Пиар

Волосы тонкой дымкой развиваются в воде, залезая в глаза и нос. Легкие потихоньку наполняются жидкостью, и когда я чувствую, что веки жжет, опускаю их, вспоминая Дженсена. Знаете, перед смертью в голове всегда проносятся самые красивые моменты из жизни. Я вижу себя маленькую, сжимающую руки родителей; домик на берегу озера, в котором провела детство; знакомство с Майклом и... Я вижу его. Моего Дженни, который счастливо смотрит на звезды, обнимая меня за плечи. Я закусываю губу, и когда кислорода становится катастрофически мало, распахиваю глаза. Он нежно смотрит на меня, будто в замедленной съемке машет рукой и наклоняется вперед. Глаза Дженсена блестят теплом и уютом. Они блестят домом, и кажется, что он жив. Что он вернулся из больницы целый и невредимый, а его сердце снова стучит. Может, так и есть? Может, он не галлюцинация? Его губы расплываются в теплой улыбке, в той самой улыбке, с которой Он всегда смотрел на меня, а я завороженно наблюдая за ним, вообще не моргая, и видя каждую его черту. Хочется опять чувствовать его. Чувствовать мягкое соприкосновение губ, слияние в страстном поцелуе, касание кончиков пальцев и самое элементарное - стук сердца. Стремясь преодолеть расстояние между нашими лицами, я разбиваю расстояние в пух и прах. Так быстро, словно это все происходит во сне. Вода разлетается в стороны, и когда делаю глубокий глоток воздуха, он растворяется. Растворяется в пространстве, словно его и не было. По ванной будто гуляет ветер, и меня пробирает крупной дрожью. Я все-таки не смогла. Я не смогла сделать этого... Косточки ноют от холода, и я обхватываю руками ноги, закусывая колено, чтобы не раскиснуть. Почему мне просто нельзя умереть? Просто лечь и умереть, забывшись в вечном сне? Я не смогла защитить его и пойти за ним. Я ничего не смогла и только испортила. Мне просто не хватило смелости умереть. Слабая, беспомощная. Даже в своих глазах я выгляжу жалко. Если бы меня сейчас видел Дженсен... Что бы он сказал? "Это не та сильная и смелая Лина Литл. Не та Лина Литл, которую я любил." А любил ли он меня вообще? Разве такую, как я, можно полюбить? Ведь это все было игрой, простым пиаром, благодаря которому я нашла смысл жизни, но сразу же его потеряла. Я всхлипываю и цепляюсь руками за края ванной, сжимая пальцы до боли. Ужасно хочется плакать, но я пытаюсь держаться и не быть размазней. Веки становятся словно каменными, тяжело опускаясь на глаза, когда проходит уйма времени. На дворе почти утро, и жизнь начинает вступать в свои законы, а я сижу в ледяной ванной и почти засыпаю. Интересно, как после всего того, что произошло со мной, я вообще смогу спать? Эти воспоминания и галлюцинации добьют меня, а вторая неудачная попытка самоубийства заставит пойти и броситься под поезд. Больно, не спорю, но мне кажется, что это - самый верный способ погибнуть. Глаза наверняка красные, но я не буду спать. Я больше никогда не усну, и - в лучшем случае - умру в конце. Мне это только и нужно, если честно. Я откидываю голову назад, и когда сон почти накрывает с головой, что-то начинает трещать. В мелодии, разносящейся по комнате, я узнаю песню, стоящую на звонке. Становится страшно от того, что сейчас мне сообщат, что труп уже покоится проверенный в морге, но я все-таки на ватных ногах вылезаю из ванной, шагая к своим потертым джинсам. Телефон же продолжает назойливо звонить, и с каждым шагом становится все страшнее и страшнее. И когда я оказываюсь у цели, то понимаю, что руки начинают трястись, а дыхание - перехватывать. Вытаскиваю мобильник из заднего кармана, и когда вижу на экране "Дерек", хочется бросить прибор в стену, но становится