По ту сторону тьмы

Последующие дни пребывания ребят в Блэквуд-Холле назвать тихими и безмятежными очень сложно, они были весёлыми, волнующими, яркими и, что греха таить, несколько опасными для нервного здоровья Оуэна. Фагот с Бегемотом окончательно взяли под свою опеку близнецов Уизли. Рон пропадал с Азазелло, который, заключив пари с Фаготом, стремился сделать из младшего Уизли телохранителя для юного Блэквуда. Сам юноша, разумеется, и не подозревал о мотивах демона, но против явно не был. Драко проводил свое время в компании Оуэна и Воланда, который иногда спускался в гостиную к ребятам. Пару раз Драко и Блэквуд занимались фехтованием с Роном и Азазелло. Один против четверых, это была самая излюбленная тактика Азазелло, этот мужчина нещадно гонял мальчиков, пока каждый из них не выстаивал против троих хотя бы пять минут. Конечно, Оуэн это проделывал с легкостью, а вот Рону, как впрочем и Драко, сильно доставалось. Близнецы с неразлучной парочкой Фагот-Бегемот, не понятно как выпросив у Оуэна разрешение поэкспериментировать в лаборатории, исчезли из виду на пару дней. До отъезда оставался всего один день, а эти проказники так и не показывались, хотя исправно выходили к столу и на чай. И вот, в один прекрасно-мрачный час, когда за окном тихо падали снежинки, а солнце уже скрылось за горизонтом, на первом этаже восточного крыла прогремел оглушительный взрыв. Мирная идиллия, царившая в большой гостиной, где собрались оставшиеся домочадцы и гости Блэквуд-Холла, была нарушена криками и топотом вперемешку с клубами пыли и дыма. Азазелло и Оуэн, вскочив со своих кресел, ринулись к дверям, откуда к ним навстречу из клубов дыма, будто приведения, вышли близнецы, ведущие под руки Фагота, а за ними Бегемот, который тащил что-то толстое и длинное. - Что случилось?! – первым спросил Оуэн. – Вы в порядке? - Извини, друг, - начал Фред, осторожно перехватив под грудь Клетчатого, - нам очень жаль, там, понимаешь… - … в общем, мы сильно сплоховали, - подхватил Джордж. - Твоя лаборатория, она… прости нас, это мы виноваты, - близнецы одинаково потупили полный раскаянья взгляд. - Да Мерлин с ней! Вы сами целы? Что с Фаготом? – Оуэна сильно взволновал вид вернувшийся четверки. Близнецы были более–менее целы: рваная одежда, пара ссадин и царапин, грязные, в саже и пыли. Фагот же выглядел многим печальнее: бледный, с раненой скулой и бедром, в рваной, окровавленной одежде, взгляд его блуждал, а тихая речь была бессвязна. - Да жив он! Что с ним станется, - ворчал Бегемот. Хромая, он подошел к дивану и уложил на него свою ношу. - Это Урос? – Азазелло иронично взглянул на любимца Гарри. Змея была немного подкопченной, вероятнее всего без сознания, но явно живой. - Урос! Фред, Джордж, разместите Фагота на диване, - приказал мальчик и кинулся к своему любимцу. - И этот жив, - тыкая пухлой лапой в змею, заметил кот. – Из-за него, между прочим, там всё и взорвалось! - негодовал Бегемот, который пострадал меньше всех, отделавшись лишь опаленной шерстью и обгоревшими усами. - Да что ж у вас там произошло? – повысив голос, спросил Оуэн и резко обернулся к коту. - Да всё было нормально, пока Этот не заявился - ткнув пальцем в сторону змеи, проворчал Бегемот. – Мы пытались усовершенствовать один из рецептов близнецов. Зелье было уже на последней стадии. И тут, когда нужно было добавить последний ингредиент, с потолка из вентиляционной шахты спускается Этот и, приняв Фреда за шикарный живой шест, сползает на пол. Мальчик, конечно, испугался! А ну, такая махина по тебе ползет, да еще со спины! Они-то его не знают, вот Джордж и запустил в змею банкой с каким-то корнем. А этот увернулся и шнырь под стол! Ну я, чтоб