Коронованный наемник

Арбалетный болт сухо свистнул у виска, и где-то позади глухой тычок возвестил, что закаленная сталь бесцельно впилась в лафет катапульты. Сарн спустил оттянутую тетиву и стремительно упал на колено, пропуская над головой два следующих заряда. Азарт заполнял душу до краев, порой на несколько мгновений вытесняя все прочие чувства и мысли, оставляя лишь ничем не омраченное наслаждение. Он успел позабыть этот упоительный бесшабашный задор, когда жизнь становится проста, коротка, понятна и измеряется одним полетом стрелы, не оставляющим времени на сомнения. В морозной ночи бушевал неистовый гвалт. Вой и рычание варгов, орочьи вопли, удары падающих снарядов и треск огня сливались в оглушающий рев, от которого, казалось, мелко вибрирует ночная стыть. Стрелы и болты тучами носились в воздухе, раздирая его пронзительным визгом. Крепления баллист щелкали, словно удары хлыстов, и каменные глыбы с утробным воем взвивались вверх. Факелы и костры пылали в темноте, рассыпая вихри искр, и багровые химеры плясали среди черных стволов и заснеженных крон, обращая белые наметы в поблескивающую розовую глазурь. Часы шли, а Сарн все не мог определить численность орочьего войска. Враги заполняли каждую свободную пядь земли, отблески огней яркими дробящимися дорожками уносились вглубь леса по бесчисленным кирасам и латам, и невозможно было сказать, какие еще полчища таятся там, среди сосен, куда не проникнуть взглядом. Но что за печаль? Их было чертовски много, вот и вся математика. Достаточно, чтоб ни одна стрела не пропадала зря. Вполне достаточно, чтоб тетива готова была задымиться под сильными пальцами. Более чем достаточно, чтоб комендант понимал – поражение равнозначно гибели, эта рычащая орда не пощадит ни души. Он не знал еще, каковы потери, хотя понимал, что слепая разрушительная сила, с воем рушащаяся с неба каждые несколько минут, уже непременно успела собрать кровавый урожай. Уже несколько раз где-то там, среди бушующего ада, взвивались мучительные вопли, и комендант, разом трезвея, сжимал зубы, чувствуя, как новый фунт тяжкого бремени падает на плечи вместе с этим стенанием. Как яростно бранил он прежде Леголаса, терзавшегося виной за каждого павшего в отряде, не умевшего понять, что не может защитить каждую жизнь. И как же безжалостно ты был прав, брат… Стоя во главе, ты и ты один отвечаешь за всех, кто стоит за спиной. За каждого, кто доверился тебе и пошел за тобою следом. И если я доживу до завтра, то буду помнить, глядя в каждое мертвое лицо – я подвел его… Яркая вспышка осветила стену, Сарн вскинул голову и увидел, как над частоколом взметнулся горящий ком смолы и ветоши. - Не оплошайте, - пробормотал он и снова увернулся от летящей стрелы, натягивая лук. Зажигательный снаряд гулко врезался в высокий снежный вал, сооруженный горожанами по указанию коменданта, а двое крестьян споро подскочили к головне и затушили огонь. Сто двадцать возов снега было пригнано из леса специально, чтоб воздвигнуть это не слишком надежное укрепление, тем не менее, пока исправно принимавшее на себя удары пылающей дряни, что орки в изобилии метали через частокол, стараясь вызвать пожар. «Вуууууф-бум!» - слева упал тяжелый камень, с треском пробивая ограждение площадки, и в вихре обломков рухнул куда-то в темноту, взметнув несколько беспорядочных вскриков. Комендант торопливо отер кровь со щеки, ободранной летящими щепками, и махнул рукой стрелку у катапульты: - Робби, к Морготу ублюдков!!! – рявкнул он, обдирая горло задымленным морозным воздухом. Он не услышал ответа среди грохота битвы, лишь ярко вспыхнуло облитое смолой бревно, взвиваясь в воздух и устремляясь в гущу рвущихся к стенам атакующих. - Сарн, - раздался из-за спины запыхавшийся голос, и эльф обернулся. Позади него стоял Рингар, без шлема, ручеек крови тек из-под волос, но глаза полыхали восторгом, - на правом фланге стрельба редеет. - Зато на левом дым коромыслом, - отозвался комендант, - там подступы удобней. Перебрось с полсотни на подмогу. Ты ранен? - Пустяки, я с похмелья гребнем, бывает, сильней оцарапаюсь, - хохотнул Рингар и умчался куда-то в свистящий и грохочущий хаос перестрелки. Но Сарн и сам отметил, что натиск ослабевает. Дело двигалось к рассвету, орки, нагнав первого страху, готовились к временному отступлению, и комендант подозревал, что у них в запасе есть сюрпризы поинтереснее обычной пальбы. Сами орки не отличались сообразительностью, но сегодня их возглавлял полководец, которому туповатые командиры иногда атакующих Лихолесье