Кривой путь

Первое, что осознала Белль, когда проснулась – она заболела. Голова, казалось, была набита ватой и пульсировала глухой болью, а нос отказывался пропускать через себя воздух. Выдохнув долгий стон, она перевернулась на другой бок и решила проваляться в постели весь день, пока ей не станет лучше. Но нет же – проснувшийся уже мозг выдал ей яркую серию картинок «ранее в сериале»: и неудавшееся ограбление, и встречу с новым знакомым, и долгую дорогу. С неохотой она села на кровати, все еще в пиджаке мистера Голда, теперь уже безнадежно помятом и облепленным нитками и пылью, и, шатаясь на ватных ногах, направилась в ванную. Не зная, сколько времени ей осталось до выхода, Белль все же решила принять душ. Из зеркала в ванной на нее смотрело нечто ужасное – красный нос, опухшие глаза, спутанные волосы и, конечно же, шишка на лбу. Она осторожно потрогала свой новоявленный рог и вздохнула. В таком виде она была похожа на бродяжку, как никогда. Не смотря на то, что жить ей стало негде после смерти отца, она обещала себе никогда не опускаться на самое дно. У нее остались ее вещи, ее одежда и книги – все, что могло поместиться в пару чемоданов, когда ее выселили. За два года все ее пожитки сократились до одной большой спортивной сумки. С книгами пришлось распрощаться сразу – о чем она думала, когда запихивала их в багаж? Постепенно часть ее имущества разошлась по друзьям в ответ на их согласие приютить сироту, часть – была продана. Ноутбук, фотоаппарат, золотая цепочка и сережки дали ей возможность снимать комнату в течение полугода в дешевом отельчике, но и это закончилось. До последнего времени она жила в приюте, существующем на благотворительности, в одной махонькой комнатушке с двумя такими же несчастными душами. Одна была беременна от насильника, другая не могла завязать с наркотиками, и Белль, в этой компании считавшаяся еще более-менее благополучной, лезла из кожи вон, чтобы жить относительно нормальной жизнью. С блаженством она подставила лицо под горячие струи воды, с удовлетворением чувствуя, как ей становится лучше и головная боль отступает. Но, с грустью думала она, еще один день без пальто ее просто убьет. Девушка тщательно расчесала мокрые волосы казенным гребнем, почистила зубы и с печалью уставилась на свое отражение в запотевшем зеркале. Она стала выглядеть получше, но шишка на самом видном месте портила все благоприятное впечатление. Она сорвала с вешалки второе полотенце - в первое была завернута она сама - и обмотала волосы вместе со лбом. С глаз долой проклятый лоб. Чувствуя себя гораздо более свежей и соображающей, она плюхнулась на кровать, собираясь поклацать каналы, пока сохнет тело и волосы, одновременно с поеданием аппетитнейшего завтрака, который принесли, видимо, когда Белль была в душе. Яичница, пара полосок бекона, хрустящий тост и пара круассанов с утренним американо – что в этом мире вообще могло быть лучше? Наслаждаясь своим завтраком, Белль размышляла о сегодняшнем дне, не желая зацикливаться на вчерашних неудачах. Сегодня, если знание географии ее не подводило, они приедут в Сторибрук. Если мистер Голд, конечно, не бросил ее тут одну и не смотался сам, не желая иметь дела с беглой преступницей. И был бы прав. Ей придется найти приют, если таковой вообще был в том богом забытом городке, или перебиваться на вокзале или автобусной станции. Она была бы рада обнаружить там бесплатную столовую, хотя шансы на это были еще меньшие. И, что самое важное, ей придется найти работу. Возможно, в маленьком городке, в отличие от Бостона, где не хватало рабочих мест даже для вакансии уборщицы, она сможет найти хоть какой-то способ пропитаться и обеспечить себя. У нее не было особых навыков – она ведь так и не закончила даже один год колледжа. Она могла назвать себя умной и начитанной, но это не слишком-то помогало в поиске работы, и все, что ей оставалось – надеяться на место официантки в забегаловке или уборщицы в больнице. Даже в продавщицы ее не брали – кому нужна бездомная девка, что может легко смыться в никуда с выручкой и товаром? Стук в дверь прервал размышления девушки. Она всполошилась, спеша открыть ее, и столкнулась нос к носу ни с кем