он убрался, и кинул в него другой банкой с какими-то семенами, но он скользкий, гад, увернулся и к Фаготу, я хвать вторую банку и … - А-а-а, - подал голос Клетчатый, - так это тебя, любезнейший, я должен благодарить за рану на щеке. И за взрыв, полагаю, тоже. - Меня?! За взрыв?! Да это же этот червяк-переросток задел стол хвостом, и котел опрокинулся! – взревел Бегемот. - Ну да-с, а до того в него, то бишь в котел, полетели семена звездчатого аниса, мой любезнейший друг, которые, как ты наверняка знаешь, будучи в одном котле с солнечной эссенцией дают просто оглушительный, невероятный, нестерпимо-огненный взрыв! – под конец своей речи Клетчатый приподнялся с дивана, снимая холодный компресс, что успела подать ему Гелла. – А этот анис был как раз в той самой банке, что ты в меня запустил! – зло произнёс Фагот. - Что!? Да я спасал тебя и наше зелье от этой змеи, между прочим, в то время как Вы, сударь, просто стояли столбом! – возмутился кот и спрыгнул с кресла. - Я!? Стоял столбом!? Да будет тебе известно, дражайший Бегемот, что я пытался минимизировать последствия твоей глупости, я… - начал Клетчатый. - Довольно! – властно и тихо произнёс Воланд, который, как и Рон с Драко, наблюдал всю сцену со своего места у камина. – Прекратите нести всякую чушь! Оуэн, ты бы позаботился о ранах своих друзей. Для хорошего хозяина это первоочередная задача, нежели жалеть своего питомца. Я недоволен тобой. - Да, Наставник, прошу простить мне мою глупость, - склонив голову, ответил Оуэн, поднявшись с дивана. Изнутри его сжигал стыд, так сглупить, показать своё невежество и продемонстрировать, что все труды Наставника по его воспитанию были напрасны. Гарри давно не испытывал таких сильных чувств, такого отвращения к самому себе. - Простите, господин Воланд, - подал голос Джордж, - мы в порядке. - Наши повреждения незначительны, - подхватил Фред. - Ой ли? – скептически заметил мужчина. – А ну-ка, ребятки, снимете-ка чары иллюзии. Давайте, давайте, в этом доме, да и вообще, от меня сложно что-либо скрыть, - Мессир встал и подошел к близнецам. Джордж и Фред переглянулись и, тяжело вздохнув, прошептали слова заклинания. Тут же их одежда стала изодранной, кроваво-красной, глубокие порезы, словно гроздья созревшей рябины, истекали кровью. Волосы были опалены, дышали мальчики мелко и часто, словно превозмогая боль. - Великие начала, - прошептал Оуэн-Гарри, оглядев друзей, и медленно осел на диван. - Гелла, - твердо произнёс Воланд, - проводи эти юных защитников в лазарет и дай им живительной настойки, обработай раны и выдай новую одежду. - Как прикажите, Мессир, - склонив голову, ответила женщина. - И вы не спросите, почему мы в таком состоянии? – удивился Джордж. - И почему вы назвали нас защитниками? – подхватил Фред. - А есть ли в том необходимость? – спросил Воланд. – Азазелло, как думаешь, что произошло? - Если внимательно посмотреть на этого субъекта, Мессир, - мужчина указал рукой на Фагота, - и заметить, как он отводит взгляд, то можно убедиться, что он знает, кто виновен в ранах молодых людей и знает, как это произошло. А то, что Бегемот молчит и обвиняющее поглядывает на него, лишнее тому доказательство. Так что я полагаю, что Фагот во всем виноват, он не смог защитить мальчиков от взрыва. - Это не совсем так, - заявил Клетчатый. – Я успел выставить щит, чтобы защититься от брызг испорченного зелья, но … - Но что? – холодно спорил Оуэн, мальчик, уже взявший себя в руки, внешне был полностью спокоен, голос его был тихим, но четким. – Фагот, ты же не какой- нибудь человек или третьесортный маг! Что такого могло произойти, что ты не смог элементарно выставить близнецов за дверь и не убраться