Глава рода Блэквуд, Теодор Воланд».
Сказать, что мужчина был удивлен - равно молчанию. В кратком и сухом, на первый взгляд, письме таилось много больше, чем позволяли видеть скупые строки. Сила, мудрость, властность – всё это было скрыто в нём. Зельевара вновь посетило то странно–сладостное чувство, что охватывало его каждый раз в пылу жарких споров с Оуэном – опасность. Это позабытое когда-то, но удивительно сладостное или, скорее, пикантно–острое чувство. Со времён падения Темного лорда прошло десять лет. Десять лет спокойствия и мира. И казалось, что именно в этот момент Северус Снейп осознал, что же тяготило его в уютных подземельях неприступной школы – покой и обыденность. Жизнь, когда один день похож на предыдущий, когда ты знаешь, что будет не только завтра, но и через неделю, месяц, год. Сразу после войны это казалось благом, а потом… потом стало скучно. Именно в эту секунду мужчина понял, что не сможет оказаться от предложения Воланда, кем бы он ни был. Отогнав от себя лишние мысли, так настойчиво лезущие в сознание, он сел писать ответ. **** А в это время в поместье Блэквуд – Холл юный воспитанник Темного первосвященника Гарольд, радостно возвращался домой. Ворота поместья гостеприимно распахнулись, встречая хозяина, окна замка озарились тысячами огней, вспыхнувшими разом, разноцветные фонарики осветили главную аллею, сад засверкал великолепием пушистого снега, подсвеченного магией. Казалось, что Гарри вошел в сказку, которая радостно приветствует его. В зиму, что дарит свой теплый холод и вселяет веру в чудо, разливает в воздухе едва ощутимый аромат яблок и корицы, сдобренный тонкими нотками магии. Подойдя к парадным, он увидел домовика, который, раскланявшись «дорогому хозяину», распахнул перед ним двери. В холле его встречала вся свита Воланда во главе с ним самим. Фагот и Бегемот стояли справа, чуть поодаль от дверей. Азазелло и Гелла напротив и, как самое желанное для Гарри, его наставник. Воланд стоял дальше всех, прямо напротив дверей и, что было для него несвойственно, улыбался, своей чуть кривоватой улыбкой. - Добро пожаловать домой, Гарольд, - глубоким голосом произнёс Мессир. - Я вернулся, - улыбаясь, ответил мальчик. В этот момент Гарри, как никогда, напоминал ребенка, вернувшегося в отчий дом. Туда, где его ждали радость и тепло, где было его сердце. Казалось, будто каждый проникся радостью и чувственностью момента, застыв в волнительном оцепенении. Но это лишь на миг. А потом застывшие люди ринулись обнимать вновь прибывшего, громко поздравляя с возвращением и расспрашивая о дороге. Воланд со снисходительной улыбкой смотрел, как Бегемот и Фагот душат в объятьях своего партнера по играм и по совместительству ученика, как более сдержанный Азазелло пытается оторвать их от мальчика и как Гелла, тихо сверкая глазами, счастливо улыбается Гарри. Она, как и вся свита, очень привязалась к юному Блэквуду, но никогда не смела высказать ему ни своей любви, ни привязанности. - Ну, полноте вам, задушите мальчонку, - окликнул свою свиту Воланд. – Проводите его наверх да дайте отдышаться, за ужином, я думаю, он все нам расскажет. - Все непременно расскажу, Мессир, - почтительно ответил Гарри, и его зеленые глаза блеснули благодарностью, мальчик, вырвавшись из рук застывшего на секунду Фагота, ринулся наверх. Его багаж тут же забрали эльфы. Немного отдышавшись, Гарри оглядел полюбившуюся ему спальню. Большая комната, высокие окна за темно–синими, тяжелыми портьерами с серебристыми кистями и ламбрекенам. Стены украшены резными буазери* темного дуба, а над ними, до самого потолка, прекраснейшие росписи с изображениями героев древних легенд и сказаний. Большая, широкая кровать с глифическими** столбиками и витиевато вырезанной верхушкой, бархатным балдахином глубокого, голубого цвета и крупным растительным орнаментом. Дубовое трюмо с узорной сенью в виде сплетенных виноградных лоз и лебедей стоит слева от кровати, возле стены, на нем уже лежат маленькие шкатулки из багажа Гарри. В большом зеркале трюмо отражается ярко пылающий камин в мраморном обрамлении, пара уютных кресел и низенький столик