Коронованный наемник

Ирин-Таур оживал, стряхивая оцепенение темного времени. В деревнях, недавно заброшенных и печальных, полным ходом шло строительство: крестьяне возвращались на обжитые места и восстанавливали родные селения. Теперь никто не бросался наутек при виде эльфийского отряда. Люди выходили к тракту, бурно приветствуя лихолесцев, и трудно сказать, чего больше было в этих восторгах – почтения к королевской свите или простого ликования от позабытого чувства безопасности. В Тон-Гарт отряд прибыл к полудню следующего дня. Один Эру знает, как успели домчаться до столицы новости, но, стоило эльфам войти на просеку, ведущую к частоколу, как раздались звуки рогов, и ворота распахнулись. Сотни копыт прогрохотали по мосту, и лихолесцы вошли в город. На привратной площади, оцепленной рыцарским караулом, их ожидал комендант, сияющий нагрудником парадной кирасы, под руку с княжной, утопавшей в меховом плаще. Придворные первого ранга стояли на шаг позади. Эльфы единым движением отсалютовали правителю, двести ослепительных солнечных вспышек метнулись по серебряным фибулам и крылатым шлемам, а лихолесский монарх спешился и двинулся навстречу Йолафу и Эрсилии. Опустим все эти куртуазные приветствия и поклоны, витиеватые фразы и велеречивые любезности. Это было до дрожи интересно для восторженных горожан и гомонящих зевак, все прибывавших за латной стеной рыцарских доспехов, но нам ни к чему останавливаться на этой игре, сколь изысканной, столь же и бесполезной. Под неизменный бой барабанов и кличи рогов блестящая процессия подошла к старинному замку, и эльфийский государь, сопровождаемый кронпринцем и еще двумя приближенными, вошел под своды цитадели князей Ирин-Таура. Снова последовали какие-то уместные фразы и красноречивые изъявления взаимного почтения, но Эрсилия, видя, как Йолаф едва заметно нетерпеливо покусывает губы, обратилась к Трандуилу: - Сиятельный государь, я вынуждена просить вашего милостивого прощения за свою неловкость. Я лишь недавно оправилась от тяжелого недуга, а потому несколько рассеяна. Вы несомненно утомлены долгой дорогой по морозу, а я совсем забыла о гостеприимстве. Право, непростительно для хозяйки, но прошу ваше величество не счесть мою неучтивость признаком непочтения. Не желаете ли продолжить беседу в малом зале? В отличие от большого, он превосходно протоплен. Я немедленно велю подать лучшего вина. Формальности подождут, не правда ли, господин комендант? Трандуил, подлинный виртуоз дворцовых недомолвок и иносказаний, поклонился: - Миледи, я тронут вашей заботой. …Высокие резные двери малого зала захлопнулись, отрезая внешний мир, и Леголас обернулся к Йолафу с широкой улыбкой: - Ну, здравствуй, дружище! Комендант слегка растерянно покачал головой, тоже улыбаясь: - Эру милосердный, так вот ты каков! Я ведь толком и не видел тебя эльфом… Как же я рад! Я весь извелся за эти дни! Он шагнул навстречу принцу, протягивая руку, но Леголас отмахнулся и бесцеремонно обнял бывшего мятежника. - Я тоже тебя в этаких чинах не встречал! – усмехнулся он, а потом добавил тихо и серьезно, - спасибо, друг. Спасибо за все! Отстранившись от коменданта, Леголас низко склонился перед Эрсилией: - Сударыня, простите, я настоящий мужлан! Позвольте приветствовать вас, я счастлив видеть вас в добром здравии! - Как и я – вас, - мягко улыбнулась княжна и вдруг осеклась, глядя куда-то за плечо лихолесца. - О Эру… Простите, принц, - прошептала она, бледнея, и Леголас обернулся. Один из сопровождавших короля эльфов снял шлем: перед Эрсилией стояла