самому!? - Боюсь, Оуэн, произошла твоя змея, - вступился за Фагота Джордж. – Она, когда котел опрокинулся и загорелся, резко бросилась к кладовой и задела стул, на котором лежали цветы асфаделиса. Они попадали на пол и угодили в зелье. Ну, и… - ... взорвались они, да так, будто кто бамбардой кинул, - продолжил Фред, - пока Фагот убирал остатки зелья и пытался потушить пожар, мы ставили щиты от этих взрывов. Асфоделис упал близко к шкафам, потому они загорелись и с них посыпались всякие баночки и колбы. Вот нам и досталось. - А Бегемот обгорел, когда из огня вытаскивал змею, её оглушило взрывами, и она оказалась возле горящего шкафа, - добавил Джордж. – В случившемся есть вина каждого, - произнёс Воланд, - но это не умаляет проступков этих двоих. - Взглянув на Фагота и Бегемота, Мессир продолжил, - вы всё ещё школьники, дети, не знающие ни мира, ни магии. А Эти не первую сотню лет прибывают в мире и потому должны знать цену своей глупости и безответственности. Гелла, уведи раненых. - Да, Мессир. Прошу вас, господа, следуйте за мной. В этот раз близнецы молча подчинились воле Главы. - А что касается Вас, - обратился Воланд к оставшимся погорельцам, - вернёте лаборатории прежний вид и будете месяц помогать на кухне, и никаких фокусов и шуток! Вы поняли? - Да, Мессир, - разом ответили кот и Клетчатый. - Вы так добры, Мессир, - склонившись, добавил Фагот, вздохнув с явным облегчением. - Надеюсь, я не пожалею о своей снисходительности. - Ни в коем разе, Мессир, ни в коем разе. Разве мы можем… - Конечно, не можем! - вклинился Бегемот, но только взглянув на Воланда, сразу умолк. - Оуэн, я хочу поговорить с тобой, поднимись ко мне в кабинет через час. - Хорошо, Наставник, - тихо ответил мальчик, внутри похолодев от мысли о предстоящем разговоре. Да, давно Мессир его серьёзно не отчитывал. - Думаю, что вам и года на кухне мало будет, - усмехнулся Азазелло. – Уж больно Мессир добр к вам. - Ты бы помолчал, - возмутился Бегемот, - на кухне работать тоже не сахар, знаешь ли. А ведь я ничего не сделал, чтоб меня так жестоко наказали! - Каков наглец, вы только посмотрите на него! Милейший, именно, именно за то, что ты ничего не делал, тебя и наказали, - усмехнулся Фагот, и поднявшись с дивана, покинул гостиную. - А сам-то, - пробурчал кот и тоже ушел. *** В то время, как в гостиной разворачивалась эта любопытнейшая сцена, Малфой и младший Уизли, удостоверившись, что все живы, вернулись к своей партии в шахматы. - Дома у вас тоже так? – спросил Драко Рона. - С этими двумя постоянно. Они просто ходячая катастрофа. Но для полноты картины не хватает маминых криков, - меланхолично ответил Рон. - А ты, я погляжу, не переживаешь за них, - заметил слизеринец. - Они как садовые гномы - живучие. Так что волноваться о них - пустая трата времени и сил. - Я думал, что Уизли больше беспокоятся о своих «братьях», - Драко усмехнулся. – Ты эгоистичен, я удивлён. - Ты тоже. - Я слизеринец! - Ты глупец, если считаешь, что факультет оправдывает твой характер. И будешь ещё большим глупцом, если не прекратишь отвлекаться – Гарде*! – Рон хитро улыбнулся и забрал белого ферзя. - Ты когда это таких слов умных нахвататься успел? - съязвил Малфой, пропуская колкость мимо ушей, - не иначе когда с Азазелло занимался. И я не отвлекаюсь! – Драко сделал следующий ход, уводя из под удара ладью. - Может и от него. – Не отрывая взгляда от доски, ответил младший Уизли. - Он вообще много чего умного говорит, а главное, делает. Так что удивляться тут нечему. - Поверь мне, это только тебе так кажется, - усмехнулся Драко. А в это время в гостиной изрядно потрепанные близнецы объясняли, что произошло, пока их не забрала Гелла. *** К ужину