орочьих банд не годились и в подметки. Кликнув адъютанта, Сарн велел прекратить шквальную стрельбу, только напрасно расходующую боезапас. Воспользовавшись передышкой, эльфы засели на стенах, прицельными выстрелами прореживая бригады камнеметов и просто выхватывая из толпы самых рослых бойцов. Защитники столицы торопливо оттаскивали раненых. - Эй, парни! – с площадки полуразрушенного бартизана донесся голос коменданта, - притихают наши приятели, притомились. Покуда затишье, подтащите-ка их самые крупные снаряды к частоколу, а помельче – у катапульт сложите. Их же камнями и ворота подопрем и по ним самим бить будем. Небо начало наливаться первыми чахлыми проблесками зари… … Сармагат стоял меж отступающих в лес шеренг, опустив к ногам арбалет. Несколько фарлонгов от стен столицы были усеяны телами. Из-за частоколов поднимались отдельные столбы дыма – в Тон-Гарте догорали пожары от удачно упавших зажигательных снарядов. Они не успели разгореться на совесть, но начало положено. Сармагат глубоко вздохнул, упоенно вбирая отравленный дымом воздух. Прекрасная ночь… Осталось лишь хорошо ее закончить… - Гунк, - окликнул он приземистого катапультиста, - погоди крепления снимать. Дай позабавлюсь напоследок. Заряжай. Орк поклонился, орудийная команда подхватила с земли огромный камень, зарядила катапульту и ретировалась в сторону. Вождь взялся за рычаг, навел балку орудия на бартизан со снесенной левой стороной. Там, сквозь дым и белесоватую рассветную дымку, был виден стоящий на одном колене силуэт, натягивающий лук. Вот фигура лучника слегка дрогнула, и в шеренге орков послышалась брань – кого-то вновь настигла стрела. - Хорош, гаденыш, - усмехнулся Сармагат, пристально вгляделся в силуэт, уже снова оттянувший тетиву, и отпустил торсион. Могучее плечо орудия со стоном взметнулось вверх, выбрасывая снаряд. Тот взвыл, вспарывая воздух, и без промаха обрушился на бартизан, сметая его и расшвыривая обломки в круговерти пыли и искр. Вождь вскинул руку и хладнокровно отсалютовал: - Покойтесь с честью, комендант. Да, это была прекрасная ночь… *** Тяжелые шаги прогрохотали по коридору, дверь вздрогнула под настойчивыми ударами: - Мой князь! Милорд, откройте! Иниваэль поморщился, поднялся из кресла, ощущая тошную дрожь в затекших ногах, и отпер дверь. На пороге стоял Варден в промокшем грязном плаще и не менее грязной кирасе. В седеющих волосах виднелись щепки и мелкий сор. - Чего вам угодно? – сухо вопросил князь. Его одолевала тяжкая мигрень вкупе с лютым похмельем, а потому визит сенешаля был вовсе не ко времени. Вчера он изнемогал от ужаса, ожидая битвы, но первые удары снарядов будто оглушили правителя, погрузив в мрачное и бессильное оцепенение. Поначалу он, пошатываясь, еще метался по комнате, вздрагивая от гулких звуков каменной канонады и боясь подойти к окну. Потом сидел на ларе, сжавшись и сдерживая нервную дрожь. И вдруг, подняв взгляд, встретился с глазами Хельги. Эти выписанные масляными красками глаза, ласковые, согревающие, всегда встречали его, стоило ему войти в опочивальню. А он избегал их взгляда, не желая бередить незаживающие раны. Но сегодня он не мог прятаться, неожиданно ощутив, что едва ли найдет в этом замке еще хоть одну пару глаз, готовую смотреть на него с той же нежной привязанностью. Иниваэль встал с ларя, подошел ближе и медленно опустился в кресло, впервые за долгое время вглядываясь в знакомое до мельчайших черточек лицо. Хельга… Бесхитростная, доверчивая и неисправимо сентиментальная. Она была моложе его на многие годы. Она восхищалась им, ни одно его слово не ставя под сомнение. Она считала его непогрешимым, всесильным, надежным, словно гранитный утес. Как ты ошибалась во мне, милая… Всю ночь он, почти не двигаясь, просидел в этом кресле с бутылкой вина напротив портрета жены, висящего на стене. Трудно сказать, о чем думал в ту ночь князь, утративший прежнюю власть и силу. Но, если Камрин вызывала у него жгучую злость пополам с раскаянием, если иноземный комендант пробуждал глухой стыд, а мысли о дочери – отчаянную боль, то в ясных глазах, глядящих с портрета, он видел своего судью. А они не обвиняли его, не клеймили позором. Они дарили прощение, незаслуженное, и оттого еще более горькое. Мир за окнами исчез. Тон-Гарт растворился вместе со своими бесчисленными бедами, грохотом, свистом, воплями и горящими в ночи заревами пожаров. Осталась лишь тихая комната, погасший очаг и ласковые глаза. А сейчас на пороге стоял Варден, разрушивший своим появлением этот хрупкий, обманчивый покой и вновь