"...Я гляжу на эту тихую юную женщину — почти девочку, — чьи глаза говорят больше, нежели любые слова, на эту женщину, боязливую в душе и неизменно отважную в поступках, умеющую любить не унижаясь, не прося прощения за то, что она борется за своего мужчину..." Пауло Коэльо
- Миледи, не вертитесь, Вы только прическу испортите, - возмущенно выговорила меня Энн. Она уже целый час колдует над моими волосами. Прием начнется через 30 минут. Я замерла на пять минут, пока Энни заканчивает колдовать над моими волосами. Так как не все синяки сошли, перед моими горничными стало задание пошить платье с рукавами. Они, как всегда, справились на ура. Девушки пошили прекрасное платье в пол из прочного шелка цвета морской волны. Рукава узкие и доходят до кистей рук. В верху они же лишь слегка прикрывают плечи, а затем переходят в глубокий лиф. Платье до уровня бедер повторяет изгибы фигуры, а затем свободными волнами струится вниз. Оно полностью скрывает мои ноги, что позволяет мне обуть не шпильки, а простые балетки. - Все миледи, Ваша прическа готова, - я посмотрела на себя в зеркале. Мои горничные снова превзошли сами себя. Моя прическа, платье и макияж вновь оказались образцом простоты и элегантности. - Спасибо. Энни, я говорила уже что вы – волшебницы? – девушки засмеялись, а я улыбнулась своему отражению в зеркале. - Леди Америка, - когда я собралась уже выходить, в комнату проскочила служанка. - Марли, это ты? – спросила я, увидев ее лицо. - Да, - я не дала ей что-то еще сказать, так как тут же притянула ее к себе. Как же я по ней соскучилась. Мы не виделись уже около месяца. Марли улыбнулась. - Ты хорошо выглядишь. Я так переживала за тебя, но теперь вижу, ты поправилась. Ты очень храбрая, я бы не выдержала всего этого. - Ты выдержала большее. Ты счастлива с Картером? - Да. Я ни о чем не жалею. Лишь о том, что не могу увидеться с родителями, - на лицо подруги легла тень печали, но затем она вновь улыбнулась, - Максон просил передать тебе это, - Марли протянула мне две бархатные коробочки. - Я не ношу украшений, и он об этом знает. Мне не нужно чужое, - Марли лишь хитро улыбнулась на это. - Поэтому он просил передать тебе и это, - подруга дала мне маленький чистый конверт. В нем находилась записка. Я тут же узнала почерк Максона. Он, как и сам владелец, такой же аккуратный с легким наклоном. «Америка, Я прекрасно помню, что ты не особо любишь украшения, но мне бы очень хотелось, чтобы ты сегодня надела этот набор. Отказ не принимается. Это подарок. Тебе. Учти, я сам тебе его выбирал и мне будет обидно, если ты вернешь его обратно. Кстати, это аквамарин. Их дарят своим любимым в знак верности и преданной любви.Твой Максон»
Ну и как после этого можно проигнорировать украшения? Сама мысль о том, что он сам подбирал мне что-то и что эти украшения мои, теплом разлилась по моему телу. Когда я взяла у Марли эти коробочки, ее хитрая и лукавая улыбка стала еще шире. Открыв эти самые коробочки, я увидела красивое, но достаточно скромное (все же Максон изучил меня) и элегантное колье и серьги к нему. - Поможешь? – раз Марли принесла все это, пусть тогда и поможет надеть. - Конечно, - ответила подруга и взяла в руки колье, - Я слышала, у вас все замечательно. Знаешь, не будь ты моей подругой, я все равно не пожелала бы Максону кого-то другого. Вы замечательная пара. - Надеюсь, у нас и дальше все будет так же. Я не знаю, как буду возвращаться к привычной жизни, если он отправит меня домой, - если и можно поделиться с кем-то своими страхами, то это с Марли. - Ты его любишь, - то ли вопрос, то ли утверждение получилось у Марли, но при этих словах у нее загорелись глаза. - Люблю. Марли ушла так же незаметно, как и появилась. Когда она этому научилась? Так незаметно исчезать, словно растворившись в облаке. Вот с ней говоришь, а в следующую секунду ее уже нет. Стоило ей исчезнуть, я, попрощавшись с девушками и попросив их не ждать меня, - им тоже стоит отдохнуть, и у них ведь тоже праздник - вышла и двинулась по проходу к парадной лестнице. - Леди Америка, принц Максон просил проводить Вас на прием, - возле лестницы передо мной возник гвардеец. Мне стало приятно от заботы Максона обо мне, но привычка самой о себе заботиться слишком укоренилась во мне. - Я сама могу найти дорогу. - Принц Максон предупредил, что вы можете отказаться. И просил сказать Вам, что это просьба, а не приказ, - значит он решил, что я могу воспринять это как приказ? Хотя, вполне могла бы. До похищения может так и сделала бы, а вот после него