Ты - всего лишь сбой в программе

      Теперь я точно уверен, что она — всего лишь сбой в Программе. Как бы я не пытался вернуться, ничего не выходило, Элисон продолжала приятно улыбаться и разговаривать со мной обо всем, о чем только можно.       Но всем известно, что пока сбой еще в силе, Программа не будет работать нормально. То есть? Я буду запечатан в выдуманной мной реальности, пока этот самый сбой не будет уничтожен.       Я боялся. Боялся, что если озвучу эту мысль — исчезнет все, с чем я успел сдружиться. И Элисон, и эта речка, и та несчастная поляна: огромная, живая, словно ведущая свою отдельную жизнь, не со мной. И этот волшебный голос запрограммированной девушки, которому уступала даже сама чаровница тишина, ее неровное прохладное дыхание и шепот темноты, пульсирующий во мне, отдающий в висках все громче и громче. Неужели, чтобы уничтожить это все, нужно лишь одно желание стать реальным? Вряд ли.       — Сбой, — тихо, так, чтобы не услышала Элисон, шепчу я, желая проверить, правдивы ли мои предположения.       Нет, в Иллинойс я не вернулся, но девушка напротив меня вторила о чем-то обратном. На секунду я вновь увидел, что сижу на полу — уже не на стуле, а на полу — и держусь одной рукой за спинку стула. Потрепанный диван, открытое настежь окно, ветер, холодящий кожу, и ноющая шея, абсолютно чистая и ровная, без единого намека на бывший шрам, пол, до сих пор покрытый линолеумом, и...       Всего лишь мимолетное видение.       Секунды мне хватило, чтобы понять: я все еще сижу на коленях и безнадежно смотрю на Элисон. Нет, я все еще на траве. Нет, мне только показалось, что я снова очутился в своей ничтожной квартирке. Разве возможно такое?       Роберта в моем видении не было.       Значит, его нет со мной.       Он решил меня бросить?       Внутри загорелся странный огонек паники: бежать? прятаться? что делать, чтобы снова переместиться в Иллинойс?       — Сбой, — снова, чуть громче, говорю я и чего-то жду.       И жду я долго. Минута. Две. Три. Десять. Почему ничего не происходит?       Элисон вопросительно на меня смотрит.       — Все в порядке? — спрашивает она, подсаживаясь ближе и обеспокоено улыбаясь. Странная смесь волнения и паники, действительно.       — Все... в порядке, да.       Я никогда не умел врать. Но, видимо, остались еще существа, не ищущие в каждом слове неумело скрытую ложь.       — Скажи, Элисон, — обращаюсь я, резко выдохнув весь вобранный в себя кислород. — Ты не задаешься вопросом, почему я все еще не ушел?       — Нет. Это твоя Программа, и не мне решать, когда тебе уходить.       Мне нравится, что она не допытывается до меня с излишними вопросами. Неужели совсем не любопытно, почему я спрашиваю? Я бы обязательно поинтересовался, с моим-то больным любопытством, не свойственным нынешним людям.       Это было бы необходимо мне, но ведь Элисон говорила, что она — другая, верно? Совсем не удивительно, что я считаю это странным.       — Знаешь, — начинает она, опуская взгляд на свои ладони. Она выглядит обеспокоенной, слишком неуверенной, будто никак не может решить что-то мне сказать. — хочешь увидеть какую-нибудь Программу? Чужую. Я знаю, что если идти севернее — можно наткнуться на один из барьеров.       — Неужели это не секретная информация? — я усмехаюсь, скрывая абсолютное и неумолимое любопытство. Оно рвалось наружу, но я зачем-то придерживал его в себе, не давая вырваться. Значит, нужно напоминать себе, что девушка передо мной — совершенно другая, и она не будет искать нотку равнодушия или лжи в моих словах и действиях. У нее другое мировоззрение, у нее другие ценности. — Вам разрешают... рассказывать об этом?       Я снова запинаюсь на одном из слов, не в силах подобрать что-то нужное. Может, словарный запас у меня и большой, но сейчас я вдруг забыл все заумные слова и решил пользоваться стандартным лексиконом обычного человека.       — Никто и не узнает, что я делюсь с тобой, — Элисон все еще не смотрит на меня, но я знаю, что она немного улыбается, чуть обнажая ряд ровных белых зубов. — Хочешь сходим? Я думаю, тебе было бы интересно.       — Только если в научном смысле, — я негромко смеюсь и встаю, подавая девушке руку. — Говоришь, севернее?       — Севернее, — она кивает и хватается за мою ладонь. Ее рука не теплая и не ледяная — прохладная, вряд ли настоящая, совершенно инородная. Кожа немного грубее моей и на несколько тонов светлее, и я, смотря на нашу значительную разницу, невольно начинаю удивляться. Постепенно: от легкого удивления до почти шока.       Элисон будто не замечает, что я ошарашен.       — Вон там, — она пальцем указывает на так называемый проход среди иголок, ведущий к поляне. — Если перейти на другую сторону, мы будем ближе.       — Откуда ты это знаешь? — я смотрю на нее с толикой сомнения. Она лишь пожимает плечами.       — Инстинкт.       Мы идем молча. Элисон отпускает мою руку и идет впереди, я — плетусь следом, как безвольная тряпичная кукла, подвластная только рукам кукловода и тонким-тонким режущим кожу ниткам.       Мы молчим. Вряд ли я знаю, о чем говорить, но меня нервирует эта тишина. Эхо больше не вторит прелестному голосу запрограммированной девушки, а лишь бестактно уступает нам дорогу, оно не радо нам. Вся живность молчит, не шуршит и не мешает, но все же это не та тишина, которая подчиняется лишь Элисон, нет. Это другая тишина. Она мертвая и холодная. Даже ледяная. И в ней сквозит та пустота, о которой и говорить страшно.       И девушка на пару с этой ужасающей и леденящей душу тишиной вела меня туда, где даже я не был. Хотя я знаю, что если повернуть чуть правее — там все еще петляет речка. Я снова вспоминаю, как погружаюсь в воду и делаю небольшой глоток воздуха.       — Вряд ли у нас получится, — неуверенно говорит Элисон и кидает на меня короткий взгляд. — Пятьдесят на пятьдесят.       Я пожимаю плечами, но не хочу отвечать. Тишина запрещает, толкает меня в спину и злобно шепчет свои неудачные идеи мне в ухо.       Над нами снова планируют птицы. На этот раз тише, моментально скрывшись между деревьев. Я поднимаю голову, но слишком поздно — небо такое же идеальное, как несколько минут назад: голубое, с примесью фиолетового и совсем капли багрового. Ни единого облака. Снова моя фантазия.       Элисон резко останавливается, а я врезаюсь ей в спину, не ожидав такого резкого перевала. Потирая голову, я смотрю туда, куда, не моргая, устремила свой взгляд девушка. Единственное, что я вижу — чуть поблескивающий прозрачно-голубой воздух, чем-то несильно колеблемый.       Девушка протягивает руку. Ее ладонь во что-то упирается, словно она коснулась абсолютно ровной поверхности. Допустим, стола или стены. Я почти чувствую, как тело сковывает удивление, а с губ срывается странный восхищенный всхлип. А может, вздох.       — Ты видишь? — спрашивает Элисон, но так, будто она обращается к себе, а меня здесь и подавно не было.       Я улавливаю едва слышное жужжание. Так гудят электроприборы.       Я не понимаю, о чем она говорит, пока не приближаюсь еще на шаг ближе. И еще. До тех пор, пока не замечаю некий сгусток плазмы, образующий практически незаметную стену, за которой почти ничего нельзя уловить. Если присмотреться, можно... заметить отражающиеся деревья, в точности как те, которые находятся позади меня. Все настолько реалистично, что я невольно тоже протягиваю свою ладонь навстречу неизвестности, но и она встречает барьер, которого, по всей разумной логике, не должно быть здесь.       Ощущения не из приятных: прохлада, сковывающая ладонь от кончиков пальцев до самого запястья, будто у меня и не было левой руки. Электричество. Или же магнитное поле?       — Подойди ближе, приблизь свое лицо к барьеру так близко, насколько тебе позволяет твой страх.       Она знает, что я под впечатлением и что мне немного страшно. Она все знает. Она... понимает меня. Элисон знает, что я не могу этого сделать.       Не могу.       Да, я не мог духовно, но мог физически. Тело само поддалось вперед, и вторая рука коснулась чего-то твердого на ощупь, но мягкого и вязкого на вид следом за другой. Теперь я не чувствовал уже двух своих ладоней, и следом постепенно начали холодеть предплечья. Плохой знак.       Элисон дает мне указания. Только вот я не понимаю — зачем? Я мог бы остаться в неведении.       Я еще немного двигаюсь вперед, и кончик моего носа почти касается плазмы. Как бы я старался не трогать ее, до кожи все равно неприятно, но ласково дотрагивался обжигающий холодок. Я щурюсь, но до сих пор вижу только отражения смешанного леса за своей спиной.       Я приближаю лицо еще чуть ближе, на этот раз максимально, дальше некуда. Сейчас — отражения нет. Есть темнота. Словно живая, манящая меня, черная бездна в никуда, я невольно задумался. Плавная, тягучая, как деготь, и наверняка приятная и прохладная.       Затем я вдруг увидел Запуск. Из темноты, как я уже проверял на себе, медленно, но верно выступают то деревья, то камни, то многоэтажки. И огромное, неописуемое количество людей. Толпа, несуразная трепещущая толпа, существа, словно муравьи, разбегающиеся по домам, магазинам, паркам...       Зачем создавать то, из чего ты прибыл?       Элисон, видимо, поняла, что я наконец-таки что-то вижу после многих неудачных попыток.       — Я могу перейти туда, — говорит она, будто читая мои мысли. Я не хочу отводить взгляда и смотреть на нее. Просто не хочу. — Но пока меня не зарегистрирует Программа, я останусь невидимой. Для этого создают Анкеты. Для этого все трудности.       Она заинтересовала меня, и я, чуть отодвинувшись назад, вскидываю голову. Девушка пожимает плечами.       — Бумаги. Много бумаг. Ты же знаешь, сколько всего надо заполнить, чтобы присутствовать здесь, — она внимательно смотрит на меня. Я почти уверен, что ее тело чем-то колеблется, как компьютерная графика. — И я здесь не случайно.       — Зачем создавать Программу, полностью соответствующую реальному миру? — бубню я и отступаю на пару шагов, отняв руки от плазмы и потирая их о брюки, возвращая им осязание. — За барьером — город. Обыкновенный мегаполис. Зачем, Элисон? Ты была там?       — Нет, — девушка ждет, пока я приду в себя и шагает в обратном направлении, тем самым приглашая меня вернуться на поляну. — Для меня там нет места.       — А это необходимо — заполнять столько Анкет, чтобы создать один только город?       — Я создана индивидуально. Там же достаточно продумать всего пару человек, играющих важную роль в твоем окружении, — Элисон идет впереди, я — следом, и чувствую себя слишком глупым, чтобы задавать вопросы. Я ничего не знаю о Программе. А она — знает. Она живет здесь. Тут — ее мир. — Это похоже на написание своей книги, — девушка на секунду оборачивается и ободряюще улыбается мне. — Ты создаешь только нескольких главных героев, остальные — фон, или второстепенные, как тебе угодно.       И все же я до сих пор поражаюсь тем, как она говорит и ведет себя. Интересно, возможно ли ее существование в моем мире? Ведь я могу находиться и там, и там, причем практически одновременно.       — Почему мне кажется, что ты другая? — я хмурюсь, но нахожу в себе силы задать вопрос.       — Другая? Я уже говорила тебе это. Я не такая, как ты.       — Другая — в том смысле, что не похожа на Программу, на других... людей.       — Я знаю, что я неправильная.       Теперь я согласен с Элисон. Неправильная — часть того, что я называю сбоем.       Сколько еще мне ждать Паузы? Или же придется предпринимать меры?       Я не знаю.