принесший за собой дыхание хаоса и беды. Но он не заметил своего преступления. Он переступил порог, пятная пол грязными сапогами, и поклонился правителю: - Мой князь. Первая атака отражена, врага не подпустили к частоколам. Но орочье войско не имеет числа. Сейчас считаем потери, раненных много, и худшее – мы не находим коменданта. Он все время был на крайних рубежах атаки, есть вероятность, что он попал под последние залпы баллист. Государь, враг не шутит… - Варден, прекратите кудахтать, - голос Иниваэля был пуст, словно с ним говорили о мало значащих мелочах. Ему хотелось отправить сенешаля восвояси и снова вернуться в уединение последнего уцелевшего уголка своего мира. – Что именно вы от меня хотите? - Мой князь, - сенешаль перевел дыхание и сжал кулаки, - дозвольте поднять из Пещер несколько мешков кристаллов. Численность и мощь орков нам не по силам, как бы ни хороши были в бою защитники столицы. Тон-Гарт недостаточно укреплен для осады. Нам, может быть, придется… - Нет!!! – зарычал Иниваэль, в одночасье сбрасывая меланхолию, - не сметь!!! Мы не можем применять против орков кристаллы!!! - Но почему, милорд!!! – сенешаль тоже перешел на крик, - орки сами нарушили все былые соглашения, атаковав город! Наши руки развязаны, мы ничего более никому не должны!!! Просто дайте мне ключ… - Я запрещаю!! Я запрещаю, Варден!!! Не смей соваться в пещеры, или я убью тебя собственной рукой!!! Иниваэль был страшен. Сероватое лицо его пошло багровыми пятнами, на лбу вздулись вены, губы искривились, словно правителя грозил поразить удар. Однако Вардена было непросто смутить. Загородив собою вход в опочивальню, сенешаль прорычал: - Речь идет о населении вашего княжества, милорд! Все жители Ирин-Таура сейчас укрываются здесь! Стоит оркам ворваться в город – и погибнут все!! Чернокровых слишком много, нам не устоять в рукопашной схватке!! - Так не дайте им сюда ворваться!!! – князь сорвался на хрип, - я не позволю вам… я вам не позволю… Варден еще что-то пытался сказать, но Иниваэль вдруг рванулся назад и схватил меч, стоящий у камина, а глаза приняли совершенно безумное выражение. Варден не успел понять, что именно собирается сделать. Он просто знал, что должен немедленно что-то сделать, а потому ринулся на неистовствующего князя и наотмашь ударил по голове. Иниваэль рухнул на пол, оставив сенешаля в онемении стоять на месте. Через секунду, словно очнувшись, Варден бросился к правителю, прижал пальцы к шее. Пульс, неровный и учащенный, ясно прощупывался под кожей, и придворный перевел дух. Осторожно подняв князя с пола, он уложил бесчувственное тело на кровать. Что ж, пусть за этот удар ему еще придется ответить, но это подождет. По крайней мере, теперь Иниваэль не будет чинить ему препятствий. Бестрепетно расстегнув парчовый камзол правителя, Варден запустил руку во внутренний карман… и нахмурился. Карман был пуст. Где же ключ? Единственный ключ, старинный, причудливо изукрашенный. Ключ от главного хранилища ключей, который Иниваэль не доверял в замке никому. Неужели его опередили? Неужели ключ попросту украден? Грубо выругавшись, Варден отступил назад, захлопывая дверь опочивальни, и стремительно пошел по коридору. Проклятье… Но ничего. Недаром он сенешаль, недаром много лет был облечен самым высоким доверием. Бывают минуты, когда приходится не чиниться княжеской властью. Если правитель более не способен ничем управлять – его придется кому-то заменить. А пока не выяснилось, уцелел ли комендант при последнем обстреле, кто-то другой должен подумать о худшем из возможных исходов боя. Почти бегом преодолев крутую лестницу, он сорвал со стены факел и вошел в малый зал, выполнявший при многих князьях Ирин-Таура роль личного кабинета – тот самый, где так давно обдумывались первые планы строительства фортов. Багровый свет выхватил из темноты черный провал камина, огромный стол с торчащими над чернильницей перьями, корешки книг, поблескивающие на лоснящихся сосновых полках. Варден захлопнул за собою дверь и устремился в дальний угол, где виднелась массивная резная створка с широкими коваными креплениями. На ходу сенешаль поравнялся со стоящими у колонны доспехами и вырвал из латной хватки алебарду. Опуская факел, приблизился к двери... и замер. Пустые кольца тускло блеснули, поймав факельный отсвет. Замка не было. Его и правда, опередили. Быть может, стоило подумать о том, кто мог таиться сейчас внутри. Но Варден забыл об осторожности, отшвырнул алебарду и распахнул дверь. Перед ним была небольшая комната, занятая лишь развешанными