во мне что-то изменилось. - Хорошо, - гвардеец удивился, но затем предложил мне руку. Хотя я сегодня и храбрилась весь день, все еще неуверенно хожу. Поэтому, я была только рада помощи. На первый этаж мы спустились не спеша. Гвардеец оказался очень терпеливым и доброжелательным. Пока мы медленно спускались по лестнице, он не сказал ни слова и не высказал нетерпения или раздражения. Так, не спеша, мы прошли до входа в Парадный Зал, где и проводится прием и остановились у входа. - Спасибо. - Не за что. Мне было приятно оказать Вам помощь, если я Вам понадоблюсь, я буду около этой двери, - я улыбнулась и другой гвардеец уже взялся за дверную ручку, но тот, который привел меня сюда остановил его и повернулся снова ко мне, - Леди Америка, я хотел Вам только сказать, Вы не одни и Вам не стоит никого боятся, мы Вас защитим, - о чем это он? – Эрин просила передать Вам привет и пожелать удачи с принцем, - так вот, что тут происходит? Он – повстанец. Он один из них. Они действительно во дворце, а со стороны и не отличишь от обычных гвардейв. Я посмотрела на двух других стражей, замерших у дверей, они кивнули, и они тоже. Сколько же всего повстанцев во дворце? Десяток, сотня, тысяча? Гвардейцы не дали мне опомниться и тут же открыли передо мной тяжелые дубовые двери. Прием уже начался без меня. Я немного опоздала, все уже находились тут. Поправив соболиную накидку, я вошла в ярко освещенный зал. Вопреки моим ожиданиям, тут оказалось не так уж много людей. Кроме семей финалисток Отбора, а нас осталось всего трое, тут присутствовала семья королевы, королевская чета Свендвеа, королевская семья Италии и еще несколько представителей монарших семей Европы и несколько послов с их семьями. - Леди Америка, как я рада Вас видеть. Вы хорошо выглядите. Я так рада Вас видеть, - ко мне решительной походкой стала приближаться принцесса Николетта. Она неотразима в своем вечернем туалете цвета бургундского вина. Ее черные густые волосы убраны назад и собраны в очень простую, но элегантную прическу. Украшений она, как и я, одела немного. Главным украшением являются ее озорные живые карие глаза. Общение с ней – один из плюсов статуса принцессы. Если я выйду замуж за Максона, мы сможем стать подругами. - Принцесса Николетта, что Вы, это Вы потрясающе выглядите, а я все еще бледная, - с ней просто. В общении с ней наша разница в социальном положение почти незаметна, и мне это нравится. - Вы очень храбрая. Я слышала о Вашем похищении. Мы с кузинами переживали за Вас, но теперь я вижу, что Вы в порядке и готовы к продолжению борьбы. Вы же не собираетесь сдаваться? – в глазах принцессы загорелся дерзкий огонек. - А Вы как думаете? - Раз Вы все еще здесь, значит у девушек просто нет шансов. До меня уже дошли слухи, что в последнее время Максон почти все свое свободное время уделяет Вам. Вы замечательно справляетесь. Бедные девушки, похоже они не оценили Вашего влияния на принца. - Вы о чем? - Пока Вас не было, от принца не отходила одна из Ваших соперниц. В очень вызывающем платье, - ясно. Селеста. Только одна она могла виснуть на шее у Максона. Сначала я почувствовала, что начинаю злиться, но вспомнив об обещание Максона, тут же успокоилась, - Но принц Максон открыто скучал. Она или настолько слепа, что этого не увидела или невероятно самоуверенна. - Тут скорее всего второе, - и мы обе рассмеялись. А с ней легко, - как поживают Ваши кузины? - О, они прекрасно, - Николетта, несмотря на манеры истинной принцессы все время живая, ее лицо меняется в зависимости от эмоций, но я ни разу не заметила на ее лице безразличие, - Ноэма просила передать Вам, что обязательно ждет Вас у себя в гостях, отказ она не принимает. - Возможно, после Отбора мы с принцем приедем в Италию. - Правильный настрой. Я вижу, Вы прекрасно справляетесь. - Амес, - в меня с разгону влетело тело моей младшей сестры. Я не видела лица, потому что смотрела на Николетту, но копну точно таких же рыжих волос, как у меня, сложно не заметить. Мы упали бы, я ведь еще не до конца окрепла, если бы не гвардеец, неожиданно возникший у меня за спиной и не давший нам упасть. - Мэй осторожнее, - со стороны послышался смешок. - Амес, я так по тебе соскучилась. Ты хоть представляешь, как мы все скучали по тебе? - как же я на самом деле скучала по своей семье, особенно по этой вредине. - Я тоже соскучилась. Мэй, - я подождала, пока она отстранится и посмотрит на меня, - познакомься, принцесса Италии Николетта, - Мэй тут же отпрыгнула и присела в неуклюжем реверансе. - Ваше