как-то легче. В любом случае это не то, чего я ожидала, и это радует. Еще немного подумав над тем, принимать ли вызов, или нет, я все-таки останавливаюсь на втором варианте и нажимаю на "ответить". - Алло? - мой голос хриплый, и я понимаю, что, скорее всего, заболела, но даже и не думаю завернуться в теплую одежду. Плевать. - Лина... - слышно, что Картер обеспокоен, и даже привычный тембр спал. Несколько секунд он молчит, но потом вздыхает и продолжает говорить: - Дженсен... Не знаю, что он хочет там сказать, но я уже опираюсь о стиральную машинку, которая так кстати стоит за спиной, и оседаю на пол. Сердце стучит так быстро, что вот-вот выскочит из груди, а тишина на том конце провода просто убивает. Я затаиваю дыхание, а потом задаю тот вопрос, который мучает меня все время: - Что с ним, Дер? Он молчит, а потом, видимо, набравшись смелости, произносит: - Он жив, Лин... Врачи вытащили его с того света... Он... Он справился... Он боролся ради тебя... Телефон выскальзывает из моих рук и с треском падает на пол. Я не могу поверить. Я просто... Чувства переполняют меня, я даже не знаю, плакать мне или смеяться. Он жив... Господи, я поверить не могу в то, что он жив... Он дышит, он... Господи... Со скоростью света поднимаюсь на ноги и бегу в нашу спальню. Хочется плакать. Хочется смеяться и кричать одновременно от счастья, и кажется, что в животе парит рой бабочек. По щекам скатываются соленые дорожки, очерчивая щеки и нос, падая куда-то вниз. С волос летят капли ледяной воды, но я даже не обращаю на это внимания, натягивая на мокрое тело одежду. Боже, в голове творится просто каша, и я вспоминаю слова молитвы. Я молюсь за него, за нас. Я благодарю Бога миллион раз за то, что он не отобрал его у меня. Не отобрал самое дорогое, самое бесценное сокровище, которое только можно иметь. По телу проходят волны счастья и страха. Мне хочется видеть его, обнимать, целовать каждую ямочку, каждую морщинку. Я люблю его больше жизни, больше себя, больше всего на свете. Руки трясутся, тело не слушается, и, с трудом одевшись, я выбегаю на улицу. Осенняя погода тут же дает о себе знать - ветер пробирается сквозь кожу, заставляя вздрогнуть и поежиться. Волосы до сих пор мокрые, из-за чего становится ещё холоднее, но это неважно. Плевать, если я слягу с гриппом, ангиной или чего там похуже. Это не страшно. Самое страшное я уже пережила, осознав, что такое на самом деле горе. Прохожие идут мимо меня, бросая косые взгляды, и иногда даже тыкая пальцем. Пусть думают, что хотят. Пусть считают сумасшедшей, пусть. Главное и самое важное в моей жизни сейчас лежит в больнице и ждет меня... Надеюсь, что ждет. Возможно, после той ссоры Дженс возненавидел меня, и я - та, кого он хочет видеть в самую последнюю очередь. Но я всё исправлю, больше не допущу ошибки... Неужели сам Господь дал мне шанс всё исправить? Раньше я не верила в Бога или в Высшие Силы, но теперь я уверена, что без Него тут не обошлось. Все, что хочется, - это видеть его глаза. Его живые, зеленые глаза, в которых больше нет пустоты и смерти. Знаете то чувство, когда у вас отбирают что-то дорогое? Отбирают, безжалостно вырывая из жизни вместе с вашем сердцем. Вместе с вашей душой. Когда кто-то уходит, а вы идете за ним, но теряетесь во мгле. Вы зовете так громко, насколько можете, и уже отчаиваетесь. Вы ложитесь и умираете, и в самый последний момент в глаза бьет лучик света. Лучик надежды на лучшее и на счастливое будущее. Вы открываете глаза и видите эту тонкую полоску света, ведущую к тому потерянному человеку. К той вещи, которую вырвали из вашей жизни. Я выставляю руку в жесте, призывающем машины, но никто не останавливается. Все будто назло проносятся мимо меня, обдувая горечью. И когда я уже собираюсь бежать со всех ног, ко мне подъезжает автомобиль, и водитель указывает на сидение рядом с ним.

