Бездорожье

       Ну и зима выдалась в этом году! Морозная, снежная и такая кристально-чистая, что, казалось, можно увидеть насквозь воздух, пройти сквозь снежинку, раствориться в серебристом похрустывании первого снежка под столетними валенками. Рыска провела ладонью по насупившейся сосновой веточке и отряхнула варежку, тут же ставшую мокрой. Рыска искала что-то и постоянно забывала, зачем встала в такую рань и пришла в лес, опасаясь оставлять следы. Зимняя сказка ворожила и манила за собой, улетала только-только вытоптанной дорожкой куда-то далеко, за грани и пределы, куда-то туда, где почему-то всегда тепло и светит солнце.       Вот такая вот сказка выдалась. Как обычно холод сменился теплом, а Рыска отругала себя за лишние мысли и пошла вглубь леса.        Холодник царствовал только первую седмицу, а уже надоел лесному зверью не хуже охочих до зимних странствий травников, блуждающих менестрелей и сумасшедших охотников, вздумавших тревожить благополучно ушедшего спать мишку. Мишка им, может, и не простит, и они ему тоже. Рыску же пока лес принимал радостно хоть и слегка настороженно. Она ведь растревожила его на самой заре, не успела та показать всем свой яркий хвост.       Снежинки изредка падали на землю, оседали на воротнике, попадали в глаза, цеплялись за волосы. Рыскина шапка так и осталась висеть на гвозде дома, и она завидовала ей сейчас. Дома тепло, дома пахнет пшенной кашей и молоком из печки, дома горит зеленая свечка на подоконнике. Свечка.… Ну да ладно.       Бурча под нос и ругая уже явно затаившийся под корягой и ни в чем, кроме мороза, не виноватый холодник, Рыска прищурилась, высматривая синеватую нитку волшбы, и уверенно пошла по ней. Снежневик обыкновенный был растением совсем не обыкновенным, как и все, что учили видеть на уроках травничества. Он расцветал в первые седмицы зимы, в самую морозную ночь, под скрип оседающей метели, под шепот звезд, уже давно замерзших там, в небе, под тихое посапывание утихшего ветра, с благословления нарастающих холодов. Снежневик исцелял самые страшные раны, прогонял злых духов и лечил от одиночества. Его волшба была сильной, хоть и не долгосрочной. Его ценили и очень осторожно собирали, в нужную минуту, ведь если ошибиться, то он может и убить, причем как раз именно нерадивого травника, потревожившего его морозный покой. Рыска шла за силой, она не боялась. Главным образом потому, что искала цветок не для спасения от ядов или вызова духов, а от прострела, обыкновенного прострела, постигшего некогда смелого путника, а сейчас — любимого учителя и наставника.       Этот лес стоял здесь, сколько Пристань его помнила, казалось, что кто-то просто выхватил вековые деревья из земли и перенес с одного места на другое. Зимой он мерз в снегу и льду, где-то в норе дрыхли барсуки, вон под той корягой, наверняка, обосновался еж с колючим семейством, ночами здесь выли оголодавшие и оттого совсем не добрые волки, а прямо перед Рыскиным носом расходилась в разные стороны цепочка путаных заячьих следов.       Рыска пожала плечами, бросила взгляд на небо и пошла по цепочке. Надо было спешить, иначе ей так и не завершить еще даже не начатое. Дорожка убегала вглубь леса, минуя кусты орешника, кривую рябину, большой холм, засыпанный снегом, который она обошла по широкой дуге. Здесь спал хозяин леса — медведь. В нем жил дух всего живого, что здесь росло и обитало. Сейчас зима, все должно отдыхать и набираться сил на долгое время, а Рыска бродит за своими цветами. Не стоит лишний раз тревожить хозяев, а то они могут и рассердиться.       Петляя меж тонких цепких ветвей, размазывая по уже промокшему насквозь кожуху снег и ругая себя, Рыска вышла, наконец, к своей цели. Там, где заканчивался лес, открывался прекрасный вид на обрыв, а на обрыве росла сосна. Вот под ней-то и расцветал тот самый снежневик, стоило только встать на колени и разворошить снег. Рыска поклонилась дереву и опустилась на землю. Нитка силы заблестела ярче, снег сам растаял под теплыми пальцами, потеплел медальон в форме звезды с расходящимися в разные стороны лучами, что Рыска носила теперь на груди, — подарок наставника, и из-за горизонта показалось солнце. Пробивая землю острым белесым ростком и стремясь навстречу жизни, качнулся стебелек, оплетаясь с благодатной силой, серебристая головка расправила нежные лепестки, резные, похожие на снежинки, они купались в первозданной силе и дарили огромному миру частичку своего дара, приглашая принять в огромный вечный круговорот силы. Силы, которая не бывает доброй и злой, она просто существует, как солнце, море, небо, даря и карая по праву заслуживших.       Рыска протянула цветку ладонь, и он, отделившись от стебелька, прилетел к ней. Всё, учитель, будет вам лекарство! Улыбнувшись, Рыска осторожно опустила снежневик за пазуху, машинально потерла звезду и встала с колен. Сосна недовольно зашумела, разгоняя силу, не к месту и не вовремя скопившуюся у ее корней. Рыска поклонилась ей еще раз и вновь взглянула на небо, на которое только что испеченным блином выкатилось редкое зимнее солнце.       Дорожка манила прочь, а голод уверенно звал домой, да и снежневик долго ждать не будет. — Ждет ли меня еще мой любимый, скажи, матушка-Хольга? Скажи….