раскрасневшаяся с мороза Камрин. *** День прошел быстро и сумбурно. Столица все еще продолжала траур по почившему князю, а потому ужин в честь иноземного монарха прошел в атмосфере торжественной, но сдержанной. Леголас почти не показывался в парадных залах – у него были несомненно более важные заботы: принца ждали соратники. И он не отсчитывал времени, с головой уйдя в водоворот общего ликования, объятий, рукопожатий, сбивчивых вопросов и восторгов. Элемир и Эртуил со своими десятками сопровождали Йолафа и Сарна до оврага близ орочьего штаба, предполагая, что Леголаса придется вызволять из плена. Но, узнав, что битвы не предвидится, Сарн отослал двадцать соратников обратно в столицу, и те вернулись, принеся с собой груз тягостного и бессильного ожидания, в коем эльфийский отряд и провел все эти нескончаемые несколько дней. А теперь все в мире встало на положенное ему место, и даже скорбь о павших утратила прежнюю щемящую горечь, обратившись светлой печалью, и в шрамах недавних боев утихла боль. Но принца ждали не только здесь. В рыцарских казармах он первым делом лицом к лицу столкнулся с Гослином, и здоровяк выронил седло, которое волок к конюшне: - Мать честная! Милорд принц! – завопил тот в своей простецкой и бесхитростной манере, - жив-здоров, вот чтоб мне провалиться! И здесь тоже началась бестолковая и радостная кутерьма. Леннарт тепло и искренне приветствовал Леголаса, что-то громогласно орал восхищенный Холгер, и лихолесцу казалось, что никогда не отделяли от него этих людей ни тягостные подозрения, ни молчаливое почтение к его беде. Нет, многим и прежде не было особого дела до судьбы иноземного вельможи, слишком много собственных бед и мытарств занимали ирин-таурских мятежников. Но бывают мгновения, когда все подробности становятся бессмысленными, а на первый план выходит лишь упоительное чувство победы, светозарного триумфа, способного хоть на миг убедить любого скептика, что все равно все в мире преодолимо, и даже такая странная и редкостная птица, как справедливость, порой готова доверчиво сесть на окно… …В замок Леголас вернулся порядком во хмелю и безудержно счастливый. В его покоях горели канделябры. Йолаф и Сарн уже ждали его. Нет, не на очередной военный совет. Просто эту ночь глупо было тратить на сон, расточительно пренебрегая часами безмятежного душевного света и покоя, на которые так скупа прижимистая жизнь. - Кэмми и Эрсилия до утра не наговорятся, - Йолаф поправил покосившуюся свечу и опустился в кресло, - завтра съезжу, повидаюсь с Сармагатом. Его голос был ровен и спокоен, но Леголас услышал в нем ноты печали и покачал головой: - Не горюй, друг. Камрин сияет, как роса в первых лучах. У нее легко на сердце, и уезжает она с любимым, так порадуйся за нее. Йолаф вздохнул и усмехнулся: - Как ни странно, я в это верю. Только все равно не по себе мне сестренку отпускать. Эх, Кэмми… Ладно, вам сейчас только мои причитания слушать. Давайте лучше выпьем. Вы, господа, на свадьбу-то мою пожалуете, или теперь вы в наш медвежий угол ни ногой? - Побойся Эру! – Леголас многозначительно стукнул о стол ножкой кубка, - я в жизни не пропущу такое событие, особенно после всего, что мы вместе пережили. Он задумался на миг, а потом добавил: - Йолаф, я хочу отдать Гвадалу дневники Эрвига. Мне кажется, они будут в нужных руках, там слишком много его самого, его души, его тайн. Они не должны попасть на глаза его соотечественникам. И мне бы хотелось узнать, что дальше будет с Селевоном. Чего скрывать, я очень привязался к этому варгу. Сегодня