Драконий хвост

Драконий меч это особенное оружие. Сделан он не для убийства себе подобных, не для нанесения жутких ран. Он сделан для охоты на всех ведомых и неведомых хищников, охоты. Клинок меча сделан из таинственной драконьей стали, секрет которой веками храниться драконами. Клинки такие крайне востребованы среди обывателей. За его изяществом и легкостью скрывается смертоносное оружие. Только вот попадают они в руки обывателям только в легендах, а видеть обыватели их могут только за плечами на спине у дракона, спрятанными в специальные ножны. Слухами и домыслами обросли такие клинки, потому что нет охотников лучше, чем дракон. Мастерство владения такими клинками драконы оттачивают веками, временем, которое недоступно пониманию обывателя. Только не поднимет против обывателя дракон свой клинок, потому что заведомо знает, что он сильнее и битва эта будет нечестной. Тихая, укрытая ковром сочно-зеленой травы поляна недалеко от реки, стала местом встречи дракона и обывателя, желающих скрестить мечи. Один из них, облаченный в облегченные доспехи, мощный как скала, дающий почувствовать свою силу в каждом движении, чтобы убить. Второй, легкий и быстрый, одетый только в легкие кожаные доспехи охотника, чтобы защитить, не убивая. Они сошлись. Герцог Броск с лязгом вынул из ножен на поясе двуручный меч, лишь кивнув секундантам. Он не намерен был говорить, ему не терпелось всадить клинок в тело дракона и уйти победителем, как он привык. Он знал, что дракон не посмеет его убить, а пока он жив, у него есть шанс убить дракона. В его роду были такие, потому он и носит свой герб на груди. Он не привык отступать, или проигрывать, а здесь есть обстоятельства в его пользу. Джек стоял, ожидая герцога в центре поляны, на его губах играла легкая задумчивая улыбка. Он разглядывал герцога, в особенности ему не нравился красный плюмаж на его шлеме. Наверное, у драконов имеется особые мнения на счет красного цвета, потому что он отслеживал его раскачивания очень внимательно. Руки Джека были беспечно скрещены на груди. Герцог Броск принял боевую стойку и стал мерно очерчивать восьмерку кончиком меча. Лезвие меча поблескивало в лучах солнца холодным блеском. Джек напрягся, чуть согнув колени, но меч не достал, внимательно отслеживая движения герцога. Герцог рванулся в атаку как внезапно распрямившаяся пружина, меч засвистел рассекая воздух, Джек увернулся, как по волшебству меч с шипением появился в его руках, отбил очередной выпад, высекая ярко-желтые искры и отбрасывая в сторону клинок Броска, следующей целью клинка был плюмаж, клинок коротко свистнул над головой противника, вычурные перья упали в ладонь Джека. Броск остановил атаку, удивленно рассматривая свой плюмаж в руках Джека. Тот раскрыл ладонь, демонстрируя срезанные перья противнику, и широко улыбнулся, произнеся: «Упс!» Глаза герцога сузились, сверкнув злостью. Герцог Броск прекратил разведку и прощупывания, он стал атаковать со всей злостью, на которую он был способен. Злоба и жестокость герцога Броска была известна всему миру, в этом он был неповторим и уникален, скорость и сила боя усилилась в несколько раз и приобрела просто фантастические масштабы. Звон клинков слился в один нескончаемый звенящий звук, сами клинки перестали быть видны, сверкая очерчиваемыми короткими траекториями в лучах яркого солнца. На теле Джека появилось несколько порезов. Герб на груди герцога был перечеркнут крест на крест клинком Джека. Снижать темп и переводить дух бойцы и не собирались. Сколько времени продолжалось это смертоносное зрелище никто не мог ни знать, ни определить. Глаза наблюдателей начали слезиться от напряжения. Джессику трясло от напряжения и она пряталась в золотистый камзол, оставляя над воротником только испуганные изумрудные глаза. Она сжала кулаки так, что пальцы ее побелели от напряжения. Казалось, что бой длился вечно, он просто не прекращался и не начинался никогда, он просто был всегда. Пот заливал раны и царапины, щипал глаза. Мир вокруг перестал существовать, был только бесконечный танец клинков. Герцог Броск стал снижать темп совершенно неожиданно, делая промахи и пропуская выпады, которые издевательски наносил Джек. Вначале он плашмя приложил к его артерии лезвие явно намекая, на то герцог в его власти и бессилен против него. Джек изматывал его по-кошачьи грациозно перемещаясь вокруг него, заставляя следовать за собой, успевать, напрягая все мышцы. Темп битвы снизился окончательно, только движения Джека поддерживали видимость боя, он выжидал. Герцог заливался потом и дышал со свистом выталкивая воздух из легких. Наконец, он пошатнулся и упал на бок, выпустив из руки меч. Джек подошел к нему опустив клинок и склонился. - Вставай, воин, я жду твоей мести, - сказал он, преодолевая сбившееся дыхание. – Вставай, герой, дракон еще жив. Поднимайся, иначе мне придется перерисовать твой герб… Джек склонился над Броском, опираясь на клинок, усталые мышцы ныли от напряжения, из многочисленных порезов на зеленую траву капала густая кровь. Броск сконцентрировал на нем свой змеиный стальной взгляд, где-то в глубине его глаз блеснул нехороший огонек… Расслабленный Джек не успел заметить, как рука Броска метнулась, сверкнув холодным металлом лезвия кинжала, он почувствовал, как с хрустом рвутся под ребром ткани и оглушительную боль рвущегося к сердцу клинка. Джек схватил его кисть и сжал, отталкивая в сторону. Каждый удар сердца отдавался разрывающей болью, Джек слабел и знал, что его время уже сосчитано до самого конца. Он с силой наступил на нагрудник Броска, вдавливая металл. - Так будет на твоем гербе отныне, герцог, потому что ты слаб, и убить тебя легче, чем растоптать нечаянно насекомое. Джек сильнее надавил на нагрудник, герцог потерял сознание, секунданты засуетились оттаскивая Броска в сторону. Джек, шатаясь пошел в сторону деревьев у реки, схватился рукой за ствол ближайшего и рухнул. Свет мерк вокруг него, накрывая мраком с каждым толчком сердца, последнее, что он слышал, был крик Джессики: - Нет, Джек, открой глаза, пожалуйста, мне нечего делать здесь без тебя, возьми мою жизнь, открой глаза, Джек… И спокойный голос Тома: - Не тревожь его, Джессика, он улетает… Драконы не уходили и не умирали, они улетали.