Ты - всего лишь сбой в программе

      Чего и стоило ожидать, она начала мне жутко нравится. Будто сошедшая с экрана, журнала, газеты или еще чего-нибудь, она... такая чистая. Непорочная. Я никогда не видел ничего подобного. К сожалению, этот мир больше не прощает таких, как она. Элисон — наивность. Чистота, мир, бесконечность. А нынешнее общество...       Впрочем, лучше не продолжать.       Вокруг снова тишина, и она меня пугает. Звонкая, отдающая пульсом в висках. Когда-то я думал, что она ласковее, чем кажется. Сейчас же я понимаю, что это всего лишь глупые фантазии. Она давит и не дает дышать. Ничего подобного: она не такая приветливая, какой выглядит на первый взгляд.       Я бы погиб в ее компании, один.       — Ты слишком долго находишься здесь, — говорит Элисон. Она уже давно молчит и сейчас смотрит на меня. Грустная и настолько задумчивая, что мне хочется вместе с ней окунуться в ее мысли. К сожалению, мне этого не дано. И даже будь я ее истинным хозяином, она бы не разрешила мне этого сделать.       Девушка сжимает мою руку в своей. Крепко, будто я единственная нить, связывающая ее с этой несуществующей вселенной.       Мы сидим на окраине какого-то обрыва, местоположения которого я совсем не помню. Да и создавал ли я его? Кажется, я заигрался.       Здесь красиво. Тихое, свежее дыхание ветра, шуршание колыхающихся трав, голос Элисон. И мой глупый тембр взрослого человека, грубый и неосознанный, хотя я и чувствую себя ребенком.       Но, скорее, Элисон ощущает себя ребенком больше, чем я. В моих-то огромных лапищах.       Я обнимаю ее. Сначала неуверенно, смущенно, но потом, не наткнувшись на отказ, сильнее и понимающе. Ее волосы пахнут осенью, дождем и землей, так приятно и не навязчиво, как и она сама.       Я знаю, что ей интересно, почему я так долго остаюсь рядом с ней. Я знаю, что она чувствует себя лишенной всего мира, и я вдруг перестаю разрабатывать план, как отсюда выбраться. Хотя нет, я вру. Я уже все продумал. Вот только один из его пунктов — устранить сбой.       А устранить сбой значит лишь одно.       — Это все из-за меня, да? — Элисон оборачивается. И вовремя. Мысль резко обрывается, да и я не хочу снова ее додумывать. Одной ночи мне было достаточно. Девушка выглядит виноватой. Нет. Я не верю, что она часть того, что я так бестактно называю выдумкой. — Ты не уходишь из-за меня?       Она не смотрит на меня влюбленным или недовольным взглядом, совсем нет. Она ждет, пока я отвечу. Она ждет разумных объяснений. Но зачем ей они? Ведь все в порядке. Я здесь, и она здесь. И... мы здесь, все верно.       — Уильям...       Я все еще молчу. Элисон еще раз зовет меня, пока я не поднимаю глаз. Ей наверняка все равно, какого они цвета, а вот мне... А вот мне нравится бронзовый. Теперь нравится.       — Нет, это все... не поэтому, — я хмурюсь. Девушка закатывает глаза, но все равно непонимающе смотрит на меня. Мне не нравится этот взгляд.       Сейчас я готов проклясть весь мир, и Сэйтросс был бы первым, с кем я сотворил бы подобное. Но я не могу. Для начала, я не могу попасть домой.       — Скажи, ты хочешь вернуться? — Элисон высвобождается из моих рук и садится напротив, всматриваясь в мои глаза. Я нервничаю.       — Хочу.       — Что тебе мешает?       Я ненадолго задумываюсь. А есть ли способ остановить Программу самостоятельно? Я сомневаюсь. А если и есть, то я попросту не умею.       — Я... не знаю как, — смущенно поизношу я, сдерживая длительную паузу между словами. Меня бросило в жар. Никогда еще я не ощущал такого стыда. Я упал в своих же глазах. Унизился. Прогорел. Черт возьми, да я же не готов к такому повороту!       — Хлопни в ладоши, — Элисон чуть улыбается. Я хмурюсь.       Опускаю взгляд на свои руки. Затем снова на девушку. А она усмехается, чего-то ждет. Я серьезно смотрю на нее, но все же доверяю.       Хлопаю в ладоши. Один раз. Ничего не происходит. Два. То же самое. Три. Четыре. Серьезные хлопки перешли в нелепые аплодисменты.       Я хмурюсь и опускаю руку. Смотрю на Элисон. Она качает головой и заливается смехом.       Надо же, меня так нелепо обманула пятнадцатилетняя девочка, которая даже и не девочка вовсе.       Точнее, девочка, но...       В общем, так. Меня посмела обмануть Программа.       Еще пару минут я смотрю, как она смеется, опускаю взгляд на свои руки, затем на Элисон. Туда-сюда, туда-сюда. Не выдерживаю. С губ срывается легкий, отдаленно похожий на веселье смешок.

