Отбросить прошлое

Коннору снился дурной, неспокойный сон. В его голове снова, момент за моментом, прокручивалась погоня за Ли. Он несся сквозь толпу и влажный морской туман, пытаясь сосредоточиться и взглядом выхватить из бледно-голубых силуэтов темные полы тамплиерского камзола. Натыкался на людей, распихивал их в стороны, с запозданием осознавая, что все они на одно лицо, словно копии. Он что-то кричал вслед нырнувшему в огонь Ли, но его голос тонул в удушливой тишине, тисками сдавливающей голову. Краем сознания метис понимал, что все это нереально, что это бред, но, как бы он не дергался, вырваться из него не удавалось. В уши ударил рев пламени, потом треск и грохот ломающихся под ногами досок. - Как ни трудись... конец всегда один... Взбешенный и, кажется, удивленный голос Ли слабо доносился до него через пелену нахлынувшей на ассасина ярости и боли. Он опустил глаза на кусок дерева, торчащий из бока, задержал дыхание и, резко вытянув острый осколок, зашипел сквозь зубы. - Все знают, что ты безумен. И поэтому даже те, кого ты хотел спасти, тебя оставили. Ложь. Как он смеет говорить о том, чего не знает? Метис поднял на тамплиера поплывший взгляд и заметил на его лице жалостливую ухмылку. - Но ты не сдаешься. Борешься. Почему? - А больше некому. - Коннор выстрелил в упор, не целясь. Хотел ли он тогда, чтобы эта пуля стала для тамплиера последней? Ли пошатнулся, но не упал. Потом поднес руку к расплывающемуся на животе алому пятну и поглядел на свои пальцы так, будто бы ожидал такого поворота событий. На его лице читалось разочарование. Метис раскрыл рот, силясь сказать ему еще что-то, или, может, самому себе, но слова застряли в горле. Боль с новой силой накатила на него, и он провалился в темноту. Он слышал, как кто-то зовет его по имени. Он узнал этот тревожный тон, с которым она всегда обращалась к нему. Непонятно было, на самом ли деле она зовет его или ему это чудится. И Коннор напрягал слух, чтобы различить то, что она говорит, но чем сильнее он пытался, тем слабее становился показавшийся вдруг таким родным голос. Из темноты его вырвал гул множества других звуков, сквозь который пробивалась какая-то незамысловатая мелодия. Прямо перед ним, в темном углу, сгорбившись, сидел Ли. Его жалкая фигура не вызвала у ассасина ничего, кроме искренней жалости. Тамплиер поднял голову, и метис увидел не преданного своим идеалам человека, не бравого офицера, а отчаявшегося старика, всклоченного, неухоженного безумца. Он протянул Коннору бутылку с омерзительно пахнущим пойлом. Сам не зная почему, он принял ее, и, не отводя взгляд от Ли, сделал несколько глотков. Он снова почувствовал во рту тошнотворный привкус и жжение на языке и в горле. А когда метис наклонился ближе к своему заклятому врагу и вгляделся в его изможденное серое лицо, то понял, что ничего не чувствует. Должно же было быть что-нибудь: злоба, торжество, сострадание, хоть что-то. Нет. Только тупое осознание того, что произойдет в следующий момент. Может быть, алкоголь уже начал затуманивать рассудок. Ли смотрел на него с пониманием и даже пытался изобразить на лице ухмылку. На секунду индеец напомнил Чарльзу одного человека, которого они оба знали. В тот момент, когда ассасин вонзил скрытый клинок в его сердце по самое запястье, на лице Ли замерла гримаса облегчения. И в его глазах Коннор увидел отражение - не себя, нет - своего отца. Он отшатнулся от упавшего на стол тела и... проснулся. Он нашел себя в своей комнате, в своей постели, не в той таверне, откуда он вышел, шатаясь, ловя на себе презрительные взгляды, словно последний пьяница. В окно заглядывали красноватые лучи, видимо, заходящего солнца. Ассасин скосил глаза на не до конца застегнутую рубашку у себя на груди. Амулет у него. Потом резко сел в кровати и, схватив ртом воздух, тут же откинулся обратно. Вполне реальная боль пронзила живот, в глазах замелькали черные пятна. Откуда-то сбоку послышались быстрые, немного шлепающие шаги, заставившие его замереть и прислушаться. В следующий момент ему на лоб легла теплая ладонь, и Джейн нагнулась к нему через широкую кровать, пристально осматривая его. С замиранием сердца Коннор разглядел блестящие от усталости глаза и нервно сжатые губы.

