Иллюзия чувств

      Мягкие лучи встающего на горизонте солнца, которые освещали город Токио и стремились возвыситься над небоскрёбами, прокрались в окно гостиной бывшей гостиницы Фунбари Онсен, освещая небольшой бамбуковый диван, на котором мирно спала женатая пара. Хоть места было и мало, но они смогли грамотно устроиться на небольшом клочке, заснув в объятьях друг друга. Девушка умиротворённо и защищено покоилась на плече у парня, одна нога которого свисала с края, подвергаясь нападкам прохлады, блуждавшей по полу, но не смея теснить любимую ради своего комфорта.       Располагаясь чуть выше на подушке, тем самым получая всю щедрость солнца себе в глаза, шатен поморщился, издав недовольный утробный рык, но всё же открыл глаза, мгновенно прикрыв их свободной рукой, которая не была занята, как другая, придерживая талию блондинки, словно она могла куда-то уйти.       Привыкнув к свету, но всё равно ещё щурясь спросонья, тёмноглазый парень опустил глаза, поздоровавшись со светлой макушкой девушки, после чего повернул голову влево, устремив взгляд приходящих в бодрость глаз на будильник, который сегодня почему-то не прозвенел, а, увидев время, которое он отображал, парень понял, почему.       Впервые в жизни он проснулся раньше назначенного подъёма, и дело здесь вовсе не в солнце, а, скорее, в чутком сне, который развеивался каждые два часа от малейшего шороха со стороны блондинки. Он боялся. Боялся, что она возьмёт и уйдёт спать в другую комнату, оставив его здесь, и это после того, как молодая Асакура сделала первый шаг сама, наплевав на свой стиль «железной» леди. Согласитесь, ради такого можно и потерпеть неудобства.       Сделав глубокий вздох, который говорил о том, что девушка зевнула, не открывая рта, и проснулась, наверное, почувствовав то, что парень начал дышать чаще и глубже, блондинка начала быстро моргать глазами, чтобы привыкнуть к свету дня, тем самым щекоча грудь шатена, который беззвучно засмеялся, немного поёжившись от дискомфортных ощущений.       – Доброе утро, – имея в голосе хрипотцу утреннего пробуждения, сказал Йо, перебирая на макушке блондинки пряди волос, что заставило её прикрыть глаза от неги, позволяя себе это лишь потому, что Асакура не видел её лица, а лишь чувствовал щекочущие длинные реснички.       – Почему будильник не прозвенел? – чувствуя, как глаза предательски не хотят открываться, едва смогла спросить Анна, проскользив своими длинными и изящными пальчиками ладошки от живота к грудной клетке парня, тем самым устраиваясь у него на плече поудобнее и очевидно точно почувствовав, как её муж глубоко, но с придыханием вдохнул, что говорило о её ненамеренном причинении ему удовольствия.       – Мы проснулись на пять минут раньше, – всё с той же хрипотцой, ответил Асакура, проведя кончиками вдоль позвоночника девушки и теперь чувствуя, как она напряглась от сдерживаемого вздоха.       – М, – единственное, что смогла ответить блондинка на объяснение причины.       Вставать так не хотелось, и не только, потому что под одеялом тепло, а ночь забрала у этих двоих много сил, но и по той причине, что вместе им было так хорошо, уютно, без излишков страсти, просто умиротворённо и спокойно, чего так иногда им не хватало.       – Я сегодня на студию поеду на машине, – тяжело выдохнув, тем самым приводя себя в бодрое состояние и до конца просыпаясь, оповестил жену Асакура. – Тебя до работы подкинуть?       – Если тебе несложно, – услышал в ответ Йо знакомые нотки безразличия, которые вернулись с восходом солнца и заняли своё законное место в голосе девушки.       – Ты же знаешь, что несложно, – чувствуя, как вся вчерашняя ночь уходит в прошлый день, уступая новому, в котором их отношения снова становятся прохладными, ответил Йо, во взгляде которого как будто потух мимолётный и скоротечный огонь.       – Хорошо, – внезапно и очень неожиданно произнесла Анна, приняв положение сидя на диване и предоставляя Асакуре обзор лишь на её ровную и обнажённую спину, – я тогда буду собираться, – не поворачивая к мужу взгляда, словно боясь этого, произнесла блондинка, стягивая покрывало с Йо и прикрывая свою наготу.       – Ещё ведь рано, – подметил шатен, не понимая спешки Анны, которая бежала от него, как от огня.       – Я просто хотела приехать раньше Рена, – делая из лёгкого, словно простыня, одеяла платье без бретелей, объяснила Асакура, ни на йоту не убавляя границы своего холода.       Йо так и лежал на спине, смотря на то, как она сидит рядом и мастерит себе одежду, словно боясь, что он увидит все её прелести. Он не понимал, и, наверное, никогда не поймёт, что же творится в глубине души у этой девушки, которая подобна заколдованной принцессе, снимающей с себя чары неприступности только с наступлением темноты.       Возможно, она не хотела, чтобы он видел её смущения и робости, которой она никогда не отличалась, но попытки выдать себя за ту, кем она не являлась, не могли не удручать парня, ждущего от неё полной отдачи и доверия ему. Для других пусть она будет тем, кем хочет, но для него он хотел, чтобы Анна была открытой и честной в своих чувствах.       Завибрирующий телефон на стоящем рядом столе оповещал о том, что кто-то жаждет связаться ранним утром с тёмноглазым парнем и пожелать ему доброго утра. Взгляд обоих был переведён на этот зудящий агрегат, после чего Асакура перекатился набок и дотянулся до него, отвечая на звонок.       – Алло, – голос Йо звучал всё ещё хрипло, поэтому не мудрено, что абонент на той стороне линии подумал о том, что он ещё спит. – О чём ты говоришь, Рен? Я уже давно проснулся, – с юмором ответил Асакура, донося до края уха жены имя позвонившего человека, из-за которого бывшая Киояма немного приостановила одевание, вслушиваясь в ответы мужа и пытаясь по ним понять, что говорит ему Рен, которого, к сожалению, не было слышно. – Ты что вместо гостиницы там заночевал? – посмеявшись, спросил Асакура, выслушивая в ответ возмущения насчёт его тонкого нравоучения. – Нет, ну, а как мне ещё объяснить то, что ты, – Йо посмотрел снова на часы, – в семь часов утра на работе?       Глаза Анны расширились до небывалых ранее размеров, делая из японки еврозийку. Судя по прямым ответам Йо, было не трудно понять, что Тао уже на работе, а, значит, план Анны по появлению её в компании раньше сорвался.       – Анна, – обратился к жене Асакура, заставив её немного вздрогнуть от неожиданного вывода из своих дум и повернуть к нему голову, видя, что он ещё на проводе с Тао, – Рен спрашивает, во сколько ты сегодня подъедешь на работу?       – Вовремя, – короткий и холодный ответ, выдающий нежелание встречаться с новым владельцем компании, прозвучал из уст молодой блондинки, которая начала завязывать тугой хвост на макушке, чтобы не намочить волосы при принятии душа, который должен остудить её нрав и привести разум в порядок.       – В девять часов, – перевёл на нормальный язык ответ жены Асакура, издав после ответа друга «угу» и повесив трубку. – Рен сказал, чтобы ты поторопилась, работы очень много, – оповестил жену Йо, которая лишь поджала губы, качнув головой в знак подтверждения принятия этой информации, и направилась в душ, как и собиралась до этого.