все собрались уже здоровыми и в довольно хорошем настроении. Оуэн извинился перед близнецами за своё глупое поведение. На что они похлопали его по спине и сказали, что в следующий раз обязательно его не простят. Рон и Драко успели-таки поругаться пару раз, но их, с некоторых пор интеллектуальные, пикировки доставляли обоим огромное наслаждение. Так что ссорой в прямом смысле слова их перепалки назвать было сложно. Однако, это иногда нервировало других. Но разве на такие мелочи стоит обращать внимание? Воланд долго беседовал с Гарри до ужина, указывая тому на ошибки и его некомпетентность как мага и хозяина дома. Блэквуд давно не ощущал на себе такого явного разочарования Мессира, и от этого ему становилось ещё хуже, каждое слово било, будто хлыст, каждое замечание, словно раскаленный металл, опаляло кожу. Щеки мальчика украсил стыдливый румянец, глаза наполнились раскаяньем. Он, опустив голову, смиренно слушал Наставника, не скрывая своих чувств, ведь Воланд был единственным, перед кем Гарри не боялся обнажить душу. И Темный первосвященник, зная это, был горд и очень доволен. Ведь эта душа каким-то непонятным образом стала дорога ему. Праздничный ужин прошел, на удивление, тихо и спокойно, без происшествий. На следующие утро ребята должны были покинуть Блэквуд-Холл, но этого им явно не хотелось. ***** Первые лучи восходящего солнца, словно кисть старого мастера, окрасили Ормонд-Холл в нежные розово-золотистые тона. Переливаясь и искрясь, на пушистых шапках снега, окутавших подоконники и крышу поместья, робкие лучики пробивались сквозь зашторенные окна, пробуждая домочадцев и гостей замка к новому дню. На одном из заснеженных балконов, закутавшись в пушистый плед, стоял Рон, он сегодня проснулся очень рано и, лежа в постели, думал о том, что случилось за последние дни. Громадный замок, богатое убранство и изысканность комнат, необычные, но интересные люди, и такая удивительная атмосфера... Да. Атмосфера. Весь замок словно дышит ей, атмосферой покоя и уверенности, счастья и умиротворенности. Такого Рон, наверное, не испытывал никогда. В эти несколько дней рыжий мальчик забыл обо всем: о бедности своей семьи, о различии в социальных статусах, о том, что он, как младший сын, не унаследует ничего и по сути все, что у него есть, это волшебная палочка, которая, кстати, и не его. Он забыл. Вспоминать не хотелось, и в этой милой неге забытья он был счастлив. Фехтование с Азазелло, который не раз говорил, что сражаться нужно так, чтоб суметь защитить самое ценное – жизнь своего хозяина, друга, возлюбленного, он не раз это повторял, и мысль защищать кого-то по собственному желанию очень понравилась Рону. Шутки Близнецов и Фагота с Бегемотом, шахматные партии с Оуэном и Драко, забавные перепалки с блондином, которые так полюбились ему. Это была его жизнь. Такая счастливая и такая короткая. - Что вас так опечалило, молодой человек? – раздался низкий голос Воланда. - Опечалило? Это скорее не печаль, а легкая грусть, – Рон обернулся, мужчина стоял с ним рядом и так же, как он смотрел на заснеженный сад. – Знаете, мне почему-то вспомнились строки из «Фауста», отец любит магловских писателей и часто читал мне их произведения, когда я был ребенком. - И что же за строки вспомнились? – с любопытством спросил Воланд. - «Тогда сказал бы я: мгновенье! Прекрасно ты, продлись, постой! И не смело б веков теченье Следа, оставленного мной! В предчувствии минуты дивной той Я высший миг вкушаю свой»**. - Знаю, эти строки звучат очень странно из уст ребенка. Но сейчас я именно так ощущаю это мгновенье. Драко говорит, что я стал занудным. - Вы, юноша, сильно изменились, пусть и остались по виду лишь ребенком, душа