Иллюзия свободы – что может быть реальней! Где затерялась грань, что разлучает свет и тьму? И пусть покой и одиночество тебе желанней, Случайный поцелуй навеки предречет судьбу…
~§§§~
Вроде бы с самого утра ничто не предвещало беды. Да и вообще, весь день вплоть до встречи с Гаем-сенсеем был очень и очень неплох. И даже фотосессия для ежегодного календаря Конохи прошла практически без сучка и задоринки. Так почему…почему же все должно было закончиться именно этим? Писк приборов и громкие голоса врачей – их было около трех в этой комнате – сильно раздражали, а от больничного запаха тошнило. А что самое главное, Тен-Тен не могла об этом никому сказать. И далеко не потому, что считала это нетактичным или еще что-то. А просто из-за того, что утратила какую-либо власть над своим физическим телом, которое, в данную минуту, лежало неподвижно в одиночной реанимационной палате, в которую её доставила скорая помощь… или это Гай-сенсей её сюда привез? Плевать, во время приступа, который со стороны был больше похож на обморок, девушка не соображала ничего, что с ней происходит. А происходил с ней настоящий Ад. Черт возьми, ну как, как скажите на милость, она – суккуб, один из самых осторожных демонов, могла не почувствовать опасности? Как она могла взять в руки пирожное, – пусть и очень красивое, с большим количеством крема и маленькой аппетитной вишенкой, – которое ей дал её сенсей и не почувствовать, что в нем находится красный перец чили? Как? Да и каким боком в сладость вообще попала эта специя? Какой идиот её туда положил? Плевать, сейчас проблема уже в другом. Она же с самого детства знает, что красный перец – это яд для её вида, который способен на неопределенное время (которое может растянуться на несколько лет) ввести суккуба в состояние летаргического сна, которое, даже самый опытный врач примет за смерть. «И что тогда? – рассуждала Тен-Тен. – Родители сейчас в Австралии, в той части этого материка, где даже не слышали о телефонах и интернете. При всем желании, когда через три дня эти электрические приборы зафиксируют остановку сердца – хоть оно и не остановится, а просто количество и сила ударов уменьшится настолько, что ни один из существующих аппаратов не будет в состоянии этого уловить – меня точно кремируют. И никто не будет ждать возвращения родственников. Вашу мать, ненавижу законы этой дурацкой страны! Как, ну как я могла не почувствовать перец? Такого никогда не случалось. И, если я все же выживу, то никогда, повторяю, никогда не допущу подобной оплошности вновь. Конечно бабуля мне рассказывала о том состоянии, когда сущность суккуба соприкасается с этим ядом, но её рассказы даже наполовину не отражали реальности. Я думала, что сгорю заживо». – Как она? Тен-Тен тут же прекратила свой внутренний монолог, услышав где-то совсем рядом голос Нейджи. А вот и тот, кто станет, при худшем исходе, организатором её похорон. Блеск. – Хьюго-сама, – раздался голос одного из врачей, ну, вроде это был врач, – Вы должны были ждать на коридор…, – но он тут же осекся, отвечая на вопрос: – Нам удалось снять отек легких и гортани. Конечно, некоторое время девушке придется побыть под капельницей, но, в общем и целом, её жизни больше ничего не угрожает. – Конечно, было замечено небольшое падение давления, но это нормальная реакция организма на подобный стресс, – закончил другой мужчина. «Ага, нормальная реакция. Дебилы, а не врачи». В палате повисло молчание. Тен-Тен, ввиду своего характера, готова была отдать все, что угодно, лишь бы сейчас покинуть свое физическое тело и стать астральным духом, чтобы, наконец, увидеть, что вообще происходит. Но если она воспользуется своей силой сейчас, то явно повергнет всех присутствующих в шок, когда её тело начнет светиться красным – минутная реакция ввиду того, что суккуб принимает духовную форму рядом с ним. А сделать это на расстоянии дальше, чем восемь метров от тела, Такахаши пока не могла. Лишь с возрастом, а точнее после двадцати пяти лет, демон человеческий страстей приобретал эту способность. – Вы даете гарантии? – Хьюго-сама, – начал один из врачей, – ни один, даже самый лучший доктор, не может дать стопроцентных гарантий. На данный момент…эээ…Такахаши-сан уже не находится в группе риска, но каждый организм индивидуален. – Но, все прогнозы очень оптимистичные, – тут же заверил