величество, простите, я не заметила Вас. - Ничего страшного. Я понимаю, у меня у самой много сестер и кузин, - Николетта лукаво улыбнулась, - Хорошего Вам вечера, леди Америка, еще увидимся. Принцесса Николетта изящно растворилась в толпе, а я следующие пять минут слышала восторженное щебетание сестры, пока нас не нашли родители. - Америка, - мама оглядела меня с ног до головы и только потом обняла, - девочка, как я рада, что ты цела и невредима. - Мама, со мной все хорошо. Теперь хорошо. Как же я рада всех вас видеть, - к моим глазам подступили слезы. В этом мире есть по крайней мире несколько человек, которые примут меня любой и которым не все равно, что со мной происходит. - Малышка, все ведь хорошо. Ты же у нас сильная, не плачешь по пустякам, - когда меня обнял папа, мне казалось, я вот сейчас уже расплачусь посреди приема, полного гостей. - Мистер Сингер, миссис Сингер, мисс Мэй, - за моей спиной раздался спокойный и мягкий голос Максона. Когда я повернулась к нему и немного отошла от папы, он уже поцеловал руку сестре, которая смущенно покраснела и подняла на него свои, точно такие же, как у меня голубые глаза. – Мисс Мэй, Вы сегодня прекрасно выглядите и затмили бы всех, если бы конечно, в комнате не было Вашей сестры. Вы уж простите, но она бриллиант чистой воды, по крайней мере для меня, - комплимент конечно не из самых изысканных, но он согрел мне сердце, а его горящие нежностью глаза заставили сердце пропустить удары. Вот тут Мэй оживилась. Она была прекрасной сестрой, когда не переходила на чью-то сторону, помимо моей. - Вы правы, Ваше величество. Только вот Америка не согласна с этим. Она считает себя обычной, в лучшем случае симпатичной, - скромности или смущенности Мэй как и не бывало, она уже в открытую хитро улыбается принцу. - Неужели? – Максон притворно удивился и, нахмурив брови, некоторое время смотрел на меня. Я, может быть, и поверила бы в его задумчиво-серьезный вид, если бы его не выдали глаза. Его карие глаза смеялись. И как я могла посчитать его скучным? Максон наклонился к Мэй, тихо сказал, но из-за того, что они так близко стояли, я услышала каждое слово, как и мои родители, - Как Вы думаете, что поможет ей изменить мнение о самой себе? Ведь она просто неотразима в этом платье, не находите? Раньше бы я убила бы обоих, но сейчас я просто покраснела. Что со мной не так? С каких пор я стала такой чувствительной к комплиментам? Когда я еще была с Аспеном, его внимание и восхищения не действовали на меня так. Может я действительно люблю Максона? В последнее время, начиная с той ночи в убежище, когда мы думали, что все потеряно. Та ночь заставила меня задуматься над тем, что же он для меня значит. Он для меня - все. В первую очередь я хочу, чтобы он был счастлив. Чтобы он вот так мог безмятежно улыбаться и шутить. Если это не любовь, то тогда я не знаю, что такое любовь, а если это она, то что тогда было у меня с Аспеном? Мне казалось, что я хочу с ним прожить всю жизнь, я думала, что Аспен – это все, что мне нужно, а все вон как обернулось. Теперь я просто не представляю себе жизни без Максона. С улыбкой я наблюдала, как Максон общается с моей семьей, так просто и безмятежно, словно они знакомы уже несколько лет. Мама и Мэй были полностью и окончательно покорены им и теперь даже если я вдруг, что очень маловероятно или даже невозможно, откажусь от участия, они меня убьют на месте или силой притащат обратно. Я серьезно, они могут. Не то, чтобы мне было неприятно, что они приняли Максона, напротив, но обидно от того, что они так резко перешли на другую сторону. После короткого приветствия с королем и такого же короткого, но теплого приветствия с королевой, мы с Максоном обошли почти всех гостей, он знакомил меня с послами и королевскими семьями. Интересно, пока меня не было, проделывал ли он это с Крисс и Селестой, или нет? Пару раз он отходил, чтобы потанцевать и побеседовать с другими финалистками. Прием удался на славу. В центре зала стояла большая нарядная елка в сотнях огней и игрушках, белых и синих. Много в Зале было искусственного снега из ваты и еще чего-то и дождика. Все было белым или голубым. Непонятным образом я умудрилась вписаться в общую обстановку в своем лазурном платье. Я немного поговорила с Крисс, она была рада Рождеству и встречи с родителями, но что-то ее тревожило и я прекрасно понимала, что, я ведь этому виной. Если Максон проводит столько времени со мной, значит я забираю его у Крисс. Я должна была почувствовать себя виноватой, но не хотела. Крисс