***

Я врываюсь в помещение, и на меня сразу обращаются недоумевающие взгляды сотрудников и пациентов центральной больницы Ванкувера. В нос ударяет тошнотворный запах различных медикаментов и лекарств, а яркий свет люминесцентных ламп заставляет щуриться. Наплевав на чрезмерное внимание к моей персоне, я чуть ли не бегом направляюсь к регистратуре. - В какой палате лежит Дженсен Эклз? - с ходу бросаю я, на что получаю ошарашенный и даже испуганный взгляд медсестры. - Быстрей! Она тут же начинает судорожно тыкать на кнопки клавиатуры, пытаясь найти нужную мне информацию. Я опираюсь рукой о стойку, нетерпеливо постукивая ногой о пол. - В палате номер 352, третий этаж, - быстро проговаривает девушка, и я, услышав заветную цифру, бегу к лифту. На меня будто что-то давит. Я проношусь с такой скоростью по коридору, что у пожилого врача вылетает из рук стопка бумаги, и он недовольно фыркает. Напоминаю сейчас себе сумасшедшую: пыхчу под нос всякий бред, стуча пальцами по кнопкам с этажами, и когда лифт двигается вверх, тяжело вздыхаю. Мой внутренний голос словно дрожит, и мысли несвязно летают в мозгах. Останавливаюсь около тридцати секунд спустя, ибо просто подсчитывала их, и стоит двери распахнуться, я пулей лечу вглубь коридора. И почти у самой палаты наталкиваюсь на картину, которая вызывает у меня шок и смех. Около окна стоит Дерек и целует Мэнни в губы. Его рука обвивает шею Мэнни, а тот, в свою очередь, располагает свою руку на ягодице своего... любовника? Поцелуй уже набирает обороты, и, видимо, страсть накрыла их с головой - они абсолютно не замечали меня. Боже, мне придется долго к этому привыкать. Я усмехаюсь, но тут же из такого... кхм... необычного состояния меня выводит будто сверкающий номер на двери. Я откашливаюсь, как тут эти двое отлипают друг от друга, бросая на меня тревожные взгляды. - Лин, ты всё неправильно поняла! - начинает объяснятся Дерек, и я умиленно улыбаюсь, заметив их сплетенные пальцы. Все-таки я очень рада за них. - Все я правильно поняла, - подмигиваю, улыбаюсь и решаю завязывать с разговорами. Пройдя мимо "сладкой парочки", я останавливаюсь около белой двери под номером 352 и хватаюсь за ручку. Но уверенность тут же улетучивается, уступая место взволнованности и страху. А вдруг он меня не ждет? Вдруг не хочет меня видеть? Увидев моё замешательство, Дерек подходит ко мне и, положив руку на плечо, проговаривает вполголоса: - Он не очнулся. Но он говорил о тебе при наркозе. Он ждал. Я поворачиваю голову в сторону парня и заглядываю в глаза, будто пытаясь убедиться в правдивости его слов, и он одобрительно кивает, улыбнувшись уголками губ. Одно движение руки - и дверь открыта. За ней лежит тот, в ком вся моя жизнь и моя вселенная. Я глубоко вздыхаю и, кивнув самой себе, толкаю дверь. Стоит много аппаратов, и кажется, что в комнате залежались мандарины. Все просто пропиталась этим запахом, которым хочется дышать все время. А это вовсе не мандарины. Я слышу писк, который означает, что он жив. Это бьется его сердце. Набравшись смелости, перевожу взгляд вправо и вижу того, кто заставляет меня обронить слезу. Дженс умиротворенно спит, и по моему телу проходит холодок. Хочется подойти, прикоснутся, почувствовать его дыхание на своих губах, но что-то меня останавливает. Я закусываю губу и, сжав кулаки, медленно приближаюсь к постели. - Привет, Дженни, - говорю я, усаживаясь в кресло, которое стоит совсем рядом. - Я... Слегка