его другой. Раздался стук в дверь и в реанимационную палату вошел еще один человек: – Кашимото-сан, – обратилась вошедшая к одному из врачей. – Там два человека… У них истерика и мы не можем их успокоить. Они что-то кричат о силе юности и рвутся в палату. – Вызовите тогда охрану… – Нет, – перебил его Нейджи. – Я сам с ними поговорю, – и, раздраженно выдохнув, продолжил: – Эти двое не успокоятся, пока не узнают, что опасность миновала. Но, я бы хотел, чтобы вы не впускали их в палату. От них будет только больше шума, чем пользы. «Это точно. Гай-сенсей и Ли это…это просто…да у меня на них нет слов». – Тен-Тен нужен полный покой. А также необходимо следить, чтобы ей не стало хуже, – в голосе Хьюго появились стальные нотки. – Как только я поговорю с ними, я вернусь сюда, чтобы за этим проследить. «Черт, Нейджи, а без этого пафоса никак? Все и так поняли, что ты хороший друг. Долг выполнил. Свали к остальным». – Но это запре…кхем, – закашлял третий врач, встретившись с взглядом парня. – У нас на это есть дежурные медсестры и сиделки. Вам не стоит утруждаться, поэтому… – судя по голосу, это был тот самый доктор Кишимото. – Я сам это сделаю, – по тону Хьюго не сложно было понять, что он не потерпит возражений. – А с другой стороны, – говорил все тот же Кишимото-сан, – когда близкий человек рядом, то выздоровление протекает куда быстрее. Вы со мной согласны? Тен-Тен так и не услышала ответа на этот вопрос, но рискнула предположить, что его коллеги решили не вступать в спор по этому поводу. «Самое гиблое дело для врача – вступить в спор с племянником министра здравоохранения. Факт». Когда люди, наконец, покинули помещение, Тен-Тен, не медля ни секунды, – все же у неё было не очень много времени, – начала свою нехитрую магию. Еще с раннего детства молодым суккубам старейшины рода давали напиток – чрезвычайно сильный наркотик, психофизический стимулятор, многократно ускоряющий и усиливающий работу организма и процессы мозговой деятельности. В первые секунды после принятия его молодой суккуб испытывал разрывающую тело на части боль, и после нескольких часов мучений – полное изнеможение и очень долгий сон, который мог длиться до нескольких недель. Тело и душа отделялись друг от друга, благодаря чему образовывалась астральная оболочка, способная со временем покидать физическую сущность на некоторое время и проникать в сознания живых существ, когда те были наиболее уязвимы. И все это делалось именно для того, чтобы в будущем суккуб мог существовать и питаться. В отличие от других демонов, основным источником энергии для них являются человеческие страсти, которые наиболее просто получить через сны. И попасть в этот мир грез суккуб может лишь с помощью своего духовно-астрального тела. Этот напиток отделял душу суккуба от его физической сущности. Конечно, теперь для отделения астрального тела от физического, не требовалось проходить через такие болевые ощущения. Всего лишь легкое покалывание во всем теле и… и словно падение с обрыва в воду. Секундный порыв… Тен-Тен выдохнула, оглядываясь по сторонам. Единственным минусом астрального тела было то, что оно почему-то не копировало ту одежду, в которой находилось физическое. Посему девушке, как и остальным её сородичам, приходилось мириться с наготой. Надо признаться, немного жутковато, когда собственное тело лежит не на домашнем футоне, а на больничной кровати рядом с капельницей. Такахаши раздраженно сложила руки на груди. А ведь кто виноват в том, что она оказалась в подобном положении? Черт, да если бы знала, что встреча «выпускников» клуба по рукопашному бою (а это ни много ни мало, три человека) закончится отравлением перцем и больницей, то точно придумала бы хорошую отмазку. Но нет, она сразу после фотосессии направилась в эту «обитель юности». И это при том, что она единственная из их команды все еще являлась ученицей школы – из-за четырех переломов в колене, один из которых был осколочным, она должна была остаться на второй год, ввиду того, что реабилитация заняла слишком много времени. – А может это даже и хорошо, – вслух начала рассуждать она, зная, что все равно никто не услышит. – Сила суккуба – обольщение. Еще в средней школе эта «способность» уже начала проявляться, – она нервно повела плечами, вспоминая приставания к ней учителей мужского пола. – Сейчас дела