намеки на мой интеллект, вернее, его отсутствие, бесили. Но придется помиловать Рюу, он еще мне послужит как одна из ступенек наверх, к свободе. - Не зря мой отец хотел казнить твоего, судя по тебе, он слишком недальновиден, - парировала я, - а вот кому не хватает соображения, так это тебе. Четыре - это отличное число в нашем деле, а число смерти говорит о том, что кого-то следует убить. Майки ахнул и уже дернулся, чтобы схватить меня за руки, тем самым уберегая одного говорливого сокамерника. - Интересно, кого? - с вызовом выдохнул мне в лицо Рюу. - Охрану, - коварно сощурилась я. - Охрану? - переспросил мутант. - Ну да. Думаешь, солдаты добровольно и покорно будут ждать, пока мы соберем из них живую лестницу? Вряд ли. Черепашка, похоже, очень воодушевился, даже начал развивать мою мысль: - Ты хочешь стащить охрану вниз, убить и складывать штабелями? Ух, ты! Даже если я раньше немного, прости Хару, сомневался, что ты Ороку, то теперь уверен на сто процентов! - Почему? – как-то само вырвалось. Чувствовалось что-то плохое в признании Майки, будто Ороку какие-то психопаты, и только они бы могли такое придумать. Но подозрительно взглянув на черепашку, я мгновенно догадалась: продолжение последует, и зажегшийся в глазах парня блеск говорил о чем-то стоящем. - Наш отец рассказывал, - начал удобно прижавшийся спиной к стене мутант, - что однажды во время войны светлых и темных, когда до победы оставалось крайне немного и уже воевали только те, кто не пожелал подписать мирный договор, примерно то же самое сделал Ороку Саки. Противники мира засели в разгромленной школе в одном из бедных районов города. Добраться до них не представлялось возможным, так как никакая бы лестница из имеющихся не позволила взробраться на второй этаж, и смельчаки, которые пытались что-либо сделать, полегли смертью безрассудно храбрых. Их тела так и остались лежать под окнами школы, напоминая о попытке последнего подвига, но, видимо, их накопилось недостаточно много. Тогда недавно прибывший в стан светлых Ороку Саки, не вдаваясь в пояснения, велел стаскивать под окна школы трупы, которые только удастся найти. Отец говорит, что никто не понимал, зачем возиться с мертвыми, тем более, под градом возможного обстрела из окон, если надо спасать живых. Исключительно футы действовали беспрекословно. Шредер же сам обошел ряды темных и светлых и отобрал тех, кто пойдет с ним штурмовать школу. Отца он тогда не выбрал, никогда не доверял ему. Но наш мастер благородно еще раз напомнил Ороку Саки о печальной участи павших, тех, кто не смог прорваться в здание. На что мастер клана Фут ответил: "Тогда с вами не было меня", - мутант сделал многозначительную паузу и снова приступил к истории: - Группа захвата во главе со Шредером планировала проникнуть в школу, перепрыгнув с крыши соседнего здания, а остальные должны были разделиться на две группы. Половина (с ней мастер общался лично), обязана складывать под окна трупы, вторая прикрывать с улицы штурмовиков. Но как только оставшиеся увидят Ороку Саки и его солдат, все надлежало бежать прочь от школы. Отца не посвящали в подробности и детали задуманной операции, насколько мне известно, Шредер не очень ладит с нашим мастером. Черепашка перевел дыхание и продолжил под нашими восторженными взглядами. Мы с Рюу болели за одного и того же героя. - Бой в школе оказался коротким, если он был. Никто на улице не слышал лишних звуков, пара выстрелов и все. Вдруг Шредер и сопровождавшие его воины выскочили в окно прям на кучу трупов и стали с ужасающей скоростью в них закапываться! Как приказывал Ороку Саки, многие устремились подальше от школы, а некоторые, впечатленные увиденным, не могли сдвинуться с места. Они погибли. Через несколько секунд рванул взрыв, за ним еще и еще. Наверное, у предателей был приличный арсенал, но что-то сдетонировало первым, - то, что установил Шредер. Взрыв уничтожил половину здания и снес верхушку горы трупов, в которой прятались ниндзя. Отец рассказывал, что как только взрывы прекратились, солдаты Фут немедленно бросились туда откапывать своего господина. И нашли его живым, даже не раненым, броня защитила, ну, и трупы. Спаслись все, кто спрятался среди мертвых тел. А этот очаг сопротивления в итоге был