Лелуш ви Британия повелевает: Альянс, покорись мне

Как бы тщательно ни старался избежать этих размышлений, глядя на наше общество, рано или поздно задаюсь вопросом: что мы делаем? Раньше я не задавал себе подобных вопросов, быть может, это из-за того инцидента на заводе. Я смотрю на людей: они кричат, потрясают кулаками, машут пушками перед нами, солдатами Альянса в надежде на чудо. Их логика рационально необъяснима, из-за чего, собственно, Советникам до сих пор не удалось подавить восстание, хотя военной мощи всю Землю они лишили всего лишь за семь часов. Но больше меня удивляют действия Альянса: уничтожение, унижение, дискриминация и эксплуатация — все это в норме вещей. Стоило ожидать агрессии, как ответ со стороны столь молодой расы, вроде людей, они ещё совсем дети, хоть по факту уже и взрослые. Они не понимают, что их действия — лишь детский лепет. Но мы, Альянс, подчинивший множество вселенных, должны понимать это и быть к ним более снисходительными. В обмен на их свободу, мы взяли на себя их опеку, наверное, они даже доверились нам, когда Уоллес заключил с нами сделку. Но мы не оправдали их доверия, да и не должны были, но то, что мы делаем... Это слишком жестоко. Как странно. Я всего лишь сотрудник ГО и технически комбайном ещё не являюсь, но уже отношу себя к Альянсу и смотрю на людей его глазами, судя их расу по ущербным меркам Альянса. Должно быть, это пагубное влияние моего окружения и имплантантов, вживленных в мой мозг в Нова Проспект. Но я никогда не ощущал такого сопротивления их воздействию. Да, точно, теперь я понял. Я никогда не принимал все это за должное. От воздействия имплантантов твоя личность теряется где-то далеко в глубине подсознания, или как-то так. Я не мог принимать решений, или мыслить самостоятельно, потому что моя воля была подавлена, причем по моему собственному желанию. По тем или иным причинам, но я сомневаюсь, что я действительно этого хотел. Так или иначе, в тот день все изменилось. Я могу снять противогаз и своими глазами взглянуть на солнце, лицезреть красоту его глаза слепящих протуберанцев. Я могу снять перчатки и, подняв руки вверх, почувствовать его тепло. Ну вот, я нарвался. Улыбка и непередаваемое наслаждение на моем лице не могли не привлечь внимание моих коллег, в которых они уловили прямую угрозу гражданской безопасности. Тем временем я ловлю восхищенные взгляды окружающих меня людей: хоть перед смертью я вновь стал человеком. Но что же это? Странное ощущение, преследующее меня все это время с той самой ночи... Будто бы те самые, фиолетовые, в темноте горящие оранжевым светом глаза смотрят на меня. Уста, повелевавшие моим товарищам покончить жизнь самоубийством, даровали мне свободу. Такое ощущение, словно он стоит за моей спиной и произносит ту самую фразу: — Лелуш ви Британия повелевает: борись!