по каменным стенам коваными шкафчиками, похожими на устрашающе густо зарешеченные птичьи клетки. В каждом на медных крюках висели многочисленные ключи. У самого нижнего шкафчика слева стояла на коленях фигура в поблескивающей кольчуге и темном щегольски вышитом сюрко. Застигнутый врасплох, вор вскинул голову, и Варден шагнул вперед: - Родерик? Что ты здесь делаешь, во имя всех Валар? Рико поднялся с колен. Он совершенно не был испуган, только в глазах замерли напряжение и досада. - Батюшка… А я-то думал, кто такой шум в зале поднял? Вы не ранены? - Оставь этикеты, - отрезал Варден, вставляя факел в стенной подфакельник, - откуда у тебя ключ от этого хранилища? Рико спокойно отряхнул сюрко: - Князь стал невозможно рассеян. Он не обратит внимания, даже потеряв сапоги. Что уж говорить о куске металла. - Ты украл ключ у своего сюзерена… Рико, это не шутки! – загремел Варден, приходя в ярость, - что тебе понадобилось здесь, мерзавец? - Мерзавец… какие слова… - Рико говорил все так же негромко, - батюшка, не лицемерьте. Вам ведь тоже что-то здесь нужно. И вы даже не стали тревожиться о такой безделице, как ключ, попросту вооружившись алебардой. Вам нужно отпереть герсу Бервировых пещер, не так ли? - Да, - сухо отсек сенешаль, - город в беде, а князь не в силах принимать важные решения. Необходимо поднять на поверхность кристаллы. - Кристаллы? – Рико поднял брови, - батюшка, кристаллы просыпаются лишь в свете луны. А где ж вы видели луну последние несколько ночей? Небо уютно устроилось под пуховым одеялом. - Да ты поэт, мой милый. Не так, оказывается, ты никчемен, - Варден оскалился, и в глазах замерцала угроза, - тогда не объяснишь ли мне, что ты сам ищешь в нижнем шкафу? Там всего три ключа. Но не думаю, что тебе вдруг понадобились склады кож или солонины. Рико прямо посмотрел родителю в глаза и дерзко ответил: - Да, мне нужно в пещеры. Благоволи пропустить меня, отец. Время дорого. - Именно так, - сенешаль приблизился на несколько шагов, - а потому я не выпущу тебя, покуда ты не скажешь, что собрался делать у источников. - Ты выпустишь меня, - вкрадчиво проговорил юноша, - выпустишь. Ты не вправе мне помешать. - Как ты смеешь… - начал Варден, бледнея, но Рико перебил его, твердо и веско отчеканив: - Я смею, отец. Или ты действительно уверен, что никому не известно, кто именно подливал воду Плачущей Хельги в похлебку солдат Йолафа? В хранилище повисла мертвая тишина, только факел потрескивал в полутьме. Варден, бледный, словно мрамор, облизнул губы. - Откуда тебе это известно? Потрясенный, он не пытался отпираться. В глазах вместо бешенства теперь полыхал ужас. Но Рико, выложив свой козырь, вовсе не злорадствовал. Покачав головой, он спокойно ответил: - От Сармагата, от кого же еще. Я давно служу ему, отец. Когда пал форт Зеленой Пасти, главной причиной поражения был заговор в крепости. Не с орками же вел переговоры предатель… Варден рвано вдохнул, оттянул всей кистью ворот камизы: - Рико… Рико, сынок… Ты на службе у этого чудовища? Как же так? Почему ты опустился до измены? Я… я знаю, что сам запятнал себя позором. Я не забывал об этом никогда и никогда не заслужу прощения в своих собственных глазах. Но я сделал это не ради корысти. Я выкупал у Сармагата твою жизнь… - Хватит! – рявкнул Рико, тоже бледнея, - сколько можно напоминать мне этот старый грех!! Я был глупым мальчишкой! Я всего лишь пошел на поводу у старших приятелей! У меня не было причин желать зла старому Эрвигу, мы вовсе не хотели его убивать!!! Да, мы избили его, да ограбили!! Да, это было подло, отвратительно, да, да, да!!! Но все они мертвы! Сармагат убил их всех!! - А ты остался жить, и ценой твоей жизни была моя государственная измена!!! И потому не смей ставить себя на одну доску со мной! – Варден почти рычал, а Рико вдруг расхохотался: - Ну конечно. Я изменник и мерзавец. Вы же все чисты, аки лебеди. И ты, обрекший двадцать невинных людей на страшную болезнь, и предатель Йолаф, поднявший мятеж и бросивший город на погибель! - Не трогай Йолафа, - хрипло отрезал сенешаль, - я не знаю причин, заставивших его покинуть гарнизон, но это была не измена. Только не он, не сын Акселя! - О да, конечно!!! – смех Рико оборвался надсадным всхлипом, - и ты туда же! Я могу совершить, что угодно, ты поверишь в любую гнусность. Но Йолаф всегда чист, хоть бы сам Сармагат назначил его своим маршалом! Почему? Почему он всегда был впереди? С самого детства я только и слышал – Йолаф то, Йолаф се! В двадцать четыре года командир сотни! В двадцать пять заместитель