иным, как с мистером Голдом. Хотя, скорее, носом в грудь. Не смотря на то, что мужчина не мог похвастаться внушительным ростом, Белль была почти на голову ниже. - Мы выезжаем через пять минут. Потрудись одеться к этому времени, - бросил он колко, казалось, совершенно не смущенный относительной наготой Белль, в то время, как она сама заливалась румянцем почти по пояс. Ну конечно, думала она, такой мелочью не проймешь этого бессердечного старого мерзавца. Он закрыл дверь собственноручно, оставив Белль наедине с собой, и что-то явно сердито пробурчал, стуча своей тростью по дороге в свой номер. Девушка развернулась на пятках и бросилась исполнять указание. Какой-никакой он, этот мистер Голд, это хоть какая-то ее надежда на… да на что угодно. Она натянула джинсы и кроссовки, не забыв и про пиджак, и выскочила из номера, даже не посмотрев в зеркало. К счастью, утро было солнечным и безветренным, и вселяло какую-то неопределенную надежду и радость в сердце. С наступлением утра и появлением всегда радующего Белль светила не изменилось толком ничего, но принять это стало чуточку легче. «Все будет хорошо», - повторяла она себе свою ежедневную мантру, - «Я проживу и этот день». Гордо расправив плечи и шмыгая носом, Белль зашагала к Кадиллаку, припаркованному возле кафе, где они остановились вчера. Мистер Голд уже был там, в своей безукоризненной рубашке и галстуке. Он, верно, не грохнулся на кровать, заснув еще в полете, завистливо размышляла Белль, а потрудился аккуратно сложить вещи. Теперь их парочка была похожа на работорговца и его товар. Голд бы больше напоминал сутенера, подумала Белль, только вот на проститутку она сама совсем не походила. Типажом не вышла. - Я готова ехать! – жизнерадостно воскликнула Белль, приближаясь к нему с лучезарной улыбкой. Тот ответил на нее хмурым, как туча, взглядом, и девушка слегка сникла. С чего она решила, что сегодня ее загадочный спаситель перестанет вести себя, как невоспитанный хам? - Сегодня мне тоже нужно с вами разговаривать? – спросила она, садясь на свое вчерашнее место и сразу скидывая кроссовки, чтобы забраться на сиденье с ногами. Голд одарил ее несколько снисходительной усмешкой, почему-то задерживая взгляд на ее голове, пока садился за руль – медленно, с трудом, что заставило Белль испытывать утихшие было муки совести. Когда дверца захлопнулась, трость была аккуратно уложена вдоль переднего сиденья, так, чтобы не мешала и была легко доступна. - Нет, не нужно, - ответил он, и Белль удивленно подняла брови. Значит, ей теперь приказано заткнуться? Как бы не так. Кадиллак чихнул, грозно заревел и важно заворчал, подчиняясь повороту ключа зажигания в руках мистера Голда. Путь продолжался. Белль смотрела на проносящиеся мимо высокие и голые столбы сосен с редкой хвоей на макушке, и изнывала от тоски. Ее рвения любоваться видом и наслаждаться прекрасной погодой и удивительно теплым солнышком хватило на первые полчаса. Затем солнечные лучики от Ролексов мистера Голда, пересчет машин на противоположной полосе и тщательное изучение форм облаком на небе совершенно потеряли свою первоначальную прелесть. Она попыталась воображать проезжающие автомобили в виде зверей и пришла к выводу, что древний линкольн похож на подслеповатого суслика в очках, а маленькие фордики, на которых разъезжают дамочки – на ядовитых бразильских лягушек. - Мистер Голд, - протянула она, отсчитав тридцать девятого синего кита (фура с молоком) на противоположной полосе. – Можно задать один вопрос? Мужчина молчал, и Белль уже хотела поинтересоваться, не глухой ли он вдобавок к хромоте. Фигурально выражаясь, конечно. - Можно, - ответил он, наконец. О чем он задумывался так глубоко, думала Белль, если едва слышит ее речь? Его, как ему, наверное, казалось, незаметные взгляды на нее убеждали ее в том, что что-то не в порядке было с самой девушкой, но зеркало на лобовом стекле было повернуто так, что рассмотреть себя не получалось. - Как вас зовут? – поинтересовалась девушка. К этому моменту этот незнакомый мужчина знал про нее больше, чем большинство людей, живущих на планете, а она даже не знала его полного имени. - Мистер Голд. Проблемы с памятью? – саркастически