Годы за. Годы после.

Казалось, что сам воздух дрожал от жара пламени. Ничто не выдерживало температуры: ни плавящийся песок, ни трескающиеся под ногами каменные плиты. Ни одного живого существа здесь не осталось, лишь он и его противник. Аня кричала, так пронзительно и отчаянно, и каждый её крик – ножом по его сердцу, легким, по нему всему. Никогда он не ощущал её настолько отчетливо, - и никогда настолько далеко. Он уже столько сделал для неё, но все казалось таким неправильным, потому что он всего лишь следовал пророчеству, которое упрямо твердило ему: «Ты любишь её. Ты должен её любить». Однако он только в этот последний миг понял, что он не любил её десять лет назад, не любил в ту ночь, когда была зачата Лена. Он полюбил её только сейчас, в момент, предшествующий своей смерти. И будто бы вся его жизнь, которой он не помнил, свелась только к этому моменту - моменту, когда он отдаст свою замученную жизнь за семью, мечты о которой лелеял только самой глубокой ночью. Поблекли его страдания, унижения, боль и одиночество, ставшие теперь лишь фоном, прелюдией к главному действию. Его уши наполнил её голос, громыхнул взрыв, и все потонуло во мраке. Его мертвое тело разорвало и по воле случая бросило в единственное защищенное от воды место – подвал. Он мог бы умереть навсегда, он почти умер, но остался жив. У него не было ни рук, ни ног, и он терпеливо ждал, пока отрастет хоть что-нибудь. Над ним простирался необъятный океан: плавали рыбы, лениво шевелились водоросли и сквозь толщи воды с трудом пробивался крохотный лучик света. «Они там, - думал он. – Они живы. Моя дочь жива…» А значит, он тоже должен жить. Встать и пойти к ним. Если нет ног – ползти. У него не было сил, чтобы связаться ней, потому что она была слишком далеко. У него ни на что не было сил. И было бы вполне драматично и заслуженно оборвать свои страдания здесь. Но он понимал, что не совсем не эту смерть выстрадал, а новую жизнь – в мире без смертей и крови, без постоянной боли от утраты войны, которая не прекращалась в нем ни минуты все эти девяносто с лишним лет с самого сорок первого года. «Я вернусь к вам, - пообещал он, погружаясь в восстановительный сон. И неважно, сколько ему придется спать – месяц или десять лет. – Я вернусь снова и никогда больше не уйду» Совсем отличается от предыдущего, я знаю. Но Алекс потерял память, потом вернул её и много чего переосмыслил.