коменданта! Девицы разом заливались краской, стоило ему показаться на площади! И Эрсилия… Почему она тоже выбрала его? Почему не разглядела меня совсем рядом? Это я, я должен был стать ее мужем и новым князем! Я, потомок воеводы Бервира, наследник правителей! А не солдафон, отпрыск череды таких же солдафонов, единственным достоянием которых был меч, откованный Моргот помнит когда! Рико потерял самообладание. Он кричал, не сдерживаясь, губы дрожали, на лбу выступила испарина: - Вы все считаете меня идиотом. А зря. Ты никогда не ценил меня, отец! А Сармагат меня ценит, доверяет мне, посвящает в свои планы! Я знаю больше, чем вы все! Ты думаешь, отец, я не в курсе, что девица, кличущая себя княжной, на самом деле Камрин, сестра мерзавца-Йолафа? О Эру, слепые болваны… Как можно их спутать! Камрин никогда не была ровней Эрсилии, она всегда была мальчишкой, по ошибке родившимся в женском теле! Вечно в седле, вечно на плацу! Она умела стрелять, когда читать еще не выучилась! Чего скрывать, она и вправду храбрая девка! И теперь она княжна… А бедняжка Эрсилия томится под гнетом той самой болезни, которую ты, благородный сенешаль, впустил в город! - Что за бред, Родерик, что ты несешь?!! В своей зависти и злобе ты готов выдумать любую небылицу!! – Варден рванулся к сыну, но запнулся о раскрытую дверцу шкафа для ключей и упал, а Рико ловко ускользнул из-под его руки и метнулся к двери. Сенешаль еще с трудом поднимался на ноги, но юноша уже стоял у выхода, держа на весу большой узорный ключ. - Не тревожьтесь, батюшка! Я не подведу вас! Я выйду сейчас из замка и прямиком отправлюсь в стан Сармагата. Я выставлю ему условия, и он непременно примет их. Я проведу его сюда и добровольно сдам ему Тон-Гарт вместе с губительными источниками. А Сармагат спасет Эрсилию и отдаст мне трон наместника Ирин-Таура. Варден захрипел, хватаясь за эфес меча, а из глаз Рико вдруг исчез фанатический огонек, и голос его зазвучал мягко и умоляюще, подрагивая от волнения: - Отец, не думай обо мне плохо. Прошу, не думай. Ты совсем не знаешь Сармагата. Он вовсе не чудовище, каким ты считаешь его. Он никого не тронет в столице, он пощадит город. Сармагат добр. Он благороден и честен. Мы лишь присягнем ему на верность, и княжество будет жить дальше в мире и процветании, защищенное могучим сеньором. К Морготу эти страшные источники, все беды из-за них. Пусть замуруют пещеры, и в нашем краю, наконец, наступит мир. Прости, отец. Я был плохим сыном и дрянным человечишкой. Но я все исправлю. Ты еще будешь гордиться мной, клянусь… Не старайся. Ты не остановишь меня. Просто дай мне шанс… Ключ от хранилища звякнул об пол, и Рико исчез, только стремительный топот ног удалялся по гулкому залу. Сенешаль же, невесть зачем подхватив с полу ключ, но не тратя времени на запирание двери, ринулся за ним. Родерика нужно было немедленно остановить. Варден давно потерял всякую душевную близость с сыном, но сейчас не сомневался – Рико не шутит и вполне способен сделать то, чем грозит. Но как он намерен выйти из осажденного города? Этого сенешаль не знал, но тоже не сомневался, что у сына есть путь к бегству. Он мчался по полутемным коридорам, перепрыгивал через ступеньки, эхо топота металось меж стен, а где-то впереди уносились все дальше быстрые легкие шаги. Варден не думал, что сделает, догнав Рико, но сейчас это было неважно. Сейчас просто нужно было его догнать. Еще поворот, и еще, и уже совсем скоро холл, из которого вниз ведет узкая лестница. Его нужно перехватить раньше, ибо продолжать погоню по этой лестнице будет невозможно. Варден бежал, хрипло дыша, стесняемый кирасой. Плащ давно был сброшен, пот лил по лицу, а топота впереди уже отчего-то не было слышно. Он отстал… И вот, наконец, последний коридор. Сенешаль собрал убывающие силы и помчался вперед, как вдруг просвет коридора впереди у самого выхода в холл перегородила высокая фигура. Варден зарычал, вынужденно замедляя бег, и тут же узнал князя… Иниваэль стоял перед ним, волосы с левой стороны слиплись от крови, в руке был сжат меч, глаза горели неистовой злобой. - Стой, сукин сын, - не повышая голоса, проговорил он, и сенешаль остановился, замерев перед сюзереном. - Мой князь, - начал он. Иниваэль не мог сейчас помешать ему. Только не сейчас, когда судьба княжества висела на волоске. Но правитель не дал ему продолжить: - Ты думал, что убил меня? Вот так запросто разбил мне голову, украл у меня ключ и понесся в хранилище? Мерзавец… - Милорд, все не так! Я не брал у вас ключа! Вы должны пропустить меня, или