Разрушение

      Сейчас ничего не имело значение, даже самое благое дело казалось ужасным преступлением. Наруто был до неприличия зол и рассержен, ведь всего за три дня пути к родному дому Джирайя опять сделал остановку. Даже толком не объяснив причину, саннин покинул легкомысленного блондина в стареньком обшарпанном номере гостиницы и отправился восвояси.       Узумаки даже возразить ничего не успел, как за мужчиной захлопнулась дверь. Оставшись один, парень тут же почувствовал, как голые деревянные стены давят на него. Наруто не мог точно понять свои ощущения, но ему было крайне неуютно в этой деревне. Стоило ему переступить черту меж золотыми вратами Икибоку и внешним миром, как его тут же охватила ничем не обоснованная тревога. Узумаки видел счастливые улыбки прохожих и радость в глазах окружавших его людей, но он чувствовал себя будто в ловушке. Создавалось впечатление, что всю деревню опутывали нити чего-то вязкого и липкого, такого, что невидимо людскому глазу, но ощущается буквально физически. Непонятный страх и чувство безысходности не покидали сердце юноши ни на минуту.       — Помоги мне… — неожиданно вырвалось из уст блондина.       Слова прозвучали словно на выдохе, и Наруто готов был поклясться, что они принадлежали не ему. Собственный голос казался совершенно чужим и далеким. Он был сухим, таким, как бывает у человека, который давно не пил воды. Почему-то Узумаки ассоциировал его с песком в пустыне, через которую лежал их с Джирайей путь два месяца назад. Такой же безжизненный и тусклый, он больно резал слух среди гулкой тишины дешёвой комнатки.       Только сейчас Наруто осознал, насколько здесь было тихо. Так тихо, как бывало в его детстве, когда он, маленький, обиженный на весь мир и на себя в первую очередь, возвращался в пустой дом.       Так звучит одиночество.       Так звучит отчаяние.       Наруто не со слов знал, как это — не слышать ничего, кроме собственных мыслей. Все свои ранние годы он провел в глуши собственного сознания, пытаясь не сойти с ума среди озлобленных жителей родной деревни. Он не слышал их перешёптываний, наполненных ненавистью и страхом, не видел их ожесточённых, презрительных взглядов. Он их чувствовал, что было в разы страшнее.       И сейчас он вновь оказался среди пустой комнаты, вдоволь наполненный унижениями и обидой. Он вновь ощутил, как быстро забилось сердце, как глаза стали влажными, а к горлу подступил ком. Не в его силах было справиться с нахлынувшими воспоминаниями, и он за доли секунды снова и снова переживал дни своего болезненного существования.       «Помоги мне…»       Слова эхом разлетелись в его голове. Как же они были ему знакомы! Сколько раз он повторял их? Кому они адресовались? Маме, папе, учителю, Хокаге, простому прохожему – для него это было неважно, лишь бы кто подал свою руку. Лишь бы кто вытащил из темноты.       «Помоги мне…»       Наруто упал на колени, не сумев удержаться на ватных ногах. Он закрыл уши руками, пытаясь вырвать противный голос из своего подсознания. Сейчас он был на краю пропасти, где внизу его ожидали безобразные тени прошлого. Этот голос был невыносим, но он единственный удерживал его, не давая провалиться в ночные кошмары.       «Помоги мне!»       Узумаки резко распахнул глаза. Окружавшие его предметы возвращали свою четкость и цвет, а пространство наполнилось пением птиц и смехом детей. Блондин совершенно не хотел разбираться, что же только что произошло, – единственным его желанием было поскорей убраться из ненавистной комнаты.       Уже выбежав на улицу, в окружении людей Наруто почувствовал себя чуточку лучше. Он все ещё тяжело дышал, однако голова кружиться перестала. Не выбирая конкретного направления, парень побрёл, куда глаза глядят. Блондин не мог описать, что именно чувствовал в данный момент: он был совершенно растерян. То, что произошло буквально несколько секунд назад, казалось ему таким далёким, словно старый забытый сон. Он пытался выудить из памяти картинки произошедшего, но взамен отголоски прошлого всего лишь вызывали дрожь.       Когда Наруто более-менее пришёл в себя, первым, что пришло в голову, было найти Джирайю. В этом парень не видел никакой проблемы: он был уверен, что сенсей снова «ищет информацию» в очередном дешёвом кабаке. Осталось только найти самый яркий, но оттого не самый дорогой. Вот чёрт…       Наруто оглянулся по сторонам и тяжело выдохнул. Практически все окружавшие его здания подходили под это описание. Красивые, разноцветные, они так и зазывали разных зевак тратить последние деньги. На секунду Узумаки представил, как чудесно здесь будет вечером, когда улица будет освещаться яркими неоновыми вывесками и небольшими декоративными фонариками, которые, чередуясь с широколистыми деревьями, разделяли дорогу на две части. Со стороны это смотрелось довольно симпатично и прекрасно подходило для всяких романтических прогулок.       Впрочем, здесь и днём было много влюблённых парочек, которые, держась за руки, не спеша шли по свои делам. Наруто подумал, что когда-нибудь он обязательно приведёт Сакуру в это место. Она будет так зачарована, что обязательно согласится быть его девушкой. А потом…       – Ай!..       От резкого толчка блондин чуть пошатнулся, но, сделав несколько шагов назад, всё же сумел устоять на ногах. Чего нельзя сказать о девушке, которая на него налетела: она не смогла удержать равновесия и упала на землю, больно ударившись спиной. Около неё тут же присел маленький мальчик и пропищал тоненьким, детским голоском:       – Мамочка, тебе больно?       Мамочка? Наруто удивлённо вскинул брови вверх, не воспринимая это слово всерьёз. Уж на кого, на кого, но на «мамочку» эта девушка точно не была похожа. Она была такая юная и хрупкая, что Узумаки не дал бы ей больше шестнадцати лет. Она была облачена в простые для этой деревни одежды, а волосы были подвязаны лёгким полупрозрачным серым платком, из-под которого выбились несколько чёрных прядок.       Узумаки нравились такие девушки: простые, но со своей изюминкой. Сакура тоже была такой: никогда ничем не выделялась, но, тем не менее, было в ней что-то такое, что нашло своё место в сердце юноши. Розововласая была такой слабой, и Наруто чувствовал, что может её защитить. Что он обязан сделать это, во что бы то ни стало.       А эта девушка, что сейчас поднималась на ноги, была очень женственной. Её движения не были скованы – напротив, она двигалась очень грациозно, как кошка. Такому обычно учат гейш, но этому нельзя научиться. Это и в самом деле подарок природы – его нельзя дать или отнять.       – Извините, пожалуйста, я Вас совсем не заметила, – весело пролепетала брюнетка, и, не дожидаясь ответа, побежала прочь, не забыв прихватить за собой сынишку.       Наруто как будто окатили ледяной водой. Это был её голос. Тот, который он слышал тогда, в своей голове. Такой же сухой, сиплый, он совсем ей не подходил. Но он принадлежал ей, и блондин был уверен, что девушка сможет ответить на все его вопросы. Не теряя больше ни секунды, парень сломя голову помчался ей вслед, совершенно не обращая внимания на недовольное ворчание прохожих.