улыбаюсь, заметив розоватый румянец на его щеках, и продолжаю. - Я... Я хочу многое тебе сказать. В глазах начинает плыть, и слезы очень быстро затмевают взгляд, но даже они не заставят меня молчать. - Когда мы впервые встретились, я не знала тебя. Совсем не знала, но внутри что-то родилось, что говорило громко и ясно. "Он хороший человек!". Я допустила много ошибок в жизни, и... И мне просто не хотелось подпускать тебя ближе. Мне не хотелось причинять тебе боль, хоть я и скрывала это даже от самой себя. Я скрывала это так глубоко, как возможно, но бессонными ночами в голове всплывали такие мысли. Совсем редко, но они пугали меня до жути, и я выкуривала по пять пачек сигарет за ночь. Запинаюсь, вспоминая, как во мне что-то родилось. Что-то крохотное и маленькое, но теплое, даже обжигающие. Я совсем наплевала на легкие и просто затравила себя табаком, но Дженс запретил курить, когда мы начали жить вместе. - Знаешь, - я тяжело вздыхаю и продолжаю говорить, - за то время, что я была с тобой, я изменилась. Я стала мягче, хотя раньше была эгоистичной стервой. Да ты и сам видел. Это ты изменил меня. Ты показал мне, что не все потеряно. Что еще есть смысл. Ты научил меня жить, практически заново научил дышать. То, как ты относился ко мне, то, как поддерживал и переживал за меня... - я закрываю глаза, отдаваясь воспоминаниям о днях проведенных вместе, и продолжаю говорить вполголоса: - Я никогда не смогу забыть твой голос. Он у тебя особенный, знаешь? Такой низкий, чуть с хрипотцой... Когда я слышала его, ноги подкашивались, а по телу пробегал табун мурашек. Я всегда как завороженная слушала тебя, хотя наверняка ты не замечал. - Твои глаза... - продолжаю после паузы. - Ты всегда заглядывал мне прямо в душу, будто видел насквозь. Я просто грезила о том, чтобы ловить твой взгляд на себе как можно чаще и дольше. Мне хотелось постоянно целовать тебя. Целовать твою кожу, твои веснушки, твои губы... Они мягкие. Безумно мягкие, и у них есть свой особенный вкус. Я просто терялась в пространстве, сходила с ума, когда ты целовал мои губы и шею, а твои руки блуждали по моему телу, заставляя задыхаться от желания и страсти... Эти незабываемые ночи, когда мы отдавались друг другу полностью, без остатка... Медленно открываю глаза, ловя ртом воздух. От воспоминаний по телу проходит приятная дрожь, скапливаясь сладкой истомой где-то ниже живота. Я медленно встаю с мягкого кресла и, приблизившись к кровати, на которой спал Дженс, аккуратно присаживаюсь на край. Рука сама непроизвольно тянется к ладони Дженни, и вот уже мои пальцы сжимают теплую ладонь любимого. - Ты не представляешь, сколько значишь для меня... - слова сами вырывались из уст, я просто была не в силах остановить этот поток, но я усмехаюсь, продолжив. - Да я и сама не представляла до вчерашнего дня. Я столько наговорила тебе, мне самой от себя противно... Ты можешь не прощать меня, да я и не достойна твоего прощения. Просто знай, ты дорог мне, что бы я тебе не говорила, забудь... Ты всегда будешь дорог мне... - Дженни, - я еще сильнее сжимаю слегка холодные пальцы, и когда собираюсь говорить, его сердце начинает стучать быстрее. Аппарат пищит так быстро, что становится страшно, но я пытаюсь не обращать на это внимания. - Я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя и хочу быть рядом. Каждую минуту, каждую секунду... Всегда. Я всегда хочу быть рядом и охранять тебя от всех бед. Для меня ты больше, чем жизнь. За тебя я бы отдала ее миллионы раз, даже не жалея. Провожу большим пальцем по ладони и, наклонившись, прикасаюсь к его губам. Они теплые и мягкие, какими были и будут всегда. Его дыхание щекочет