***

Девушка очнулась от беспокойной дремоты и в очередной раз подскочила со своего места, едва заслышав шорох, доносящийся со стороны его постели. За эти два дня, что он без сознания, она почти не покидала его комнаты. Доктор Уайт приходил утром, как и обещал, и даже сказал, что, возможно, скоро Коннор придет в чувства, но он не знал, как в ночь перед его приходом лихорадка взяла верх, и Джейн, кусая губы, видела, как ассасин мечется под простыней, молча, словно даже в бреду он сдерживал себя. И сейчас она молилась, чтобы это не был еще один припадок. В первую секунду она и не поняла, что, наконец, поймала его взгляд. Она опустила глаза на его шею и не нашла на ней следов болезненной испарины. Когда она снова вскинула голову, убрав упавшие на лоб волосы, до нее наконец дошло. - Вы очнулись! - Из ее груди вырвался вздох облегчения, и ее ладонь непроизвольно скользнула ему на щеку. - Сколько я уже здесь? - Помедлив, спросил Коннор, ощущая непонятное ему смятение от ее прикосновения. Джейн отвела взгляд, убрала руку и опустилась на самый край кровати. - Два дня. - Спокойно произнесла она, глядя куда-то в стену над его головой. - Мириам и Норрис нашли Вас на окраине поместья и вместе с доктором Уайтом привели сюда. Рана была слишком серьезная, одна я бы не справилась. - Наверное, будет лучше, если она не будет сейчас спрашивать о том, как он получил эту рану. Девушка замолкла, и метис поймал себя на том, что вслушивался в ее голос, почти не понимая, о чем она говорит. - Вчера вечером Вам было совсем плохо. - Джейн рассеянно перебирала пальцами складки выбившегося из-под матраса покрывала. Она не станет рассказывать о том, как встала над бьющимся в темноте Коннором и, когда он в очередной раз вскинул руку в хорошо знакомом ей жесте, пронзая воздух невидимым клинком, сжала его холодную ладонь в своих и бормотала какую-то чушь, пытаясь успокоить скорее себя, чем его. Как он затих, и девушке даже показалось, что он тоже слабо стиснул пальцы. Как она, снова усаживаясь в кресло и поджимая ноги, отчего-то смутилась и отогнала от себя эту мысль. Она ведь хотела успокоить его, просто успокоить, правда? Наверное, нужно было прервать наступившую неловкую тишину, но ассасин не мог выдавить ни слова, только завороженно наблюдал за беспорядочными движениями ее тонких пальцев. Его сознание постепенно затуманивалось, как тогда, в таверне, после выпитого спиртного, даже боль, кажется, притуплялась. Правда, сейчас это состояние было намного приятнее, быть может, оттого, что он понимал: это Джейн, нарочно или нет, заставляет его так чувствовать себя. - Они так волнуются за Вас, Коннор. Жители поместья. Я думаю, они будут рады узнать, что Вы вернулись к ним. - Джейн отвернулась к окну и посмотрела на солнце, уже почти коснувшееся горизонта. - Что Вы вернулись ко мне. - Тихо добавила она, не зная, откуда в ней нашлась смелость. Ей показалось, что она смертельно устала, словно все силы разом покинули ее, испугавшись этих слов. Она и сама запуталась в своих мыслях, и, видимо, чувствах. Она ведь действительно боялась за него, тогда, когда видела его без сознания, и до этого, когда он вновь отправлялся в погоню за тамплиерами. А теперь, казалось, волноваться было больше не о чем, и догадка сама лезла в голову. Коннор... дорог ей? Джейн вздрогнула, ощутив тяжелую ладонь у себя на плече. Метис осторожно потянул ее на себя, и девушка опустила голову на край свободной подушки, вся как-то сжимаясь, чтобы не занимать много места. Отдавшись охватившему его полубессознательному состоянию и повинуясь своим ощущениям, Коннор приподнялся на локте и навис над ней, скользя взглядом по ее лицу. Джейн слышала, как его дыхание еле заметно участилось, не замечая, что у самой сердце зашлось бешеным ритмом. Если до этого она не задумывалась о том, имеет ли право что-то чувствовать к Коннору, если она вообще до этого ничего подобного не чувствовала, то как она должна была поступить? В ее глазах светилась трепетная нежность, метис будто вязнул в ней, даже не имея желания высвободиться. И ему захотелось ответить тем же, хоть на секунду забыть обо всем, что его окружает, отстраниться от вопросов, терзавших его, дать ей понять, что ему важно видеть ее рядом с собой. Коннор склонился ниже и, больше не сдерживаясь, припал к ее губам, словно к чему-то хрупкому, но такому желанному. На миг, только на миг девушку охватил страх, в следующий момент она почувствовала, как