я был в конюшне, мой гнедой так обрадовался мне… А я не мог отогнать мыслей о том, что мне придется бросить Селевона, который преданно служил мне. Леголас поднял на Йолафа глаза: - Я бы не хотел, чтоб на нем снова ездил орк. Где ты держишь Подкупа, дружище? - У меня есть для него укрытие неподалеку от столицы, - пояснил Йолаф, - боюсь, мне еще только предстоит приучить земляков к моим предпочтениям по части скакунов. Сарн, доселе умиротворенно потягивавший вино, вдруг обернулся к коменданту: - Йолаф, я давно хотел спросить, что за странная кличка у твоего варга? Прости, это чистой воды любопытство. Но рыцарь рассмеялся: - Это была случайность. Я ведь упоминал, Леголас, что дважды пытался убить Сармагата? После третьей попытки я к своему ужасу узнал о нежной привязанности моей сестры к вождю. Словом, в тот день прежняя простота и однозначность моего отношения к ситуации остались позади. Видя мою растерянность и потрясение, Сармагат нимало не злорадствовал. Он ровно и серьезно сказал, что я могу быть спокоен за Камрин, что он тоже не чужд понятий чести и ищет не войны со мной, а союза, пусть и на своих условиях. А в подтверждение сказанного он хочет подарить мне верхового варга, поскольку заинтересован в скорости и безопасности моих перемещений. Я был тогда вспыльчивым и неосторожным олухом, а потому рявкнул, что это скорее подкуп, нежели подарок. Сармагат только ухмыльнулся. А кличка прижилась. Йолаф несколько секунд помолчал, потом добавил: - А за Селевона не тревожься. Я позабочусь о нем. *** Сармагат рассеянно глядел в огонь. В походном шатре царил изрядный холод, но вождь предпочитал это тривиальное неудобство опасностям столицы. Впервые за долгое время ему всерьез хотелось жизни, свободы, завтрашнего дня, так немыслимо много ему обещавшего. Счастливому не с руки рисковать своим счастьем, и орк безмятежно наслаждался тишиной, кутаясь в плащ. Вот и уплачены почти все долги… Два дня назад он отпустил Таргиса, своего верного, незаменимого вассала. Эру, как бедняга изменился в лице, когда Сармагат протянул ему тяжелый кошель с золотом. - Вот, передай семье, - промолвил вождь, - тебя ждет конь. В седельной суме еще четыре таких же кошеля. Хорька, конечно, оставь себе, а если захочешь – возьми еще несколько варгов. Ты сможешь начать новую жизнь богатым человеком. И Таргис… Спасибо за службу, за преданность и радение. Прости меня за мой бешеный нрав, я нередко бывал к тебе несправедлив. Но ты был не просто моим слугой, ты был мне другом. Варгер побледнел, отступая, будто ему протягивали ядовитую змею: - Господин… Вы меня выгоняете? Я больше не нужен вам? Но Сармагат покачал головой: - Я уезжаю домой, в горы. И Тугхаш едет со мной. Тебе не место в клане, Таргис, и всю жизнь быть вассалом – не твоя доля. Ты молод и энергичен. Пора начать новую страницу, где ты сам будешь себе хозяином, найдешь свой путь и свое счастье. Таргис молчал, глядя в глаза господину. Потом медленно преклонил колено и коснулся лбом когтистой руки орка. - Спасибо вам, хозяин, - глухо проговорил он, - спасибо за мою спасенную жизнь, за ваше покровительство, за науку. За все. Прощайте, мой сеньор. Я никогда не забуду вас… … Снаружи скрипнул снег под чьим-то сапогом, и Сармагат отряхнул раздумья. - Вождь! – раздался оклик, и в шатер вошел Йолаф. Орк поднялся ему навстречу: - Вас не узнать, господин комендант, - одобрительно кивнул он, - рад, что мои… ммм… уроки этикета прошли бесследно. Йолаф усмехнулся: - И я рад вас видеть, вождь. Сармагат же посерьезнел: - Йолаф, я уверен, вы