Переводчик.

Уже с неделю я живу в Лондоне, в однокомнатной квартирке на Лаверден Гарденс, которая находится недалеко от таких станций метро, как Клапхэм Джанкшен и Клапхэм Коммон. Должна признаться, что первое время квартира казалась мне жутко маленькой: здесь нет такой просторной кухни, гостиная, спальня и гардеробная тоже не блещут своими большими размерами. Однако сейчас эта кухня, со светло-серыми стенами и коричневой мебелью, в ней даже есть небольшой столик на двух персон, не кажется мне такой уж и маленькой, скорее уютной, чем маленькой. Гостиная с такими же светло-серыми стенами, на которых висит несколько маленьких незамысловатых картин. Небольшой камин темно-серого цвета, напротив которого размещён кожаный темно-коричневый диван; рядом с камином находится небольшой белый комод, на котором стоит телевизор. Недалеко от окна стоит одно кожаное темно-коричневое кресло, рядом с которым находится небольшой стеллаж с книгами. Спальня обустроена в той же цветовой гамме, большую часть комнаты занимает огромная кровать, с каждой стороны которой стоит тумбочка. Напротив кровати есть небольшой шкаф, который хорошо спасает моё положение, потому что моё представление о гардеробной и представление планировщиков квартиры совершенно различаются. По-моему эта так называемая «гардеробная» больше похожа на чулан, чем на гардеробную. Вот и прошла первая рабочая неделя, ах, да, теперь я работаю в книжном издательстве на Лавендер Хилл под названием «A&A», что расшифровывается как «Alisson&Alisson». Данное издательство уже на протяжении многих лет принадлежит многоуважаемой семье Эллисон, это самое крупное издательство в Лондоне, которое имеет не один офис в данном городе и даже в стране. Конечно же, главное здание «A&A» находится в Кэнэри-Уорф. Офис в Кэнэри-Уорф является центром нашего книжного мира, именно оттуда каждому работнику «A&A» рассылаются задачи и материалы, которые нужно выполнить в самый кротчайший срок. В данный момент полноправными владельцами издательства являются братья Эллисон — Дейв и Кермит. О них я знаю немного (я думаю, что это ни к чему): Кермит — старший брат, а Дейв — младший, да и видела я их всего один раз. Кермит Эллисон — высокий брюнет с зелёными глазами и довольно неплохим телосложением, предпочитающий строгость и порядок, и любящий держать все под контролем, на вид ему около двадцати семи лет. Дейв Эллисон — антипод своего брата, вечно улыбающийся и пребывающий в хорошем расположении духа молодой человек, предпочитающий веселье скучным переговорам, внешне он очень похож на брата разве, что ростом немного ниже и младше его на пару лет. За малый срок, который я успела проработать под руководством братьев Эллисон, я ни разу не слышала плохих отзывов в их адрес, а наоборот все как один утверждают, что лучших работодателей в жизни не сыскать: они полностью отдаются своей работе и общаются с подчинёнными на равных. Что же делаю я в книжном издательстве? Как обычно, перевожу разные книги, стихи, прозы и тому подобное. В основном я работаю только с тремя языками: английский, русский и испанский. Это работа, в которой нет никаких перемен, все идёт своим чередом, но это то, что мне и нужно. Вечер пятницы. Стрелки часов показывают пять часов пополудни, и я возвращаюсь домой с ужасной головной болью, похоже, что из-за того, что погода в Лондоне была не солнечной, а наоборот и тем самым дождь частенько заставал меня врасплох, я немного простыла. Честно говоря, я ужасно чувствую себя: мне резко становится то холодно, то жарко, постоянно чихаю и кашляю, да и к тому же моё горло болит, и голос немного охрип. Предварительно зайдя в аптеку, я купила кучу лекарств, которые