Ведьма и диктатор

У Лелуша шарики заезжают за лыжероллеры, и черти танцуют лезгинку в каждой клеточке мозга. Безумие, кажется, заразно. Шицу смеётся звонко и ходит по перилам императорского балкона, забывая смотреть вниз. Небо отвратительно чистое, ни одно чёртово облачко не хочет закрыть собой палящее солнце. «Верноподданные» Лелуша точно так же относятся к нему самому: хочешь — свети, спасай, защищай, не хочешь — гори в аду; жили до тебя, проживём и после. «Лицемеры», — хочет крикнуть Шицу, но молчит. Бесполезно же. В этой войне все серые, и горе тому, кто не помнит свой цвет. Лелуш касается холодным кончиком носа запястья, вдыхает запах. Ведьме кажется, что её кожа похожа на старый пергамент, но это вовсе не так, иначе император не целовал бы её. Шицу знает откуда-то, что у него локти холодные. Не помнить цвет — это даже почти не больно. Хорошо, когда его помнит кто-то другой.