с инкрустированной столешницей. - Я дома, - тихо повторил мальчик, стянув тяжелую зимнюю мантию, бросил её на спинку одного из кресел. Туда же полетел черный сюртук и шелковый шейный платок. Опустившись во второе кресло, Гарри блаженно прикрыл глаза. - Тяжелый день? – раздался из темноты голос Мессира, стоящего возле камина, но не попадающего в его отблески. - Скорее, выматывающий. Поездка на поезде оказалась не настолько спокойной, как я планировал. А вокзал вообще больше похож на растревоженный пчелиный улей. Но это всё уже позади. Больше не поеду в школу на поезде, - ворчливо отозвался мальчик. - А что ты хотел? Это люди, они суетливы от природы, - философски заметил Воланд. - Возможно. Вам виднее, наставник, - согласился мальчик и, приоткрыв один глаз, взглянул на Воланда. – Вы хотели что-то со мной обсудить до ужина? - Да хотел, - ответил мужчина и взмахом руки убрал вещи с кресла и сел в него. Гарри, разом прогнав нахлынувшую вялость и дремоту, подобрался и внимательно посмотрел на своего наставника. - Это как-то связано со школой? - В некотором роде, - задумчиво произнёс мужчина. – Скорее, это связано с твоим учителем … - В этот момент Воланд умолк, погрузившись в свои размышления. Юный Блэквуд, уже знакомый с привычками своего наставника, терпеливо ждал, не нарушая тишины и размышлений мужчины. – Да, именно он, - прошептал Воланд. – Северус Снейп, я говорю о нем. Я хотел бы лично познакомиться с ним, ты столько раз упомнил его в письмах. А потому, думаю, что будет не лишним пригласить его к нам на ужин. Ты так не считаешь? - Разумеется, Мессир, я думаю, что профессор скрасит наш ужин, - уважительно ответил мальчик, подавляя своё природное любопытство. Задвинув все свои мысли и желания подальше, он продолжил: - Думаю, праздничный ужин на Йоль будет самым удачным временем. Это очень важная ночь для магов, полагаю, он не может отказаться. Семьи у профессора нет, друзей крайне мало, а общество директора в этот вечер ему будет явно в тягость. – Гарри говорил всё это, прекрасно понимая, что отказать Мессиру он не сможет, о чем бы тот его ни попросил. Пожалуй, самым главным было то, что Гарри прекрасно осознавал - Воланд знает о неспособности Блэквуда отказать ему. Но все равно, мужчина обсуждал с ним вопросы подобного рода. Это для мальчика было самым ярким доказательством уважения наставника к нему. – Напишите ему письмо, как глава рода, и выразите свою заинтересованность в его присутствии. Профессор много раз пытался выспросить у меня, откуда я столь много знаю, и мой ответ каждый раз сводился к Вам, наставник. Северус не устоит, я уверяю вас. - Ну коли так, то я пошлю ворона, - мужчина поднялся и, окинув спальню, добавил, - перед ужином занеси мне Смольного, он самый быстрокрылый. - Как пожелаете, Мессир. Но позволите ли дать совет? - Гарри встал и подошел к Воланду. - Совет? Ну что ж, давай послушаем, - усмехнулся мужчина дерзости юнца. - Напишите письмо своей рукой. Профессор очень чувствителен к магии, особенно к сильной. Это его сила и его слабость. - Думаешь, это правильно? - Думаю, это более результативно. - Ты становишься прагматиком, школа портит тебя, - со скрытой усмешкой в голосе произнёс Воланд. - Возможно, но идеалистом я никогда и не был, - пробежав ладонью по волосам, мальчик вновь взглянул на наставника. - Уж это точно, - заметил Мессир. – Я приму твой совет. – И с этим покинул спальню. Спустя два часа Гарри постучал в дверь покоев Мессира, держа на предплечье Смольного. *** Позже, все собравшиеся за праздничным столом в нетерпении ждали появления Мессира и хозяина поместья. Они задерживались, хотя это было для них несвойственно. И вот золоченые белые двери вздрогнули и распахнулись, пламя свечей вспыхнуло ярче - в столовую вошли они: наставник и его подопечный, свет и тень, мудрость и юность, вечность и мгновение. - Вы, верно, уже заждались нас, - произнёс Гарри, почтенно пропуская Воланда вперед, - прошу нас за это простить. Дела, дела. - Это ж какие такие дела? Мы всё ждем тебя, ждем, а ты будто и забыл про нас! Даже словечком с нами не обмолвился! – обиженно возмутился