должна понимать, что это уже не шутки. Простая лотерея уже прошла. Сейчас, когда почти завершен Отбор, решаются судьбы, и одной из нас, в любом случае, будет больно. Я не настолько альтруистичная, чтобы уступить любимого ей. Как бы не звучало это жестоко, но если выбирать между ней, подругой, и Максоном, любимым, я выбираю Максона не задумываясь. Я еще несколько раз разговаривала с Николеттой и познакомилась с ее женихом, наследным инфантом Испании. Он очень приятный и обходительный и, кажется, брак у них будет основан не только на взаимной выгоде их семей. Между ними что-то есть. Вечер немного утомил меня и я присела отдохнуть, в один из тех случаев, когда Максону пришлось оставить меня одну. Мне чуть ли не силой пришлось тащить его к Крисс. Он не должен пока злить отца. Я не хочу, чтобы он срывал свою злость на нем, а Максон не хотел отходить от меня. Он согласился на последней короткий танец с Крисс, после чего пообещал, что не поддастся больше моим уговорам. - Вы, леди Америка, пользуетесь успехом у принца Максона. Как Вам это удалось? – я опешила от столь бестактного вопроса со стороны одной из принцесс на этом празднике. Я тут же посмотрела на собеседницу. Девушка примерно моего возраста с темными волосами, идеальным лицом и синими глазами с интересом смотрела на меня и с чем-то еще. С ревностью? Мне не показалось? - Я ничего особого не делала. Простите, но мы с Вами ведь незнакомы, - хоть чему-то я научилась от Сильвии, манерам, и то не сразу. Что я ей сделала, что она на меня так рассерженно и с грустью смотрит? - Забыла представиться. Меня зовут Дафна, дочь короля Франции, - я должна была догадаться по ее акценту и открытой натуре, но нет, - В этом зале все уверенны, что принцессой станете Вы. Что в Вас особенного? Почему он полюбил Вас? – в ее голосе было много горечи. От чего же? - Я не понимаю к чему Вы клоните? Разве всем не известно, что Отбор и затевался с целью найти супругу для принца. Что Вас удивляет? Я, Крисс или Селеста, кто-то из нас в скором времени станет принцессой. От чего же Вас удивляет этот факт или то, что он смог полюбить одну из нас? – я впритык уставилась на нее. Принцесса она или нет, я ее не понимаю. Есть только одно объяснение ее вопросам и оно мне совершенно не по душе. - Нет, я прекрасно это понимаю. Мне просто интересно, почему именно Вы? - А что со мной не так? Почему Вас так удивляет, что он мог полюбить меня? – наши взгляды встретились и в этот раз я увидела в них отголосок хорошо скрываемой боли. Она его любит. - С Вами все прекрасно. Простите, если обидела Вас. Мне что-то нехорошо с дороги, пожалуй, пойду отдохну, - принцесса поднялась и собралась уходить. - Вы его любите? – ну и зачем я это сделала. Зачем разбередила рану девушки? Видела же, ей больно. Но мне необходимо знать. - Да. Как хорошего друга, - я ей не поверила и она поняла это, поэтому сказав что-то из серии «Было приятно познакомится. Мне действительно пора уходить», ушла. Когда она скрылась из виду, я поняла причину ее бегства - передо мной тут же возник Максон. - Это была Дафна? – спросил он, присаживаясь возле меня. - Да. Что между вами было? - Ты о чем? - Дафна. Она была очень странной. Задавала странные вопросы. Хотела узнать, почему ты полюбил именно меня? Мне показалось, она что-то к тебе чувствует, - Максон в ответ на мои слова грустно улыбнулся. Для него это явно непростая ситуация. - С ней мы дружили долгие годы, пока я не узнал о ее чувствах. У меня к ней ничего не было и она прекрасно понимала, что должен быть Отбор, но все же решила признаться. Я ее не любил, но мне больно от того, что я не нарочно причинил ей боль. Ты – моя первая и что-то мне подсказывает, единственная любовь, - мне стало легче на душе. Между ними ничего не было. Да и как могло бы быть, если его первый поцелуй произошел со мной? - Мне жаль ее, но совсем не жаль, что у вас ничего не было. Я рада, что наша история случилась так, как случилась, - мне так захотелось его поцеловать, но нельзя. Много людей. Максон тяжело вздохнул, видимо, его одолели те же мысли. - Может споешь? Я хотел бы услышать твой голос. - Ты серьезно? Перед всеми? - Ты боишься? - Конечно, нет. Запомни, эта песня будет твоей, - я поднялась и мы направились к фортепиано. Если честно, то я готовилась к сегодняшнему вечеру и сама собиралась сыграть на инструменте и спеть, Максон лишь ускорил момент. Заняв место за фортепиано я бросила слегка нерешительный взгляд на отца. Я достаточно играла перед публикой и не должна боятся, но я