Знак Тринадцати

– Снимай, – заняв свое место среди братьев, скомандовал Хикару. Едва растянув губы в улыбке, София покорно смотрела в объектив фотокамеры. Пиджак Юскэ девушка все же предусмотрительно сняла и сейчас держала в руках, чтобы не выглядеть нелепо на фотографии. За несколько секунд до того, как появилась вспышка, и фотография была сделана, Хината почувствовала, как до ее оголенных плеч дотрагиваются теплые руки и кто-то притягивает ее к себе, приобнимая. – Готово, – с улыбкой сообщил неизвестный работник отеля, протягивая камеру Хикару. Пока рыжеволосый разглядывал получившийся снимок в дисплей, София обернулась и встретилась взглядом с обнимающим ее братом. – Канамэ, – тут же услышала девушка со стороны недовольный голос Йори. – Мне кажется, что твои руки находятся не там, где им положено. Монах лишь миролюбиво усмехнулся, продолжая при этом обнимать хмурую и явно недовольную таким отношением Софию. – Я всего лишь попытался согреть сестричку, – его тон казался невинным, но это шло вразрез с самодовольной усмешкой на его лице. – Не будь так жестока, Софи, не смотри на меня таким убийственным взглядом. Просто мое сердце не выдержало вида твоих дрожащих плеч. – Мои дрожащие плечи благодарят тебя за оказанную им честь, но теперь уже отпусти их, – холодно ответила на это девушка. – Канамэ, неужели ты не слышишь то, о чем тебя просит сестренка? – голос Тсубаки был спокоен, но что-то в его взгляде заставляло Адзусу крепче сжать локоть брата-близнеца. «Такое ощущение, что сейчас здесь будет драка», – подумал темноволосый, поправляя съехавшие на нос очки свободной рукой. София думала уже, что ей придется сейчас хорошенько наступить каблуком на идеально вычищенную туфлю старшего брата, но тут на помощь ей пришел Укё, двинувший Канамэ хорошенькую оплеуху по голове. – Ай-яй! – воскликнул тот, обиженно посмотрев на обидчика и при этом все же отпустив плечи девушки. – Укё, ты что творишь такое? Перепалка братьев разгорелась нешуточная, так как свою голову Канамэ очень любил и ценил, так что простить брату посягательство на нее он просто так не мог. В итоге, чтобы охладить пыл обиженного монаха, Субару и Юскэ, не сговариваясь, одновременно толкнули братца прямиком в фонтан, возле которого стояли. Всплеск, после которого повисло неловкое молчание, но оно тут же было нарушено дружным хохотом. Даже София не смогла сдержать смех, увидев растерянное выражение лица монаха. – Может хоть так протрезвеешь, дурная голова, – скрестив руки на груди, сверху вниз смотрел на сидящего в фонтане братца Нацумэ. – И так умом не особо блещешь, а как напьешься, так и остатки рассудка все теряешь. – Ой, я не могу, это так мило, – схватившись за живот, хохотал Тсубаки. – Хикару, сфотографируй это и пришли мне! – Тоже мне, братья, – обиженно пробурчал Канамэ, пытаясь подняться. – Хоть бы помогли! Холодно же, между прочим! – Моя семья – идиоты, – пафосно фыркнул Футо, закатывая глаза. Помощь Канамэ все же получил от Масаоми и отходчивого Укё, который, не сдерживая улыбки, предложил всем остальным отправиться обратно на празднование и их не ждать. Ватару бегал по каменному выступу фонтана и с радостью смеялся над тем, как старшие братья пытаются поднять все еще обиженного на всех монаха. София тоже хотела остаться и присмотреть за младшим братом, но тут Канамэ начал что-то нести насчет того, что не прочь был бы, если бы сестричка помогла ему высушить одежду (перед этим ее предварительно с него сняв), поэтому девушка все же поспешно ушла обратно в отель. «Вот ведь, а это было даже забавно, – обдумывала она по дороге недавнее происшествие. – Хоть и до неприличия безрассудно. Зато извлекла для себя урок – пьяный Канамэ в два раза наглее трезвого». Погруженная в свои мысли, София неожиданно ощутила, как кто-то схватил ее за руку. Девушка с удивлением посмотрела на Тсубаки, изогнув бровь в немом вопросе. Братец склонил к ней голову и тихо сказал: – Я бы хотел поговорить с тобой наедине, если ты не против. При этом он был непривычно серьезен – ни тени улыбки на лице. И взгляд был каким-то странным, затуманенным. София решила, что случилось что-то серьезное, поэтому согласно кивнула, обеспокоенная такими переменами в обычно веселом и безрассудном Тсубаки. Отбившись от остальных, парень с девушкой свернули на окруженную с двух сторон длинными кустами роз тропинку.