полюбопытствовал он. - Имя! Я имела в виду имя. Ну, как вас зовут друзья. - У меня нет друзей, – отрезал он. - Семья? - Нет. - Кажется, я догадываюсь, почему, - пробормотала себе под нос Белль. – Ну, у вас ведь есть имя? - Не строй из себя еще большую идиотку, чем есть. Ты когда-нибудь видела человека без имени? – вопросил он с нескрываемым сарказмом в голосе. - Людей? Нет. Цепных псов – да. Белль едва не обзавелась симметричным рогом на другой половине лба, когда Голд резко ударил по тормозам, отозвавшимся жалобным скрипом шин по асфальту. Она избежала этого только потому, что пристегнулась, наученная вчерашним болезненным опытом. - Вон, - прорычал мистер Голд, не отрывая глаз от асфальта впереди. От такого взгляда несчастное дорожное полотно должно было бы свернуться калачиком и уползти в лес, и Белль мысленно дивилась, почему оно так не делает. Ей лично очень хотелось поступить именно так. - Простите, - еле слышно прошептала она, пытаясь сделаться как можно меньше на своем сиденье. Пожалуй, куда более комфортно она себя сейчас чувствовала бы в багажнике этого самого автомобиля. Лучше - с кляпом во рту. - Вон, - повторил мужчина, обращая на нее свой взор. Волосы рассыпались по его влажному лбу, а глаза были болезненно прищурены. – Я не собираюсь терпеть оскорбления от неблагодарной девчонки, которая не заслужила и доли моего внимания! Какого черта я вообще решил тебе помочь? – голос отказал ему к концу фразы, а мужчина закашлялся, отворачиваясь от нее. - Простите, - пробормотала она еще тише, съеживаясь под не сулящим ничего хорошего видом затылка мистера Голда. – Я больше так не буду. Не выгоняйте меня, пожалуйста. Белль даже зажмурилась, ожидая нового потока ругательств в свой адрес, но его не последовало. Взамен, она услышала недовольное урчание мотора и машина вновь тронулась с места. - Следи за своим языком, - пробурчал Голд, снова выруливая на левую полосу. - Да. Я поняла, - поспешно согласилась она. Ее мнения никто не спрашивал, но в ее же интересах было вести себя тише воды, ниже травы, чтобы благополучно добраться до места назначения, а не оказаться вышвырнутой посреди шоссе из-за своего длинного языка. И все же, любопытство заставляло ее ерзать на своем сидении и кусать губы. Это было невыносимо. - Но вы все еще не ответили на мой вопрос. Как вас зовут? – выпалила Белль. - Не скажу, - тотчас же отрезал мистер Голд, словно так и ждал этого вопроса. Ей даже показалось, что где-то в уголке его рта сверкнула усмешка. - А что, если я угадаю? - тут же загорелась девушка. Очередная тайна относительно личности мистера Голда стояла прямо перед ней, и ей не терпелось как можно скорее прийти к ее разгадке. Мужчина хмыкнул, покачивая головой. - Что ж, попробуй. - Та-а-ак, - протянула Белль, снова устраиваясь на сиденье с ногами и принимаясь вспоминать все известные ей мужские имена. Это ведь не должно быть так сложно, не правда ли? – Начнем по порядку, наверное. Адам? Голд фыркнул, и с еле сдерживаемой улыбкой на губах что-то беззвучно пробормотал. - Что? Я не расслышала… - Это и все, на что ты способна, девочка? Продолжай. - Альберт? – предложила она. - Нет. - Александр? - Нет. - Антонио? - Я похож на латинос, что ли? – возмутился мужчина. - Мм… нет, пожалуй, это не подходит, - смутилась девушка. – А откуда вы? Я плохо разбираюсь в акцентах. Ирландия? – предположила она. - Почти, - согласился он. – Шотландия. - Если так, то… - задумалась Белль. – Шон? - Я так понимаю, что кроме Шона Коннери, с другими шотландцами ты не знакома. Что ж, надеюсь, я оставлю хорошее впечатление о своей нации, - оскалился Голд. - Несомненно, - пробормотала она, гримасничая в боковое окно. Впечатление лучше не бывает. Все, что она знала о шотландцах, помещалось в пару общих размытых образов – волынки, килты, горы и горцы. Шон Коннери. А теперь еще и этот невоспитанный тип. – Тогда сначала. Эндрю? *** К полудню Белль исчерпала весь свой запас имен, а к разгадке не приблизилась ни на чуть. Голд отвергал все варианты, ею предложенные, и даже несколько выдуманных, но, казалось, нисколько не уставал от такой игры, втихаря посмеиваясь над тщетными попытками любопытной девушки разгадать тайну его