еще никогда не играла прилюдно для любимого человека. Я еще никогда не пела для Максона, что если он сочтет мои способности посредственными или ему не понравиться? Что тогда? Когда я успела стать такой нерешительной? - Леди Америка, вы решили спеть для нас? Вы себя достаточно хорошо чувствуете? – перед нами возникла Сильвия и стоило мне утвердительно ответить ей, как она отошла немного в сторону и привлекла всеобщее внимание ко мне. Когда мои пальцы коснулись клавиш, я почувствовала себя бодрее, свободнее. Музыка всегда окрыляла меня. Я стеснялась лишь до тех пор пока не сливалась с музыкой. Стоило этому произойти, как все вокруг меня переставало существовать, только я и музыка. Мелодия разлилась по моей крови и я закрыла на мгновение глаза и открыла, когда начала петь. Мама всегда хвалила мой голос и говорила, что мое пение – самое прекрасное, что она слышала. Это же я слышала от своей семьи и от семьи Аспена. Но теперь мне хотелось бы сделать приятное Максону. Я долго думала над тем, что петь и выбрала красивую, и в то же время грустную испанскую песню. Почему испанскую? Это очень красивый язык и к тому же песня в некоторой степени мне близка. Самый главный плюс ее состоит как раз в том, что половина гостей не знает испанский язык. В том числе и Крисс с Селестой. В некоторой степени это делает песню особенной. Только моей и Максона, при том, что зал полон людей. Когда песня закончилась и мои пальцы в последний раз коснулись клавиш, я с удивлением поняла, что по моим щекам стекают слезы. Первое, что я отметила, это что в Зале стояла тишина. Никто не разговаривал и ничего не делал. Я была тронута подобной реакцией. Я поднялась из-за фортепиано и смущенно посмотрела в первую очередь на Максона. Его глаза неотрывно следят за мной. В них столько гордости и любви. - Это было прекрасно. У тебя голос как у ангела, – сказал мне принц, подойдя ближе. Зал взорвался аплодисментами, опомнившись от моего выступления. - Fue increíble (исп. это было восхитительно), - К нам подошел Хорхе, наследный принц Испании, будущий муж Николетты. В его черных глазах плясали озорные искры. Хорхе Анхель Гонсалес Санчес очень хорош собой. Он составляет контраст Максону, словно ночь и день, - hablas español? (исп. Вы разговариваете по испански?) - Claro. Me gusta el idioma y también un montón de canciones grandes escritas en español. (исп. Конечно. Мне нравиться язык и к тому же, много прекрасных песен написано на испанском), - Инфант широко улыбнулся. - Y me gusta usted, señorita América, estamos felices de recibirlos en España. (А Вы мне нравитесь, леди Америка, мы будем рады принять Вас в Испании.) - Con mucho gusto le hice una visita (Я с радостью нанесу Вам визит), - я бросила на Максона хитрый взгляд, - si surge la oportunidad. (Если представится такая возможность). Некоторое время мы еще пообщались с инфантом и принцессой Николеттой, подошедшей к нам и даже с королем и королевой Испании. - hasta la vista, señorita, (До скорой встречи, сеньорита),- сказал напоследок принц и они удалились, так как к нам уже подошла британский посол. Вечер удался на славу и мне бы показалось, что это один из лучших праздников, но… Всегда существует «но». - Леди Америка, не так уж легко застать Вас одну, - я стояла у окна и смотрела в темную ночь, дыша свежим воздухом. Сейчас я действительно одна. Перекинувшись парой слов с моей семьей, мы удалились с Максоном немного в сторону, чтобы ненадолго оказаться в стороне от всей шумихи. Сейчас Максон пошел за пуншем и должен вот-вот вернутся. - Ваше величество, - я сделала не очень низкий книксен перед королем. Думаю, мне это можно простить из-за ноги. - Я вижу, мой сын, уделяет Вам слишком много внимания. Я рассчитываю на Ваше благоразумие, леди Америка, мой сын должен выбрать не Вас. Я не позволю Вам стать невестой моего сына. Вы должны сделать так, чтобы он отправил Вас домой. Надеюсь, мы друг друга поняли, - голос короля звучит тихо, но жестоко и с угрозой. Я гордо вскинула голову. Я его не боюсь. - Максон вправе сам сделать выбор. - Он сделает так, как я скажу, а если Вы станете мешать мне, пострадает Ваша милая сестричка. Кажется, ее Мэй зовут. Помните, что случилось с сестрой леди Натали? - мне стало действительно страшно. Одно дело я, другое – моя семья. Прежде, чем я смогла что-то ответить, король, не дожидаясь ответа, развернулся и ушел. Вся радость от праздника угасла. Я, подобрав платье, быстро, на сколько это возможно направилась к выходу. К глазам стали подступать