В который раз уже гарганта захлопывается за спиной Рукии с противным свистом; от него всегда омерзительно так закладывает уши, что хочется зажать их ладонями, но шинигами сдерживается, опять, лишь слегка скривив лицо.
Рукия думает - вот ее проклятие – чертов, вечно неудачливый, арьергард.
Проклятый арьергард, проклятая шинигами.
Проклятый арранкар.
Сейрейтей лежит в руинах, и сколько себя к этому не готовь, сколько не представляй подобную картину у себя в голове – все одно, стоишь, как дурак, и слова сказать не можешь. От величественного города осталась только гордая одинокая Башня Раскаяния, возвышающаяся далеко на горизонте. Действительно, далеко - они вышли почти на границе с Руконгаем.
И никого. Ни единой души. Пусто.
Их отряд кидается по назначенным местам, прямо как тогда в Уэко-Мундо, только ступнями коснувшись обломков.
Их?
И только Рукия на месте стоит под тяжестью большой крепкой ладони на своем плече.
- Расслабься, никого, - будто подтверждая ее мысли говорит Гриммджоу, и вальяжно опускается на один из больших обломков раньше находившихся здесь строений. – Рванем обратно, мм? А то у вас здесь совсем помойка.
Кучики резко оборачивается и щурится, зло сжимая зубы, смотря арранкару прямо в глаза. Он в ответ низко гортанно смеется, облокачиваясь на левую руку и закрывая глаза вовсе. Он снова зол и насмешлив, но одновременно с этим так не по-свойски снисходителен, что Рукии снова хочется ему врезать.
Она смотрит долго, и Джаггерджак, наконец, начинает смотреть в ответ; у шинигами путаются мысли и отчего-то ужасно чешутся ладони, но она не отводит глаз, знает – нельзя. Иначе – снова рассмеется, назовет слабачкой, закроется от нее – снова. Гриммджоу почему-то отступает первым и бесшумно спрыгивает на землю. Рукия засчитывает победу себе. Мысленно.
Позади, где-то в Руконгае вспыхивает знакомая реацу квинси, и, почувствовав это, Рукия удивленно моргает. Арранкар смотрит туда, в Рукон, прямо над ее плечом, а потом снова резко хватает ее за запястье и переносит их обоих куда-то влево.
- Сдурел?! – шипит. – Нам нужно вернуться к отряду!
Гриммджоу опасно сверкает глазами, хмурится и начинает сильно давить пальцами на ее ключицу.
- Завалила бы ты хоть ненадолго, сдохнуть хочешь? - но хватка его постепенно ослабевает, и Рукия чувствует, что уже легко может вывернуться. - Хотя, знаешь, вали! – он толкает Кучики от себя и скалится, когда слышит, как ее спина глухо ударяется о камень. – Но имей в виду, я спасать тебя не полезу, шинигами.
Кучики смотрит на него исподлобья и кусает губу, пытаясь понять, с чего бы ему сбегать вообще, глупость, глу-пость. Значит, будет удобного момента поджидать, чтобы напасть.
Рукия думает – хорошо, что в этот раз ее не назначили командиром, не то она не смогла бы так спокойно оставаться здесь, с ним, в импровизированной засаде.
Рукия думает – какого черта она вообще делает и зачем, но сразу отбрасывает эту мысль – она ей не нужна, нет, только не здесь, не сейчас, не с ним.
В конце концов, шинигами наигранно обреченно закатывает глаза и неуклюже садиться рядом с ногой Гриммджоу, задевая плечом его колено, и смотрит снизу вверх:
- А я бы тебя – полезла.
Джаггерджак еле заметно вздрагивает и поворачивает к ней голову, сначала вовсе не понимая, к чему это она, а потом раздраженно и долго выдыхает, тоже опускаясь на землю.
- Конечно, - цедит сквозь зубы, но вроде как даже и не злобно, - это ведь ты у нас добренькая фея-шинигами.
Рукия широко распахивает глаза и поднимает брови:
- Фея? – смеется. – А ты у нас кто, ведьма, получается?
Арранкар закатывает глаза точь-в-точь, как и Кучики минуту назад; Рукия отводит взгляд на секунду и тут же весело ухмыляется:
- А вот выглядим мы наоборот!
- Чего вякнула?!
Взрыв раздается совсем рядом.
***
- Да тут что, весь чертов Вандеррейх? – бесится Гриммджоу, всматриваясь в толпу квинси, постепенно продвигающуюся вглубь Сейрейтея.
- Где бы им быть еще? – негромко бурчит Рукия, лениво теребя прядь волос, на что Джаггерджак требовательно велит ей заткнуться. Шинигами пожимает плечами, начиная накручивать на указательный палец белоснежную ленту Соде-но-Шираюки.