* * *

Они шли не спеша, в полном молчании. Софию напрягало безмолвие ее спутника, поэтому она скользила взглядом по окружающему ее пейзажу: звездное ночное небо, кусты алых роз по обе стороны асфальтированной тропинки, равномерно расставленные рядом с ними невысокие фонари… «Почему он молчит?» – недоумевала девушка, изредка все же поглядывая и в сторону такого непривычного и странного Тсубаки. Парень шел рядом с ней, беспечно засунув руки в карманы брюк, смотрел перед собой и о чем-то увлеченно размышлял. София даже подумывала, не забыл ли он случаем о ее присутствии, так как уже несколько минут прошло с того момента, как он попросил ее поговорить с ним, и с тех пор ни разу не взглянул даже в ее сторону. – Я не могу подобрать нужных слов, – он так внезапно произнес это, что девушка даже остановилась. «Наконец-то…» – облегченно подумала она. Тсубаки тоже остановился, повернувшись к ней лицом. Взгляд его был необычайно печальным, София почувствовала, как ком встал у нее в горле. В голове девушки молниеносно начали мелькать мысли на счет того, чем же она могла так расстроить своего недавно приобретенного брата за всю неделю их знакомства. Она просто уверена была, что причиной такого настроения Тсубаки является не кто иной, как она сама. Это буквально читалась на его лице. Ее вина. «Что я такого сделала?» – недоумевала девушка. – Наверное, причиной того, что нужные слова ускользают от меня, является этот пиджак на тебе, – эти слова парня еще больше обескуражили Софию. – Это ведь принадлежит Юскэ… Я не могу видеть тебя в нем. Это то же самое, что смотреть на то, как Канамэ обнимает тебя. Это заставляет меня злиться. В мгновение преодолев разделявшее их расстояние, Тсубаки осторожно схватил упоминаемый им пиджак и стянул его вниз, с плеч девушки, пока тот не упал на асфальтированную дорожку. От удивления София даже дар речи потеряла. Она совершенно не понимала, что происходит и почему Тсубаки так странно смотрит на нее. Единственное, что она чувствовала помимо удивления – это холодный ночной ветерок, заставляющий ее дрожать от холода. – Да. Теперь я могу говорить, – Тсубаки держал девушку за руки, прикосновение его теплых пальцев необычайным образом успокаивало Софию. – Хоть я и обещал, не только себе, но и Адзусе, что никогда не сделаю этого, – его губы изогнулись в невеселой усмешке. – Я нарушаю свое обещание ради тебя. А может быть ради своего эгоизма? Не знаю. Я знаю лишь одно, дорогая моя сестричка, – он нахмурился, словно это обращение к ней приносило ему боль. – Я надеялся, что мы не станем семьей. София отшатнулась, выдернув свои руки из его рук. – Что? – тихо, но достаточно бойко произнесла она, хмуря брови. – Что ты хочешь этим сказать? Что я не достойна быть принятой в твою семью? – чего девушка не терпела, так это оскорблений. Тсубаки с изумлением наблюдал, как прозрачные серые глаза Софии темнеют, словно чистое небо заволокло грозовыми тучами. – Ты неправильно понимаешь меня, верно? – его улыбка тут же остудила пыл девушки. – Да, я надеялся, что ты не станешь моей сестрой. С того самого момента, как я понял, что если я и хочу видеть тебя каждый день, то вовсе не как родственницу. – Что ты… имеешь… в виду? – делая паузу между словами, спросила София. Она совершенно не понимала слов брата и это ее ужасно злило. – Знаешь, я даже подумывал на счет того, чтобы сорвать эту свадьбу, – словно не слыша ее вопроса, продолжал