подавлен. Ужасно, конечно, но иногда и такие "союзники" могут быть очень полезны. По моей спине все еще прогуливался восхищенный холодок, а Рюу, не меньше меня впечатленный подвигом своего кумира, смотрел на Майки так, как будто ждал еще одной истории, потрясающей и героической, прославлявшей деяния моего отца. А мутант, получивший заслуженную долю так любимого им внимания благодарных слушателей, начал тихо светиться от счастья. Может быть, он хоть на миг, целиком и полностью расстворившись в истории, которую нам только что поведал, забыл о предательстве брата, и ему несколько полегчало. - Так что ты там сказала насчет трупов охраны? - деловито полюбопытствовал Савари, когда к парню вернулась способность говорить. - Нам они нужны. - И? - Ждем. Думаю, все уже поняли, что поднимать лишний шум глупо? - на мой вопрос никто не ответил, и я тряхнула волосами, - тогда сидим и спокойно ждем прихода солдат. А потом ждем еще раз, - туманно выразилась я о наших планах, - Рюу, у тебя есть часы? Парень издал какой-то хрюкающий звук и ответил уже членораздельно: - Есть, - он показал запястье, - тебе зачем? Будешь солдат на мои часы приманивать? - Император сарказма, я хочу знать, с какой частотой нас навещает охрана, чтобы подняться на плечи друг другу к их приходу и доверить последнему разбить голову тому, кто станет первым трупом. - Мило, - одобрил Майки. Но Рюу пожал плечами: - Рискованно. - У тебя есть еще варианты? - Нет. - Тогда заткнись, командовать должен кто-то один. А этот план, можно сказать, одобрен моим отцом, - и в моем сердце печально защемило, а предательские слезы были готовы вот-вот навернуться на глаза. Мастер, мастер, где же вы? Вы живы? - Итак, - надо отвлечься, нечего моим воинам видеть, что их командир загрустил, - приступаем. По местам! Солдаты недавно нас сюда спихнули и вряд ли скоро заглянут вновь, значит, быстро строимся. Мы должны заранее отрепетировать наш маневр, чтобы успеть все сделать быстро и четко, когда будет необходимость. По местам! - еще раз скомандовала я и многозначительно вскинула руку вверх, указывая на дверцу люка. Вот сразу аристократическую породу, издалека видно, лучше всех видно! По приказу подхватившийся Майки зачем-то инстинктивно оправил одежду и, подскочив к стене, нагнулся, упираясь руками для вящей устойчивости в колени. Первый готов. Спина Хамато подставлена! Отец как-то упоминал, что Хамато не являлись первородными аристократами, а все свои земли и награды получили только благодаря честной службе и труду на благо своих господ и императора. Оно и видно, крестьяне - моя команда выполнена без критики и обсуждений, молча и быстро. И только представитель семьи Савари, правда, не такой родовитой и славной, как Ороку, стоял без движения. Сразу видно, аристократ. С ним придется попотеть, но я заставлю Рюу слушаться беспрекословно. - Итак, Майки, - я решила, что потом, когда появятся ниндзя, придумаю, как спастись, но без строптивого парня, а его пока вообще замечать не буду, - начали! Бодро запрыгнув ему на выпиравший под одеждой панцирь, я на всякий случай, тормозя, выставила ладони вперед и легко ударилась ими о каменную кладку. Выщерблены! Для взрослого человека они, может, и маловаты, а нам-то как раз. Шальная и пьянящая мысль о том, что смогу взобраться наверх и приблизиться к люку, захватила меня со страшной силой, и я полезла. - Эй, Хару, ты куда? - чувствуя, как уменьшался мой вес на его плечах, Майки несколько выпрямился, тем самым давая мне возможность дотянуться до выщерблин повыше и побольше. Об их происхождении я, разумеется, не задумывалась, только с большой радостью принимала подарок судьбы, - постой! Но азарт сильнее всего, и я, старательно засовывая сминавшиеся носки кроссовок в каменные выемки, поднималась. Раскиданы они были разнообразно, иногда слишком мелкие, чтобы упереть в них ногу, иногда очень острые, сдиравшие кожу с ладоней края впивались до боли в руки. Я ничего не замечала, разве что ощущала текшую в рукава тонкими струйками кровь. Да, Донателло, да, учитель, вы правы! Никакой нам четвертый не нужен! Достаточно было лишь палки высоты, и мы ее чудесно изобразили вместе с Майки (без некоторых), и вот уже круглиум крышки люка приближался. И первой дотянусь до нее я!