***
Грею не спалось в эту ночь; он вспотел, хотя снаружи было холодно. И понизив температуру тела, он стал размышлять: он должен смириться или что-нибудь сделать, чтобы привязать к себе Люси. Мыслил он рассеяно, поэтому в голову лезла всякая чепуха. Так бы он, будучи в здравом уме, никогда не подумал о принуждении. «Связать по рукам и ногам…» Грей резко подскочил на кровати; он учащенно дышал и пытался прогнать картину, представшую перед взором. Принуждение было таким заманчивым вариантом, что он четко представил, как и при каких обстоятельствах сделал бы это. Если бы он связал Люси, приволок в какое-нибудь место, где бы ее никто не нашел, он смог бы… Если бы он ей показал свою любовь – пусть даже и таким подлым поступком – она бы поняла и приняла его… Он был бы с ней предельно нежен, как ни с кем раньше. Узнай Джувия об этом, точно бы подохла от ревности и зависти. «Что за черт!» – Грей тряхнул головой, отгоняя полусонное бредовое состояние, но воображение упорно продолжало рисовать дальнейшие события: небольшая комната, утонувшая во мраке ночи, слегка освещаемая лунным светом; узкая кровать, чуток жестковатая по сравнению с мягкостью ее тела. Запястья Люси, привязанные к изголовью кровати; кляп во рту, испачканный ее слюной; разведенные ноги, по обеим сторонам крепко связанные белой лентой; легкое повседневное одеяние, которое она надевает в особо жаркую погоду, иначе говоря – маленькое летнее платьице… – Черт! Черт! Фуллбастер подорвался с места как угорелый, испытывая потребность в свежем воздухе, что помог бы ему избавиться от наваждения. Он не смотрел на часы, но время было приблизительно к двум часам ночи; в это время все здоровые люди спали, и Грей был не в их числе. Воздух и правда расчистил мысли, освежил, и к нему пришло чувство стыда. В таком ключе Грей Люси никогда не представлял, поэтому подобные мысли были для него в новинку, оттого они и казались дикими. Нет, он бы не притронулся к ней без ее желания. Каким же он ублюдком и трусом должен быть, что бы пойти на такое… На улице лик луны был яснее, и одинокий силуэт, тенью скользящий возле невысокого дома, Грей заметил. – Головешка? – позвал он. – Что ты здесь делаешь? Хотелось придумать ему какое-нибудь прозвище похлеще, чем пресловутое «головешка», но сейчас было не до этого. Злость на Нацу, что бурлила в нем в поезде, ушла. Грей понимал, что она проявляется исключительно из-за Хартфилии. Нацу всегда был и оставался его другом. И даже как-то печально, что временами эту дружбу портили бурые краски злости и ненависти. Так-то он даже любил Нацу, он был для него словно братом. – Тебя забыл спросить, – и в его ответе тоже не было злости. – Забыл, ты мне должен, – Грей, не вынимая рук из карманов, подошел к нему. – И что же? – Люси, – усмехнулся Грей. Его кулаки были готовы к встрече с челюстью Нацу в случае чего, а сейчас ему надо было просто попробовать разрешить эту проблему, что начала потихоньку рушить весь его мир.4
24 мая 2014 г. в 17:21
Переполненное чувствами тело Грея горело изнутри, его руки дрожали, он никак не мог успокоиться из-за того, что чуть не поддался соблазну; он был слишком близко к Люси – один на один. Какие-то сантиметры отдаляли его от ее губ, когда она наклонилась к нему, чтобы рассмотреть царапину на его лице, полученную из-за неудачной потасовки с Нацу.
Грей не знал, проявляла ли Хартфилия подобным образом свою заботу, или это была ее очередная игра, но она зашла слишком далеко. Рядом не было ни Джувии, которая могла бы приревновать, ни Нацу, к которому Люси неровно дышала. Подушечками пальцев она мягко коснулась царапинки, что была на его левой щеке, и этого Грею хватило, чтобы потерять контроль над собой. Его будто током шарахнуло. Мгновенно он перехватил запястье девушки и поцеловал его, смотря ей прямо в глаза; затем высунул язык и лизнул кожу.
Потребовались секунды, чтобы Грей ощутил пустоту вместо губ, которые собрался целовать – Люси дернула голову назад, пресекая все его попытки. Она выглядела ошарашенной и быстро дышала, позволив себе посмотреть на Грея с презрением.
Это было сильнее пощечины, потому что хреновее ему еще никогда не было.
Люси моргнула, и то секундное презрение исчезло в ее глазах. Она была растеряна и, наверное, отчего-то чувствовала себя виноватой.
– Прости, Грей, неловко вышло…
– Что? – отступив на шаг, проглотив ставший поперек горла ком, спросил он. – За что ты просишь прощения, мм? Я не понимаю, объясни, – он скрестил руки на груди; сердце быстро колотилось, и он бы не хотел, чтобы она знала о его взволнованности и слегка задетой гордости.
– Ну, ты поцеловал мое запястье, – она заискивающе огляделась вокруг, словно ища что-то, на чем можно было бы сконцентрироваться.
– Для тебя это было неожиданностью? – он усмехнулся. – Скажи, чего ты ожидала, подходя ко мне так близко? Что я с тобой мило поболтаю, как с подружкой?
– Прости.
– Ну, забудем об этом. – Грей фыркнул. – До встречи.
Он ушел спокойно, оставляя позади Люси. На улице было достаточно темно, и вероятно никто их не видел, потому что в это время все, так или иначе, сидят в гильдии или в своих домах.
Грей сжал кулаки; организм мутило от болезненных ощущений. Ему было не впервой разочаровываться, но в этот раз вышло куда неприятнее. И все же, несмотря на проявленное спокойствие – его сжатые кулаки тряслись.