***

      Если судить по тому, сколько раз я спал и сколько раз хотел есть, но не ел, то я нахожусь здесь уже около трех-четырех суток. Интересно, Роберт уже заметил мое отсутствие или еще с самого Запуска он ушел, чтобы, якобы, не мешать мне? Думаю, ему бы сильно попало, окажись я сейчас хотя бы на окраине Иллинойса.       В животе урчит. Пахнет смолой и цветами, и, по-идее, ничто не могло провоцировать мой желудок. Однако организм не переубедишь.       — Я хочу есть, — досадно мычу я, надеясь, что хотя бы Элисон знает, где тут можно найти человеческую пищу. К моему удивлению, она не встает и никуда не идет, лишь просто отправляет ладонь в свою коричневую сумку и достает оттуда горстку каких-то зеленых листьев с желтыми разводами. Она протягивает их мне. Я еще долго смотрю на ее руку непонимающим взглядом. Недоверие.       — Ты предлагаешь мне стать травоядным? — отнекиваюсь я. Элисон усмехается и качает головой. Десять секунд было необходимо, чтобы я передумал. Казалось бы, на всю поляну было слышно, как урчит мой живот.       Элисон смеется, когда я аккуратно, с опаской жую край одного листа. На вкус так же, как лимон с сахаром, только немного горчит. Я морщусь, но, хоть это и не похоже на еду, сжевываю так всю предложенную горстку.       Когда девушка достает еще, я отказываюсь.       — Что это? — усмехаясь, я передергиваю плечами.       Я не чувствую себя лучше. Да и хуже тоже. Всего лишь начинаю сомневаться, что мне действительно хочется домой. Только вот... я не должен бросать Сэйтросса. Я не должен бросать Джейса и работу. Внеплановый уход всегда пугал меня своим приближением, но не сейчас, нет. Сейчас я хотел снова сесть за свой письменный стол и составить какой-нибудь график продаж. Просто так, для себя.       — Не бойся, не ядовитые.       Ее голос возвращает меня на землю. Этого мне достаточно.       Теперь я вспоминаю, что Элисон напоминает мне одну старую знакомую. Теа Эдсел. И не знаю, чем она напомнила мне картинку из прошлого. Две совершенно разные девушки: одна — зеленоглазая блондинка, другая — кареглазая брюнетка, а что-то есть...       На секунду я потерялся сам в себе.       — Уилл.       Я смотрю на нее. И Элисон смотрит на меня. Я не спрашиваю, что она хотела узнать.       — Почему тебе только пятнадцать? Почему мне тридцать? Почему ты Программа?       Вопросы слетают с губ один за другим. Скорее, риторические, чем любознательные. Мне действительно ясно, что я здесь делаю. И создать сбой, в котором я безнадежно забылся, было лишь моей ошибкой. И ничьей больше. Но мне надо кого-то винить, кроме себя, конечно. И именно поэтому в глубине души я начинал постепенно ненавидеть Роберта Сэйтросса.       Вот так бывает.       — Мне пятнадцать, потому что мне пятнадцать, и я родилась пятнадцать лет назад, — Элисон моргнула. Ее голос звучал так, будто я задал невообразимое количество слов для обдумывания. — Тебе тридцать, потому что ты... — она ненадолго замолкает, я смотрю на нее. Долго, выжидающе. Она не договаривает. — Я Программа, потому что ты человек.       Конечно, именно такой ответ я должен был услышать. Но не ожидал.       Она встает и идет в совершенно ином направлении, куда мы ни разу не ходили вместе. Когда я понимаю, что она скрылась за деревьями, уже стремглав вскакиваю на ноги и ускоряю шаг. Добраться до нее — непросто, она отошла уже больше чем на две сотни метров. Дыхание сбилось, я почему-то боялся, что ее маленькая фигурка исчезнет из поля зрения.       Я правда думал, что мы здесь никогда не были. И я ошибся. Мы снова на краю того самого глубокого оврага, с самого верха казавшегося бездонным. Я смотрю вниз и не вижу, где шумит вода. Видны только камни, много камней, уходящих в прозрачно-белую дымку. Не овраг. Скорее, нечто похожее на скалу. Пятачок земли, окруженный рвом. Как в средневековье.       Я боюсь упасть вниз и разбиться насмерть. Боюсь. И именно поэтому тело охватывает несуразная, холодная дрожь, заставляющая меня стыдиться самого себя. А вот Элисон, напротив, выглядела ничуть не напуганной, будто она знала, что никогда не оступиться и не разобьется о камни.       Непонимающе смотрю на нее.       — Тебе не страшно? — спрашиваю я, обхватывая себя руками. Замечаю, что девушка стоит на самом краю, а носки ее туфель чуть выступают за линию устойчивой земли.       Она отрицательно качает головой.       — Зачем ты привела меня сюда?       В моем голосе недоверие. В моих глазах — неуверенность. Мне страшно думать о том, что она хочет сделать.       — Ты не веришь мне, — заключительным и рассудительным одновременно тоном говорит Элисон, повернув голову влево и смотря мне в глаза. Ее тело обращено к обрыву. — Ты не веришь, что я часть Программы, — она видит, что я согласен с ее словами. Я правда не верю. Она живая. — Я докажу тебе, что говорю правду.       На секунду я вижу, что она сомневается. Только это сомнение мигом исчезает с ее лица, не оставляя места ничему, что я мог бы смело назвать эмоциями.       Ее глаза больше ничего не выражают. Ни страха, ни волнения, ни горечи. Я всего лишь вижу взрослого человека в теле ребенка, кажущегося маленьким. Она взрослее, чем кажется. А может, я не прав.       Из меня вырывается трепещущий вздох. Мне страшно. Я... волнуюсь? Нет, я чувствую, что делаю все неправильно. Наверное, я должен броситься вперед и перехватить ее за руку. Я должен что-нибудь сказать или, в конце концов, сделать.       Но...       Но я ничего не предпринял.       Я трус.       Безрассудство. Осмысленное безрассудство.       Когда я уже решаюсь протянуть руку?       Когда Элисон, сделав заключительный шаг, ныряет в черноту оврага, а темная макушка исчезает с моих глаз.