Я знаю, что ты здесь (Слезы не пахнут)

От автора. Дорогие мои читатели, которые ещё верят и ждут, что продолжение и конец найдут таки эту работу! Хочу вас заверить, что ваши надежды не напрасны, и фанфик, скорее всего, войдёт в рамки размера «миди», как и планировалось. Однако есть одно важное, существенное изменение, которое я обдумываю уже давно. Дело в том, что когда фанфик задумывался, автор ещё был очень неопытен в назывании работ лаконичными и интригующими названиями (да и в написании работ в принципе), поэтому назвал его так, как придумалось, а не так, как следовало бы. Я переименовываю работу, и надеюсь, что данный факт никого не шокирует! С любовью и новой главой, Тихая Река. Иногда кажется, будто Новый год больше похож на болезнь, нежели на праздник. Люди поочерёдно заболевают им, чтобы потом пойти и купить себе в магазине «лекарство» - ёлочные украшения, гирлянды. А этот ненасытный зуд в руках от того, что хочется купить ещё больше игрушек, дождика, искусственного снега, бенгальских огней? В последнее время Улькиорра стал видеть в этом и другую сторону. Непередаваемая радость от искрящихся огней, приподнятое настроение, хотя вокруг или сугробы, размером с дом, или слякоть и лужи. В конце концов, то, что поднимает дух – хорошо же? - Я думаю, к Новому году мы уже закончим с этими всеми делами. Кстати, ты знал, что я немного накопал материала том, что случилось в день твоей аварии? Все старания Шиффера тихо мешать кофе в кружке разбиваются звонко ударившейся об дно чайной ложкой. Его плечи под чёрной футболкой вдруг напряглись. - Я вообще забыл об этом, - с долей удивления произнёс он сухими губами. - Почитай, вот папка. Кстати, поиски девушки всё ещё продолжаются, правда, пока не очень активно. У начальства появились дела поважнее. - Какие же? – без интереса спросил темноволосый, отпивая из кружки. - Неожиданные конкуренты. Я не могу тебе сказать больше, пока ты окончательно не встанешь на ноги. Шеф спрашивал, когда ты будешь. Бесстрастное лицо Улькиорры в этот момент будто на секунду дрогнуло. - Три дня. - Замечательно, - бросил через плечо Джагер, выходя из кухни. Негромко хлопнула дверь. Шиффер снова остался один на кухне. Так мало времени... Так мало времени. Он совсем забыл о том, что скоро всё закончится. В душе шумит вода. На плите остывает яичница. Рыжая сказала, что у неё есть какой-то свой особенный рецепт. Она с таким загадочным видом колдовала над сковородкой, что Шифферу невольно стало жутковато. Внутри медленно разливалась пустота. Работа, работа… Когда он медленно но верно продвигался по карьерной лестнице вверх, он знал, что пути отступления ему не понадобятся. В его жизни не было ничего, что могло бы отвлечь от достижения цели. Пустота делала его неуязвимым. Идеальное оружие для убийства – ни слабостей, ни привязанностей. Жизнь мало что значила для него. Можно было винить во всём глупую аварию, которую он даже не вспоминал в последнее время – а зачем? – но в большей степени во всём, что случилось, виноват он сам. Ему никогда не снились сны. Всё началось за несколько дней до той самой аварии. Это дыхание за спиной, жуткое чувство, что его непоколебимость под угрозой. Можно ли считать это предвидением того, что было дальше? Три дня, и надо оставить всё случившееся позади, будто ничего не было. Для Гримма это не составило бы труда – а что было-то? Ничего не было. Он никогда не придавал значения мелочам. Только войдя сегодня утром, он спросил сонного Улькиорру: «Ты так и спал одетый? Больной ублюдок». Как он мог оставить позади то, что стало для него новой целью? Узнав поближе эту глупую женщину, он понял, что для него нет ничего важнее защиты Рыжей от всего, что могло бы ей угрожать. Он изменила его, и он уже никогда не сможет быть прежним. В каждой новой жертве своих убийств он будет видеть не просто новую галочку напротив имени. «Как мне жаль его», сказала однажды она, смотря выпуск новостей про воришку, обокравшего магазин на крупную сумму, «что могло заставить человека пойти на такое, если он знал, что его поймают? Посмотри на его лицо. Он не напуган, он смирился с тем, что с ним произошло. Возможно, у него есть семья и дети. От хорошей жизни люди не становятся преступниками». У них не могло быть хэппи-энда. Рано или поздно ей пришлось бы столкнуться с правдой, даже если бы Улькиорре не пришлось снова входить в привычный режим. Если на секунду себе представить… А смогла бы она смирится с тем, что всё это время жила рядом с убийцей? С человеком, знающем хрупкость жизни в полной мере? Зная, что он, хоть и всего несколько раз, прикасался к ней, иногда даже бывал