должны помочь мне выздороветь в кратчайшие сроки. Я быстро прохожу в свою комнату, достаю свои тёплые пижамные штаны и свитер, а потом переодеваюсь. Дальше направляюсь на кухню, захватив из прихожей пакетик с лекарствами и телефон, как только я собираюсь заварить одно из жаропонижающих средств, раздаётся звонок телефона. — Боже, хоть бы это был не Найл. — Бормочу я и тянусь за телефон, но ожидания, как всегда, оказались не оправданными, на экране телефона высвечивается надпись «Найл». Только не это. — Привет, солнышко, как ты? — раздаётся радостный голос Найла на другом конце провода. — У меня для тебя хорошая новость: я прилетаю в четверг, а это значит, что мы сможем провести один день вместе перед тем, как полетим в Ирландию! — Привет, — я стараюсь изо всех сил скрыть свой охрипший голос, — это отличная новость! Я буду ждать нашей встречи с нетерпением, пожалуй, начну с сегодняшнего дня отсчитывать дни до нашей встречи. — Я начинаю смеяться, но смех смешивается с кашлем, а потом это все сопровождается ещё большей головной болью, и, по крайней мере, это портить операцию под названием «Найл не должен узнать о том, что я заболела». И она провалена с большим треском и кашлем. — Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спрашивает он. — Да, это всего лишь кашель. Ничего страшного. — Ты уверенна? Ты ходила к врачу или принимала какие-нибудь лекарства? — Найл начинает быстро тараторить. — Найл, стоп. Остановись! — Я шумно вздыхаю. —Да, я ходила к врачу, который выписал мне кучу лекарств, и нет, я не принимала никаких лекарств. Почему? Потому что я только что вернулась домой, и единственное, что я успела сделать – переодеться. — Оох, — вздыхает он, — а у тебя высокая температура? Есть жар? Что именно у тебя болит? Ты можешь описать, как ты себя чувствуешь? — Найл, прошу, не наводи панику. Это всего лишь простуда, от неё я не умру. — Да, но ты знаешь, что иногда простуда может давать осложнения? — Ничего со мной не случится. Прошу тебя, успокойся. Прямо сейчас я представляю, как Найл мечется из одной стороны комнаты в другую, обдумывая то, что он не может помочь мне сейчас, но должен хоть что-то сделать. — Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, Найл. Все хорошо. — Не ври мне. Детка, как же ты не понимаешь, что я волнуюсь? Я же не смогу спокойно спать, если не буду знать, что с тобой ДЕЙСТВИТЕЛЬНО все в порядке. — Найл, со мной все в порядке. Прекрати волноваться, пожалуйста. Болею я, а не ты. — Вот именно, сейчас то время, когда я должен сидеть рядом с тобой и отпаивать тебя разными лекарствами, но нет, меня сейчас нет в городе, да я даже в другой стране. — Он опять шумно вздыхает, отчего я автоматически закатываю глаза. — Хоран, ты ужасный паникер. Лучше бы я не отвечала на твой звонок. — Смеюсь я. — Хотя, тогда бы ты ещё большую панику навёл. Я обещаю тебе, что со мной все будет хорошо, и я справлюсь с этим сама. — Почему, когда ты говоришь, что справишься с чем-либо сама, у меня такое предчувствие, что станет ещё хуже? — Может, потому что ты любишь переживать по пустякам? Да ладно тебе, я уже достаточно взрослая, чтобы самой позаботиться о себе. Сейчас ты мне напоминаешь мою мамочку, только та бы уже прислала мне какую-нибудь сиделку из ряда её друзей. — Так, хорошо. Сейчас мне нужно идти, но я обещаю тебе, что придумаю что-нибудь. Я не могу оставить тебя одну в этом городе и в таком состоянии. Сейчас иди, принимай лекарства, а я позже тебе перезвоню. Хорошо? — Будет сделано, сэр. Буду ждать вашего звонка, сэр. — Говорю я с напыщенной серьёзностью и прерываю разговор. Сейчас я чувствую себя маленьким ребёнком, который не может о сам себе