Don't look inside

Темнота и тишина. Леви вытягивает руку вперед, еще раздумывая: это все еще кошмар и ей стоит пугаться, или все уже наяву – и выдыхает. Не так уж темно, просто глаза не привыкли к отсутствию света. Никаких кошмаров, за исключением жестокой реальности. МакГарден пробует осторожно повернуть голову и натыкается на преграду – жесткий воротник, в который обернута ее шея. Но комнату всё же удается разглядеть: шесть кроватей в ряд, между ними тумбочки, а в конце комнаты – окно. Больничная палата. Очевидно, она у Полюшки. Девушка улыбается, и тут же слегка морщится от внезапной боли в губе, рефлекторно прижимая к больному месту ладонь. Пальцы нащупывают пластырь. Наверняка останется шрам, от такого-то ожога. На губах слишком нежная кожа, чтобы все прошло бесследно. Вот интересно, а на шее у нее тоже осталась памятка – отпечаток ладони этого железного придурка? Синеволосая осторожно приподнимается на локтях. Рядом с ее кроватью стоит одинокий стул (на спинке которого висит сумка) и ее родная коляска, ставшая уже привычной за месяц. Или уже больше? Леви внезапно задается вопросом, какое сегодня вообще число. Ни часов, ни телефона с собой нет, а лезть в чужую сумку, пусть и безумно напоминающую Люськину, МакГарден не решается. Все же это не слишком вежливо. Вместо этого она вытягивает руку, и, дотягиваясь до коляски, подкатывает ее к себе. Пусть время она и не узнает, но прокатиться очень хочется, ей кажется, что лежит она здесь уже очень долго. Неуклюже сползая с кровати, девушка усаживается в сидение. Ворот ужасно мешает и видеть, и двигаться, так что хакерша, пошарив руками по гладкому боку этого сооружения, все же нащупывает застежку, и освобождается от гадостной штуковины. Полюшка, несомненно, будет очень недовольна, но Леви, с наслаждением поворачивающей голову в разные стороны и наклоняющей ее то вперед, то назад, уже все равно. Слегка размявшись и поправив белую больничную пижаму (забота Полюшки периодически переходит границы), девушка все же выезжает в коридор и медленно движется по нему, оглядываясь по сторонам и заглядывая в открытые двери. За большинством из них пусто, а коридор начинает казаться девушке бесконечным, будто она снова попала в один из своих кошмаров. МакГарден уже было собирается вернуться в свою палату, как из-за одной из закрытых дверей раздается оклик: — Леви? Девушка быстро оборачивается, но определить, из какой именно комнаты раздалось её имя, ей так и не удается. Она неуверенно двигается на несколько дюймов назад, попутно отмечая про себя, что вернуться бы она не смогла: коридор сзади выглядел таким же бесконечным, как и спереди, а двери она не считала. — Bookworm? – раздается повторный оклик, и на этот раз – на английском. Теперь МакГарден отслеживает направление – третья дверь справа. – Это ты там шлешься среди ночи? МакГарден вздыхает. Теперь она узнала и голос – голос мастера. Вообще, что-то с ней не так с тех пор, как она проснулась. Несосредоточенность какая-то. Вероятно потому, что она просто еще не совсем проснулась. Синеволосая мотает головой, отгоняя неприятные мысли, и налегает на колеса, подъезжая к палате мастера. Толкает дверь и тут же окидывает взглядом сумрачную обстановку: скучная одиночная палата, зато с телевизором и личным шкафом. Мастер лежит на единственной кровати, слегка повернув голову в сторону двери. — Ну, здравствуй. Вот на «Bookworm» ты откликаешься. Леви слегка кивает. Мастер, удовлетворившись таким ответом, продолжает: — Кажется, это не Полюшкин дом. – он глядит через плечо девушки туда, где, похоже, виднеется коридор. – Мы в частной больнице? – интонация слегка вопросительная, но МакГарден уверена: он и так это знает. Просто просвещает ее. — Да, наверное. – подает голос Леви. – А почему вы здесь? Мастер кряхтит что-то неразборчивое в усы. Потом снова поднимает взгляд на Леви и расплывчато отвечает: — Ранили. А разве тебе Люси еще ничего не рассказала? – Он приподнимает брови. Синеволосая качает головой. Все-таки сумочка была Люськина... — Ну, тогда возьму на себя ответственность. – мастер улыбается. – Я начну с момента, когда ты позвонила Джету. Это ты еще помнишь, так? – дождавшись утвердительного кивка со стороны девушки, Макаров