с ней груб. Он знал ответ. Рыжая слишком добра, чтобы презирать кого-то или ненавидеть. Она, скорее, простит его и будет жалеть до конца своих дней. Но ему не нужна её жалость. Ни капли. С недавнего времени к нему пришло простое осознание того, что он влюбился. Ему было дорого каждое, даже малейшее прикосновение, взгляд её серых глаз, улыбка, особенно если она была адресована ему. И теперь простой жалости ему было бы мало. Он сам хотел заботиться об этом человеке, ходить с ней по одной земле и радоваться простым мелочам, которые радуют её, и даже создавать их. Улькиорра не рассчитывал на взаимность потому, что не мог себе такого представить. То, что она позволяла ему заботиться о ней, что-то делать для неё, уже было для него самым большим счастьем из того, что он когда-либо испытывал. Он чувствовал себя наркоманом. И он знал, что с каждым днём зависимость становится всё сильнее. К сожалению, решение этой загадки он тоже знал. Самое лучшее, что он может сделать для неё, это просто исчезнуть. Или сначала сказать ей правду, чтобы ей было не так больно, если будет больно вообще. Это он сможет пережить, потому что это единственный способ уберечь её от своего жестокого тёмного мира, к которому он уже привык. Но она может не выдержать. Он нужен ей сейчас. Через три дня нужно будет ехать в больницу и официально выписываться. Интересно, но он действительно ни разу не вспомнил саму аварию, и даже не мог точно сказать, какое сегодня число. Его голова в последнее время была забита совсем другим. - Доброе утро. Улькиорра с трудом поднял голову с рук. Напротив него сидела Рыжая. Она улыбалась, высушивая длинные волосы полотенцем. Но её улыбка медленно погасла. - Что-то случилось? – Девушка отложила полотенце и прикоснулась к кружке в его руках. – Кофе давно остыл, а ты, похоже, даже не пил его, - заметила она, посмотрев ему в глаза. Затем забрала чашку у него из рук и отставила её. Парень смотрел на Рыжую не отрываясь, стараясь запомнить все детали. Сейчас она была растеряна. Но по сравнению с тем, что было вчера, сейчас она была очень живой. - Плохо спал сегодня, - спокойно произнёс Улькиорра, - похоже, ты себя сегодня лучше чувствуешь, не так ли? На самом деле, он сейчас себя чувствовал гораздо более растерянным, чем она. После того, что случилось ночью, он просто не знал, как ему себя с ней вести. Но и никак себя не вести он тоже не хотел. - Да. – Коротко ответила девушка, вставая. За завтраком Рыжая рассуждала о деревьях и пользе пластика, что-то вспоминала и даже шутила. Такая резкая перемена настораживала Шиффера, но он не стал спрашивать, в чём причина. И теперь его мысли были заняты новым страхом. Что, если теперь он окажется ненужным девушке? Оно и к лучшему, конечно, просто… Настроение падало с каждой минутой. Рыжая предложила посмотреть какой-нибудь фильм, и он не стал отказываться. Ему было очень сложно сосредоточиться на событиях в экране, особенно потому, что рядом сидела причина всех его размышлений. Ему казалось, что он сходит с ума от всего, что разрывает его изнутри. Один только звук её дыхания и смеха над комичными моментами заставлял что-то внутри сжиматься. Шиффер невольно наблюдал за ней. Рыжая неотрывно смотрела в экран, кусая губы и теребя руками край майки. Наверное, то, что происходит на экране, действительно её волнует. Кажется, она немного замёрзла – руки покрыты мелкими мурашками, ноги поджаты под себя. Он не оценивал какими-либо словами свои поступки, даже не старался более их понять, потому что все они теперь подходили под одну единственную классификацию. Раньше ему казалось, что любовь – что-то из области самообмана и эгоизма, утешения плотских страстей и самолюбия. - Будешь чай? Улькиорра протянул девушке кружку, держа в другой руке корзинку с печеньем. - Спасибо большое! Я очень замёрзла, если честно. Может, меня ещё немного знобит после всего, - Рыжая смущённо улыбнулась, забирая чай и печенья. – Правда, спасибо… - Ему показалось, что лицо девушки стало озадаченным. Когда фильм закончился, она как следует потянулась и вздохнула. Кажется, она даже немного дрожит, хотя от чая ей должно было стать теплее. - Пойду, приготовлю что-нибудь, - девушка легко соскочила с дивана и направилась на кухню. Она всё ещё носила его шорты и майку. Значит, ей не неприятны его вещи. Улькиорра даже немного усмехнулся от этой мысли. Значит ли это, что ей не неприятен он сам? Он взял сигареты и пошёл к окну. Сегодня очень сильно хотелось курить, но он старался сдерживаться рядом с ней. Не курящим людям очень неприятен запах сигаретного дыма. Шиффер не мог сказать, что у него всегда была