Знак Тринадцати

София тихо прошла погруженную в ночной мрак общую комнату и вышла на большой балкон, всей грудью вдохнув холодный ночной воздух. Кутаясь в теплый вязаный кардиган, девушка облокотилась о перила и стала любоваться усыпанным звездами ночным небом. Очередная бессонная ночь не давала покоя. Да еще и Субару вечером в очередной раз напомнил, как ему важно то, что София согласилась прийти на его завтрашнюю игру. В одном из ящиков письменного стола девушки вот уже давно лежали два билета на матч, но просить кого-то из братьев сходить с ней Хината так и не решалась. «Может… – задумалась девушка, но тут же опустила взгляд вниз. – Нет, вряд ли Юскэ пойдет. У него же работа. Только расстрою его тем, что не сможет попасть на этот матч. Он же ведь так любит баскетбол и буквально восхищается Субару». – Не спится? – неожиданно раздался за спиной девушки звонкий голос Тсубаки, так резко контрастирующий с мирным ночным урчанием города. – Как видишь, – холодно бросила София, даже не оборачиваясь в сторону брата. Их отношения немногим изменились в лучшую сторону с тех пор, как он поцеловал ее тогда в ее комнате. Да, при других братьях София общалась с Тсубаки вполне нормально, хоть и не слишком дружески, но стоило им оказаться наедине, как девушка замыкалась в себе или просто уходила. Вот и сейчас она оттолкнулась от перил, и хотела было уже развернуться и уйти, но внезапно сильные руки Тсубаки обхватили ее, притягивая спиной к себе. Так крепко, что София даже охнула, лишаясь на несколько секунд возможности вдохнуть воздух. Хотя, скорее всего, это произошло по иной причине – она просто не ожидала всего этого. – Ты… Что… Отпусти! – воскликнула девушка, пытаясь вырваться, но безуспешно. Она была слишком хрупкой и ненатренированной, чтобы тягаться с взрослым парнем. – Не отпущу, – прошептал Тсубаки, утыкаясь носом в светлую макушку девушки и вдыхая лавандовый запах ее шампуня. – Ты такая вредная. И жестокая. Но я все равно люблю тебя. И никому не отдам. София замерла, сердце бешено застучало у нее в груди: – Что ты имеешь в виду? – тихо спросила она. Девушка буквально почувствовала невеселую усмешку, что возникла на лице парня: – Нервничаешь? Я чувствую, как сильно бьется твое сердце, – его рука скользнула вверх, пока не оказалась там, откуда доносилось сердцебиение. София покраснела, снова попыталась вырваться, но ее руки оказались в капкане из объятий Тсубаки. – Хех. Хотелось бы верить, что ты так трепещешь из-за моей близости. Но… Это не так, да? Шумно втянув носом холодный воздух, София молчала, надеясь, что если она не будет обращать внимания на слова братца, то ему просто наскучит вся эта игра и он отпустит ее. Был еще вариант хорошенько ударить его головой, но это показалась девушке слишком жестоким способом. – Почему ты молчишь? Когда Нацумэ тебя обнимал, то ты тоже так молчала и стояла, как каменная? – обиженно процедил сквозь зубы Тсубаки. – Да, – холодно ответила София, почувствовав, как вздрогнул от звучания ее голоса парень. Его объятия ослабли, так что девушка смогла вырваться, но убегать она не стала. Развернувшись к брату, София хотела уже было высказать все, что думает по поводу его домогательств, но все слова словно застряли в ее горле, с болью скользнув вниз. Тсубаки выглядел сейчас таким грустным и несчастным. Хината отвела взгляд в сторону. – Ты не должен продолжать поступать так, – она сказала это так мягко и даже печально, что блондин не смог скрыть своего удивления. – Я… У меня просто сердца нет, вот в чем дело. Вряд ли кто-то будет счастлив рядом со мною, – София сжала кулаки. – Я холодная. Я расчетливая. Знаешь, как меня теперь в школе зовут? Лягушка. Очень верно подмечено, не могу не согласиться. Так что не трать на меня время, прошу. Не нужно мучить ни меня, ни себя. Хината отвернулась и закусила губу, пытаясь сдержать подступающие жгучим потоком слезы. – Я люблю тебя даже тогда, когда ты холодна, – неожиданно произнес Тсубаки и рукой прикоснулся к щеке девушки, заставляя ее посмотреть на него. София замерла. Еще никогда она не видела его таким настоящим, заботливым. Даже взгляд его стал другим. – Я люблю тебя, даже если ты меня не любишь, – его пальцы погладили гладкую бледную кожу. Неожиданно Тсубаки замер, почувствовав, как теплые слезы коснулись его кожи. – Не плаааачь, – сложив бровки домиком, протянул он. – А то я тоже расплачусь! Приобняв сестру за плечи, он отвел ее в общую комнату, где усадил на один из диванов и стал успокаивающе гладить по голове. – Да ты, наверное, очень давно не плакала, что сейчас у тебя слезы прям, водопадом льются, – озадаченно пробормотал Тсубаки, становясь на пол перед девушкой на колени и взяв ее лицо в свои руки. «Как же стыдно», – думала девушка, но не могла унять своих слез. Она плакала тихо, не рыдая и не всхлипывая. Лишь изредка шмыгала носом. Все так навалилось. Все в школе ее ненавидели и считали зазнавшейся заучкой, что крутит сразу несколькими парнями. Дома постоянно кто-то из братьев пытался приударить за ней. Да еще и эта неизвестно откуда появившаяся первая любовь… К Юскэ! К ее сводному брату! София вздрогнула. «Я что… Я… Я все же люблю его?», – непонимающе спросила она у самой себя. – Ну перестань уже, – услышала она, словно сквозь стену, голос Тсубаки, который не прекращал гладить сестру по щекам, смахивая слезы. – Ты нас скоро затопишь уже! А ну улыбнись! Я вот после выходных пойду с тобой в школу и каждому, кто тебя обидел, отвешу хорошенького такого пендаля, хочешь? Девушка отрицательно покачала головой. – Эх, ну вот что с тобою делать? – улыбнулся Тсубаки, целуя ее в лоб. – Ну не могу я быть тебе старшим братом, не могу. Прости. София снова почему-то покачала головой. – Что? – спросил ее брат. – Я ведь тоже вашей любимой девушкой быть не могу, – Хината осторожно взяла Тсубаки за руки, чтобы тот перестал дотрагиваться до ее лица. – Я… Уже влюблена.