позаботиться. Ненавижу это чувство. Честно говоря, я всегда не была в восторге от того, что кто-то заботится или волнуется обо мне. Мне кажется, что это все излишнее. Что же Найл придумает? Не пришлёт же он ко мне сиделку, как моя мама. Ведь так? Я надеюсь на это. Я возвращаюсь обратно на кухню и собираюсь заварить себе лекарство. В кружку с тёплой водой я высыпаю какой-то порошок, который тут же начинает шипеть, при соприкосновении с водой. Я тщательно перемешиваю содержимое кружки, только потом начинаю понемногу отпивать лекарство. У этого шипящего варево апельсиновый вкус, но не скажу, что это как-то спасает положение, потому что чем меньше становится в кружке этой жидкости, тем противнее на вкус она становится. Как только я расправляюсь с этим ужасным лекарством, снова раздаётся звонок. О Боже, опять? — Эй, детка, это снова я. — Быстро проговаривает Найл. — Я и не сомневалась в том, что это ты, Найл. — В общем, ты помнишь, что ты говорила о своей маме? — Что? При чем тут это? — Да болезнь плохо на тебя действует. — Смеётся он. — Ты говорила, что она уже бы попросила кого-нибудь из своих друзей присмотреть за тобой и… — Господи, зачем я это сказала? — Прерываю я его. — Нет, Найл, ты же не хочешь прислать мне няньку? — Ну, ты меня подтолкнула к этой мысли. Я знаю, что со мной ты сможешь ещё долго пререкаться, так что послушай лучше Зейна. Да ты издеваешься! — Привет, Полли. — Начинает Зейн. — Слушай, я понимаю, что ты от этой идеи не в восторге, но попробуй понять Найл. — Он делает глубокий вздох. — Он очень сильно волнуется и продолжит волноваться, если рядом с тобой не будет кого-то, кто сможет присматривать за тобой. — Привет, Зейн. Я все прекрасно понимаю, но просто мне не хочется никого утруждать, да и сама мысль, что обо мне будет заботиться совершенно посторонний человек, мне не нравится. — Нет, нет, нет. Все в порядке. У Перри сейчас небольшой перерыв и ей действительно нечем заняться, ещё она очень хочет познакомиться с тобой. Ты согласна? — Ладно, хорошо, если вы действительно этого хотите, то… — Отлично! — Прерывает он меня. — Мы уже отправили ей твой адрес, так что в скором времени она должна будет появиться. А теперь нам пора идти. Пока! — Пока. Не понимаю: почему я не могу остаться одна? Почему ко мне должен кто-то приезжать и следить за мной? Я просто хочу лечь в свою кровать и не вставать оттуда до завтрашнего утра. Разве я много прошу? Через двадцать минут после окончания звонка, раздаётся звонок в дверь. Я медленно сползаю с дивана и иду открывать дверь. Открыв дверь, я вижу на пороге своего дома невысокого роста блондинку, — наверное, мы с ней одинакового роста — одетую в тёмного цвета пальто с цветочным принтом, в чёрные кожаные штаны, также на ней чёрного цвета ботильоны на высоком каблуке. Её волосы распущены и хорошо уложены, поверх надета чёрная шляпа. — Привет, я Перри Эдвардс. — Блондинка широко улыбается и протягивает мне руку. — Привет, Полина Виардо. — Улыбаясь, я пожимаю ей руку. — О, проходи, пожалуйста. — Спасибо. — Она проходит в квартиру, а я закрываю за ней дверь. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, спасибо. — Я беру её пальто и вешаю на крючок. — Хорошо? Ты уверена? Я думаю, что если бы ты чувствовала себя хорошо, то Найл бы не позвонил мне и не попросил бы приехать. — Знаешь, я не ду…— сильный кашель прерывает мои слова. Как только я начинаю кашлять, я чувствую сильную боль в груди, горле, а потом ко всему этому добавляется головная боль. — И это ты называешь «хорошо»? — Она изогнула одну бровь. — Ладно, ты принимала уже какие-нибудь лекарства? — Да, какую-то шипучую гадость. — Говорю я и прохожу на кухню. — Хорошо, давай