Обречённые

Джессика Адамсон. Имя и фамилия откликнулись эхом со всех сторон. Издалека до меня доносится ропот толпы. Потом я вижу девочку, лет двенадцати. Самая большая несправедливость, когда выпадает кто-то из младших. Джессика идёт не спеша, всё её лицо бледное. Затем я замечаю, что у неё плотно сжаты кулаки. За неё никто не пойдёт в добровольцы, как я пошла за Прим. Ведь у неё остался только старший брат, которому девятнадцать. И мне на душе становится горько, потому что я знаю у неё нет шансов. Тут же в мою голову приходят мысли о Руте и слёзы произвольно наворачиваются на глазах. Я начинаю быстро моргать, что б не показывать свою слабость, но душа просто рвётся на части. Я в очередной раз бросаю взгляд на Джессику и хотя мы никогда не общались, я готова сказать, что я доброволец, но мне не дозволено. Не дозволено — эти ненавистные мне слова! Джессика поднимается на сцену и подходит к Эффи. Та в свою очередь наваливает на девочку кучу вопросов. — Браво! Как тебя зовут? — ликующе произносит Эффи. Я почувствовала, как Джессика сжалась. Я знаю, ей страшно. Но она и сама понимает, что ей нельзя показывать, этот страх. — Мэм, вы минуту назад прочитали моё имя. Неужели вы его забыли? — девочка говорила с ненавистью, а потом глубоко вздохнула и продолжила речь — Меня зовут Джессика Адамсон, я трибут двенадцатого дистрикта и сделаю всё, чтобы победить! — в голосе девочки появилась ярость и уверенность. — Вот он, дух голодных игр! — громко засмеялась Эффи — Ну, а теперь очередь юношей!— Эффи подошла к шару с мужскими именами, не глядя достала карточку, затем подошла к микрофону и публично открыла её, — Гейл Хоторн. Эмоции с силой нахлынули на меня. Обида, злость, ярость, страх, желание всё снести к чертям — вот, что переполняла меня на тот момент. Произвольно к глазам стали подплывать непрошенные слёзы. И я уже не ощущала той Огненной Китнисс, сильной властной. В тот же миг я почувствовала, как моя жизнь вернулась к тому дню, когда умер мой отец. Единственный, кто был со мною рядом был Гейл, Гейл Хоторн. — Нет, нет, только не Гейл, - пронеслось у меня в голове, — Ну, почему именно он? Я не могу его потерять, не могу. — Ну же, иди сюда Гейл...— в мой мозг врезался непринуждённый голос Эффи. Толпа расступалась и из её пучина выходил Гейл. Я смотрю, как Гейл идёт к сцене. На его лице я читаю уже знакомую мне эмоцию. Ни злобу, ни ярость, ни ненависть, а что-то такое от чего сердце готово выпрыгнуть из груди — страх. Гейл, мой брат, по крайнее мере я его так называла. Он был единственным человеком, который ждал меня в лесу и так был похож на меня. Прямые чёрные волосы, смуглая кожа, даже глаза, как у меня , серые . —А вот и трибуты двенадцатого дистрикта, этого года: Джессика Адамсон и Гейл Хоторн! Счастливых голодных игр и пусть удача всегда будет с вами! — прокричала Эффи. Я вдруг чувствую, как мои ноги становятся свинцовыми. Сил нет даже, что б выстоять. И сейчас стоя на этой сцене. Я даю клятву себе самой. « Я буду сражаться за Гейла и за Джессику. Даже Джессика, которую я не когда не знала, стала чем-то более важным для меня . Джессика и Гейл — части моего сердца. Я не позволю им умереть. Ни за что. Я сама разорву любого, кто посмеет поднять на них руку. Клянусь . . .» Дальше происходит невероятное. Я машинально подношу к губам три средних пальца левой руки и протягиваю её в сторону толпы. И вот сначала один, потом другой, затем третий, а позже почти все подносят к губам три средних пальца левой руки и протягивают их нам, на сцену. Раньше этот знак использовали только у нас в дистрикте. Этот древний знак мы показывали на похоронах. Он обозначал признательность и восхищение, им прощались с теми, кого любили. Но после прошлых Голодных Игр всё изменилось. С тех пор, как я показала его на весь Панем в знак уважение к Руте и несправедливости её смерти , этот знак стали использовать для показа недовольства правительством Капитолия. Я и сама не заметила, как начал играть гимн. Все камеры устремились на меня и моё недовольное лицо, но ни одна камера не снимала сцену, разворачивающуюся прямо перед глазами. Миротворцы подошли к некоторым людям и в упор стреляли в них. Из моих уст вырвался звериный крик. — Нннннннннннееееееееееееееетттттттттттттт!!!!!!!!!!!— рычала я. Незамедлительно Гейла, Джессику, Эффи и меня вывели со сцены, скрутив руки. Я же всё ещё сопротивлялась.