подобная вредная привычка. Он вообще старался никогда не зависеть от чего-либо, но иногда сигарета и крепкий кофе могли привести его в чувство. В самом начале своей карьеры он долго не мог смириться с тем, что ему предстояло делать после стажировки. Только сигареты и кофе помогали ему успокоить расшатавшиеся нервы и убедить себя в том, что всё идёт так, как должно идти. Сигарета выброшена в окно, пачка убрана на место. Не хотел бы он вспоминать то время. Кухня встретила его ароматом варящихся макарон. Улькиорра неслышно присел за стол и задумался. С того момента, как Рыжая стала обитать у него, то есть уже неделю, он ни разу не видел и не пробовал её сумасшедших блюд, к которым успел привыкнуть. После выздоровления она старалась готовить что-то простое и незамысловатое. Ему казалось, что это не просто лень. Оригинальный подход к готовке был частью жизни этой странной женщины, и не было ни дня, чтобы он не удивлялся новым вкусам и запахам. Улькиорра был уверен, что переход на обыкновенные блюда - это крик души, отказ от той части себя, которой больше нет. Неожиданно девушка зашипела от боли, отдёргивая руку от тёрки, на которой тёрла сыр. Шиффер сам не заметил, как оказался рядом с ней и схватил Рыжую за руку. Тёрка была почти новой, а значит, достаточно острой. Иначе как можно было так сильно содрать кожу с пальцев? - Подожди, я сейчас приду. Тепло её кожи ещё покалывало ладонь Улькиорры. И казалось, что пальцы правой руки ноют, совсем как у девушки. Промакивая ватой с перекисью кровавые пальцы Рыжей, Шиффер обратил внимание на то, насколько разные, но одновременно похожие у них руки. Его – узкая рука с длинными пальцами, и её, маленькая, но такая же узкая. Интересно, что бы она сказала, если бы прямо сейчас он поцеловал её ладонь? Сердце в груди забилось быстрее, когда он осознал последнюю мысль. Совершенно ему не свойственную. Будто чужую.

***

Орихиме стояла рядом с парнем и словно в трансе рассматривала его беспорядочно лежащие тёмные волосы. Чувство неловкости и смущения, казалось, накрыло её с головой, а красные щёки выдавали её с потрохами. Сегодня был особенный день для неё. День, когда она, наконец, проснулась. Неделя до Нового года. Кажется, только недавно под ногами хлюпала противная слякоть и влажный ветер раздувал волосы. Она плохо помнит последние несколько дней. В голове отдельными обрывками всплывают сны, реплики, образы, которые не желают складываться в одну картинку. Но Иноуэ и не пыталась собрать их воедино. В её груди осталось только два сильных и уверенных чувства, с которыми она проснулась. Это чувство любви к брату и, как ни странно, бесконечная благодарность и даже привязанность к Улькиорре, который сейчас так увлечённо и осторожно обрабатывает её пальцы перекисью. Один из кратких обрывков её сна запомнился ей обещанием не унывать и стремиться к свету и к жизни. А другой обрывок будто выжег в её сознании слова «я здесь, я рядом», сказанные тихим и уверенным шёпотом. Его шёпотом. Среди пустоты и глухого отчаяния только его голос казался ей настоящим. Поддерживающим. Понимающим. И даже если она не могла вспомнить ничего конкретного, Орихиме понимала, что её отношение к Улькиорре уже не будет прежним. Очень сложно было рассматривать парня незаметно. Только в моменты, когда он на неё не смотрел (а таких моментов было на удивление мало), она могла позволить отметить себе некоторые детали его внешности, мимики и поведения. И девушка открыла для себя много нового. Ульиорра достаточно высокий. Пока он лежал, конечно, невозможно было судить о его росте, но и потом присматриваться к нему как-то уже не было необходимости. Однако сейчас стало ясно видно, что парень выше неё на целую голову. У него широкие плечи и тонкие запястья. В его, видимо, любимой чёрной футболке это было особенно заметно. У него поджарая фигура. На этом пункте Орихиме отчаянно краснела, потому что ей казалось это привлекательным. Шиффер обладает очень проницательным взглядом. Если смотреть ему в глаза достаточно долго, кажется, будто он видит тебя насквозь. Он очень заботлив и внимателен. А ещё… Он несчастен. Несколько раз за день Иноуэ подавила в себе желание проявить тепло к Улькиорре. Дважды ей хотелось взять его за руку и улыбнуться, и один раз ей хотелось обнять его. Похоже, что уже два раза. Девушка вздохнула, и Шиффер внимательно на неё взглянул. У него удивительно яркий цвет глаз. Кажется, она никогда не видела такого гармоничного зелёного цвета. - Как насчёт чаепития с макаронами и душевных разговоров? – задорно спросила она, улыбаясь парню. Улькиорра задумчиво кивнул и медленно отпустил её руку.