Триллер?!

Фары автомобиля освещали небольшой участок бетонного пола и часть металлической стены ангара. Они ослепили три связанных тела и мешали им запомнить неприятеля. С закрытыми глазами, но очень злые, тела теперь мычали что-то из Хачатуряна. Кажется, это был «Танец с саблями». И извивались тела при этом очень воинственными гусеницами. Из автомобиля раздался голос, странный, механический и очень громкий. - Сейчас вы будете меня слушать. Вы не сможете убежать, заткнуть уши у вас тоже не получится! Вы жадные, мерзкие и гнусные типы. Вы обижаете всех женщин рядом с собой. Вы заслуживаете, чтобы вас… Голос резко замолчал. Вместо продолжения речи послышался хрип, шипение, а потом немного другой, но такой же громкий голос отрывисто произнёс: - Сейчас за вами приедут. За вас согласились заплатить выкуп. Не делайте глупостей и уже через несколько часов вы окажетесь у себя дома. Машина осталась на месте и всё так же освещала фарами и пол, и слабо подергивающиеся на нём тела. Голос умолк. На некоторое время в ангаре воцарилась тишина. Ненадолго. Ночь за стенами здания молчала, молчали и сидевшие в автомобиле. Единственным звуком, раздававшимся в ангаре, было самое музыкальное и самое боевое в мире мычание. Вероятнее всего, в три глотки исполнялся репертуар Rammstein. Секунды сменялись минутами. Только один раз из автомобиля донёсся звук. Если б мастера художественного мычания хоть на мгновение прекратили свой исполнительский подвиг, они наверняка услышали странный взвизг: - …можно, я хотя бы их попинаю… Но, к счастью или сожалению, мужчинам на бетонном полу было не до этого. Пинать их никто не вышел. Фары горели, автомобиль стоял недвижимо. В ангар вошла женщина, она медленно двинулась к освещенному пятачку у дальней стены. Машина продолжала стоять на прежнем месте, из неё никто не вышел. Женщина подошла к задней двери автомобиля, остановилась. Почти сразу тонированное стекло немного опустилось, женщина быстро просунула в образовавшуюся щель принесенный с собой пакет и отошла на несколько метров. Взгляд её был устремлён туда, где лежали связанные мужчины. Машина не трогалась с места, как будто водитель чего-то ждал. Женщина не двигалась тоже. Наконец, автомобиль медленно подал назад, дальний свет погас, в помещении стало значительно темнее. Женщина бросилась к лежащим. Упав на колени, она быстрыми неловкими движениями поочередно начала ощупывать головы мужчин. Не обнаружив на них повреждений, облегченно вздохнула, и, поглядев в выпученные глаза Романа, а потом в не менее говорящие глаза Андрея и Александра, произнесла: - До чего же вы мне надоели! Автомобиль медленно выехал из ангара. Наступила темнота, разбавляемая слабым светом луны, которая, словно любопытствуя, заглядывала сквозь неприкрытые створки ангарных ворот. Когда Катя резким движением снимала липкую пленку, заклеивавшую мужчинам рты, каждый из них крикнул ей в лицо совсем не те благодарные и признательные слова, что собирался… Оказалось, что с патриотизмом у связанных страдальцев было всё в порядке. И русский язык они знали и любили во всех его проявлениях… И здесь, конечно же, ни при чём был насмерть приклеенный к лицу скотч, который отрывался вместе с кожей. И мычали они не Хачатуряна и Rammstein, а «Ленинград» и «Сектор Газа». Поэтому первые слова всех троих были… Но Катя не обиделась.