Don't look inside

Гажил тихо закрывает за собой дверь и запирает на ключ. Негоже оставлять дверь открытой, пусть он там и не самый желанный гость. Сам ключ мужчина засовывает под коврик у двери. Найдет, записку он оставил. Его шаги гулко отдаются в лестничном проеме. Даже если очень постараться, берцы всё равно будут громыхать, а ехать на лифте Редфокс не пожелал. Домофон тихо пиликает, когда Железный нажимает на кнопку и выходит на улицу, в морозный воздух. Дыхание мгновенно обращается в облачко пара. Горячий чай там, в ее квартире, однако, был совсем не лишним. Вообще все в ее квартире казалось не лишним, лежавшим и стоявшим именно там, где надо. Странно. В его квартире, несмотря на такое же обилие бардака и разбросанных вещей, царил настоящий хаос, хоть он и мог найти все, что нужно. — Ну. Редфокс отводит глаза. Холодная, беспристрастная фигура девушки в синем меховом пальто будто выточена изо льда. — Не лезь, Джу. Девушка поджимает губы. Идеальные черты лица ничуть не испортились от этого выражения, так, наверное, было даже лучше: отсутствие хоть каких-то эмоций делало ее похожей на статую. Локсар делает два шага вперед и тыкает идеально отточенным пальчиком в грудь Редфоксу. Она всегда была идеальной. Почти везде. — Если ты ее не убьешь... Сам знаешь, что будет. Вчера он почти казнил Арису. Жозе в крайне плохом настроении, если ты не заметил. Ничего не буду советовать: ты уже большой мальчик, а я тебе не мать. Но учти... Если бы ты умер, мне бы было грустно. Наверное. Даже скорее всего. – она вздыхает. – Меня прислали, как шпиона-страховщика. – девушка встряхивает идеально уложенными волосами. Синими, но совсем не такими, как у мелочи. Другими синими. В чем было различие, сказать мужчина не мог, но оно там было. — Скажи, что не нашла меня. Джувия морщится. Потом тяжело вздыхает. — Ладно. Пусть так. Но не тяни с этим, дорогой. – она разворачивается и, привычно покачивая бедрами, удаляется. Снег словно бы расступается перед ней. Мистическая власть этой девушки над водой восхищала всех во «Владыке»: она не была ни волшебницей, ни гадалкой, но если она что-то задумывала, какую-то проделку с водой, она всегда удавалась. Идеально удавалась. Редфокс прикрывает глаза, трет их руками, пытаясь проснуться. Вновь оборачивается на дом мелочи – темные окна, блеклый, спокойный свет фонарей и снег, искристо отражающий сияние всего вокруг. Беспристрастный и холодный. Редфокс вздыхает, зябко засовывая руки в карманы. Сегодня двадцать второе. Скоро Рождество... Локсар поднимает глаза куда-то выше, к небу, туда, откуда падают эти назойливые снежинки. На ее лице они тают, превращаются в воду, смывают безупречный макияж, который девушка привыкла накладывать по утрам. И почему она не может быть такой же холодной, такой же беспристрастной, как этот снег? Ледяная дева. Ее называют так и за спиной, и в лицо. Но она сама знает, что это далеко не так. Что до холодного, мертвого свечения снега и льда ей очень далеко. Внезапно ее раздумья прерывают. Довольно резко прерывают, захватывая руки и несильно сдавливая горло. Джубия реагирует немедленно, вырываясь из захвата и отскакивая, одновременно с этим доставая пистолет. И только после того, как пальцы уже ложатся на спусковой крючок, холодный металл которого чувствуется даже сквозь кожаные перчатки, она обращает больше внимания на нападавшего. Первое, что привлекает ее взгляд – он обнажен. Но не совсем, как показалось сначала, а только по пояс. Выше пояса на нем нет ничего, кроме цепочки с крестом. Руки тоже пустые. — Кто? – лаконично спрашивает Локсар, не опуская пистолета. Парень медленно поднимает руки вверх — сдаюсь, мол. Совершенно спокойно. Это явно не какой-то ночной грабитель или насильник, те бы уже убежали, поджав хвост. — Тише ты. Тут люди спят. И вообще, разве не узнаешь? Я думал, всем сотрудникам «Владыки» уже давно выдали наше досье и велели зазубрить имена и внешности. – он явно улыбается. Но совсем не весело. Ощущение такое, что в его улыбке совсем нет эмоций, разве что уверенность и капелька беспечности. Совсем чуть-чуть. Девушка приглядывается лучше. Иссиня-черные волосы, темные глаза, прямой нос. Лицо очень знакомое. Досье? В голове Джубии щелкает. — Грей Фуллбастер, сотрудник «F.TAIL»-а. Вторая степень, ударник, специализация – подводные бомбы, прозвище в кругах своих – «ледышка». – сначала Локсар отбарабанивает минимум информации, всплывающий в голове, и только потом думает о том, что сделала это вслух. «Неужели его обнаженный торс так влияет на мозги?» – против воли всплывает мысль. Впрочем, как всплыла, так и тонет. — Именно. Хотя я не понял, что такое вторая ступень. Но это, наверное, тебе известно. – он снова улыбается. – Опусти пистолет, у меня ведь даже оружия нет. Я поговорить. Оружия нет. Ну конечно, так и поверила. Наверное, эта мысль отражается на лице Локсар, потому что парень приподнимает одну бровь и продолжает: — Не веришь – могу штаны снять. Только учитывай, что я тебя как из окна заметил и тут же выбежал – только штаны натянуть и успел, даже ботинок