все погибло!! Казните меня через час, если вам угодно, но дайте сейчас дорогу!! – Вардена била нетерпеливая дрожь, а князь оскалился: - Не брал? А что же сейчас в твоей левой руке? Варден непонимающе взглянул на свой левый кулак и уставился на сжатый в нем ключ. Он забыл о нем, машинально сжимая в пальцах, а сейчас этот ключ стал уликой, неумолимо доказывающей его вину… Он сдвинул брови, поднимая на князя глаза: - Милорд, я не стану оправдываться. Сейчас не время… - Ты прав, Варден, не время. Все и так понятно. Ты пытался убить меня – и балрог со мной, невелика потеря. Но ты пытался ослушаться меня и совершить недопустимое. Это не знает оправданий. Глаза Вардена расширились: - Мой князь, молю вас, выслу…. А Иниваэль коротко и умело взмахнул мечом, всаживая лезвие в горло сенешалю. Кровь брызнула прямо князю в лицо, Варден неловко вскинул вперед руки в последней попытке защититься. В глазах, все еще живых и осмысленных, догорало отчаяние и неверие. Он тяжело осел на пол, звякнули пластины кирасы и ножны скрежетнули о старинные камни. - Мой князь… сын… остановить… - немеющими губами проговорил он. Руки заскребли по полу, замерли, и голова бессильно упала набок. Иниваэль же уронил меч, и тот звонко грохнул на плиты. Потом князь опустился на колени и тихо коснулся еще теплой руки сенешаля. Капли крови, щекоча кожу, медленно стекали по лбу и щекам. - Прости меня, - прошептал он. *** Тугхаш крался в темноте подземелья, проклиная свою неосмотрительность. Факел едва тлел и скоро грозил окончательно погаснуть, а до хорошо знакомой части лабиринта было еще не близко. Нужно спешить, иначе позже придется тащиться черепашьим шагом, поминутно спотыкаясь и рискуя разбить голову о выступ или сталактит. Скоро ли заметят его отсутствие? Да впрочем, какая разница? Главное, выбраться на поверхность незамеченным, а там гори все огнем, его ждет неизмеримо более важное дело, по сравнению с которым меркнут все обычные опасения. В пещерах никогда не бывает тихо. Где-то бормочут капли воды, то и дело перемежаясь клокотаньем подземных ручьев. Где-то чернильная тьма над головой шуршит и попискивает сотнями нетопырей. А подчас откуда-то доносятся и вовсе плохо объяснимые звуки, нагоняющие жуть и заставляющие ускорить шаги даже самых искушенных знатоков этого таинственного подземного мира. Мало бы нашлось в княжестве тех, кто знал подземелья Тон-Гарта лучше, чем Тугхаш. Но и он сейчас явственно ощущал, как от примитивного страха готовы зашевелиться волосы. Факел затрещал, выбрасывая облачко дыма. Последнее синевато-оранжевое кольцо огня еще охватывало обугленную осмолку, скоро погаснет и оно. Ну же, скорее… Но вот потолок стал чуть выше, а стены раздвинулись, и на них появились почти совсем слизанные временем остатки старинной росписи. Тугхаш перевел дыхание и еще ускорил шаги. Уже совсем недалеко. Вот высокий зал, некогда наверняка величественный и прекрасный, а сейчас наводящий тоску своим осыпавшимся потолком, бесформенными валунами, лежащими у стен и все еще покрытыми остатками фресок. Словно труп человека, убитого в расцвете красоты и здоровья. Тугхаш торопливо миновал руины былой грандиозной роскоши и углубился в последнюю вереницу тоннелей. Впереди в отсветах догорающего факела замаячила толстая решетка. Юноша подбежал к ней, наклонился к замку… и невольно шагнул назад. Замок был отомкнут и валялся на полу, легкомысленно откинув заржавленную дужку. Что за Моргот? Но Тугхаш не стал рассуждать об очевидном. Тихо выбранившись, он рванул герсу, плавно и податливо скользнувшую вверх, нырнул под нее и бросился вперед. Быть может, еще не поздно, и тот, кто прошел здесь до него, еще не успел далеко уйти. Холодный воздух стал влажным и зябким. Тугхаш пронесся по узкому коридору, проскользнул под низкой аркой и стремглав вылетел в обширный грот. Факел снова затрещал и погас, напоследок выхватив из темноты зеркальную поверхность воды. Но теперь это было неважно. Тугхаш знал каждую пядь Бервировых пещер и вслепую заскользил вперед, то и дело касаясь рукой привычных ориентиров на стенах и отсчитывая гроты. Второй, третий, четвертый… Пятый грот встретил гостя все тем же влажным холодом, и тут же Тугхаш заметил, как у самого входа в шестой блеснул огонек. Отлично… Он все же догнал своего неожиданного соперника… Зная, что в темноте едва ли можно хорошо прицелиться, юноша без колебаний устремился за огоньком. Осторожность понадобится лишь при сближении. Однако шедший впереди тоже прекрасно слышал шаги преследователя и не собирался спасаться