посмотрим, что у тебя есть. — Произносит она, следуя за мной. — Вот, пожалуйста. — Я протягиваю ей мешочек с лекарствами. Она садится на стул и начинает рассматривать содержимое пакета. Перри подолгу изучает рецепт выданный врачом и каждое лекарство. — Так, все понятно. Ну-ка, дай я потрогаю твой лоб. Боже, у тебя жар. Давай, ты лучше ляжешь в кровать и укутаешься одеялом, а я тебе принесу лекарства? — О Боже, нет. — Хорошо, не хочешь в кровать, тогда я принесу тебе одеяло и мы переместимся в гостиную? — Ладно, но одеяло я принесу сама. — Смеюсь я. — А я пока что приготовлю лекарства. Я иду в свою комнату, достаю из шкафа плед и иду обратно. Устраиваюсь на диване, пока Перри разбирается с этими лекарствами. — Сначала выпей это. — Говорит она, наливая в чайную ложку сироп. Проглотив его, я начинаю морщиться и даже вздрагиваю. Отвратный сироп, честно говоря. — Гадость-то какая. — Теперь выпей это. — Она подаёт мне таблетку и стакан с водой. — А теперь вот эту таблетку. Отлично, через несколько часов придётся всё повторить. — Знаешь, Перри, если ты не хочешь сидеть здесь со мной, то ты можешь идти, я и сама справлюсь. — Говорю я, когда она садится рядом со мной. — Что? Нет. Ты что? Когда я узнала, что у Найла появилась девушка, то мне скорее захотелось познакомиться с тобой, потому что для Найла это было очень важно, и я знала, что он выберет самую достойную. — Вау, я польщена. — Знаешь, я именно такой тебя и представляла. Ты очень милая и, когда я тебя только увидела, то почувствовала такое тепло. Нет, я не про твою высокую температуру. — Смеётся она. — Я не знаю, как это объяснить, но теперь я понимаю, почему Найл выбрал тебя. — Спасибо большое, Перри. — Я тянусь, чтобы обнять её. — За что? — Спрашивает она, разрывая объятия. — Ну, за то, что приехала и решила потратить своё свободное время на меня. — Думаю, что ты бы поступила точно так же. — Да, я тоже так думаю. Несколько часов подряд мы с Перри разговаривали на всякие разные темы. Она заботилась обо мне, как моя мамочка, что не было мне по нраву, но я все равно очень благодарна Перри за то, что она смогла приехать. За время, проведённое с Перри, я поняла, что нужно спокойнее реагировать на то, что люди хотят помочь или позаботится о тебе, потому что они делают это от чистого сердца. Проводив Перри, я направляюсь в свою комнату, решаю сама позвонить Найлу. Беру свой телефон, выбираю его номер из списка контактов и нажимаю на «вызов». — Привет, милая, как ты? — Найл моментально отвечает на звонок. — Привет, намного лучше, а ты как? — Я рад это слышать. Если тебе лучше, то и мне лучше. — Я тебя не отвлекаю? — Нет, конечно же, у меня всегда есть время на свою девочку. — Отлично. Найл, я хотела бы извиниться за то, что вела себя, как последняя свинья, когда ты пытался мне оказать хоть какую-нибудь помощь, и это я не только про сегодняшний день говорю. И спасибо тебе за все. — Нет, не говори так. Ты не вела себя, как последняя свинья. Ты…ты просто очень самостоятельная и не любишь, когда тебе помогают. — Смеётся он. — Нет, не оправдывай меня, пожалуйста. — Я смеюсь в ответ. — Хорошо, ты вела себя, как последняя свинья. Так лучше? — Да. Намного лучше. — Малышка, я думаю, что тебе лучше сейчас пойти и лечь спать. Хорошо? — Да, конечно, милый. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Люблю тебя. — Он быстро отключается. После фразы «Люблю тебя», я пребываю в немом шоке. Что? Любит? Меня охватывает одновременно радостно и волнительное чувство. Он точно подразумевал под словом «люблю» то, что обычно подразумевают под ним люди. Конечно же, точно! Иногда я сама поражаюсь тому, что приходит мне в голову. Любит. Люблю ли его я?