слезы. - Америка, подожди, - не успела я добраться до дверей в сад, как меня тут же нагнал Максон, он, видимо, увидел, как я почти выбежала из Парадного Зала. Когда я остановилась, и он встал передо мной, Максон спросил, - Что случилось? - Максон, он никогда не допустит, чтобы ты выбрал меня. Он угрожал мне. Он сказал, что никогда не позволит мне стать твоей невестой. Мы никогда не сможем быть вместе. - Ты испугалась его угроз? Америка, ты ведь никогда его не боялась. - Не боялась, пока он не начал угрожать моим родным. Он обещал, что если не сделаю так, чтобы ты потерял ко мне интерес и отправил домой, он сделает с Мэй то же, что и с сестрой Натали. - Причем здесь сестра Натали? Ее разве не повстанцы убили? – мы остановились у дверей в сад, луна сегодня полная и хорошо освещает лицо Максона. Он в недоумении уставился на меня, при этом понизив голос до шепота. - Нет. Мне говорили об этом, но я до конца не верила. Не верила, пока он не начал угрожать Мэй, - меня начало трясти от одной только мысли, что с Мэй что-то может произойти. - Кто сказал тебе и зачем ему это? - Повстанцы. Они похитили меня для того, чтобы поговорить. Я ничего не говорила, только слушала их. - И ты им веришь? – Максон смотрит словно мимо меня, словно меня тут нет. Я заметила, что так он ведет себя, когда над чем-то рассуждает или крайне взволнован. - Теперь верю. Да, и у них были очень разумные доводы. Он сделал это потому, что хотел подставить повстанцев, лишить их веры и поддержки народа, - я поспешно оглянулась вокруг. Никого, - Максон, он не пожалел для этого девочку-подростка, невинную сестренку Натали. У повстанцев форма с золотой нашивкой на плечах, с их эмблемой, в форме звезды. На фотографии, где якобы замечены повстанцы у дома Натали, у людей нет таких нашивок, а так костюмы почти идентичны. - Он жесток, но не настолько, - Максон сейчас выглядит так, словно его ударили в спину. Ему непросто. Каким бы ни был король Кларксон, он все же его отец. Родителей, как говорится, не выбирают. - Ты мне не веришь. У меня нет доказательств, но поверь. Я не стала бы тебе врать о таком. А теперь король угрожает моей сестре. - Я верю тебе. Кому я еще могу верить, если не тебе? Просто, это тяжело, - голос принца стал тихим и сдавленным. Я бы попыталась его поддержать, но тут у меня в голове сложился пазл, что-то такое, что постоянно ускользало от меня. - Максон, я поняла. Я поняла, почему король так против меня, - он ничего не сказал, просто поднял на меня свои карие глаза и с вниманием, присущем ему одному (словно каждое мое слово может изменить жизнь), посмотрел мне в глаза, - Он понимает, что между нами есть связь, и это ему не нравится. Как ты сам говорил, я слишком независима и слишком сильна. Я всегда поступаю так, как считаю правильным и не делаю ничего из того, с чем я не согласна. Я не такая, как другие. И король это видит. Я не тихая и не спокойная, как Крисс. Она была бы прекрасной женой тебе или будет, - Максон хотел что-то сказать, но я положила палец ему на губы, - Дослушай. Крисс будет надежной опорой и преданной женой, но она никогда не пойдет наперекор ни тебе, ни королю. Она не станет лезть в государственные дела. Чего я не могу сказать о себе. Я не хочу быть удобной женой, я хочу быть для тебя всем. Я хочу быть рядом с тобой во всем. Я не хочу быть простушкой из Каролины, я хочу быть равной. Король боится потерять контроль над тобой. Он считает, что ты будешь поступать так, как он хочет и делать то, что он хочет. А если ты полюбишь меня, если ты выберешь меня, он потеряет контроль. Понимаешь? Если ты будешь со мной, он останется ни с чем. - Я тебя уже люблю. И, пожалуй, ты права, - лицо Максона потеплело, а голос стал невероятно нежным, - Ты меня уже изменила. Я стал другим, сильнее, увереннее в себе. Америка Сингер, мой отец может думать и делать все, что ему угодно, но я не позволю ему отнять у меня тебя. Я тебя никому не отдам, - последние слова он прошептал мне на ухо, и я оказалась в его крепких объятиях. - Тебе пора возвращаться к гостям, - слегка с досадой сказала я. Мне так не хочется, чтобы он уходил, но он принц, у него есть обязанности. - А ты? – Максон слегка отстранился и посмотрел на меня. В лунном свете, его волосы стали почти белыми. - Я устала. Мне на сегодня хватит праздника. Если спросят, скажи, что я почувствовала себя нехорошо, - как хорошо, что можно спихнуть все на болезнь. На самом деле, я не так уж и хочу возвращаться туда где сейчас Крисс и Селеста, а уж тем более где король. - А если я