бегством, явно решив разобраться с неожиданной помехой на месте. Он остановился и, обернувшись, терпеливо ждал, когда Тугхаш приблизится к нему. Его факел тоже тускло тлел в темноте – похоже, и этот был попросту выдернут из первого же подфакельника. Тугхаш подошел почти вплотную и остановился в нескольких шагах, видя, как слабый трепет умирающего огня играет на плетении доспеха. Несколько секунд соперники недвижимо стояли друг против друга, словно оценивая один другого и пытаясь понять, что за общая цель столкнула их сейчас в столь необычном месте. - Княжна? – это слово шепотом вспорхнуло вверх с облачком пара, - что вы делаете здесь? Я полагал, вы должны сейчас быть с вашими подопечными. - У меня тот же вопрос, Родерик, - прошелестело в ответ, - и если мне сейчас все же положено находиться в пещерах – пусть и в другой их части – то какого балрога здесь забыли вы? - Это едва ли должно вас заботить, - Рико сжал кулак, словно сдерживая нетерпение, - просто дайте мне пройти – и мы нимало не стесним друг друга. - Ошибаетесь, - мягко протянула Камрин, - все, что происходит в этом замке – весьма меня заботит. - Даже учитывая, что вы носите чужое имя? – начиная злиться, рявкнул Рико, и тут же прикусил язык, но самозванка лишь невозмутимо кивнула: - Да, в особенности поэтому. Несколько мгновений Родерик молчал, тяжело дыша, а потом горячо заговорил: - Уйди с дороги, Кэмми. Видит Эру, я никогда не желал тебе зла. - Отчего ты так волнуешься? – в голосе девушки звякнула насмешливая улыбка, - тебе ни к чему спрашивать моего разрешения, просто отвернись и иди. Что за дело тебе до меня? - Не ерничай, - оборвал ее Рико, - я прекрасно знаю, как ловко ты можешь всадить в спину метательный нож. - Вот оно что, - Камрин сдвинула брови, - оказывается, мне есть, за что всадить тебе в спину нож. Теперь я тем более не дам тебе дороги. Секунду Родерик молчал, а потом коротко отрезал: - Тебе придется, - и выхватил меч. Самозваная княжна усмехнулась: - Не к лицу потомку Бервира угрожать оружием даме. Рико не принял иронии: - Ты стоишь того, Кэмми. - Я польщена, - с интонацией брата отозвалась Камрин и тоже рванула рукоять бастарда, - не зажжешь ли огни? Твой факел скоро погаснет. Но сын сенешаля хладнокровно воткнул факел в щель меж камней: - Свет будет слишком ярок, а мне ни к чему лишние зрители. Придется уладить наш спор до того, как факел догорит. - Разумно, - кивнула княжна и без лишних колебаний рванулась на противника. Оглушительно звякнули, встречаясь, клинки, и эхо осколками разлетелось под каменным сводом. Они стоили друг друга, оба хорошо обученные, оба недостаточно опытные, оба стесненные доспехами. Каждый знал, что не имеет права на поражение, каждый рвался вперед любой ценой. Клинки мелькали в воздухе, рассыпая по стенам багровый калейдоскоп отблесков огня, учащенное дыхание и вскрики мешались со звоном стали, и пещера гудела и стонала, словно какое-то неведомое существо пробудилось в ней от многовекового сна. - Кэмми… - Рико отбил удар княжны, сделал выпад, но неудачно, - нам обоим есть, что терять… Мы зря тратим бесценное время… Зачем мы вообще сцепились? Что нам делить? Камрин оскалилась и сделала три выпада подряд, один достиг цели и болезненно ткнулся в кольчугу: - Застань я тебя… у источников, я бы нашла этому безобидное… объяснение… Но тебе нечего делать в шестом гроте… А значит… ты знаешь, зачем в него стоит ходить… Ты вообще многовато… знаешь, друг… мой… - Я давно знаю… о твоей лазейке… - Рико усилил напор, и Камрин отступила на несколько шагов, уходя в оборону, - я знал, что ты… верно служишь Сармагату… и сейчас убедился… С этими словами он широко взмахнул мечом, и Камрин пригнулась, но недостаточно резко. Скользящий удар плашмя обрушился на голову девушки, княжна упала, зазвенел, отлетая в сторону, бастард. Рико осел рядом, коленом прижимая поверженную противницу к полу. Он надсадно дышал, лицо блестело потом – бой дался ему нелегко. - За что ты так взъярилась на меня? – спросил он с упреком, - мы служим одному господину. Мы союзники, Кэмми. Что греха таить, я всегда терпеть не мог твоего брата, но я ни разу не подвел его, хотя и мог. Он всего лишь орудие господина. Но с тобой… ты же не станешь теперь отрицать, что нас многое связывает. А потому давай договоримся. Камрин рванулась вверх, но колено больно вдавилось в грудь, и самозванка снова рухнула на пол. Вздохнула, сжимая зубы: - Не думала, что именно тебя мне нужно опасаться… Что ж, видимо, я еще паршивее разбираюсь в людях, чем думала прежде. Какой