имени. Солнце палило вовсю, и день разгорался довольно теплым, как для ноября. Белль уже перестала шмыгать носом, хотя предполагала, что ей не мешает еще пару раз переночевать в тепле, но вот про Голда она бы этого не сказала. Он выглядел нехорошо. Лоб был мокрым, дышал он тяжело, говорил хрипло, и время от времени срывался в кашель. Видимо, одолжив ей свой пиджак, он сам оказался еще более уязвимым для ночного ноябрьского мороза, чем она, и теперь за это расплачивался. Совесть поедала Белль без остатка, и она чувствовала, что скоро ей придется по-настоящему продать себя в рабство этому человеку, только чтобы успокоить ее муки. Она даже представила себя в роли рабыни, на коленях, и в собачьем ошейнике. Почему-то, приносящую мистеру Голду газету в зубах. Она могла поспорить, что с собаками он обращался лучше, чем с людьми. Если, конечно, позволял этим «разносчикам шерсти и блох» находиться в своем присутствии. Она уже почти видела приближение их пункта назначения, загадочного города под названием Сторибрук, когда мистер Голд внезапно остановился, затормозив у обочины. Белль осмотрелась – вокруг не было ничего, напоминающего город, кроме небольшой заправки. - Мы уже приехали? – спросила она, нахмурившись. Голд закатил глаза и шумно выдохнул через нос. - Неужели похоже на это? – едко вопросил он. – Нет. Это заправка. Я здесь заправлюсь. Кроме того, тут кафе. В кафе едят. Мы тоже будем это делать, - объяснял он отвратительно успокаивающим тоном, словно маленькому глупому ребенку, и Белль чувствовала, как снова закипает изнутри. - Почему не в городе? – насуплено спросила она, вылезая из авто и с сожалением прощаясь с нагретым ее телом сиденьем. - Я не хочу, чтобы меня видели с вот этим вот, - ответил мужчина, выразительно указывая на «вот это вот» в лице Белль. Она вспыхнула. - Да как вы смеете? Во мне нет ничего такого, чтобы обо мне могли думать плохо! Если вы не будете никому рассказывать о моем прошлом, я, может быть, смогу начать нормальную жизнь здесь! Вы не можете с самого порога моей новой жизни унижать меня и представлять в глазах жителей города какой-то оборванкой! – Она топнула ногой, чтобы придать своим словам больше веса. - У тебя на голове полотенце, - отметил он, прерывая ее возмущенную тираду. Ее руки дернулись к голове – ну конечно, оно все еще было там. Собираясь в дорогу впопыхах, она не удосужилась снять с себя полотенце, которым замотала мокрые после душа волосы. Вот отчего он так странно пялился на нее всю дорогу! Чувствуя, как краснеет от стыда, Белль закрыла лицо руками, стягивая с себя полотенце. - Кажется, ты, наконец, совершила удачное преступление, хотя не совсем понимаю, зачем тебе понадобилось красть полотенце. Не думаю, что на него есть спрос на черном рынке, - с возмутительно наглым видом говорил Голд, сверкая кривой усмешкой и опираясь на дверцу своей машины. – И если ты хочешь сказать, что БЕЗ полотенца ты выглядишь лучше, я готов поставить сотню, что ты неправа. Белль вздохнула – пальцами она все еще нащупывала болезненную шишку на лбу, хотя та уже явно уменьшилась в размерах. В попытках хоть как-то прикрыть свой позор, она попыталась перекинуть волосы на одну сторону, чтобы скрыть часть лба, глядя в боковое зеркало. Выходило воронье гнездо. Она оставила свои тщетные попытки, заметив, что Голд, чьего имени она так и не узнала, удаляется от нее по направлению к заправке, неспешно постукивая тростью по асфальту, и припустила за ним. Он заказал горячий суп и лазанью, Белль же, испытывая угрызения совести, выбрала самое дешевое, что было в меню – гамбургер с колой. Она старалась сдерживать смех, когда напыщенный мистер Голд, явно не уважая данное заведение, с подозрением принюхивался к поданной еде и выглядел так, будто ему принесли блюдо опарышей. Сама же девушка с удовольствием взгрызлась в свою булку с котлетой, намереваясь получить от этого максимум удовольствия. Все больше и больше девушка разрывалась между двумя совершенно противоположными чувствами. С одной стороны, мистер Голд практически – да чего там юлить, совершенно точно – спас ей жизнь. Без его помощи там, на дороге, она бы сидела сейчас в тюрьме и не дышала таким сладким воздухом