обстоят еще хуже, – её взгляд упал на небольшую татуировку в виде витиеватого листа на запястье. Этот символ подавлял её сущность, делая «почти» нормальной. Конечно, отголоски магии делали её довольно обворожительной и мало кто из представителей как мужского, так и женского пола могли перед ней устоять. Даже Ли и тот поддался этим чарам суккуба. Но он, ввиду своей наивности, принял эти самые чувства за «силу дружбы», которая пройдет огонь, воду и медные трубы. – Хотя, – саркастически протянула Тен-Тен, – есть один кадр, чьей толстокожести не смогла противостоять даже эта древняя магия. Деверь в открылась. Нейджи, закрыв палату, направился к лежащей девушке. – Вспомни красавца… Такахаши невольно смутилась своей наготы, но, понимая, что Хьюго её не видит, тут же успокоилась. Придвинув стоящий у стены стул, он сел рядом с кроватью, внимательно всматриваясь в лицо девушки. Тен-Тен поежилась. Даже находясь за спиной Нейджи, она буквально чувствовала его этот слишком внимательный взгляд. – Меня всегда пугали твои глаза, – устало выдохнула она. – Да и вообще, ты не самый приятный тип. Точнее, парень то хороший, честный, но ты совершенно не похож на Хинату. Такахаши на несколько секунд задумалась, вспоминая лицо подруги. – Определенно не похож, – констатировала она. – Твоя чопорность убивает. Нейджи все продолжал смотреть. И, кажется, даже почти не моргал. – Эй, ну хватит, – не выдержала брюнетка. – Знаешь ли, это даже некультурно. Но, конечно же, Хьюго её не слышал. Поэтому все, что оставалось ей сделать – смириться и следить за стрелками часов, которые висели на стене. Когда с момента прихода прошло уже почти двадцать минут, Нейджи решил заговорить: – Знаешь… Тен-Тен заинтересованно посмотрела на него. Вот уж чего не ожидала, так не ожидала. Нейджи решил поговорить с человеком, который, по всем показателям, находится если не в коме, то просто без сознания. Весело. Но Хьюго молчал, что не могло не разочаровывать. – Черт, да говори уже! – воскликнула она. Один из бзиков Такахаши состоял в том, что ей очень не нравилось, когда кто-то начинал какую-то мысль и вдруг резко замолкал, так её и не заканчивая. Нейджи выдохнул и, расстегнув белый халат, который ему выдала медсестра, достал из кармана пиджака какой-то диск и положил его на тумбочку у кровати. – Я, – вновь произнес он. – Знаешь, его было довольно сложно достать. Официально выпуск альбома будет только через две недели, – Нейджи тепло улыбнулся. – Но я хотел сделать тебе подарок в честь твоего последнего школьного триместра. Такахаши заинтересованно подошла ближе и, как только поняла что это, просто обомлела. Диск с новыми песнями Akatsuki! Черт, это…откуда это у него? Даже у Темари было от силы три или четыре песни из альбома. И, момент, это что? Автографы на коробке диска!? – Хотел отдать его в конце вечера. Тен-Тен вновь перевела взгляд на Нейджи. Помнится, у него всегда была очень светлая кожа. Но сейчас она казалась просто белой. Его лицо, да даже вся его поза показывала степень крайнего напряжения. Суккубы воспринимали эмоции совершенно не так, как другие демоны: они ощущали их вкус. И сейчас Нейджи, Хьюго Нейджи – отпрыск богатой семьи, гений во всем за что бы не брался – сейчас испытывает сильнейшее волнение, которое она, в своем эфирном состоянии, улавливала как специфическую кислинку с примесью лакрицы. И причиной этому является она. – Значит и ты не из стали, – мягко произнесла она, не сдерживая благодарной улыбки. Чего скрывать, ей было приятно его к ней отношение. Может она и не питала очень сильной симпатии к этому молодому человеку, но она его уважала и считала хорошим товарищем, и, чего греха таить, если бы он попал в больницу, то сама бы сидела у его кровати и методично действовала на нервы персоналу больницы. – Я…, – парень опять замолчал, положив свою ладонь на ладонь Тен-Тен. Такахаши оторопела, буквально ощутив это его прикосновение. Но это странно. Она не может это чувствовать. Ведь когда астральное и физическое тела разделяются, их ничего не связывает. Даже если бы ее физическому телу оторвало ногу, девушка бы этого и не почувствовала. Судорожно вздохнув, Нейджи резко поднялся и тут же направился к двери. Такахаши по инерции отпрянула от него, сбитая с толку. Что это за поведение? Он слишком нервный какой-то. Но у самой двери молодой человек