договор ты имеешь в виду? Рико убрал колено: - Кэмми, Сармагат все равно не оставит тебя фавором. Уступи мне сейчас дорогу. Мне все это намного важнее. Я так много усилий вложил в этот день… Камрин подобралась, настораживаясь: - А с чего ты решил, что это важнее тебе? – бросила она. Рико, бледнея, склонился к ней: - Камрин, ты сыграла важнейшую роль в замыслах господина. А кем был все это время я? Мелким шпионом, к которому Сармагат благоволит то ли из жалости, то ли в насмешку? Я устал быть ничтожеством, Кэмми. И потому сегодня я, только я введу Сармагата в Тон-Гарт. Я, и никто другой, распахну ему дверь. И ты уступишь мне дорогу, или я не остановлюсь ни перед чем. Видит Эру, я не хотел бы навредить тебе. И клянусь, если ты сейчас уйдешь в сторону, я помогу Йолафу в чем угодно, забыв о неприязни. Я умею быть благодарным, поверь. - Ни перед чем… - Камрин прошептала это едва слышно, но потом встряхнула гудящей после удара головой, - что ж, будь по-твоему. Она не слышала, как Рико затаил дыхание: - Я не сомневался, что ты меня поймешь. Камрин усмехнулась, но усмешка выглядела жалко: - Ты сам сказал – нас кое-что связывает. Только все напрасно, Рико. Я догадываюсь, какой награды ты ждешь. Ты не получишь ее. Несколько секунд Рико пристально глядел Камрин в глаза, в которых ему отчего-то виделось разочарование и мучительная боль. - Я не верю тебе, - произнес он сухо и убежденно. Но самозванка не отвела глаз: - Новый князь уже избран, Рико. Это принц Леголас. Не будь ты таким простаком, то сам бы понял, что господин предпочтет посадить на престол своего соплеменника, пусть и не чистокровного, но не… мелкого шпиона. Твоя измена бессмысленна. Родерик помолчал, и глаза его были пусты, словно юноша едва очнулся от обморока. - Ты лжешь, Кэмми, - мягко проговорил он недрогнувшим голосом, - ты просто хочешь меня остановить. Вы все этого хотите. Но ты не обманешь меня. Потом он бесстрастно поднялся и помог ей встать, не отрывая от нее взгляда. Княжна подняла упавший меч и вложила в ножны. - Доброго пути, Родерик, - слегка напряженно сказала она, отступая назад к пятому гроту. Факел зашипел, тени запрыгали по стенам в последних вздохах огня, и грот погрузился в темноту… … Тугхаш не двигался, и в ответ тоже не доносилось ничего, кроме отзвуков взволнованного дыхания. Он сделал шаг, затем второй, слыша, как под ногами хрустят камешки. Быть может, не спешить? Подождать, пока угомонятся инстинкты, все еще предостерегающе шепчущие об опасности, и он, наконец, останется в гроте один? Тихо… Слишком тихо для тьмы подземелья. Слишком громко колотится сердце, слишком шумно вырывается из груди пар дыхания. Но так нельзя стоять до бесконечности. Нужно рискнуть, или все было напрасно. Он двинулся вперед, сжимая рукоять меча, вслушиваясь в темноту, все еще пахнущую дымом угасшего факела. … Шаги налетели из пустоты. Внезапно, стремительно, словно из ниоткуда. Сильная рука охватила горло, холодное кинжальное острие ткнулось прямо под подбородок, и хрипловатый голос пощекотал ухо: - Прости. Я не могу тебя отпустить. Я знаю, это низко, но твоя жизнь не стоит подобного риска. Ставки слишком высоки. Тугхаш застыл, ощущая, как горячие капли просачиваются за воротник. «Не трусь, у тебя может не быть времени на раздумья…» Этот голос сам родился в голове, вынырнув с илистого дна памяти, и сковавший Тугхаша страх исчез сам собой, сменившись холодной уверенностью. Дыхание возле уха участилось – невидимая рука собиралась с духом перед последним ударом. Тугхаш сжал зубы, молниеносно перехватил руку у своей шеи и рванул вниз, выкручивая до странности тонкое запястье, резко развернулся, выхватил из-за пояса собственный кинжал и вслепую полоснул лезвием перед собой. Закаленная сталь чиркнула по металлу, сорвалась в мягкую плоть, и в ответ раздался болезненный вскрик, но верткое запястье вырвалось из хватки. Минуту или две в кромешной темноте слышался хруст кварца под беспорядочно переступающими сапогами, свист лезвий и тычки. Затем раздался сухой скрежет – под чьей-то ногой оскользнулись камешки, а сразу вслед – шум падающего тела. Стремительный прыжок, звон столкнувшихся кольчуг. Несколько секунд неистовой борьбы разогнали волны задыхающегося эха и оборвались протяжным булькающим хрипом. Эхо утихло, уползло в темноту, спугнутое явственным металлическим запахом крови, и теперь уже одно дыхание слышалось в гроте. Опять заворошились камешки – кто-то с усилием поднялся на ноги. Тяжелые прихрамывающие шаги прохрустели куда-то вправо и растворились во мраке.