свободы. Если бы он не посадил ее в свою машину, она бы со стопроцентной вероятностью замерзла там до полного окоченения и умерла. Он снял ей номер в отеле и подарил ей ночь спокойного сна и комфорта, которого она не видела уже очень давно. И сейчас кормил ее гамбургерами, не заикнувшись ни словом о возмещении убытков. С другой стороны, мистер я-умнее-всех Голд был отвратительной личностью. Если хорошенько подумать, то среди всех ее знакомых он бы одержал уверенное первенство по хамству, наглости, язвительности и самодовольству. Он вел себя так, будто ему принадлежал весь мир, будто он так устал от него, что все рамки и границы были ему смешны. И он без стеснения попирал их. С одной стороны он казался полным изысканных, удивительным образом доживших до нашего времени манер, с другой – его манеры совершенно не касались людей. Белль удивлялась, как его до сих пор никто не пристрелил, просто из чистого раздражения его постоянным хамством. Она бы так и сделала, если бы не была совершенно неспособна к криминалу. «Умышленному», - добавила про себя Белль и заткнула полотенце поглубже под кофту, чтобы не было видно снаружи. Несмотря на горячий суп и таблетку аспирина, выклянченную Белль из тутошней аптечки, Голду лучше не стало. Они поехали дальше, уже пересекая черту города, но девушке казалось, что таким способом они никуда не доедут – с горячим, как свежий хлеб, водителем, охрипшим и дрожащим от озноба. Он рычал на любую попытку приложить руку к его лбу и быстро, очень быстро проваливался в небытие. Белль едва успела заметить, как они въехали в город – ничем не примечательный, на первый взгляд, провинциальный городишко. Все ее внимание было обращено к ее то ли мучителю, то ли спасителю, который несся через город на недопустимо высокой скорости, визжа шинами на поворотах. Она не успела даже поинтересоваться, где он собирался ее высадить, поглощенная тревогой за обе их жизни. Когда он, наконец, затормозил у веселенького розового домика, Белль едва не распрощалась с так приятно улегшимися в ее желудке гамбургерами. Голд же, казалось, совсем забыл про нее, и, шатаясь из стороны в сторону, точно пьяный ишак, вышел из автомобиля. Его рука на трости, казалось, мало могла помочь ему с удержанием равновесия, и мужчина болезненно морщился каждый раз, когда наступал на больную ногу. Белль выскочила, засуетившись, чтобы помочь ему дойти… куда бы ему не надо было дойти. Но тот – неудивительно – с раздражением отбросил протянутые руки помощи и заковылял к багажнику. Белль с огорчением наблюдала, как Голд, невнятно ругаясь, пытается попасть ключом в замочную скважину багажника, но промахивается. Это все была ее вина. Снова. Это он отдал ей пиджак вчера, когда температура на улице опускалась ниже нуля, и сам остался в одной лишь тонкой рубашке. Она помнила, каким ледяным он был на ощупь, когда девушка обняла его на прощание перед сном. Она отделалась лишь легким недомоганием и насморком, который быстро переборол молодой, крепкий организм, в то время как пожилому мужчине досталось похлеще. Голд, наконец, справился с непослушным багажником и принялся доставать оттуда коробку, явно превышающие его собственные возможности по донесению тяжестей. Возможно, будь в его распоряжении здоровое тело с рабочими ногами и нормальной температурой, он бы и справился с этим заданием, но сейчас он только бессильно оперся о задний бампер дрожащими руками и уронил голову. Белль, преисполненная сочувствием, протянула руку, чтобы погладить плечо этого странного человека, вызывающего столько ненависти в один момент, чтобы в другой заставить сердчишко бедной девчонки таять. - Ты, - мужчина вскинул голову и уставился на Белль полубезумным взглядом, будто только что ее заметил. – Бери коробку и заноси в дом. - Я? – слегка опешила она. Не только ли что он так упорно отказывался от ее помощи? - Нет, Рональд Рейган! Ты! Даю десятку. Белль вспыхнула от праведного возмущения и ладони ее сами собой сжались в кулаки. - Не нужны мне ваши деньги! Я и без ваших долларов в состоянии оказать помощь человеку в беде и отблагодарить за оказанную мне! Давайте сюда коробку! – решительно, девушка оттеснила мистера Голда от