***

      Рыска задумчиво жевала пирожок с капустой, запивая его свежим взваром, а других здесь и не бывало, и привычно прислушивалась к разговорам редких утренних посетителей кормильни «Придорожный лопух». Ее хозяин, добродушный малый без возраста, был из тех, кому хотелось выложить все свои беды как на духу, выплакать добрый тазик слез, заесть всю свою печаль горемычную хлебом с салом и пообещать прийти послезавтра. Он сразу развеивал все печали и казался улыбчивым помощником для всех и каждого. Рыска почесала переносицу и неопределенно кивнула своим мыслям.       Хозяин поставил перед ней кружку парного молока и, не решаясь начать разговор, затеребил видавший виды фартук. — Рысонька, мне бы, это, просьбишка есть тута одна. — Говори, Шихон, что случилось? — Так это же, Квита у меня на сносях, поди, седмица осталась, а с золотыми нонче совсем плохо, — заметно заволновался мужчина, опуская глаза.       «Да, старый плут, сколько не прячь взгляд, а меня не проведешь, ну да Божиня с тобой, не для того я травничество посещаю, не для того!» — подумала девушка, откусывая от пирожка, а вслух произнесла — Добро, Шихон, я загляну к вам вечером, не бойтесь. И Квиту береги, а мне пора. — Храни тебя Хольга, Рысонька! И на, вот, пирожков возьми на дорожку! — вновь засуетился Шихон и на пару лучинок скрылся за соседней дверью.       Рыска осталась его дожидаться и допивать молоко. И почему наши люди все всегда списывают на Хольгу, которая знает обо всех бедах и обязательно рассудит по-справедливости? Рыске с недавнего времени стало казаться, что Саший куда более благосклонен к своим непутевым детям, многие даже верили, что он дарует Путникам бессмертие, принимая в свое войско. Рыска не верила ни в бессмертие, ни в справедливость, но и расстраивать Шихона не хотела. Кормилец, несмотря на плутоватый характер и длинный язык, всегда был добр к ней, и уставшая от одиночества Рыска считала его с Квитой почти что родными.