говорить Тсубаки. Он снова приближался к ней, но на этот раз рука его дотронулась до холодной щеки девушки. – Но потом я понял, что это было бы слишком эгоистично по отношению к родителям. Ведь они и правда, любят друг друга – по ним это видно. Разве не жестоко было бы разлучить любящие сердца? София молчала. Ей было трудно. Она чувствовала себя такой глупой из-за того, что не могла понять смысл всего происходящего, что даже незаметно ущипнула себя за руку. Так она обычно поступала, когда не могла долго решить какую-либо особо трудную задачу. «Судя по всему, я не могу решить это уравнение, потому что ничего подобного я еще не изучала», – стараясь перевести данную ситуацию в привычные ей вычисления, обреченно поняла София. – Жестоко, – вздохнул Тсубаки. – Так же жестоко, как и то, что я полюбил девушку, которой суждено было стать моей сестрой. Ощущения, которые испытывала в этот момент София, были подобны ощущениям, которые можно испытать при падении. Она словно ударилась о твердую землю, дыхание перехватило. Звуки исчезли, будто кто-то выключил их. Были лишь нежно рассматривающие ее лицо глаза Тсубаки. «Этого… не может… быть». Шумно вдохнув, София пыталась прийти в себя, но этому не суждено было сбыться. Она оказалась в объятиях Тсубаки, слишком близко к нему. И прежде чем девушка успела оттолкнуть его, парень поцеловал ее. Для Софии это был первый в ее жизни поцелуй. Жадный, отчаянный, но одновременно с этим настолько нежный, что в груди у девушки что-то сладко екнуло. Глаза девушки были широко открыты, она всеми силами старалась вернуть ясность затуманенному, как она думала, разбушевавшимися гормонами рассудку. Перед глазами все плыло, Софии даже показалось, что она видела, как кусты роз напротив шевельнулись и из-за них что-то сверкнуло. Но девушка списала все это на обман зрения. Она оттолкнула от себя Тсубаки. Они оба, тяжело дыша, смотрели друг на друга. А потом девушка побежала прочь.

* * *

Ледяная вода не помогала охладить горящие румянцем щеки. Девушка взглянула на себя в зеркало: запыхавшаяся, растерянная, шокированная. Она даже не помнила, как она добралась до женской туалетной комнаты. В голове вертелись лишь отдельные картинки, которые все никак не складывались в полноценную картину. «Так же жестоко, как и то, что я полюбил девушку, которой суждено было стать моей сестрой», – вновь прозвучало в голове Софии. Схватившись руками за голову, девушка закрыла глаза. «Нет, нет, нет, – лихорадочно думала она. – Это все…. Это безумие». – Вы в порядке? – неожиданно послышался чей-то взволнованный голос. Обернувшись, София заметила рядом с собой обеспокоенную женщину средних лет. – Д-да, – девушка прочистила горло, стараясь вернуть своему голосу уверенность. – Да, – повторила она, улыбнувшись. – Я в порядке. Когда София вышла из дамской комнаты, то ее уверенность в том, что все произошедшее было лишь розыгрышем, было непоколебимо. Она хотела даже найти Тсубаки и отчитать его за все это, но внезапно увидела, что прямо напротив нее, прислонившись к стене, стоит Хикару. Тот что-то увлеченно рассматривал на дисплеи фотокамеры и, казалось, даже не замечал девушку, но стоило ей попытаться пройти мимо нее, как мужчина произнес: – А ты и правда неумеха в подобных делах, как я и думал. Целуешься с открытыми глазами. Остановившись на месте, София на секунду замерла, пытаясь справиться с удивлением, после чего резко развернулась на