багажника, и водрузила большую приплюснутую коробку на себя, подтягивая коленом сползающую по животу поклажу. – Вот так! Дверь открывайте! За своей ношей, закрывающей весь вид, Белль ориентировалась только на звук. Звон ключей, открывающих двери, стук трости, и указания мужчины, куда нести. Когда она, наконец, сгрузила немаленькую коробку у двери в глубине дома, девушка смогла перевести дух и оглянуться. Часть немаленького, видимо, дома, в которой находилась она, прекрасно подходила самому мистеру Голду и его Кадиллаку. Та же обстановка пятидесятых-шестидесятых, но вместо запустения и ветхости, которые можно ожидать от столь старинной мебели, здесь царило чувство сдержанной, мужской роскоши и педантичного совершенства. Белль заметила несколько картин, украшавших стены в коридоре, и кусочек гостиной, в которой явно было что порассмотреть. Голд был, видимо, тот еще барахольщик. Жаль, что у нее совершенно не было времени на это. Она сделала свое дело – помогла с поклажей, и теперь их пути расходились. - Спасибо, мистер Голд, - со вздохом сказала она.- Спасибо, что помогли мне. Надеюсь, в этом городе мне удастся избежать неприят… Мистер Голд? – Белль обернулась на странный сдавленный шум позади нее, где должен был стоять мужчина. С нескрываемым беспокойством она смотрела, как он тяжело опирается о стену и едва ли не падает с ног. Инстинктивно, она снова пощупала его лоб и ахнула. - Да вы же горите! У вас жар! Вам срочно надо в постель и вызвать врача! – всполошилась Белль. - Делать мне больше нечего, - огрызнулся в ответ он, хотя то, что он говорил, явно не вязалось с его внешним видом. – Обойдусь без ваших докторов. - Вы с ума сошли? – не обращая внимания на его слова, Белль попыталась взять его локоть, чтобы помочь ему дойти до спальни, где бы она ни была, но тот только стряхнул ее руку. - Если ты останешься в этом доме еще хоть на секунду, я вызову копов, - процедил он сквозь зубы. – Твой вояж окончен, будь добра убираться и сделать так, чтобы я с твоей не блещущей умом мордашкой больше не сталкивался. Белль отшатнулась от него и отступила на шаг. Обида больно полоснула ее по сердцу. Она всего лишь пыталась помочь! В отличие от некоторых – от некоторых мерзких шотландцев – у нее еще сохранились какие-то зачатки воспитания и этикета, и хотя бы банальной вежливости. Сдерживая непрошеные слезы, Белль развернулась на пятках и на негнущихся ногах пошла вон из этого дома. *** Белль пробродила по городу почти до самой темноты. Ей не удалось найти общежитие, в котором она могла бы поселиться, или бесплатную столовую. По всей видимости, в столь крохотном городке с населением не более десятка тысяч не было проблемы с безработицей и нищетой, и такие, как она, здесь отсутствовали, как класс. У северной черты города Белль обнаружила католическую церквушку и старенький монастырь. Обнадежившись, она поспешила туда, чтобы найти мать-настоятельницу. У монахинь всегда можно было найти пристанище, хотя бы временное, взамен на выполнение нехитрой работы по хозяйству. Мать-настоятельница, молодая женщина с горделиво вздернутым носом, с презрением окинула взглядом девушку, кутающуюся в легкую кофту с выглядывающим оттуда полотенцем в качестве своеобразного шарфа. Белль имела прекрасные шансы остаться без крыши над головой, если бы не послушница, вытиравшая канделябры в трапезной, которая все же уговорила недоверчивую матушку принять к себе заблудшее дитя хотя бы на ночь. С пропитанием ей повезло меньше. Единственное кафе, которое она нашла, не предлагал услугу «подвешивания», и ей не перепало даже чашки кофе. Местная официантка, типичная кокетка из пригорода, накрашенная и наряженная так, что могла служить украшением на рождественскую елку, собиралась было поделиться с ней бесплатным хот-догом, но сию благотворительность довольно жестко пресекла женщина в летах на кассе, со словами «нечего тут нищету разводить». Когда ярко и согревающе светившее солнце начало заходить и уступать свои владения пронизывающему ветру и морозу ноябрьского вечера, Белль сдалась. Ее мысли все чаще и чаще возвращались к тому розовому дому ее единственного знакомого в этом городе и, как бы ей не было стыдно, к той