уже знаете, что Камрин покидает Ирин-Таур вместе со мной. Я не обманываюсь на этот счет, вы едва ли в восторге. Но я попросил вас об этом визите специально, чтоб заверить вас: я не забыл нашего разговора в последнюю встречу. И я клянусь вам, я сделаю все, чтоб ваша сестра никогда не пожалела о своем выборе. Мой клан – не дикое племя. Наше селение прекрасно приспособлено для удобной жизни, среди нас хватает и эльфов, и людей. Камрин не будет одинока. Вам трудно доверять мне, я знаю. Но все же прошу поверить: я люблю Камрин и буду ее беречь. Йолаф же в ответ спокойно кивнул: - Я не сомневаюсь в вас… Гвадал. Орк сделал паузу и сунул руку в карман, доставая тяжелую связку ключей: - Вот, Йолаф, возьмите. Мой штаб превосходно укреплен и надежен, самое большее через месяц мой гарнизон покинет его. Мне больше нет в нем нужды, но кто знает, быть может, он пригодится вам. Комендант принял ключи: - Благодарю вас. И Гвадал… Я ничего не знал о вас прежде. Не думал, что когда-то скажу это, но вы заслуживаете счастья. Орк посмотрел рыцарю в глаза, а потом подал ему руку, и Йолаф, всего секунду поколебавшись, крепко ее пожал. *** Три дня спустя эльфы отбывали на родину. Среди многоцветной толчеи на главной площади все еще произносились какие-то речи и пожелания, грохотали копыта коней, звенело оружие, шеренги перестраивались в тройную колонну. Леголас попрощался с комендантом и склонился перед Эрсилией: - Миледи, я столь дерзок, что непременно хочу присутствовать на вашей коронации. Вы окажете мне такую честь? А княжна рассмеялась: - О Эру, ваше высочество, вы так и не знаете? Короновать будут не меня, а Йолафа. Леголас вскинул брови: - И ты молчал, мерзавец! Простите, сударыня… Но Эрсилия лишь расхохоталась еще веселее: - Мы с сенешалем, старшинами и членами городского совета еле уговорили господина упрямца. Он негодует от мысли, что кто-то заподозрит его в женитьбе по расчету. Только каждый должен заниматься тем, чему обучен, верно, милорд? А меня обучали быть княжеской женой. Йолаф, хмурясь, что-то смущенно пробормотал, но Леголас уже радостно хлопал его по плечу: - Из мятежников в князья, брат! Головокружительная карьера, но Моргот, ты достоин ее! До встречи, я явлюсь на эту церемонию даже незваным! Принц в последний раз обнял друга, поклонился княжне и вскочил на коня. Отзвучали прощальные слова, отгремели барабаны, ворота распахнулись, пропуская длинную колонну эльфов под сводом надвратной башни. Поддавшись порыву, Леголас оглянулся на старинный город. Снежные наметы искрились на крышах, сине-зеленый стяг реял в солнечной небесной бирюзе. Эльфийский принц пришел сюда совсем недавно. Он так много пережил за эти месяцы. Он почти не верил в этот день. Но он все же покидал это княжество, сыгравшее в его жизни такую страшную роль, и покидал его победителем. *** Холодное январское солнце заливало Ирин-Таур. Снега сияли ослепительной белизной, и еще гуще казались голубые сумерки теней в подлеске. По широкому тракту, ведущему к границе, шли эльфийские когорты. Леголас, едущий на гнедом коне справа от отца, ненасытно подставлял солнцу лицо. Он изголодался по ярким лучам Анора, и сейчас упивался их лучезарной щедростью, хотя уже порядком слезились глаза. Каждая мелочь вновь обретенного мира казалась ему волшебством. Он то завороженно вслушивался в стрекотание сойки, доносящееся из гущи ветвей, то следил за стремительным беличьим силуэтом, то склонялся со спины скакуна, чтоб провести пальцами по стеклянным бусинкам замерзших ягод боярышника. Выпрямляясь, он