не хочу? – Максон все не уходит, и я, должна признаться, только рада этому, хотя и говорю другое. - Чего не хочешь? - Не хочу возвращаться на прием. - Тогда могу предложить пойти со мной, - я с лукавством посмотрела на него. На самом деле мне бы больше всего хотелось побыть только с ним одним, вдали от всех обязанностей и условностей. - Пойдем, - Максон отстранился и взял меня за руку. - А как же прием? - А что с ним? Никто не заметит моего отсутствия, - как же, никто не заметит отсутствие принца. Я так и поверила, - К тому же хочется отдохнуть от всей этой политики и власти и просто побыть самим собой, рядом с тобой, а не принцем. Когда мы зашли в мою комнату, там никого не было. Девушек я отпустила, чтобы они не ждали моего возвращения. Устав за вечер, я с тяжелым вздохом опустилась на кровать. Хорошо хоть, что-то я не обула каблуки. Первым делом я сняла накидку и откинула ее в сторону. - Устала? - Немного. Вечер оказался очень утомительным. - Ты сегодня была прекрасна. Наши гости все время спрашивали у меня, как при все том, что с тобой случилось, ты можешь выглядеть так прекрасно, - Максон сел возле меня, снял пиджак и расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки. От чего-то эти его действия привели меня в трепет. - У меня были лучшие доктора и прекрасная компания, - мне стало жарко. Оттого что в комнате тепло или близость Максон? Я все еще не привыкла к ощущению головокружения рядом с ним. - Это было самое меньшее, что я мог сделать для тебя. Ты не представляешь, как я рад, что ты сразу же не уехала домой. Так поступила бы и Крисс и Селеста, но не ты, - в голосе Максона было столько нежности и гордости, что мне стало еще более неловко и мне захотелось поцеловать его, но я побоялась испортить момент. - Представляю, я сама рада этому не меньше, - мне не пришлось ждать поцелуя. Максон нарочито медленно наклонился ко мне и прижался к моим губам в медленном неторопливом чувствительном поцелуе. Я запустила руки в его пшеничного цвета волосы. Теребя их между пальцами, я уже в тысячный раз удивилась, до чего же они мягкие. Максон притянул меня к себе и его руки обвились вокруг моей талии. У меня перехватило дыхание. В какой-то неуловимый для меня момент, мир неожиданно исчез, вот все еще есть рядом и даже в отдалении слышна музыка, а в следующую секунду все словно исчезает и есть только я и Максон. Я забываю о том, что устала и о угрозах короля Кларксона, забываю о необходимости делить Максона с Крисс и Селестой. Забыла и о присутствии во дворце Аспена. Все, чего мне хочется, это чтобы этот поцелуй не заканчивался. Губы Максона такие теплые и родные и привкус вина напрочь лишает способности думать и все, что я могу делать – таять от наслаждения. Через некоторое время я понимаю, что мне не хватает воздуха. Максон переключается на мою шею и начинает осыпать поцелуями ее основание. Я быстро прогоняю из головы непрошеную мысль, что он, скорее всего, научился этому у Селесты. Сейчас никого и ничего не должно быть между нами. Максон спускает с одного плеча платье и, осыпав его поцелуями, возвращается к губам. Наши дыхания смешиваются. В то время, как Максон продолжает целовать меня, я, отбросив все сомнения в сторону, тянусь к его рубашке и, пуговица за пуговицей, расстегиваю ее. Максон не останавливает меня, а продолжает целовать так сладостно, так мучительно нежно. Я, осмелев, прижимаю ладони к его груди. По моему телу проходит электрический заряд. Я тяжело вдыхаю, но он растворяется в стоне Максона. Он напрягается как струна, когда я провожу руками по его торсу. Он слегка отстраняется и смотрит на меня, весь такой растрепанный и неидеальный, потемневшими, почти черными, глазами. Его дыхание, равно как и мое, сбилось. Куда подевалось его самообладание? Где теперь этот облик спокойного и уверенного принца? Сейчас передо мной простой парень со всеми своими желаниями, страхами, неуверенностью. - Я уже видела тебя без рубашки, - сказала я так ласково, как только могла. Я потянулась и, следя за его лицом, стянула ее с него. Пройдясь руками по его груди и подбадривая его тихими стонами, я в этот раз сама поцеловала его и по моей крови разлился огонь. Поцелуй в этот раз оказался уже более страстным. Мне стало мало простого поцелуя. Я прекрасно понимаю, чем это все может закончится. Я отдаю себя в этом отчет. И тем не менее, я хочу этого. Я хочу стать с Максоном единым целым. Я хочу быть с ним сегодня и сейчас. - Что мы делаем? – хрипло прошептал Максон, когда после того, как мы упали на