десятке, что он ей обещал за помощь. За десять баксов она могла бы купить поношенное пальто или куртку и еды хотя бы на пару дней, пока не найдет какое-то подобие работы и жилья. От отчаяния хотелось выть волком. Девушка сама не поняла, как очутилась прямо перед ним, этим самым уютным, благополучным розовым домом, с беленым фундаментом, аккуратными клумбами и садовыми дорожками. Она всматривалась в темные окна, но не могла заметить ни света, ни каких-либо других признаком жизни. Скорее всего, со вздохом решила она, мистер Голд уехал в больницу – с таким жаром нельзя оставаться без медицинской помощи надолго. Она уже развернулась и собиралась уйти отсюда, как ее взгляд заметил очевидное – его машина, благородный и прекрасный Кадиллак, все так и стоял брошенным там, где он остановился сегодня днем. Даже багажник не был закрыт. Это означало только одно – Голд не поехал ни в какую больницу. Окрыленная надеждой и одновременно терзаемая тревогой, Белль взбежала по лесенке к парадной двери и заколошматила в дверь. Та, к ее удивлению, распахнулась без малейшего сопротивления. Что-то определенно было не так. Скрипнули половицы под стертыми кроссовками Белль, и в тишине темного дома звук вышел оглушительным. Девушка сжалась, мысленно готовясь к визгу сигнализации – или Голда¸ обнаружившего «вора», но ничего не последовало. Все комнаты на первом этаже были пусты, и только некоторые не поддались на рывок и остались закрытыми. Белль не смогла толком ничего разглядеть в полумраке сумерек и, набравшись смелости, выдвинулась на второй этаж. - Мистер Голд! – вскрикнула девушка, бегом несясь к распростертому на широкой кровати телу, которое она нашла в первой же спальне. Мужчина не потрудился снять даже ботинки, не говоря про костюм. Его рубашка была мокрая насквозь под ладонью Белль, когда она с нарастающим беспокойством опустилась возле него на колени. – Мистер Голд! – трясла его девушка, надеясь, что он все же откликнется. Иметь на своих руках, кроме ограбления, еще и труп – это было выше ее сил. Словно услышав молитвы девушки, он открыл глаза и уставился на нее с неподдельным негодованием. - Какого черта ты здесь делаешь? – прошипел он, пытаясь сесть в кровати. - Спасаю вам жизнь, мистер Голд! – развела руками Белль, констатируя очевидное. Достав с ближайшей прикроватной тумбочки стационарный телефон, она ткнула в кнопки трижды. – Вы умрете, если не будете лечиться! - Положи трубку! – взревел Голд, забыв про свой охрипший голос, но было поздно. Вежливый женский голос уже спрашивал Белль о состоянии больного, и та с энтузиазмом отвечала на вопросы. - Доктор приедет через пятнадцать минут. Все! – Белль отпрыгнула от руки мужчины, пытающейся выхватить у нее телефон. – Да что ж такое, мистер Голд? Неужели вы никогда не болели? Он оставил свои попытки изъять свою собственность из цепких рук Белль и гневно вперил свой взгляд в ее лицо, словно палящий луч солнца через лупу на муравья. Во всяком случае, так показалось ей. - Нет. Я не был в больнице уже двадцать три года и не собираюсь туда возвращаться. - О, вас напугал злой страшный доктор? – язвительно поддразнила его Белль. Мужчины – как дети! Даже с сединой в волосах все равно ведут себя так, будто им четыре. – Пригрозил острой иголочкой и горькими лекарствами? - Пригрозил отрезать мне ногу. Моего доктора звали Наджиб Аль-Хаси, - глухо пробормотал мужчина, в неловкой полулежащей позе, пытаясь встать, но не находя сил для подобного подвига. Белль замерла на месте. Двадцать три года назад, арабский доктор… В школе войнам двадцатого века уделялось не слишком много внимания, но ее отец, всегда ревностно следивший за выпусками новостей, в деталях рассказывал дочке о событиях произошедших незадолго до ее рождения. - Вы… вы были на войне? – спросила она дрожащим голосом, переминаясь с ноги на ногу посреди спальни, погруженной в полумрак. - В Персидском заливе. В комнате воцарилась неуютная, гнетущая тишина. Белль в который раз прикусила язык и пожалела, что в детстве научилась говорить и с тех пор так и не разучилась. Тогда ей не было бы мучительно стыдно за свои насмешки над страхами мистера Голда. - Откуда ты взялась на мою голову…, - простонал