продолжает. – Он, разумеется, на всех парах примчался к тебе, но все, что он нашел – валяющийся в снегу ноутбук... – Тут Леви непроизвольно дергается, и мастер быстро ее успокаивает. – Упал на крышку, трещину на экране Лаксус уже починил. Нет, ноут не промок. – с улыбкой отвечает он на еще не заданный вопрос. Леви кивает с облегчением. В уголках глаз мастера заметны морщинки от улыбки. Он знает всех, знает, как и что они говорят, что чувствуют и как живут. Порой синеволосой кажется, что ему заранее известно, что люди скажут по тому или иному поводу. — Так вот. Джет, разумеется, поднимает тревогу, твой телефон отключен, он звонит Дрою, тот – Нацу, а Нацу, не раздумывая, мчится в бар. Вообще-то, он мчался за своим огнеметом, но по пути смог что-то сболтнуть Мире, а дальше все покатилось как снежный ком. Леви улыбается. Ей не нужно много времени и воображения, чтобы представить себе бар в ту минуту: все бегают, вооружаются. Кстати, а почему не работал телефон? Девушка морщится. Кажется, жестяная башка раздавил его буквально в руках, пока душил ее. Или потом как-то. Макаров терпеливо ждет, пока она снова взглянет в его сторону, и продолжает: — Дальше все дружной гурьбой приперлись во «Владыку». Кстати, никто даже не сомневался, что это они. Меня с ними тогда еще не было – я только слышал обычный топот. Только потом мне Лаки доложила, что весь бар ушел воевать, а я остался. Ну, я и... — Решил проявить свою силушку богатырскую. – Внезапно раздается саркастичное замечание с порога. Даже не оборачиваясь, можно узнать сварливый голос Полюшки. Впрочем, Леви из вежливости все же оборачивается и понимает, что не зря: за спиной Полюшки стоит взволнованная Люси, сжимающая свою сумку. — Так вот ты куда укатила! – замечая синеволосую, восклицает она. – А я прихожу и вижу: коляски нет, подруги нет – испарилась. И куда тебя понесло? — Время... посмотреть. – вспоминает МакГарден причину своего выезда, но вопрос был явно риторический, Люси уже что-то дальше тараторит, не обращая на нее внимания. Полюшка, поджимая губы, подходит к кровати мастера, садится в ногах. Быстро окидывает взглядом и девушку, и Макарова, отмечая отсутствие воротника и удивительно радостный настрой старика, и кивает: — Продолжайте-продолжайте. Мне тоже интересно. Люси, уже замолчавшая к тому времени, садится на кровать рядом, позади Леви. Мастер откашливается, и, по-видимому, пытается продолжить, не обращая внимания на Полюшку. — Так вот... Я поехал следом за ними. В похоронном бюро я застал только огромное побоище, разнимать всех было поздно, а уходить ни с чем – позорно. Потому и... — Потому и отравился химикатами. Чтобы было с чем прийти домой. – снова вставляет Полюшка. Но на этот раз мастер не останавливается, а продолжает повествование: — Потому и отправился на второй этаж. В прошлый мой визит кабинет Жозе находился на втором этаже, так что я туда и направился, но по дороге встретил Эйра. Тут Леви понятливо кивает. Про Эйра ей много чего было известно – химик, травит людей газами. И мастер попал под его руку. — Неосторожно. Мастер кивает в ответ на реплику Люси, раздавшуюся из-за спины синеволосой. И действительно неосторожно, если прекрасно знаешь, кого можешь встретить на пути. МакГарден вопросительно глядит на мастера, ожидая продолжения, но дальше рассказ перехватывает Хартфилия. — Тебя в это время спасали Нацу с Эльзой. Они, кстати, тоже лежали в этой больнице. Нацу выписался час назад, Эльза – примерно день. У Драгнила было пробито плечо, потеря крови... – Глаза Люси слегка блестят, но она опускает их слишком быстро, чтобы это успел кто-то заметить. – Гажил, если интересно, все еще жив. Леви слегка напрягается. Жив, значит. Ну, может, оно и хорошо, ему еще платить по счету за ее губу и шею. — Понятно. – МакГарден слегка улыбается. – Спасибо вам. Вы ведь меня буквально из клыков смерти вытащили. Люси машет рукой, мол, не благодари, а лучше вообще молчи. — Ты же одна из сотрудников бара. Как тебя бросить? – улыбается мастер. Но тут же возвращает себе притворно хмурый и угрюмый вид. – Но хоть из-за чего мы тебя спасали-то, bookworm? – он складывает руки на груди. Все взгляды устремляются на девушку, неуверенно теребящую подол пижамы в коляске. Леви шарит глазами по