кривовато улыбнулся Сарну: - Я выгляжу идиотом? – смущенно спросил он. - Ты выглядишь лесным эльфом, - усмехнулся тот в ответ. А Трандуил вдруг вскинул руку, и к королю приблизился адъютант. - Продолжайте путь, - распорядился государь, - мы нагоним вас через несколько лиг. Колонна двинулась далее, а Трандуил, Леголас и Сарн свернули на уединенную поляну. Там их ожидали Камрин и Сармагат. Это было короткое прощание. Трандуил сжал руку орка, коротко шепнув: - Почаще поднимай лицо к звездам, брат. Затем поклонился Камрин и снова вскочил на коня. Леголас и Сарн поочередно обняли девушку, и десятник лукаво улыбнулся: - Все же в моем несостоявшемся обращении в орка есть оттенок разочарования, миледи. - Не смейте так шутить, - нахмурилась Камрин, но карие глаза эльфа блеснули: - Я непременно попытался бы отбить вас у Сармагата. Камрин вспыхнула, пряча улыбку, а орк усмехнулся: - Тебе не повезло, друг мой, - и, хлопнув Сарна по плечу, свистнул варгу. Два всадника на могучих зверях исчезли среди сосен, а эльфы пустились вслед за уходящим войском. Уже вечерело, когда Леголас пошарил в седельной суме и вынул попорченную огнем флягу, в которой плескалось вино. - Я решил оставить ее себе, - пояснил он Сарну, - это почти талисман. Трандуил обернулся: - Это та самая фляга убитого знахаря? – спросил он. Потом медленно сунул руку за отворот камзола, вынимая свою флягу, старинную, исцарапанную, украшенную изящной чеканкой: - Эту мне тоже подарил Гвадал, - негромко сказал он, - очень давно, когда мы были юны. Я еще был принцем в то время, а он только осваивал эту хитрую ворожбу. Гвадал сказал тогда, что фляга всегда будет звучать, пока он жив, и он всегда будет меня слышать. Я много веков пользовался ею, чтоб узнать, все ли благополучно с Гвадалом в его долгих отлучках или после боев. Но с той ночи у Круглых холмов она перестала петь. Он вынул пробку и залпом допил вино. Задумчиво посмотрел в черный глазок горлышка, поднес пустую флягу к губам… и фляга издала высокий чистый звук. Послесловие Вот и вся сага о древнем проклятии Мелькора. Леголас еще много лет будет просыпаться от тревожащих его дурных снов, и шрамы от когтей долго не сойдут с его ладоней. Но время нетерпеливо, и новые тревоги и события заслонят принцу ту странную и трагическую зиму в уединенном княжестве. Сарн взлетит по лестнице военной карьеры, шагая через три ступени, но навсегда сохранит свой веселый нрав, нечванливые манеры и самоотверженность натуры. Его дружба с принцем еще не раз ввергнет его в сложные жизненные перипетии, но чем можно испугать его, сражавшегося с лучшим другом в мертвом лесу у развалин замка? Таргису непросто придется на первых порах, но предприимчивый охотник, пользующийся самой сердечной благосклонностью княжеской четы, быстро найдет себе место среди соплеменников, обзаведется семьей и вскоре станет зажиточным торговцем пушниной. Его жена привыкнет, что раз в год супруг непременно уезжает в горы навестить своего прежнего господина, о котором не любит рассказывать, но от которого возвращается в самом добром расположении духа. Голод и раздоры надолго покинут Ирин-Таур, возглавляемый решительным и энергичным молодым князем. Там еще не раз грянут суровые и кровавые времена, но где в старом Средиземье подолгу царит мир? Сармагат и Камрин сумеют сберечь свою странную, непостижимую для некоторых любовь. Их ждет сложная и полная превратностей судьба, однако, несмотря на невзгоды и испытания, они никогда не раскаются в своем выборе. Только все это уже совсем другая история… КОНЕЦ