Ridens verum dicere

Рёджи остался совсем один и совершенно не понимал, что ему теперь делать. В комнате ни единого признака жизни. Кровать аккуратно заправлена, учебники, тетради ровно, переплёт к переплёту, лежат на письменном столе. Вещи сложены на стуле, пиджак и брюки зацепились за его спинку крючком вешалки. Рёджи приблизился к окну и взглянул на тёмно-синее небо с чёрными обрывками облаков. Ни намёка на звёзды или луну. Темно. Рёджи подошёл к столу и нащупал выключатель лампы. Вслед за коротким щелчком ничего не последовало. Рёджи нажал на него ещё пару раз, прежде чем убедиться, что света от лампы он не дождётся. Тогда он направился к двери в надежде зажечь свет во всей комнате, но не обнаружил ни двери, ни, соответственно, самого выключателя. Начало ему уже нравилось. Рёджи вернулся к столу, провёл пальцем по обложке одной из тетрадей и, поколебавшись, взял её в руки. Слова, выведенные крошечным прямым почерком, не разобрать – то ли оттого, что было слишком темно, то ли оттого, что мелко. Рёджи вернулся к самой первой странице и заметил в углу на внутренней стороне обложки надпись. Он поднёс тетрадь к окну и пригляделся к ней ещё раз. «А-ри-са-то Ми-на-то», – прищурившись, прочёл Рёджи и обернулся, снова обводя взглядом всю комнату. – Ни разу не заходил к нему в гости? – спокойно спросили откуда-то сбоку. Рёджи повернулся на голос и увидел на идеально заправленной кровати мальчика в полосатой робе с тонко изогнутыми в улыбке губами и пренебрежительно вскинутыми бровями. Он смотрел на Рёджи с крайним любопытством, ожидая ответа. – Нет, – наконец произнёс Рёджи, закрывая тетрадь, – не заходил. Отчего-то он совсем не удивился невесть откуда взявшемуся гостю. Мальчик тихо, едва слышно засмеялся. – А вот и неправда, – сказал он, слезая с кровати и не спеша подходя к нему. Рёджи с грустью посмотрел на оставшиеся после него складки на одеяле. – Правда, – ответил он, упуская момент, когда мальчик оказался рядом с ним почти вплотную, странно смотря в его лицо снизу вверх. – Неправда. – Правда, – упрямо повторил Рёджи, отступая от него на шаг назад и натыкаясь на подоконник. Локоть упёрся в стекло. Мальчик, видимо, понял, что спорить с ним бесполезно. Помолчав немного, он медленно положил руку на свою грудь и испытующе уставился на него. – Ты ведь не помнишь, как меня зовут? – спросил он, вновь сокращая расстояние между ними двумя. Рёджи поморщился: – Я тебя впервые вижу. Мальчик вновь рассмеялся. – Ну как сказать, – произнёс он и отнял руку от груди, протянув её Рёджи. – Познакомимся? – Нет, – ответил Рёджи и обошёл его, возвращаясь к столу. Он буквально ощущал на себе обиженный взгляд, упиравшийся в спину. – «Нет», – передразнили сзади. – Так и будешь бегать от самого себя? Рёджи прикусил щёку изнутри, положил тетрадь обратно и лишь тогда, когда убедился, что вернул всё на свои места, развернулся. На этот раз на кровати Минато развалился... он сам. На коленях удобно устроился мальчишка с изменившимся, нежным взглядом. Голову он уложил на его грудь, а в руках теребил конец жёлтого шарфа. Увидев, как на его собственных губах перекатывается какая-то злая усмешка, Рёджи подумал, что медленно, но верно сходит с ума. – Хочешь угадать его имя? – спросил он, опуская руку на талию мальчика. Тот вздохнул и прикрыл глаза. С лица не исчезала тонкая нить улыбки. Рёджи почувствовал внутри себя поднимающуюся волну из смеси страха и отвращения. – Не хочу, – резко ответил он, не в состоянии оторвать взгляда от собственного лица. Ему казалось, что он смотрит в кривое зеркало. «Он» тяжело вздохнул и провёл рукой по волосам, пригладив их. Мальчик был вынужден слегка отстраниться, но с шарфом расставаться не спешил. – Как ты думаешь, кто ты такой? – медленно спросили у Рёджи. – Человек, – недолго думая, ответил тот. Он поморщился. – Весьма уклончивый ответ, – сказал «он», – но ты вообще в нём уверен? Рёджи фыркнул. – Глупый вопрос. – Нисколько. Точно ли ты уверен, что не забываешь ничего, что могло бы доказать обратное? Кровь застучала в висках. Рёджи побелел и ухватился за край стола, испугавшись, что сейчас упадёт. Одно предложение подействовало на него, как удар под дых. – О, – весело сказал мальчишка, – смотри, не уверен. Рёджи медленно поднёс ладонь к голове, пропустил волосы между пальцев и сгорбился, уставившись в одну точку перед собой. Какое-то страшно необходимое воспоминание ящерицей крутилось у него в голове, но он никак не мог поймать её, оставаясь с поспешно отброшенным хвостом мысли в сжатом кулаке. У него, определённо, едет крыша. Мальчик спрыгнул с его колен и подошёл к Рёджи. Потянулся к лицу, мягко отвёл руку в сторону и холодными ладонями приподнял его голову, заставив посмотреть на себя. – Тяжело вспоминать? – спросил он, и у Рёджи внутри всё сжалось от этих глаз и улыбки. – Человеческая память – странный предмет. Тебе ведь поэтому сейчас так грустно, да? У него словно землю из-под ног выбили. Он бы, наверное, отключился и безвольно повис на мальчишке, если б замок несуществующей двери не щёлкнул и свет от лампы не вспыхнул огнём перед глазами, на секунду ослепив Рёджи. Холодные ладони исчезли со щёк. Он обернулся в сторону двери и увидел Минато, прислонившегося плечом к косяку и печально смотревшего на разворачивающуюся перед ним картину. – Салют, – грустно произнёс Минато. – Салют, – ответил он. Картина мира покачнулась, и Рёджи отпустил край стола, медленно сползая на пол.