кровать, его руки принялись расстегивать ряд бесчисленных пуговиц, - Мы должны остановится, это неправильно. Мы не должны. Эти слова подействовали как ушат холодной воды, вылитый на голову. «Неправильно», «не должны» … Почему не сказать все куда более понятным языком: «Америка, ты слишком много о себе возомнила. С тобой приятно целоваться, но не более того»? Он не хочет меня. Я готова была отдать ему свою невинность, отдать то, что оставалось самым дорогим у меня. Сердце и душу я ему уже преподнесла на блюдечке с голубой каемочкой. Я быстро поднялась, слегка покачнувшись и ощутив подступившие к глазам слезы, я отвернулась. Меня охватил гнев. - Уходи, - мой голос все же предательски задрожал. - Америка, я не хотел тебя обидеть, - я услышала, как Максон встал, но не повернулась. - Просто уходи. - Америка, любимая, - Максон осторожно развернул меня к себе. Он не одел рубашку, и его такой несовершенный вид перехватил дыхание. И это при том, что я думаю о том, как бы не унизить себя еще больше и не расплакаться, как дура, когда любимый человек просто берет и отвергает тебя, - Что случилось? - Ничего. - Америка, я же вижу. Нам действительно нужно остановится. - Максон, что со мной не так? Я некрасивая? У меня слишком рыжие волосы? Или может я слишком худая? Все дело в том, что я не всегда имела возможность нормально поесть и досыта мы не наедались. Глупо было с моей стороны так надеяться на свою привлекательность, - я не знала куда деть глаза. - Америка, остановись. Посмотри на меня. Америка, любимая, - Максон подождал, пока я подниму на него глаза и только тогда начал говорить дальше, - С чего ты взяла, что с тобой не так? - Ты меня второй раз отвергаешь. Знаешь, я чувствую себя довольно униженно. Я тебе противна? - Конечно, нет. Америка, ты самая умная, дерзкая, озорная, добрая и справедливая, ужасно упрямая и до невозможности любимая и желанная мной. Каждый наш поцелуй приводит меня в трепет. Ты пробуждаешь во мне доселе незнакомые мне чувства. И мне они нравятся. Более того, все что связано с тобой, самое ценное для меня. Ни рядом с Крисс, ни рядом с Селестой я не чувствую себя таким живым, цельным. О Боже. Прости меня, Америка, я не думал, что ты воспримешь все вот так. Я этого хочу не меньше тебя, но мы спешим. Мы должны подождать, быть уверенными, что это не навредит тебе и, в конце концов, я не хочу поступать так с тобой. Я не хочу лишать тебя первой брачной ночи. Я не хочу, чтобы ты считала что-то происходящее между нами грязным. - Я не считаю. Максон, до чего же ты глупый, - принц фальшиво нахмурился, - я сама приняла решение. Я хочу отдать тебе то, что могу отдать всего раз. Максон, я не знаю, что произойдет дальше и неважно, как сложится наша жизнь, - я приложила палец к его губам, заставив молчать, - у короля может получится разлучить нас, я хочу, чтобы первым был именно ты, а не кто-то другой. К тому же, это рано или поздно между нами произойдет, так почему не сейчас? – чтобы он не смог или не успел меня оттолкнуть или остановить, включив роль ответственного принца, я прижалась к нему всем телом. Он действовал не спеша. Сначала вынул все шпильки из моей прически и густые тяжелые медного цвета локоны заструились по спине. Максон запустил в них руки, словно пробуя их на ощупь. Я перестала дышать. Словно боясь, что он сбежит, я притянула его к себе. Он сначала нерешительно, затем все более настойчиво стал расстегивать пуговицы на моем платье. Когда он дошел до последней пуговицы, напряжение достигло своего предела. Мне уже начало казаться, что я превратилась в нечто сладкое и тающее, как клубничное мороженое. Платье упало к моим ногам, стоило мне его стянуть с рук. Максон не отрывал от меня пристального взгляда. - Америка, ты невероятно красива. Я благодарен судьбе за то, что ты в конце концов поддалась уговорам матери и Леджера и подала заявку. Я не могу представить, что было бы, окажись ты на грамм упрямее. Мы могли с тобой не встретиться, - я была очень тронута его словами и потянулась к нему для поцелуя. Когда моя оголенная кожа прикоснулась к его коже, по ней прошелся электрический заряд. Запутавшись в платье, мы упали на кровать. Что-то неуловимо изменилось в наших поцелуях. Максон стал решительнее. Мы оба понимали, что на грани, точнее уже перешли. - Уверена? Америка, мы можем подождать. - Уверена, - и когда Максон поднял глаза, явно для того, чтобы удостоверится лишний раз в моей уверенности и готовности, - Я хочу этого. Сегодня. Сейчас, - и сама потянулась к нему, целуя его.