Способные только терпеть (Даркин)
19 мая 2014 г. в 20:56
Даркин сначала особой боли не почувствовал. Сперва ему даже показалось, что Великий вампир окончательно над ним сжалился и он отыгрался лишь обыкновенной пощечиной. Очень сильной пощечиной, которая чуть было не выбила его из равновесия и какое-то время он вообще не мог придти в себя, но потерять контроль он себе не позволил. Все лицо словно онемело от жуткой режущей боли, которая возрастала с каждой секундой и разносилась по лицу, как будто по швам рвалась с виду прочная ткань. Даркин не сразу понял, что у него разорвалась маска.
От пощечины такого точно не бывает, в этом он уверен.
У перепуганной Стеллы, сжавшейся от ужаса за спиной Даркина, всяческие звуки просто застряли в горле. И поделом, но, если быть честным, лучше бы они задержались там немного раньше и не вылезали вовсе, может, тогда когти Высшего не заехали бы по лицу «отважного защитника».
Хотя, если подумать, со стороны Вельхеора это действительно великая щедрость. Такой, как Даркин, должен быть счастлив, что вообще остался в живых, а изуродованное лицо — это уже не значимые мелочи.
Самое страшное с ним уже случилось в тот день, когда он почувствовал клыки Высшего вампира в своей шее и словно слышал, как в миг разбивается на множество осколков его мечта о Академии Ремесла.
В тот день, когда стал таким ничтожным.
— Спасибо, — с трудом произнес Даркин, немного придя в себя.
Низшие всегда были лишними в обществе своих более могущественных сородичей. По всеобщей логике этих самых сородичей, он не стоил даже этого удара.
Даркин не мог ничего им сделать, не позволял себе говорить что-то острое, обращался к ним крайне уважительно, но, тем не менее, принял на себя удар, предназначавшийся чересчур наглой Стелле. Рядом с двумя потомственными вампирами весь отряд низших был лишь чем-то вроде комаров, которые вечно пищат и мешаются, но которых очень легко прихлопнуть. Потому что он и все, кто пришел с ним в эту корчму, был никем в сравнении с двумя потомственными вампирами, что стояли напротив.
Как же… Тошно.
Тошно признавать, насколько ты слаб.
Бывший правитель Царства Миир с каким-то странным холодом смотрел Даркину прямо в глаза. Сам он этого не видел, так как не рисковал даже повернуться к Кельнмииру лицом, но ощущал, как в нем медленно проделывают пару дыр. Еще он тихо надеялся, как бы он не превратился под этим взглядом в пепел, подобно их бывшему предводителю.
Видеть правым глазом было еще тяжело, и от боли вникать в слова было бы немного трудно, но он цеплялся за каждый звук, боясь что-то упустить. Он единственный низший на весь отряд, который предпочтет не пропускать мимо ушей все сказанное, потому что эти идиоты не слушают даже под страхом смерти. Нет, он любил своих собратьев, но не мог не признавать, что порой они бывают совсем невменяемыми.
Даркин единственный, кто ясно понимает, насколько они немощны.
Лицо медленно переставало неметь и он начинал чувствовать, как кровь стекает по подбородку. Даркин пережил и не такие ранения, хоть тот факт, что рана может не регенерировать сразу после получения, стал ему непривычен. Но это был не единственный и не самый страшный случай за этот вечер.
Оставалось надеяться, что Вельхеор не задел ему глаз, и Кельнмиир так смотрит не на изуродованную глазницу, иначе придется особенно туго. Сейчас толком не разберешь, цел его глаз или нет, правая сторона лица словно горит, а пульсирующая боль создает ощущение, что его кровь закипает перед тем, как политься с лица на черное одеяние.
Ему определенно нужно по душам поговорить со Стеллой. Если так продолжится, то когда-нибудь от Даркина может ничего не остаться.
— Женщины, — как-то по-мерзкому понимающе выдохнул Вельхеор, как будто это не он только что разорвал Даркину кожу на лице. — От них одни проблемы.
Даркин молчит, все стараясь избегать контакта с глазами двух Высших вампиров. Иначе та ненависть, которую он все пытается унять, обязательно будет замечена и тогда больше некому будет вести мирных переговоров.
Ведь на весь отряд Даркин единственный, кто понимает, насколько они ничтожны перед взором кроваво-красных глаз. Понимает и из-за этого ненавидит не столько их обладателей, сколько самого себя.
Он единственный, кто действительно понимает, что они способны только терпеть.
Такие слабые. Немощные. Ничтожные.
Низшие.
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.