сердце сжалось в маленький комок и упало куда-то вниз, оставляя за собой теплый след в груди и животе. И она тоже подалась навстречу его горячим губам, неосознанно упираясь ладонью ему в грудь, хватаясь за его плечо в попытке крепче прижаться к нему. Глоток воздуха вернул Джейн к действительности, ее внезапно охватило смущение. Трудно было поверить в то, что это, видимо, она сама подтолкнула его, если даже не напросилась на этот поцелуй. - Доктор Уайт сказал, что Вас нельзя беспокоить. - Сбивчиво произнесла она, пряча от Коннора глаза. Он неопределенно повел плечом, на котором все еще покоились ее пальцы. Девушка торопливо соскользнула с его постели, будто о чем-то спохватившись, и выскочила из комнаты. Потом метнулась к лестнице, на ходу пытаясь вспомнить, что ей нужно сделать. Получалось плохо. В своих сумбурных мыслях она была еще там, в его руках, чувствовала сладостную истому, разливающуюся по телу. Рот сам по себе растягивался в глупой улыбке. Джейн встряхнула головой и постаралась собраться. Вернулась она уже с миской горячего бульона на подносе. - Я понимаю, что уже поздно, но... - Пробормотала она, опуская его на прикроватный столик. Девушка замерла, о чем-то раздумывая, потом вытащила из кармана сложенный вдвое листок и протянула его Коннору. Тот принял его, ожидая, что это будет очередное письмо от одного из рекрутов, и развернул. Джейн с беспокойством наблюдала за его изменившимся лицом. Ассасин с минуту разглядывал тщательно прорисованный портрет перед ним и почти не верил своим глазам. - Так похожа... - Наконец выдохнул он. Что-то в его голосе заставило девушку нервно закусить губу: только сейчас она задумалась о том, стоило ли вообще это делать. Не причинила ли она ему боль? - Получается, Вы были в моей деревне. Там все в порядке? - Метис перевел на нее встревоженный взгляд. От этого вопроса Джейн растерялась. Там все было так же, как и когда она впервые побывала в его племени. Но она не пыталась пристально оглядывать всех и вся, посчитав это чем-то неуважительным. Вообще сейчас вся эта затея показалась ей нелепой и даже в какой-то степени наглой. Хотя, на нее ведь вроде и не обращали внимания. Наверное, она все-таки к счастью повстречала Матхоску недалеко от деревни: без него девушка и не осмелилась бы пройти за частокол. Та женщина, с которой Коннор общался, она сначала так недоверчиво смотрела на нее, безоружную, с бумагой под мышкой, которая вот так просто пришла и попросила описать мать Радунхагейду. Нет, все-таки это было безумно глупо. - С того времени, как Вы побывали там после разговора с Вашингтоном, кажется, ничего не изменилось. Так же спокойно. - Осторожно сказала она. Коннор напрягся, вспомнив тот день. Он тогда оставил ее в деревне, конечно же, она не знала, что происходило за ее пределами. Впрочем, такой ответ все-таки немного успокоил его. Ассасин кивнул и снова поглядел на портрет. Он почти не помнил мать такой: с теплым взглядом, с легкой улыбкой на лице. Неужели у Джейн только с чужих слов получилось так похоже изобразить ее? - Я могу оставить его себе? - Спросил он и бережно положил лист на столик. - Конечно. - Слегка воодушевившись, ответила девушка. Она подняла глаза и наткнулась на его пронзительный взгляд. Смущение никуда не исчезло, только с новой силой охватило ее. - Постарайтесь поесть, Коннор, Вам нужно поправляться. - Выдавила она и поспешно покинула его комнату. Сон к ней все никак не шел. Джейн лежала, раскинув руки в стороны, и глядела в потолок. Странное, нет, головокружительное ощущение ей принес этот поцелуй. Кажется, мысли были заняты только этим коротким моментом. Хотя, она даже не знала, как долго он длился. Помышляла ли она раньше о какой-либо близости с Коннором? Может, ей в голову приходило что-то подобное, но она старательно отнекивалась от этого, были другие дела, о другом нужно было думать. А потом... все как-то быстро закрутилось. Девушка поднялась и открыла окно, впуская в комнату свежий воздух. Это должно помочь. Но, стоило ей снова закутаться в одеяло, на ум внезапно пришел тот образ, у залива, когда он... Может быть, не стоило так быстро отворачиваться? Джейн стыдливо и немного сердито отмахнулась от собственных мыслей и, перевернувшись на другой бок, с силой закрыла глаза. Все слишком быстро закрутилось. Господи, я чуть не забыла. Подери меня Чезаре, полсотни плюсиков! (да-да, я все еще не знаю, как их правильно называть) Спасибо всем Вам, добра и бобра :'3