мне нос, и из-под моих ресниц маленькой горошинкой скатывается слеза, падая на его усеянные веснушками щеки. - Прошу тебя, Дженни, очнись, - шепчу я, почти невесомо положив руку на его лицо. Вздыхаю, и когда мои веки поднимаются, вижу напротив себя два больших зеленых огонька. - Дженсен? - взволнованно вскрикиваю я и, обернувшись, кричу. - Врача! В дверном проёме тут же показываются две взволнованные физиономии менеджеров-любовников. Но не успевают они проронить и слова, как я ору во все горло: - Позовите врача скорее! Дженсен очнулся! Когда дверь закрывается, я поворачиваюсь к Дженсу, заглядывая в любимые глаза. Он хочет что-то сказать, шевеля сухими губами, но из горла вырывается только хрип и кашель. - Не говори ничего, Дженс, - шепчу я, прикасаясь пальцем к его пухлым губам, давая понять, что слов не нужно. - Тише. Он щурится от дневного света попадавшего ему в глаза через окно, и в уголках его глаз тонкой сетью появляются морщинки. Я осторожно провожу ладонью по его щеке, от чего он закрывает глаза, наслаждаясь прикосновением. - Да где же они, - недовольно бурчу я и поднимаюсь с места, чтобы пойти за Картером и Мэнни. Но уйти мне не дает теплая ладонь Дженса, обвившая моё запястье, и я удивленно оборачиваюсь. - Прошу тебя, не уходи. В этот момент в палату забегают три человека, но я даже не двигаюсь с места, смотря на Дженса и грустно улыбаясь. - Боюсь, вы должны покинуть палату, - чернокожий парень пытается сохранять спокойствие, но в его глазах виден страх, а я отрицательно мотаю головой. - Нет. Я никуда не уйду, - пускай это грубо, но я не собираюсь оставлять Дженса. Ни за что на свете. - Поймите, - к нашему разговору присоединяется пожилой мужчина, когда на фоне уже делают какие-то процедуры с Эклзом, - он в очень тяжелом состоянии. Мы еле... Мы еле откачали его. Я киваю, и посмотрев на Дженсена, нос и рот которого закрывает маска, поджимаю губы и выхожу за дверь. Вдруг в голове появляются мысли о том, что будет дальше. Он соберет вещи и уедет? Он попросит уйти меня? Он... останется? В последнем случае я буду рядом постоянно. Каждую секунду. Я буду держать за руку, оберегать и никуда не уйду. Пускай хоть мир перевернется с ног на голову. Я пронесу нашу любовь до самой смерти. В коридоре ничего не изменилось, и, опустив голову, я вижу Дерека и Мэнни, сидящих на скамейке. Голова Картера покоится на плече у Дрэгса, а рука второго лежит на талии у моего менеджера. - Можно присесть? - спрашиваю я у Дерека, который почти мурлычет, и получаю положительный ответ. - Как он? - похоже, они вообще меня не слышат, слишком наслаждаясь друг другом, но Дрэгс все-таки задает этот вопрос, перебирая пряди Картера. - Очнулся. Мы даже перекинулись парой слов, - я рассматриваю свои руки и закрываю глаза, пытаясь думать только о хорошем. - А вы как? - Мы отлично! - менеджер Дженсена оголяет ряд ровных белоснежных зубов, еще сильнее прижимаясь к Дереку. Господи, они когда-то прекратят это? - Расскажем? - Картер говорит это почти беззвучно, снизу вверх смотря на Мэнни, но мне удается уловить шепот, и становится интересно. Картер мнется, но все-таки улыбается, давая понять, что они не будут молчать. - В общем, - когда эти слова вылетают из губ Дрэгса, Дерек садится ровно, затаив дыхание, - мы это... - Что? - мне уже не терпится узнать, что там у них произошло, и вместо ответа Мэнни поднимает руку Картера, и я вижу на безымянном пальце обручальное кольцо. Первые минуты я замираю в немом шоке и не отвожу взгляда от кольца на пальце Дерека, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Но потом, переведя взгляд на счастливые лица мужчин, я уже улыбаюсь во