***

      Рыска петляла меж домов, обходила подернутые льдом лужицы, не отдавая себе отчета в том, куда же все-таки идет. За прошедшие пять лет учебы эти кривые тропки она выучила наизусть. Вот домик с крышей, покрытой красной черепицей, в этом доме живет Шихон, сюда ей вечером путь держать, вот кормильня «Красное пламя», дурная слава о ней идет, судачат, что там тайная стража собирается, заговоры раскрывает да новые придумывает. А вот лавка портного, учитель уже пять лет пытается затащить сюда Рыску, а она придумывает множество отговорок, вон там, слева от лавки, меж двух домишек с покосившейся калиткой, спряталась коровня, надо будет проведать Болезнь, воистину Божиня даровала скотинке многие лета!       Рыска улыбнулась своим мыслям и взялась, наконец, за ручку в виде волчьей головы — дом учителя, она пришла. Сколько раз за минувшие пять кругов она вот так же входила в эти гостеприимные стены, пила с учителем отвар из трав, рассказывала ему о своих бедах или просто плакала, когда становилось невмочь? Рыска ни щепки не пожалела о своем решении уйти тогда вместе с Крысоловом в Пристань, только вот язык не поворачивался теперь назвать его этим прозвищем. Двери со скрипом распахнулись, и на пороге показался седой мужчина, держащийся рукой за поясницу.  — Наставник Райк, здравствуйте! — широко улыбнулась Рыска, входя внутрь после его приглашающего жеста. — Заходи, девонька, я ждал тебя, — радостно ответил учитель, с кряхтением садясь в большое кресло. — Вас не было на занятиях, — покачала головой девушка, — Я как узнала, сразу к вам поспешила, только вот в лес зашла по пути. — В лееес? — удивленно протянул Райк, — Зачем, девонька, зима на дворе.       Рыска прошла к печке, сложенной у западной стены домика, взяла с припечка деревянную ступку, вытащила из кармана пузырек с настойкой череды, отмеряла несколько капель, кивнула, и тут же покрошив туда Снежневик, принялась перемешивать. — Подожди-подожди, — не дождавшись ее ответа, продолжил Крысолов, — Это снежневик, что ли? — Он самый. Сейчас сделаю мазь, будете как новенький. — Ох, девонька, — укоризненно произнес наставник, — Не бывать Путнице травницей, знаешь, ведь. — Знаю, учитель, — тряхнула косами Рыска, — Так я еще и не Путница, вы говорили — косы обрезать, загрызут меня в Саврии, а видите, обошлось.       С этими словами девушка взяла ступку, подошла к учителю и остановилась напротив. — Надобно вас натереть, потом поясницу прогреете, и к утру все пройдет. — Давай, уж, я сам, как ты уйдешь. — Нет, наставник Райк, знаю я вас, вы все в окно выплеснете и еще будете две седмицы лежать. Поворачивайтесь спиной! — Да чтобы ты меня, старого дурака, — запротестовал учитель, — Стыд какой! Ты молодая, красивая, на мои шрамы смотреть будешь! — Какой же вы старый, наставник? И шрамы украшают воина, а вы воин, я точно знаю!       Крысолов поворчал еще щепку для приличия, но выполнил все, как велела Рыска. Он пять кругов наблюдал за тем, как меняется весчанская видунья, как растет ее дар, как она учится управлять силой, как собирает травы и…. Как плачет ночами, обезумев от одиночества. — Скоро зимнее солнцестояние, девонька, — пробормотал учитель, натягивая рубаху и подходя к окну. — Я знаю, наставник, — весело ответила Рыска, возвращая ступку на место и ставя на огонь котелок с травами, — Сейчас обедать будем, я скоро. — В солнцестояние было решено провести ночь оборота, я просто хочу, чтобы ты не забывала, — неуверенно произнес Крысолов, упираясь руками в подоконник. — Я помню, наставник, — не оборачиваясь, сказала девушка и загремела кухонной утварью. — Третьего дня я видел Алька.       Зазвенел выроненный котелок, расплескалась по полу вода, тяжело вздохнула Рыска.       И не ответила.