Поговорим?

Прошу прощения за задержку. Когда на носу экзамены, да еще и температура поднимается, не очень легко поймать вдохновение. Ваш Автор. *** Люди потянулись к выходу, шаркая ногами и разговаривая еще в полголоса. Персефона медленно шагала впереди меня, я дышал ей в затылок и улыбался про себя тому, как она передергивала осторожно плечами, не в силах терпеть мое дыхание. - Что собираешься делать? – спросила девушка, не оборачиваясь. - Отыщу эту рыжую, - ответил я. - Милая девочка, - кивнула жена. - Ты понимаешь, как она?.. - Нет. Врать не было смысла. Персефона обернулась ко мне, обескуражено улыбнувшись, произнесла: - Даже так! Я восхитился: ей было так же любопытно, как и мне, оттого глаза блестели ярче звезд, и до горечи обидно, но жена лишь поджала губы. Поучились бы некоторые у нее. Я вспомнил неразумного братца и подготовил пару комплиментов в его честь. Условился, что отвешу Зевсу их при первой же встрече. Персефона озадаченно оглядывала театр, маленькую сцену, спины в платьях и пиджаках. Мы почти добрались до выхода. - Попробуй попасть за кулисы, - зашептала она быстро. – Видишь, слева занавес чуть задернут? Я посмотрел в указанную сторону. С полминуты вглядывался, и едва свел концы с концами: толстая ткань действительно клонилась в сторону. - Часто люди ходят, - продолжила Персефона, перехватив мой взгляд. – Ногами задевают, вот и сбивается. Там должна быть дверь или лестница на нижний этаж, к комнатам актеров. Не думаю, что она успела уйти… Вот в чем дело, Хейзел. Перенестись по теням можно только в место, которое представляешь себе отчетливо. В знакомую обстановку или в новую реальность, но обязательно продуманную до мелочей. Или хорошо знать человека, к которому хочешь попасть. Ни один из вариантов не подходил. Так что Персефона сделала мне настоящий подарок - я улыбнулся, наверное, слишком искренне. Стоило ли говорить, что я люблю ее? - Ты все еще здесь? – девушка склонила голову на бок. - Ты точно не пойдешь со мной? – контрольный вопрос. - Точно. Я был уверен, что секунды две, от силы три, и она передумает, перенесется по теням и найдет девочку быстрее меня. Но играть с огнем в лице Деметры мне не хотелось, даже при условии, что это могло стать неплохой альтернативой Золушке. Персефона понимала все даже лучше меня, а потому собиралась вытрясти из меня душу при случае, дабы узнать окончание этой истории. Но я зарекся не говорить ей ни слова, по доброте душевной. И с глубочайшими извинениями ее матери. Я обнял наскоро Персефону - она и отреагировать не успела - и приказал теням перенести меня на сцену, в левый ее угол. Привычный мир на миг сменился чернотой, а уже через секунду превратился обратно в пыльную реальность. На меня падали тени от длинного занавеса, со сцены пахло сыростью и влагой. Как и предсказывала Персефона, прямо передо мной, в узком проходе меж гигантских складок занавеса, начинались узкие ступени вниз. Нагнувшись, дабы не удариться головой об арочный свод, я соскользнул по ступеням. Обшарпанные стены, по-прежнему низкий потолок, тишина – унылая картина. Странное дело, изнанку театра я представлял себе несколько иначе. Я двинулся по скучному коридору вперед, к свету ламп и прикрытым плотно многочисленным дверям. Вопросы не давали мне покоя. Кто эта девочка? Почему тени слушаются ее беспрекословно? Какими еще способностями обладает? Должна была быть какая-то причина, какое-то логичное объяснение всему, но я не находил ни то, ни другое. Я злился, раздражался и радовался одновременно. Оказывается, остались в жизни вещи, разгадку которых я не мог найти сходу. Мне тяжело было ждать, но бесцеремонно врываться в гримерные комнаты я счел за дурной тон. А вот чуть-чуть подглядеть мысли окружающих показалось мне хорошей идеей. В конце концов, от этого фокуса еще никто не умирал, а пара обмороков особо впечатлительных – не страшно. Потому я прошептал несколько слов. Пространство дрогнуло привычно, материя сдвинулась. Почувствовала ли это рыжая, я не знал, но сопротивления мне никто не оказал. Среди балагана чужих слов и неосознанных желаний не так уж и сложно найти мысли одного-единственного хозяина теней, если умеючи. Люди, коснувшиеся Смерти, несколько отличаются от всех остальных. Они мыслят иначе, видят не то, что видят остальные, и в ветре из теней нуждаются куда сильнее, чем в кислороде. Я прав, Эм? Мысли девочки целиком занимали надоевшее платье, предстоящая дорога домой и двое-трое друзей. Отключившись моментально от остальных, я настроился на названную дочь. Она была где-то недалеко, за одной из ближайших дверей. Я