все 32 зуба. - Поздравляю! Я очень рада за вас, - мило улыбаюсь я, немного отходя от шока. - Серьёзно? - подозрительно проговаривает Дерек, сжимая руку Мэнни, будто он ожидал от меня совсем другой реакции. - Конечно! Вы мило смотритесь вместе. Несмотря на то, что мы с Картером не ладили, обкладывая друг друга колкостями и ругательствами, сейчас мне почему-то стало тепло на душе. Может, наконец-то Дерек перестанет бесить меня. На секунду я задумалась о том, может ли нас с Дженсом ждать такое же будущее? Возможно... если он простит меня. Тогда у нас наконец состоится свадьба, только не из-за Пиара, а по любви... Тогда я рожу Дженсу мальчика с такими же зелеными, озорными глазами и забавным ёжиком на голове, или, может, девочку с россыпью веснушек на милом личике и длинными русыми волосами... Так проходит около часа. Дерек и Мэнни так и не перестают обниматься, но я этому только рада. Я счастлива за то, что они обрели друг друга, и что они - счастливы. Мы общаемся на самые разные темы, и я пытаюсь сохранить ледяное безразличие на лице, но когда понимаю, что этого мне совсем не нужно, отражаю каждую эмоцию. Пора стать настоящей. - Вы давно здесь? - когда минута молчания затягивается, я наконец-то заглушаю ее. - Мы пришли по звонку. Мэнни позвонили и сказали, что Дженса избили, - мямлит Картер, опираясь головой о спинку кресла, и мои глаза в разы округляются. - Его избили?! - на руках появляются тонкие вены, а на шее пульсирует жилка, и меня начинает трусить. Когда я найду этого человека, то живьем сниму с него кожу. - Лин, спокойно, - увидев моё состояние, проговаривает Мэнни. - Никто ничего толком не знает. Но вечером перед этим случаем Дженсен звонил Мише, приглашал выпить с ним в баре, но сам уже был пьян. Но Миша по, как он выразился, личным причинам приехал позже и нашел Дженсена в таком виде. Посетители бара говорят, что Дженсен выпивал с какими-то мужиками и потом вышел вместе с ними из бара. Но никто ничего больше не видел. - Я убью этих мразей, - я усмехаюсь и напоминаю сейчас себе сумасшедшую, которая обдумывает план мести. - Как долго ты это узнавал? - тон становится более резкий и грубый. - Лин, давай не будем паниковать... - Мэнни выдвигает ладони вперед, но когда видит укорительный взгляд, начинает придвигаться к Дереку, будто прося помощи. - Я спрашиваю еще раз! - многие пациенты оборачиваются на мой крик, но мне плевать, и я уже готова схватить несчастного Дрэгса за шиворот, совсем как раньше. - Хорошо-хорошо, - парень опускает ладонь на мое плечо и, успокоившись, говорит: - Я узнал это на месте. Мы приехали раньше, просто вы нас не видели. - Что?! Тогда какого хрена вы мне об этом не сказали? - ору я. Благо, на этаже никого не было, лишь иногда проходили врачи, но сейчас мне было плевать. - Ты была не в том состоянии, - нервно проговаривает Дерек, пытаясь избегать моего гневного взгляда и не смотреть мне в глаза. Ей-Богу, всегда боялся меня, боится и будет бояться, потому что это Дерек Картер! - Да в каком не том состоянии, черт подери?! Моего любимого человека избили, а у меня было не то состояние, чтобы я знала об этом?! Я его невеста в конце концов! Зрачки парней немного расширились, и они в такт совсем незаметно улыбнулись. - Да что такое? - я узнаю, что того, кто важнее мне всех на свете, избили, а они тут лыбы тянут?! Доведут до греха, голубки! - Да ничего, - оба будто специально одновременно пожимают плечами и поднимают брови вверх, - так что там насчет ужина, дорогой? - как будто невзначай интересуется Мэнни у Картера, который лишь открывает рот. - Ох, Господи, - я встаю на ноги, осматривая холл, и опять перевожу взгляд на ребят. - Какие же вы еще мальчишки. В этот же момент из палаты выходят врачи, двое молодых из которых осыпают Дерека и Мэнни неприятными взглядами. Но когда они видят мои покрасневшие от злости глаза, то со скоростью удаляются вглубь коридора, оставляя меня наедине со старшим доктором. - Что с ним? - сразу же интересуюсь я, начиная дышать быстрее и кусать губы. - Сейчас он в норме. Если это можно так назвать, - врач посмотрел на меня с укором, но увидев моё состояние, чуть смягчился. - Мистер Эклз поступил к нам с множеством ссадин и ушибов на теле, находясь под действием алкоголя. Помимо этого, у пациента сотрясение мозга и повреждение некоторых внутренних органов. Услышав слова доктора, я закрываю ладонью рот, чтобы не закричать и не разреветься. Перед глазами все замирает, и я бы неминуемо встретилась с полом, если бы не вовремя подоспевший Дерек, схвативший меня за плечи. - Могу я его увидеть? - спрашиваю дрожащим голосом, с мольбой в глазах смотря на мужчину. - Конечно, можете. Только ни в коем случае не позволяйте ему вставать с кровати, - предупреждает доктор и, будто опомнившись, добавляет: - А вы та самая Лина? - Д-да, - заикнувшись, проговариваю я, - откуда вы...? - Он повторял ваше имя в бреду, - поясняет он. - И вам, мисс, надо лучше следить за своим женихом. Сказав эти слова, доктор уходит, обогнув меня и Картера, до сих пор поддерживающего меня за плечи. Глаза наполняются слезами, но как бы я не пытаюсь их сдержать, прозрачная капля скатывается по моей щеке, оставляя за собой влажную дорожку. Неужели он винит меня? Да я и сама прекрасно знаю, что виновата в этом! - Иди к нему, - говорит Дер мне на ухо и, погладив по плечу, подталкивает ко входу. - Все будет хорошо. Я смотрю в пол, и когда свет льет в лицо, захожу в палату. Дженс все еще лежит, немного чаще дыша, а пушистые ресницы подрагивают, оставляя на лице тень. Тихо подхожу к нему и, сев во все то же кресло, вздыхаю, не отводя взгляда от него. Такой красивый: на лице видна легкая небритость, предавая губам еще большей пухлости; лоб иногда морщится, а у бровей видна неглубокая морщинка; шея, словно матовая, по которой как будто специально рассыпали щепотку веснушек. Я подхожу к нему ближе и провожу рукой по волосам, а он медленно открывает глаза. - Привет, - лицо Дженсена очень уставшее, и такое чувство, что из него выжали последние силы. Но он все равно улыбается, указывая рукой на пустой участок кровати. - Привет, - слабо улыбаюсь и присаживаюсь на край кровати, взяв ладонь Дженсена в руку. Его уже теплые пальцы несильно сжимают мои, и от этого по всему телу проходит приятная волна тепла, будто Дженс одним своим прикосновением возвращает в меня жизнь. Хотя, наверное, так оно и есть... - Дженс, я... - после минутного молчания выдыхаю я, поднимая на него взгляд. - Прости меня. Это я виновата в том, что ты... - Нет, - его голос с хрипотцой заставляет замолчать меня. - Не надо. Ты не виновата. Не смей обвинять себя, слышишь? - Просто ты пойми меня, - выдыхаю я, поправив волосы. - Я поступила неправильно. Если бы не я, было бы все хорошо, и ты бы... - в глазах начинает щипать, и когда влажность появляется на щеках, он подносит ладонь к моему лицу, вытирая слезы. - Никогда не плачь из-за меня, - да мне от одного его вида хочется плакать! Под глазами черные пятная, щеки, хоть и красноваты, но это больше похоже на подающие признаки того, что человек спасен, вытащен из лап смерти. Господи, я никогда не смогу искупить свою вину. - Дженс, - слова вместе с отчаянием вырываются с горла, и я прикасаюсь губами к его ладони, чувствуя горьковатый вкус. - Я больше никогда тебя не оставлю. Никогда