Бегемот. - Самые что ни на есть безотлагательные, - чуть улыбнувшись, ответил мальчик. – Но теперь, уверяю тебя, Бегемот, я в полном вашем распоряжении. И услышите вы от меня уж точно более, чем одно словечко. За беседой о школе время пролетело очень быстро. Чай пили уже в малой гостиной перед жарко горевшим камином. Фагот и Бегемот то и дело отпускали колкие шуточки про учителей и учеников. Азазелло слушал внимательно, хоть и делал вид, будто созерцает тихо парящие снежинки. К ночи пошел снег, казалось, что настоящая зима решила поселиться именно в поместье Блэквуд, ибо в остальной Англии было холодно, но не снежно. Гелла улыбалась и разливала всем горячий чай. Как ни странно, но Мессир тоже был в гостиной, хоть и не любил суеты и галдежа. Он, устроившись в дальнем кресле, о чем-то раздумывал. Так прошел не один час, луна давно господствовала в небе, когда среди взрывов смеха и хохота тихо, но от того не менее четко, прозвучали слова Мессира: - Поздно уже. Заканчивайте. - Да, Мессир, - тут же отозвался в миг ставший серьёзным Фагот и вместе с Бегемотом покинул гостиную. Гелла исчезла за дверью следом за Клетчатым и котом. Азазелло пожелав Мессиру и Гарри спокойной ночи, растворился в тени портьер. - Доброй ночи, Мессир, - произнёс Гарри, поднимаясь с кресла. - Уж лучше лунной, - отозвался Воланд, - в такие ночи мне лучше думается. А ты Гарри не спеши. Сядь. - Да, Мессир, - мальчик сел в соседнее с мужчиной кресло и одним движение руки убавил в комнате свет. Полумрак казался ему уютнее, да и Мессир любил его больше. - Смольный вернулся, - раздался в тишине голос Воланда. - Профессор прислал ответ? Он согласился? - Письмо пришло час назад. Он дал своё согласие, потому вышли ему координаты поместья, а у ворот его встретят. - Как пожелаете, Мессир. Я же говорил, он не устоит, - довольная улыбка молнией вспыхнула и погасла на устах мальчика. - Что вас волнует в нём, наставник? – Уже серьёзно, но с каплей любопытства в голосе спросил Гарри. - Волнует? О чем ты? – Воланд взглянул на мальчика, удивленный его вопросом. - Вы редко желаете видеть смертного до его времени … лично. Здесь же желаете знать моего мнения и видеть профессора столь скоро. В нём есть что-то, что беспокоит вас, или, скорее, что-то, любопытное вам? - Гарри, обернувшись к мужчине, не смотрел ему в глаза, лишь изредка бросал быстрые взгляды, пытаясь угадать чувства наставника и увидеть в его необычных глазах подтверждение своей правоте. – Да и Азазелло, мелькавший рядом с ним, последнее время с изрядной частотой, лишнее тому доказательство, – невинно заметил Гарри, бросая эту фразу как последний аргумент. - Ха-ха-ха… - рассмеялся мужчина, чем очень удивил мальчика, который резко подняв голову, смотрел на него. – Ну плут, ну хитрец… а как обставил-то, будто сама невинность! И нечего, нечего такие глазки делать. Голову склонил, глаза долу. «Я ничего не знаю, только думаю». Правильно ты всё понял, и не веди себя, как слуга! Не был им и не будешь. Но и равным не станешь. - И мечтать о том недостоин, но и то, что имею, ценю превыше всякого, наставник. И в делах моих, и в словах доказательства того повсечасно. – Последние слова Мессира были очень серьёзными, а потому Гарри отвечал с почтением, то, что лежало на сердце. Он очень ценил своё место рядом с этим мужчиной и стремился быть не равным, а рядом. Столько, сколько это возможно. - Но любопытство снедает меня, в чем ваш интерес к профессору? - А сам как думаешь? Тебе самому он не любопытен? - Любопытен, но я вашей мудростью не обладаю, и вижу не многое, вы же читаете души. А, стало быть, и видите его другим. - Твоя правда. Он иной. Не такой, как другие маги, и тем интересен мне. Хочу знать, сможет ли он тебе быть опорой и советником. Я не всегда смогу быть с тобой рядом. Работы и у меня хватает, не мне тебе о том рассказывать. А в этом мире тебе нужен человек, что сможет помочь тебе да от бед оградить и делом, и советом. Потому и хочу твоего Снейпа лично повидать, чести для него больно много, но, надеюсь, он её оправдает. - Я понимаю, Мессир. Думаю, что он той чести будет достоин, уж больно он привык ходить по грани. Это даже мне было видно. Так чем могу быть полезен? - А вот это, я думаю, ты мне сейчас и скажешь. На вот, прочти, - мужчина протянул Гарри письмо. «Доброй ночи, господин Воланд. Благодарность вашу принимаю с почтением, хотя моих заслуг в том не много. Оуэну с легкостью удается то, что другим приходится учить часами. Но в том, полагаю, Ваша заслуга, не моя. Касаемо Вашего предложения, я с радостью приму его и буду рад провести вечер в Вашей компании. Прошу лишь выслать координаты поместья или указать иной способ посетить вас.