- Долго сидеть-то еще будем? – спрашивает она, поднимая глаза на арранкара, который осторожно выглядывает из их укрытия, опираясь на деревянную балку.
- Нет. Смотри.
Под громкие властные команды высокой девушки, солдаты начинают сначала быстро делиться на группы, а после исчезать из поля зрения, используя хиренкьякку. На месте остается что-то около двадцати-тридцати квинси; им командир отдает еще несколько приказов и тоже скрывается из виду в след за своими. Оставшиеся вновь начинают рассортировываться.
- Ты заходишь справа, а я – слева, - продолжает Джаггерджак, - избавимся от них, пока они не слиняли, - договаривает он и обнажает свой занпакто. – Ну, что уставилась? Быстрее, пока они еще здесь!
Рукия недовольно пыхтит и хмурится, поспешно убирая волосы за уши, явно недовольная приказным тоном Гриммджоу.
- И выйди в банкай, твою мать, на тебя без него смотреть страшно! – хохоча бросает Джаггерджак, перед тем как сорваться с места.
- К черту иди! К черту! – яростно шепчет, сжимая кулаки. – И так справлюсь!
Кучики перемещается за ближайшие к квинси более-менее целые постройки и ждет, сама не понимая, чего именно - ведь ни о каком знаке или сигнале они не договаривались. Тут же, всего на одно мгновение, реацу Гриммджоу будто пульсирует снова затихает. Рукия скорее инстинктивно понимает, что это и есть тот самый сигнал к действию, выскакивает на солдата, что стоит к ней ближе всего, и вонзает меч ему под лопатку. Второму, что возникает буквально в метре от предыдущего – бьет рукоятью в солнечное сплетение, попутно уворачиваясь от пущенной кем-то издалека стрелы, и метит ударом в сердце.
Краем глаза шинигами замечает еще трех противников, несущихся к ней, но нарочно подпускает ближе и уходит в шумпо, подпрыгивая. С этими легко справится первый танец.
Впереди, совсем недалеко, бьется арранкар, только что отправивший своих противников в полет с крыши дома со сломанными шеями. Он и сам через секунду прыгает следом, в падении убивая еще одного квинси.
Они оба дерутся и убивают словно в танце, вдохновленные недавней победой. Они давят своих врагов даже не ударами и атаками - уверенностью и вызовом.
- Эй, лейтенант! Мы пленных берем? – весело кричит Гриммджоу, когда они, поравнявшись, начинают преследовать одного особенно быстрого солдата.
- А надо? – с сомнением откликается Рукия. Ответом ей становится небрежный кивок в сторону того самого квинси, и Кучики резко тормозит. Уже через мгновение арранкар преграждает дорогу беглецу, и шинигами, воспользовавшись моментом, связывает его с помощью бакудо.
Квинси падает к ногам Гриммджоу, и тот сразу же брезгливо отпинывает его в сторону, не давая другим и шанса, чтобы прийти на помощь. Попутно Джаггерджак подсчитывает оставшихся противников и в предвкушении взмахивает мечом, принимая боевую стойку.
Рукия сцепляется с одним где-то впереди, на арранкара остается всего четверо – ерунда. Джаггерджак играючи отмахивается от атак: они настолько плохи, что не могут даже с места его сдвинуть. Смешно.
Но солдаты пытаются что-то сделать – то ли задержать, то ли обездвижить, то ли…
…не дать повернуться.
Арранкар интуитивно чувствует эту чертову стрелу за своей спиной и думает – не успеть. В еще думает, что идиоты-квинси действительно оказались идиотами, которые считают, что эта стрела может их спасти.
Гриммджоу ждет боли – но ее отчего-то нет, хотя он ведь только что почувствовал этот неприятный толчок ниже плеча. Джаггерджак поднимает глаза и видит Рукию, которая стоит подле очередного убитого, облокотившись на свой занпакто. Поймав ее взгляд, она лишь чуть наклоняет голову, мол, ну вот я же тебе только что говорила.
Его рука от локтя до ключицы покрыта прозрачным льдом, который от удара уже начал расходиться мелкими трещинами. Арранкар глухо рычит, легким движением избавляясь от этой защиты, и расправляется с оставшимися квинси.
Он медленно проходит мимо нее, резко, с характерным стуком, убирая Пантеру в ножны, и подхватывает пленного солдата за шкирку, волоча его по земле. Она нехотя следует за ним.
- Ты не фея, - вдруг начинает Гриммджоу. – Ты злобная эгоистичная сука.
Рукия сначала не понимает, но через секунду уже весело поднимает брови и быстро догоняет его, начиная идти с ним в ногу:
- Ха! Я может люблю тебя, вот мне и нравится тебе спасать, - улыбается.