в жизни. - Люблю тебя, - его глаза кажутся такими печальными сейчас. Из ноздрей торчат трубочки, а в левую руку вставлена игла от капельницы. Сердце рвется от всего происходящего, и я наклоняюсь, касаясь его губ своими. Обычное касание, а по всему телу проходит холодок, врезаясь огромным красочным ударом в сердце. - Ой, кажется, мы не вовремя, - прозвучал смущенный голос Николь. Оторвавшись от губ любимого, я поворачиваюсь в сторону двери, и мои глаза раскрываются от шока, а с губ срывается смешок. Около двери выстроилась толпа знакомых лиц, и даже несмотря на положение, на лице Дженсена играло недоумение и легкая злость, возможно, за то, что нас прервали. - Привет! - Джаред, махнувший нам и потрусивший огромным пакетом с фруктами, продолжает стоять на месте, на что Дженс закатывает глаза. - Ты как? - интересуется Мэнни, сжимая ладонь Дерека, который густо краснеет. - Я... эм... нормально, - Эклз почти смеется с этих двоих, и я на секунду зажимаю его палец в своей руке, и, поняв жест, он замолкает. - А мы тут решили проведать тебя, - говорит Ричард, спокойно смотря то на меня, то на Дженсена, и его блестящие глаза будто так и кричат: "Я же говорил, что все будет хорошо!". - Смотрю, вы все парами пришли, - Господи, такие фразочки заставят сейчас меня схватится за живот и дико заржать. Я перевожу взгляд на друзей, которые словно специально разошлись от Спейта и Падалеки. Те, заливаясь румянцем, мнутся на месте, пытаясь что-то сказать. - Дженс, - чуть с укором обращаюсь я, но уголки губ слегка подрагивают от еле сдерживаемого смеха. Дженсен в свою очередь состроил невинные глазки. - Проходите, что встали, - обращается он к "парочкам". Будто опомнившись, они подходят ближе. Николь усаживается в кресло, стоявшее недалеко, и Миша садится на подлокотник. Джаред, поставив на прикроватную тумбочку пакет с продуктами, заговорил: - Джей, ну ты нас и напугал, - качает головой Падалеки. - Я как узнал, бросил все дела, чтобы навестить своего лучшего друга. Ты у нас мастер искать приключения на свою задницу. - Врачи эту задницу чуть ли ни с того света вытащили, - вставил свои пять копеек Миша, на что Дженс хрипло смеётся. Все пытались обратить произошедшее в шутку, хотя прекрасно понимали, что всё могло быть намного хуже. Я до сих пор сжимаю руку Дженни, поглаживая большим пальцем по тыльной стороне ладони. - Да мы чуть с ума не сошли! - восклицает Николь, всплеснув руками. - Лина так вообще истерику закатила. Услышав сказанное, я резко поворачиваю голову в сторону девушки и пронизываю убийственным взглядом, недобро сверкнув глазами. Может, она ещё весь вечер в подробностях опишет?! - Да она чуть не поубивала там всех! - подхватывает Миша. - Может, вы заткнётесь? - не выдерживаю я. - Или я вас обоих прямо тут поубиваю. Шесть удивленных взглядов задержались на мне, от чего стало очень неловко, и я отвернулась от них, смотря прямо в лицо Дженсену. - Я скучала, - одними губами говорю я, горько, и даже грустно улыбаюсь, и слышу сзади топот. Видимо, они быстро поняли мой жест, стрелой вылетая из палаты и давая возможность побыть нам одним. - Я больше никуда не отпущу тебя, - отвечает Дженс, и я вижу в зеленых глазах блеск слез. - Врачи уже сказали, когда тебя выписывают? - Да, - его тон тяжелый, и кажется, что вот-вот, и он заплачет, но держится, - через три месяца. Дженсен нежно смахивает скатившуюся по моей щеке слезу и притягивает к себе. Он целует меня, запустив пальцы в мои волосы, перебирая пряди. Его мягкие губы сминают мои в мягком поцелуе, а сердце мое колотится, намереваясь вырваться из груди. - Я буду ждать тебя, - шепчу я в его приоткрытые губы.