С уважением, декан Слизерина профессор Северус Снейп».
- Хм… очень скупо и сухо, даже для него. Видно, долго подбирал слова, очевидно, чтобы скрыть своё любопытство и волнение, - заметил Гарри. – Но всё настолько грамотно: и скромность, и комплимент, и почтение, и даже некий намек. Довольно тонко, а на вид, обычное официальное письмо с ответом. Или я вижу только то, что хочу? - Нет, ты видишь истину. Твой профессор действительно мастерски замаскировал своё любопытство. - Кажется мне, Мессир, что стоит удовлетворить профессора, - загадочно улыбнувшись, произнёс мальчик, - то бишь его любопытство, конечно, в противном случае оно может сыграть с ним злую шутку. А это будет очень печально. - И что же ты придумал, маленький пострелёнок? – Воланд с любопытством взглянул на мальчика, его забавы и проказы в том мире были всегда очень оригинальны, тем и нравились мужчине, но коли он был пойман, то его не щадили. Влетало тогда не только Гарри, но и его верным друзьям Фаготу и Бегемоту, хотя последние мастерски уходили от наказания, как и от причастности к содеянному. - Всё до безобразия просто, - ответил Гарри, - я проведу профессора по дому, не по всему, конечно, а лишь по нескольким залам и галереям. А на протяжении нашего пути нам будут, как бы невзначай, попадаться обитатели особняка. Скажем, к примеру, Азазелло встретится нам в фехтовальном зале, где будет упражняться с холодным оружием, Фагот с Бегемотом в голубой гостиной за игрой в шахматы, Гелла блеснёт своей таинственной красотой в галерее на втором этаже. А вы, Мессир, как венец всего, встретитесь с Северусом в библиотеке. Поверьте, для него это место будет столь же свято, как и его лаборатория, там он сбросит все маски, ну или хотя бы часть. Обнажатся его желания и стремления. Вы сможете увидеть то, что пожелаете. - Не дурно, весьма не дурно, - задумчиво похвалил мальчика Воланд. - Но ты забываешь, что порой лишь наш выбор и наше мнение могут рассказать об истинных намерениях и натуре человека. - Для того, Мессир, вы и пригласили профессора на ужин. Там мы и порасспросим Северуса о том, о сем. Зная Бегемота, он будет задавать неудобные вопросы прямо, да ещё и посмеиваясь. Фагот, может, и не будет так лютовать, но парочку каверзных вопросов обязательно вставит. Вот вы послушаете и решите, беседовать с ним лично или нет. - Нужно будет этих неугомонных попридержать, а то они профессора вопросами своими раньше времени ко мне отправят, - усмехнулся мужчина. - Вы правы, они могут. Я прослежу, не беспокойтесь. А после, если всё же решите побеседовать с ним лично, можно будет накрыть чайный столик в оранжерее, у пруда под липами. - Гарри улыбнулся, вспоминая давнюю историю, которая так же, как и эта, началась на прудах под липами. – Там сейчас хорошо, липы цветут, а время суток можно выставить, какое понравится, я предлагаю вечер, багряно-золотое солнце, клонящееся к горизонту, розовые блики на воде. Красота. - Да ты романтик, как я погляжу. - Думаете? Вряд ли. Закат - это действительно красиво, особенно весной или летом. Так что, как вам моя идея? - Пусть будет так. В конце концов, он просто человек, - устало ответил Воланд, поднявшись, и покинул гостиную, обронив на последок: - Займись приготовлениями, Йоль послезавтра. - Конечно, Мессир, - почтенно произнёс мальчик, прикидывая в уме, как украсить дом и к Йолю, и к Рождеству с Новым годом. Буазери* - (от французского - Buazeri). Классические, настенные деревянные резные панели. Глифический** — (греч., от glypho вырезываю). Резной, украшенный резьбою.