ваша уже повзрослела, пусть и не на много. Теперь только вам решать, каким путем идти и где ваше место. Здесь, рядом с Оуэном или там, в мире. – Мессир видел, душа этого мальчика готова пойти за Гарри и быть с ним до конца. Раз она нашла покой в столь непростых стенах, то и счастье познать сможет лишь в их чертах. - Рядом? Возможно, – задумался мальчик, но, взглянув в голубое небо, тихо добавил, - нет, стоять с ним рядом я не смогу, это скорее для Драко, лучше я буду стоять за его плечом, в тени. Тогда любой пожелавший навредить Оуэну узнает вкус закаленной стали. - Хм… Похвальное желание, - заметил Воланд. – Но тогда вам, юноша, предстоит много и упорно тренироваться, что бы стать его сателлитом***. - Вы правы, мне ещё многое предстоит узнать, - улыбнулся мальчик. – Холодно, с вашего позволения, я зайду в комнату. - Конечно, иди, дитя,- отозвался Воланд. – Тебе было нужно столь мало для столь большого решения. Учись и будь достоин того, чтобы стоять за плечом моего воспитанника, – слова Мессира прозвучали в тишине. ***** В это утро в столовой было необычайно тихо, даже неуёмные близнецы были на удивление задумчивы, каждый думал о своем. - Эдак не пойдет, государи мои! – оглянув присутствующих, произнёс Фагот. – Что за вид!? Краше на поминках сидят, а у нас пока ещё никто не умер. - Фагот прав, - отозвался Оуэн, - это не последняя наша встреча вне стен школы, так что грустить ни к чему, тем более что завтра начало нового семестра. - Это точно! – оживились близнецы, - этот семестр точно будет нескучным, уж мы постараемся! – весело ответил Фред. - Только постарайтесь не разрушить школу до основания, а то вы в приступе ярого веселья камня на камне не оставите, - меланхолично заметил Драко, - а нам там ещё шесть лет учиться. - Не беспокойся, с нашими новыми приколами и весело будет, и школа останется целой. Спасибо Фаготу и Бегемоту, они нам здорово помогли, - ответил Джордж, искренне улыбаясь. - Да, было весело, - подхватил Фред. - Должен согласиться, - добавил Драко, - эти дни были поистине веселыми и … - … словно жизни из других миров, - перебил блондина Рон. – Но это были радостные моменты. Спасибо за приглашение, Оуэн. - Не за что, - улыбаясь, ответил мальчик. После завтрака ребята отправились домой при помощи порт ключей. Близнецам и Рону Оуэн подарил новую одежду взамен уничтоженной. Ребята долго упрямились, но в итоге все же приняли неожиданный подарок в виде полного рабочего и выходного гардероба, включавшего костюмы для фехтования и верховой езды. Стоя на крыльце парадной лестницы, Гарри смотрел на покидающих его дом друзей, в сердце вдруг пробежала искорка сожаления, время пробежало так быстро. - «Тогда сказал бы я: мгновенье! Прекрасно ты, продлись, постой!» - положив руки на набалдашник трости, произнёс Воланд. - Отчего в такую минуту вы вспомнили «Фауста», Мессир? – не оглядываясь, спросил Гарри. - Это не я, а твой друг Рональд. Он сегодня на рассвете, ровно как и ты сейчас, смотрел на спящий сад и вспоминал эти слова, желая, чтоб мгновенье остановилось. - Глупые желания смертных, - отозвался мальчик, - не мука ли жить днём одним? - Но это и твоё желание, Гарри. - И я, подобно им – смертен. Мне не понять, каково это, когда время остановится. А желания, они в какой-то мере утешают нас, дают нам силы жить дальше. - Когда тебе грустно, ты становишься философом. Оставь эти мысли, завтра у тебя важный день, и потому я хотел бы с тобой поговорить, идем. - Да, Мессир. Гарде́* (фр. gardez «берегите(сь)») — нападение на ферзя. ** - "Фауст" И.В.Гете по переводу Н. Холодковского 1878 года. Сателлит*** - (от лат. satelles, родительный падеж satellitis) — телохранитель, спутник.