остановился. Казалось, что его одолевают какие-то сомнения. Но их природа для Тен-Тен была непонятна. Нейджи вообще был непонятной персоной для неё. И одна из первых причин: на него не действовала её магия. Да и вообще он был слишком идеальный. Таких людей не существует в природе. А это его врожденное высокомерие… Пусть оно и было оправдано в какой-то мере, но далеко не каждому приходилось по душе. К тому же та аура, которую он излучал, больше отпугивала и подавляла, чем притягивала людей. – Дьявол, – сквозь зубы произнес Нейджи, вновь разворачиваясь и направляясь к Тен-Тен. Но в этот раз он не сел на рядом стоящий стул. Он подошел совсем близко, буквально нависая над ней и дотрагиваясь своим лбом до её. Такахаши смотрела на это широко раскрытыми глазами, даже не зная, что сказать. На языке, конечно, вертелись слова, но они явно не относились к высоколитературным высказываниям. – Мне не хватит смелости сделать это, когда ты придешь в себя, – прошептал он. – Я в самом деле трус. И тут по коже Тен-Тен пробежали мурашки, а во рту появился сладкий вкус. Эмоции… черт, она впервые улавливает эмоции Хьюго. И это плохо, это очень-очень плохо. В памяти тут же всплыли слова, сказанные когда-то бабушкой: – В двадцать пять лет суккубы начинают покидать свои тела, чтобы проникать в сны других людей, дабы питаться их энергией, осуществляя их самые заветные фантазии, – старушка невесело усмехнулась, продолжая расчесывать волосы своей внучке. – Мы, хоть и являемся демонами, но ненамного выше живых мертвецов или, скажем, колдунов и ведьм. Поэтому за свое существования обязаны бороться. Век наш превышает человеческий, поэтому, Тен-Тен, запомни хорошенько, как можно дольше не позволяй никому запечатывать тебя. – Запечатывать? – не поняла девочка. – А это как? – Поцелуй, – ответила старушка. – Он является самым сокровенным таинством, которое может произойти между мужчиной и женщиной. Это знак доверия, привязанности, уважения, заботы. Лишь он способен передать куда больше, чем тысяча слов. Так было в древности. А сейчас…кхех…сейчас общество опошлило его, от чего он утерял свою ценность у людей. Но для нас же он был и остается таинством, которое соединит нашу душу с тем, кого мы выберем в свои спутники, – отложив расческу, старушка развернула девочку к себе лицом. – Мы эгоисты, Тен-Тен. И пусть нас называют демонами разврата или же ангелами любви, сами мы на любовь не способны. Это та плата, которую мы обязали платить. Лишь поцелуй способен заставить нас почувствовать эту прославленную любовь. Но в этом то и кроется подвох: если любовь твоего спутника не настоящая, а вызвана лишь магией, то она будет медленно убивать тебя, принося муки, в сравнении с которыми смерть была бы счастьем. – Ты меня пугаешь, – призналась Такахаши. Старушка улыбнулась, погладив её по щеке. – Никогда не рискуй, моя девочка. Уж лучше прожить свой век одной, чем ошибиться и испытать подобное. Уж лучше так… Этот разговор Тен-Тен запомнила навсегда. И именно поэтому девушку охватил такой неописуемый ужас, как только она осознала, что хочет сделать Хьюго. Поцеловать, черт возьми, он хочет поцеловать её! Нет, она не может этого допустить, нельзя! – Не смей! – выкрикнула она, хоть и знала, что он её не услышит. Попыталась оттолкнуть его, сбить с ног, но её руки проходили сквозь его тело. – Я не хочу. Слышишь, не хочу, Хьюго!!! Нейджи прикрыл глаза, невольно улыбаясь. Кто бы мог подумать, что больше всего на свете он будет бояться признаться этой девушке в том, что уже не первый год чувствует к ней. Но он также слишком хорошо знал её характер. От всего, что было связано с романтическими отношениями, Тен-Тен бежала как от чумы. Так же не раз и не два он становился невольным свидетелем того, как наиболее настырные ухажеры оказывались в больнице, когда терпение подруги доходило до своего апогея. Не зря же девушка обучалась у Майто Гая. Было похоже, что все, что ей нужно – это свобода и возможность поступать так, как ей того хотелось. И для этого, ей не нужен был никто, кроме неё самой. «Но сейчас, – думал он, – сейчас я собираюсь сделать то, о чем точно буду жалеть. Но, вместе с тем, я буду сожалеть куда больше, если так этого и не сделаю». Первое прикосновение к её губам было быстрым, почти невесомым. Легкое, ничего не значащее касание. И вновь Нейджи коснулся её губ своими, но в этот раз не отстранялся, чувствуя, как у него буквально мурашки пробежали по коже. Ощущение того, что он целует её, её, эту взбалмошную пацанку с самой очаровательной улыбкой и задорными карими глазами. У Хьюго было несколько девушек, но кто бы знал как же сильно поцелуи с ними, преисполненные страстью и желанием, отличаются от поцелуя с ней. Это, как если бы мир разлетелся на тысячи осколков, оставляя вместо себя ощущения безграничного счастья. И тут же он почувствовал, как со всей силы его толкают в грудь. Еще секунда и его взгляд встретился со взглядом Тен-Тен. Девушка тяжело дышала, её щеки пылали, а на лице была смесь ужаса, разочарования и злости. – Ты… – прохрипела она и тут же зашлась в кашле. Нейджи вмиг выпрямился, не зная, как именно сейчас должен себя вести. Хотя нет, он точно знал, что должен позвать врача. – Я сейчас вернусь. Он даже не успел сделать и нескольких шагов, как Тен-Тен вытащив из руки катетер и сняв с тела датчики для измерения жизненных показателей, как кошка спрыгнула с кровати, и в считанные минуты оказалась рядом с ним, хватая за запястье. – Не смей уходить, Хьюго! – закричала она. Нейджи опешил, смотря на свою подругу расширенными глазами – Ты, – создалось впечатление, что она сейчас заплачет, – да ты вообще не понимаешь, что наделал! – её губы дрожали. – Собрался он куда-то. Да лучше бы ты раньше свалил, идиот! Тен-Тен понимала, что её с каждой минутой все больше и больше накрывала истерика. Блядь, да лучше бы её тело кремировали, да… да что угодно было бы лучше, чем это! Конечно, в первую же секунду у неё не появятся эти самые чувства к Нейджи, но это лишь вопрос недалекого будущего. А потом… потом, когда ей исполнится двадцать пять, лишь его энергией она сможет питаться. Черт возьми, ей… ей даже не дали самой выбрать того человека, который должен быть стать центром её мира, её парой, её… – Ненавижу! – в сердцах выкрикнула она. – Ненавижу, – в этот раз чуть тише, – ненавижу, – это было совсем тихо. Нейджи не мог выдавить из себя ни слова. Эта её реакция полностью расставила все точки над «i». – Извини, – четко произнес он, чувствуя небывалый доселе стыд. – Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло. Тен-Тен оцепенела. – Прости? – переспросила она. – Мне жаль, – голос его был спокоен. – Это произошло не преднамер..пхх. Хьюго согнулся от сильного удара в живот. Такахаши знала куда нужно бить, чтобы выбить из противника дух, и совсем не стеснялась применять это умение на практике. – Не преднамеренно, – процедила она, в её глазах пылало пламя. – Нейджи, я убью тебя! Но стоило её занести кулак для нового удара, – а в этот раз она собиралась подпортить ему его аристократическое лицо, – дверь в палату открылась с криком: – Тен-Тен, я не могу просто сидеть и ждать! Гай ворвался словно ураган. Ему стоило немалых усилий обмануть врачей и медсестер, используя для этого Ли как наживку. Он должен был лично удостовериться, что его милая, добрая и самая способная ученица жива и здорова. И никакие заверения врачей не имели для этого мужчины авторитета. И представшая перед ним картина: взъерошенная, полная боевого духа Такахаши – стало лучшим доказательством того, что его ученица преодолеет любые преграды. Даже этот ужасный анафилактический шок. – Вот она, – с гордостью произнес он, чувствуя, что сейчас заплачет от счастья. – Вот она – сила юности!!!~§§§~
Карин выдохнула. Кажется что все хорошо. Черт, все реально получилось очень и очень хорошо, хоть и могло закончиться очень и очень плохо. – С подобными экспериментами…друзей мне точно не хватит, – констатировала она, запуская руку в волосы. – Хотя, кто родился под грохот канонады, тот не боится оружейных выстрелов. Тен-Тен бы справилась в любом случае, я в этом уверена…наверное. Пришло время последней карты. Карин искренне старалась унять нервную дрожь, после своего недавнего промаха. Это получалось не так хорошо, как хотелось бы, но определенный успех был. – Надеюсь, что выкрутишься, Хината. Её Вайрида также не собиралась жалеть. Ведь люди, подобные ей, только в сложных ситуациях, способны раскрыться и проявить себя. Взяв бутылку с негазированной водой, девушка открыла её и начала лить на карту, завороженно смотря на то, как вода, не дотрагиваясь шероховатой поверхности, исчезала в маленьком облачке блестящей пыли.