нет. На секунду Джубия замирает, а потом хмыкает, и опускает пистолет, а потом и убирает его обратно за пояс. Ботинок на нем, и правда, нет: вон следы ведут к двери по снегу. Босоногие. Будь она слегка помоложе и понеопытней, непременно бы смутилась. А сейчас... Нужно что-то большее, чем вражеский ударник, стоящий перед ней на улице без нижнего белья. — Не холодно? – колко спрашивает она, глядя, как на плечи парня опускается все больше снежинок, но тот даже не обращает внимания. Фуллбастер следит за ее взглядом и легко отвечает. — Не-а. Я могу голышом на снегу спать: в детстве закалялся. К тому же я ни к холоду, ни к жару не чувствителен, слишком толстокожий. Локсар наконец понимает, почему его улыбка выглядит такой безжизненной. Он улыбается, но выражение глаз остается тем же – спокойным, ледяным. Буквально отражение снега вокруг. Он такой же холодный, как эта зима. Холодный, какой никогда не стать ей самой. Видимо, восприняв ее молчание, как согласие на разговор, черноволосый снова начинает говорить: — Ты идешь от дома Леви, так ведь? Леви МакГарден. – он дожидается, пока она подожмет губы, и продолжает. – Если она пострадает, вам всем не жить. Это не угроза, это – констатация факта. Я самолично взорву ваше похоронное бюро к чертям. Оправдаю цель заведения, так сказать. Его голос не изменился ни на цент. Ни интонация, ни выражение лица, ни тембр. Он сказал это так же, как говорил про свои закалки в детстве. И Локсар будто мороз по коже пробрал от этого. — Собственно, это все. Бывай. – Не дождавшись от нее ответа или вообще какой бы то ни было реакции, он развернулся и, сунув одну руку в карман, прогулочным шагом направился к своему дому, второй рукой помахав ей. Джубия мотает головой, отводя глаза только тогда, когда он скрывается за дверью. Констатация факта, да. Интересно, а что, если она уже была бы мертва? Запоздал он с предупреждением. Она проводит рукой по лицу, уже не заботясь о снежинках, макияже и прочих мелочах. От такого «факта» ее внезапно пробивает холодный пот, чего не случалось уже так давно, что и не вспомнить последнего раза. Ледяная дева, ха! Есть люди куда более холодные, хоть и прикрывающиеся улыбкой. Мысли постепенно успокаивались, вновь становясь холодными и четкими, но вот сама Локсар уже не была этим удовлетворена. Она словно бы взорвалась в его присутствии, отступив от обычного четкого и ясного плана, появлявшегося у нее всегда. Порядок в ее мыслях, казалось, не исчезал. Когда она убивала, когда она безжалостно топила людей по приказу, когда она наблюдала, как один из ее близких соратников, а точнее, его тело, истекал кровью в кабинете шефа. Ну а теперь? Что изменилось? Вражья «ледышка» встала на пути? Замороженное сердце Джу пропустило удар. *** За окном медленно, как сквозь толщу воды, проплывают снежинки. Леви не отрывает от них глаз, не шевелясь и будто бы замерзнув в одном положении. Железный ушел совсем недавно. Холод от его перчатки до сих пор ощущается на ее волосах. Искусство притворяться спящей синеволосая освоила в совершенстве, а при желании могла даже притвориться почти что мертвой, но раньше в таких умениях надобности не было. Что ж... Все когда-то бывает в первый раз. Редфокс минут пятнадцать сидел на ее кровати, не двигаясь, а его рука лежала на ее макушке, но он ничего не делал: не гладил, не сжимал, не дергал. Просто положил руку, как будто ребенка успокаивал, и сидел так. Но самое удивительное – это и правда подействовало. Кошмары отступили на второй план, на третий, пока не растворились совсем. По крайней мере, на сегодняшнюю ночь. А потом, когда МакГарден уже и правда почти уснула, он встал и начал возиться. Разумеется, она мгновенно проснулась, внутренне приготовилась... Смерти она боялась, и трезво оценивала свои шансы: их не было. То есть были: в окно влетает вертолет, под дверью каждую ночь караулит Джет, в холодильнике прячутся инопланетяне, но все это было чистой воды нереальным бредом. К тому же, независящим от нее самой. Но Редфокс даже не подошел к ней больше. Шелестел бумагой, потом встал, оделся, и... Закрыл за собой дверь, оставив Леви в полнейшем недоумении. Хотелось постучать себе (а лучше – ему) по голове, спросить, что вообще происходит, и как это понимать. Но, увы. Это было невозможно. — Твою мать. – тихим, уверенным шепотом произнесла МакГарден, переворачиваясь на другой бок и прикрывая глаза. Впрочем, уснуть все равно не удавалось: слишком много вопросов роилось в голове и совершенно никаких ответов. Зачем он вообще пришел сюда? Как Владыка откопал информацию о N.R.V.N.? Когда они начнут выпускать этот наркотик? Куда торопились Громовержцы? Днем, как и обещался, пришел Гоат, забрал материалы и так же тихо свалил, лишь только завидев пошатывающееся здание бара, полное пьяных сотрудников. Почему этот железный киллер ее так и не прикончил? Драгнил посреди дня решительно оторвал пластырь с ее все еще саднящей губы, заявив, что боевое ранение не стоит прятать, а следует только гордиться. Почему при одной мысли об этом Железом придурке у нее учащается пульс?..