Джаггерджак ведет плечами и только щурится, поворачивая голову:
- А, по-моему, тебе просто нравится, как я выплачиваю долги.
***
Шинигами из авангарда удивленно раскрывают глаза.
- Как вы нас нашли-то?
Это была едва уцелевшая часть казарм четвертого отряда, даже авангард не смог продвинуться далеко, хотя почти все квинси и скрывались в Руконгае, превращая его в пепелище. Раненых было немного – видно битва получилась как раз из тех, где либо невредим, либо мертв. Следующий бой – на носу буквально, чужеродная реацу квинси с каждой секундой ощущается все более ярко. Минут десять-пятнадцать, и этот небольшой импровизированный штаб скорее всего разнесут в щепки.
Гриммджоу только равнодушно отмахивается и ловко пробирается через толпу к другим арранкарам. Краем глаза Рукия улавливает светлое пятно: Халибелл пальцами осторожно касается плеча Джаггерджака, и они отходят еще дальше, о чем-то все еще негромко переругиваясь.
- А? – спохватывается Кучики, после того как ее саму начинают тормошить за руку. – Парень попался разговорчивый – вот мы вас быстро и нашли.
- Прям сам все рассказал? – недовольно бурчит Ренджи, все время до этого стоявший в стороне, не подавая признаков жизни.
Рукия смотрит на него обеспокоенно.
- Какого вы с ним вообще куда-то вместе мотаетесь? Мы тут с ума сходили, думали, что…
- Случайно так получилось, Ренджи, - тихо прерывает его Кучики, с горечью осознавая нелепость собственного обмана. – Случайно.
Абарай в ответ только цыкает недовольно, не решается даже в глаза посмотреть.
- Будь готова к недовольному начальству, - бросает он на прощание, скрываясь среди своего отряда.
- И к недовольному брату, видимо, тоже, - под нос себе бормочет девушка, вздыхая.
Только бы снова не начать искать глазами проклятого арранкара.
- Значит, схема такая: я спрашиваю, - Рукия тычет указательным пальцем себе в грудь, а после указывает на пленного, - ты отвечаешь.
- Пф, скажу я тебе что-то, мечтай! Подавись своими…
- А он, кстати говоря, - понизив голос, грубо перебивает шинигами и показывает уже на стоящего чуть поодаль Джаггерджака, - умопомрачительно ломает пальцы.
Только бы снова не.
***
Рукия одновременно любит и ненавидит эту войну.
Она всем сердцем желает одержать победу вместе с другими шинигами, и так же страстно хочет продолжения этих битв.
Этого союза.
Кучики не узнает себя, но самой себе врать она не привыкла, потому свои чувства понимает до больного хорошо.
Но лучше бы не.
Она с тяжелым сердцем и почти с отвращением вновь принимает командование, когда в пылу сражения замертво падает один из лидеров шинигами.
Все равно. Все. Равно.
Исход уже ясен.
Минут пять уже как.
Квинси чувствуют свое поражение. И совершенно не чувствуют своего императора.
Рукия видит слезы на лицах некоторых их них.
Извините, добро всегда побеждает.
А лучше бы не.
Рукия не использует банкай, опять, отчаянно растягивая эту грязную кровавую бойню, при этом постоянно и вполне осознано держа в зоне видимости сто раз проклятого арранкара.
Рукия даже боли не чувствует, когда ее тело пронзают уже знакомые стрелы.
Эта боль – ничто. От нее только лучше если честно. Хорошо.
Через несколько дней, наверное, пустые уйдут в Уэко-Мундо. Будут, наверное, дальше восстанавливать Лас-Ночес и дальше, наверное, жить. Они, наверное, и сами в этом смысла не видят. Они и сами, наверное, не понимают, для чего там вообще жить.
Новым смыслом, наверное, станет старая вражда.
Новым, ха.
Наверное, миллионы тысяч раз «ха».
Рукия слышит знакомый голос и чувствует знакомые руки.
Когда Кучики может чувствовать снова, она уговаривает себя исчезнуть, раствориться, лучше бы без следа.
Шинигами не может и слова вымолвить, и что-то это все ей напоминает.
- Все… ведь? Ведь... – из горла вырываются больные хрипы, но сейчас и их достаточно тоже.
Спиной к ней стоит заклятый, наверное, уже враг. Или это будет завтра?
Цепь надрывается в последний раз.
Он поворачивает голову, смотрит равнодушно исподлобья, и слова его стучат в ее голове, повторяются снова и снова.
- Все кончено, Рукия.
И имя еще это проклятое.
И лучше бы не.