он и упал обратно на кровать. *** Белль была удивлена, увидев, что к дому с розовыми стенами подъехала не скорая, а обычная легковая машина с единственным водителем за рулем. Вышедший из авто мужчина был даже не облачен во врачебный халат. Она сбежала вниз, чтобы встретить гостя, и тот представился, действительно, доктором, доктором Вейлом. На вопрос, почему не приехала скорая, мужчина пробормотал что-то о «дурацком жребии» и с лицом, полным мрачной решимости осужденного на смерть, попросил провести его к больному. Больной ждал посетителей в глубоком кресле рядом с кроватью и встретил врача еще неприветливее, чем Белль, и девушка в который раз подивилась, как он умудрялся жить в обществе и не умереть еще от тысяч проклятий в свой адрес. Он яростно противился попыткам доктора осмотреть его и взять анализы, и, если бы не общие усилия, так и остался бы без диагноза. А диагноз был неутешительный – пневмония. - Мистер Голд, вам нужна госпитализация, - печально заключил доктор Вейл. - Нет!!! – крик мужчина заставил всех вздрогнуть. – Я не пойду в больницу. Никогда. Только через мой труп. - Это весьма вероятно, мистер Голд. Пневмония без лечения может быть летальной, - пытался пояснить Доктор. – Без надлежащего лечения и ухода… - Я остаюсь здесь, - мужчина не поддавался на уговоры. Белль заскрипела зубами – до чего же упрямы эти больные мужчины! Он ведь и впрямь не отступится от своих слов, если уж смог двадцать три года избегать клиник. – Это не ваше дело, доктор, когда и от чего я умру. Оставьте мне рецепты и убирайтесь. Быстро! Бледный и испуганный доктор Вейл поспешил подчиниться, добавив только, что рецепт на антибиотики он пришлет завтра – после того, как придут результаты анализов из лаборатории. Засим он ретировался, стремясь покинуть это логово раненного зверя как можно скорее. И Белль могла его понять. - Мисс Френч, – прохрипел Голд. – Вы еще здесь? - Да, - пискнула Белль в ответ. Куда же ей было деться, если ей было форменным образом некуда пойти, а совесть давила на нее каменной глыбой, придавливая к земле, постоянно напоминая ей, что состояние мистера Голда – прямое следствие того, что он отдал ей свой пиджак прошлой ночью. - Я хочу предложить сделку, - подал голос мужчина. - Сделку? - Тебе нужны деньги? - Да… - нерешительно ответила Белль. Деньги нужны были всегда и всем, но когда предложение начиналось с такого вопроса, ожидать можно было самого плохого. - Очевидно, что мне нужна некоторая…помощь. Предлагаю тебе предоставить мне свои услуги домработницы – если ты на это, конечно, способна. Плачу сотню в день. Глаза девушки округлились. Только что она грезила о десятке, а тут… - На сколько? - Неделя. - Где я буду жить? - В доме есть свободная спальня. - Обязанности? - Черт подери, ты согласна, или нет? – раздраженно воскликнул Голд. - Да! - едва ли не подпрыгивая на месте от радости, выкрикнула Белль. – Спасибо вам! Окрыленная радостью, девушка бросилась к Голду, чтобы крепко обнять его за плечи и прижаться губами к шершавой и обжигающе горячей щеке. Если судьба давала ей второй шанс в виде этого странного человека, она его не упустит. Ощутив его вздох и горячее дыхание на своей щеке, она вдруг почувствовала себя неловко. Он был слишком близко, а она уже очень давно не видела мужчин на таком интимном расстоянии. То ли жизнь неприкаянной одиночки так сказалась на ней, то ли стресс и переживания последних дней, но ей вдруг до ужаса расхотелось размыкать объятия. - Спасибо. Я буду вам очень полезна. Буду делать все, что угодно! - Хорошо, - сдавленно проговорил Голд. – Тогда сходи и купи мне лекарства из того списка. Возьми мой кошелек. Белль смущенно отстранилась и встала, избегая прямого взгляда на мужчину. - Хорошо, - кивнула она, поднимая с тумбочки список с индивидуальным рецептом и лист. У нее не было ни малейшей идеи, где искать аптеку в такое время в незнакомом городе, но это были совершенно несущественные проблемы. Только идя по улице, она, наконец, обратила внимание на рецепт. Выданный на имя… - Адам Голд! – вскрикнула девушка, вспугнув мирно спящего на тротуаре кота. – Это же было самое первое имя, что я назвала! Лгун! Упрямый, подлый, капризный осел!