постучался в первую попавшуюся и, дождавшись невнятного «входите» с другой стороны, открыл дверь. Я ликовал. Девочка уже успела переодеться в повседневную одежду. Она нависла над объемной сумкой: пыталась свернуть платье с выступления компактно. Но пышный подол топорщился во все стороны, не уложить. Вздохнув, она оторвалась от платья, взглянула на меня. - Здравствуйте, - проговорила рыжая, нахмурившись. Я запоздало подумал, что мне стоило сменить облик. Прикинуться женщиной или подростком ее возраста, чтобы не пугать девочку понапрасну. Я отругал себя за неосторожность. - Привет, - улыбнулся в ответ я. Конечно, я бы мог усилить контроль над ее мыслями и выведать все, что только можно, но это было бы неинтересно. Поэтому я отложил эту затею на крайний случай. Я решал, как начать разговор. Издали или сразу огорошить девочку тем, что ее волшебство раскрыто? - Чем могу быть Вам полезна? – спросила рыжая из вежливости. Если эта девочка не боится ходить по теням, зарабатывать на этом деньги, щеголять направо и налево своими способностями, вряд ли она испугается моего заявления. - Я в восторге от твоего выступления, - я не врал. Девочка несколько расслабилась, улыбнулась и уже собралась сказать свое «спасибо», но я ее опередил: - Мне интересно, как ты так долго держишь равновесие на шаре? Я внимательно следил за ее реакцией. Сначала рыжая расширила глаза недоуменно, совершенно искренне удивившись. Искорка-мысль мелькнула в ее голове паническая. Я перехватил ее ловко: догадалась, что я о тенях. Я понял, что застал ее врасплох, и ничего не мог придумать лучше, чем ухмыльнуться довольно. - Тренировки… - пролепетала девочка, наконец. Она была ошарашена. Не испугана, именно ошарашена и даже несколько обижена. Это-то меня и зацепило. Пока рыжая пыталась понять, что к чему, я бесстыдно наслаждался ситуацией и рассматривал это чудо. Рыжие волосы собраны в тонкие-тонкие косички, глаза ее светлые внимательные, умные. Худые руки уже отбросили платье и теперь были сложены на груди. Я бы назвал ее симпатичной, быть может, даже достойной. Ее пляшущие мысли, окрашенные в разные тона, и множество фантазий на счет, кто я такой – обладатель таких же способностей? или кто еще? – выдавали в ней растерянность и некую мечтательность. А строгость позы – деловую хватку. Девочка была смертной до мозга костей, с расстояния в два шага это стало очевидно. - Что-то случилось? Как твое имя? – я решил, что пауза затянулась. - Ребекка, - ответила она. – Просто… Это удивительно, что Вы смогли разглядеть шары. Рыжая надеялась на окончание разговора; я мысленно расхохотался. - Что же в этом удивительного? – подыграл ей я. – Я тебя задерживаю? - Не то, что бы задерживаете, - отмахнулась девочка. – Эти шары загорожены светом, как плащом-невидимкой, их невозможно увидеть. Она говорила уверенно, медленно, словно бы сама себя уговаривала не паниковать. Ей был в новинку наш разговор. Девочка разглядывала меня осторожно, неуютно ежилась. Мысль о том, что ее секрет бесцеремонно раскрыт, заполонила пространство. - Совсем никто не видит? – поразился я почти искренно, отворачиваясь от ее мыслей. Ребекка развела руками растерянно и села на стул рядом с сумкой. Наконец-то поняла, что за пять минут от меня не отделается. - И все-таки. Как ты это делаешь? - Ловкость рук, - ухмыльнулась она. – И никакого мошенничества. Последнее слово она произнесла как-то совсем безлико. Я удивленно вскинул брови. Эта девочка думает, что использование теней незаконно? Кто же ей такую ерунду сказал? Все любопытней и любопытней. - Ты знаешь, я всегда их видел, - прошептал я с серьезным видом. – Не только у тебя. На улице, у других людей… Рыжая недоверчиво покосилась на меня. - Я и сам кое-что умею, - говорил я. – Правда, скрывать эту материю так и не научился. Посвящать смертную в дела богов и монстров, вывалить на ее плечи всю правду о мире я не мог. Зевс бы оторвал мне голову без суда и следствия. Да и я сомневался, что девочке это знание поможет. Когда-нибудь Ребекка все равно узнает о том, кто я такой. Поэтому врал безбожно, изображал простодушного дяденьку. И она, надо отдать девочке должное, поверила. Поверила, когда я призвал тени. Не просто так, со спецэффектами. Я постарался на славу: в комнатушке стало холодно, ветер вылетал из щелей, свистя. Тени рвались ко мне радостно. Они облепили меня кольцом. Я слепил из них фигурку девочки на шаре в миниатюре. Мне ничего не стоит – всего-то маленькое выдуманное произведение искусства, а ей приятно. Ребекка пораженно рассмеялась. Я довольно улыбнулся: дело на половину сделано.