полу, пытаясь понять, с чего ей начать это повествование. Все-таки, она и сама виновата в том, что попалась, и в том, что теперь придется переезжать, а то и менять имя, и в том, что мастер ранен, и в том... — Кхм. – Полюшка с намеком кашляет, напоминая синеволосой о ждущих ее людях. МакГарден наконец поднимает глаза и начинает: — Мастер, вы знаете, что такое «NRVN»? В палате воцарилась тишина. Брови Макарова ползут вверх, уголки губ Полюшки – вниз, ресницы Люси – то туда, то сюда, поднимая ветер недоумения. — Знаю. – все же отвечает мастер, слегка щурясь, как он всегда делает, когда дело начинает пахнуть отнюдь не «Шанелью №5». – Neuron-Revival-Neuron. Популярное именование запрещенного наркотика, буквально переводится как «возрождение клеток мозга». Или «возрождение нейронов». Леви кивает. — Выворачивает человека наизнанку, все плохие качества вылезают, а хорошие, напротив, прячутся, или наоборот – зависит от самого человека. Вы помните тот файл, который мы с «Теневыми» стащили вместе с теми контрабандными делишками? Я... – тут МакГарден запинается, но все же преодолевает страх перед наказанием, и продолжает. - ...влезла в него и нашла там материалы по «NRVN». Знаю, не стоило лезть без Фрида, именно из-за этой ошибки меня вычислили, но... — Леви. – внезапно прерывает ее мастер. – Сейчас это не так важно. Макгарден сглатывает, поднимая голову. Мастер угрюм, как никогда. Ночные тени делают его лицо еще более мрачным, сосредоточенным на своих мыслях. Полюшка рядом с ним выглядит обеспокоенной, и, кажется, даже Люси за спиной синеволосой перестала дышать от напряженности ситуации. И правда, кого волнуют эти оправдания теперь. От стены в коридоре отделилась еще одна тень, куда темнее той, что была сейчас на лицах сотрудников бара в палате, и бесшумно направилась к выходу из больницы. Свет из окна мазанул по пустым рукавам пальто, меховому воротнику. Надо немедленно сообщить мастеру. Призраки не остановятся из-за какой-то там девчонки.

***

— Как ты мог?! Гажил не уклоняется от удара. Тяжелый кулак врезается в его скулу, железные перстни оставляют кровоточащие ссадины. Уже не первые, и, судя по все распаляющемуся тону мастера, не последние. — Почему, Редфокс?! Почему ты не убил ее?! – Жозе выплевывает слова прямо в лицо подчиненному, брызжа слюной, но тот не движется, зная, что стоит ему даже прикрыть глаза, и беды не миновать. — Тебе что, стало ее жаль?! – еще один удар. Завтра у «железного» будет не лицо, а одна сплошная кровоточащая ссадина. Места проколов болят особенно, когда мастер задевает их кольцами. Дергает, нещадно. — Нет. — Тогда почему?!! – Жозе уже даже не кричит, он орет и ревет, точно медведь. Впрочем, это не лучшее сравнение для мастера «Призрачного Владыки», он, скорее, боров. В ответ Редфокс молчит. Признаться в том, что не убил девчонку из-за того, что посчитал это бесчестным – все равно, что подписать себе приговор. Взгляд Редфокса на секунду кидается к любовно начищенному лезвию у стены позади стола мастера. Гильотина, воссозданная по музейному образцу. А на полу – тщательно затертые, но все еще существующие в памяти сотрудников пятна крови. Паркет на этом месте совершенно чистый, покрытый лаком. Но пятна и лужи ярко-красного цвета, они там есть. — Именно. – Резкая перемена голоса мастера заставляет Гажила слегка напрячься. Теперь он почти шепчет, напоминая змею. – Именно там ты закончишь, если облажаешься еще раз. Редфокс кивает. Пятна крови на деревянном полу не желают выходить из головы. — Ты убьешь ее. «Железный» снова кивает в ответ на приказ. Жозе улыбается и, наконец, отходит от него, усаживаясь в свое кресло. Пузо растекается по подлокотникам. — Иди. – Он повелительно кивает головой, подбородком указывая на дверь. Гажил снова кивает и, разворачиваясь на месте, уходит, аккуратно закрывая за собой дверь. Он солдат и не боится смерти. Не боится боли или мучений. Но рисковать оказаться под давным-давно не точеным лезвием* ради неизвестной ему синеволосой хакерши не станет. Убить – так убить. «Кажется, скоро настанет черед выбирать, что тебе дороже: честь или жизнь?» – всплывает в голове киллера вопрос, но он лишь морщится, отгоняя его подальше. Надо найти ее, эту девчонку с бирюзовой шевелюрой.