каблуках в сторону брата. Тот смотрел на нее с любопытством, губы были изогнуты в самодовольную усмешку. – Ты снимал, – догадалась девушка, вспоминая шевеление кустов и небольшую вспышку. – Ты знал. Вы сговорились, да? Но Хикару покачал головой: – Да, я снимал. Да, я знал. Нет, мы не сговорились. – Что за игры ты устроил? – скрестив руки на груди, спросила София. – О, эти игры устроил вовсе не я, – засмеялся рыжеволосый. – Я лишь наблюдатель. Смотрю со стороны, подмечаю, а если удастся, – он повертел в руке фотоаппарат, – то делаю снимки. Закрыв глаза, чтобы успокоиться и не сорваться сейчас на братца, девушка спросила: – Не хочешь объяснить мне? – Если честно, то я и не думал, что ты сама не понимаешь, – искренне сказал Хикару. – Считал тебя умелым манипулятором. Ты ведь умная девочка, – он улыбнулся. – Но, как оказалась, ты слишком невинная. Дай угадаю, тебе еще не признавались в любви до этого дня, да? Ответом ему было молчание. – Значит, да, – верно предположил он. – По твоему лицу видно было. Ты так испугалась этих слов, словно он тебе не в любви признался, а в убийстве. Ох, бедный Тсубаки, знал бы он, что ты такая неопытная… – Хикару покачал головой. – Но, зато он первый тебя поцеловал. По количеству баллов опережает всех остальных. – Баллов? – переспросила София. – Остальных? О чем ты? – Ох, а ведь ты и правда не замечаешь, – брата явно веселило все происходящее. – Но ты ведь умная девочка, Софи. Неужели этот пазл слишком сложен для тебя? – Знаешь, сегодня я все меньше чувствую себя умной, – устало вздохнув, София дотронулась рукой до своей головы. Хикару вздохнул и, после небольшой паузы, ответил: – Неужели ты настолько рационально думаешь, что не можешь даже заметить того, что происходит вокруг тебя? Не замечаешь, как Субару становится алым лишь от твоего присутствия? Как загораются желанием глаза этого мелкого извращенца Футо? Как Йори мечтательно вздыхает при виде тебя? А двусмысленные фразочки Канамэ? Обожание, которое Луис испытывает к твоей внешности, хотя ты, уж извини, явно не самая симпатичная из его клиенток? Про Нацумэ говорить или ты сама заметила его необычайную галантность к тебе? Масаоми только и говорит целыми днями о том, как бы еще обустроить тебе комнату, знаешь? Юскэ с твоего появления не пропустил ни одного дня в школе, хотя раньше ходил через раз, это ты заметила? Укё каждый раз, как купит продукты, ставит все твои любимые лакомства на самую верхнюю полку лишь бы потом оказаться рядом и помочь тебе достать их, да? Про Адзусу я промолчу, он пока что и сам не понял того, что с ним происходит. Ну, а Тсубаки – это уже свершившаяся история с признанием. Все это время София слушала его с отсутствующим взглядом. С каждым словом Хикару перед ее внутренним взором проносились события последней недели. Взгляды, поступки, странные слова… – Даже Ватару очарован тобой, сестренка, – хихикнул братец. – Мне даже и подумать страшно, что может произойти, когда каждый из них увидит соперника в другом. Но еще страшнее мне за твое холодное сердце, Софи. Кто-то из них его разобьет, я просто уверен. – Этого не может быть, – прошептала девушка. Хикару подошел к ней и с сочувствием погладил по плечу: – Ты даже не замечаешь то, как я наблюдаю за тобой день ото дня, стараясь оказаться рядом, – с этими словами он склонился и поцеловал лоб девушки. – Зато теперь ты все знаешь. Я хотел, чтобы ты знала. Потому что так интереснее.