***

      Улицы Токио в этот резко солнечный относительно вчерашнего ливня день были, как всегда, забиты машинами, которые создавали ужасные пробки, тем самым не давая водителям добраться до работы вовремя. Все водители, несмотря на то, что они понимали свою беспомощность в этом вопросе, всё равно нервничали, злостно нажимая на руль своих автомобилей и сигналя таким же ждущим перед ними машинам.       Нервы и раздражение не приносило выгоды не только себе, но и окружающим вокруг людям, у которых начиналась мигрень от звуковых возмущений спешащих автомобилей.       Поэтому сейчас, спустя целый час после выезда из дома, молодой, всегда уравновешенный и добрый парень испытывал чувство ужасной злобы, стоя в пробке, которая тормозила в главную очередь его жену, спешащую на работу.       Постукивая пальцами по рулю и подпирая рукой голову, облокотившись на открытое окно своей пусть и не роскошной, но хорошей машины, Йо чувствовал, что вся его сегодняшняя забота о жене сводится на «нет». И её уставший выдох, раздавшийся сразу после мысли молодого парня о её скором уходе, был тому подтверждением.       – Йо, я пойду пешком, – отстёгивая ремень безопасности, проинформировала недовольным на утреннее движение голосом Анна. – Мне здесь минут десять идти.       – Да, конечно, – тяжело выдохнув в ответ, смирился с этим Йо, смотря, как блондинка вышла из его машины, пытаясь не зацепить близстоящие автомобили. – Извини, что так получилось, – пока Анна не закрыла дверь, дополнил Асакура, смотря на то, как жена немного приподняла уголки губ, что означало её благосклонность в том, в чём Йо был совершенно не виноват.       – До вечера, – коротко попрощалась девушка, прихлопнув дверью и направившись к тротуару, петляя между плотно стоящих машин.       В какой-то момент ей захотелось резко остановиться и убежать обратно домой, сказать, что она неизлечимо больна, и больше никогда не выйдет на работу, но в те же секунды, когда её светлую голову посещали эти бредовые мысли, она одёргивала саму себя, желая ударить посильнее за непонятно откуда взявшуюся трусость. Анна даже сама не понимала, почему она так боится идти на работу, где ей придётся работать под начальством её друга.       Хотя, возможно, в нём и было дело?       Опасения о том, что все узнают об их дружбе, вызывало у Асакуры суеверный ужас, ведь офисные сплетни – это кошмар наяву, который будет превращаться и искажаться в самых разнообразных по иерархии аморальности вариантах. А раз девушке эта причина страха стала очевидной, то надо сделать всё, чтобы никто не узнал об их отношениях.       Размышляя на эту тему, Анна и сама не заметила, как добралась до компании, первой ступенью к восхождению на этаж работы которой были две девочки-белочки на ресепшене, мило улыбнувшиеся ей и оглядевшие её с ног до головы, чтобы заметить что-нибудь такое, от чего можно будет почесать языками. Но, увы, ни последствий погоды, ни тем более опозданий у Асакуры сегодня не было, а поэтому её позабавил в надменном плане тот факт, что она испортила начало дня этим бесполезным сотрудницам.       Дождавшись, как всегда, находящийся на двадцатом этаже лифт, Анна зашла в кабину и облокотилась об зеркально отполированную стенку, прикрыв глаза, чтобы собраться с силами для нового, во всех планах, рабочего дня, который, что-то подсказывало девушке, будет не из лёгких.       И снова тихий, ненавязчивый звоночек оповестил девушку о том, что она поднялась на нужный ей пятнадцатый этаж, после чего лифт распахнул свои двери, выпуская её в коридор, в котором стояла уже поджидавшая её брюнетка.       – Асами? – приподняла одну бровь Асакура, изумившись тому, как секретарь стоит здесь, словно ожидая только её появления, что в действительности так и оказалось.       – Доброе утро, Анна, – протянув блондинке термос-кружку с бодрящим кофе, которое могло помочь проснуться окончательно и зарядиться на оставшийся день энергией, поздоровалась Танака, имея на лице тревогу, как будто сейчас решится её судьба.       – Доброе, – подозрительно взглянув на подругу и с благодарностью забрав у неё кружку, отстранённо ответила Асакура, чувствуя неладное, но всё же проходя дальше, – что-то случилось? – поняв за наносекунду, в чём может заключаться повод волнения брюнетки, Анна резко остановилась, не дойдя до кабинета пару шагов и чуть не пробуравив в полу дырки из-под своих каблуков. – Он уволил кого-нибудь?       – Тао вывесил список на доску информации, кого сократил, – ведя себя крайне скованно, оповестила о положении дел Асами.       – Ну, я надеюсь… – кивнув в её же сторону, намекнула на должность брюнетки Асакура.       – Слава Богу, нет, – облегчённо выдохнула Танака. – Меня он оставил, и тебя, кстати, тоже, только вот…       – Только, что? – требовательно заставляла Анна не тянуть брюнетку с ответом и, наконец-то, поведать ей тайну того, что происходит в этом бардаке.       – Лучше тебе это самой увидеть, – тяжело выдохнув, так как она не смогла подобрать правильных слов, потупила глаза вниз Асами так, что казалось, она просит о пощаде.       Взгляд тёмных глаз блондинки стал быстро ретироваться от коридора, ведущего дальше в холл, где и стояла доска информации, к брюнетке, которая явно была сама не своя, запуганная и робкая. Поджав раздражённо губы и уже понимая, что ей что-то сейчас не понравится, Асакура тяжёлым, но уверенным, чуть ли не до пафоса, шагом пошла дальше, чтобы взглянуть на то, что ей посоветовала Танака.       Влетев в холл, как фурия в ад, гремя своими длинными аксессуарами на шее, которые мотались из стороны в сторону, Анна увидела, как за стеклянными перегородками офисных кабинетов, которые не были сегодня прикрыты жалюзями, собирают свои вещи в коробки служащие с грустными и подавленными лицами, хотя это было совершенно естественная их реакция на то, что увидела Асакура, медленно подошедшая к доске и осматриваясь по сторонам на практически всех поникших сотрудников.       Перестав оглядываться из стороны в сторону, тем более что Асами стояла у неё за спиной и ждала, пока она, наконец-то, взглянет на доску, блондинка глазами нашла висящий прямо центру список.       Танака видела, как не только глаза блондинки стали опускаться вниз по списку, но и её голова, чтобы дочитать этот двухметровый набор фамилий, который всё не кончался. Её рот открывался с каждой новой прочитанной фамилией всё сильнее и сильнее, а такую вещь, как дыхание, Асакура вообще позабыла, что вызвало у её подруги опасение.       – Анна? – практически пропищала брюнетка, смотря на ужасающиеся и гневные от ненависти глаза подруги.       – Он рехнулся?! Уволил практически всех! – возмутилась блондинка, указав на список и расстреливая глазами невиноватую в этом секретаршу.       – Он оставил бухгалтеров и секретарей, – снова пропищала Асами, словно просила о пощаде, превращаясь в маленькое бесхребетное существо рядом с этой взбешённой бестией, которая резко развернулась на девяносто градусов, лицом к другому коридору, ведущему к единственному кабинету генерального директора, который сейчас мог превратиться в руины древней цивилизации.

***

      – Да-да, – раздался в просторном и светлом кабинете, выдержанном в бело-чёрных тонах, голос молодого мужчины, который говорил с кем-то по телефону. – Это дело юристов, об остальном я позабочусь сам, – его голос был спокоен, но с такой чёткостью и строгостью, что нельзя было подумать о его мягкотелости. Этот человек умел общаться, как настоящий бизнесмен, не затрачивая нервов на убеждение, но чётко ставя всех на место. – Хорошо, – коротко ответил Рен, повесив трубку, даже не удосужив своего оппонента на том конце провода прощаньем.       Отложив мобильный телефон в сторону, Тао выпустил набранный воздух из щёк, тем самым снимая с себя напряжение. Ему так хотелось заглянуть сейчас в окно, чтобы полюбоваться видом парка, на который выходил офис, но, к сожалению, оно располагалось на другом конце вытянутого кабинета, освещая основную часть его кабинета и совсем немного оставляя в тени самый дальний угол. Рама была сделана во всю стену, что зрительно придавало комнате объём, в котором она и особо не нуждалась. На другом конце кабинета, стоял большой презентабельный стол, выстроенный по модели буквы «Т», во главе которого сидел Рен, он же генеральный директор, и понимал, что расслабляться ему некогда, а поэтому посмотрел на лежащие перед ним на столе бумаги, требующие немедленного утверждения его подписью.       Пробегаясь по приказам глазами, чтобы вспомнить, о чём они, ведь дел много, а голова одна, Тао кивнул сам себе, вспомнив про их важность, и, взяв ручку, начал размашистым почерком ставить на каждом из них подпись.       Черкая на уголках бумаг рядом с его именем, Рен не замечал, как на автоматическом уровне начал, не глядя, расписываться, взглядом косившись на лежащую рядом кипу папок. Но внезапно в его отлаженную до автоматизма систему ворвалась разгневанная и готовая к всемирному уничтожению блондинка, на которую Тао только коротко посмотрел исподлобья, после чего продолжил также спокойно и размашисто черкать.       – И тебе доброе утро, – растянуто проговорил Тао, не поднимая взгляда, но и так чувствуя макушкой гневный взгляд Асакуры.       – Похоже, доброе оно лишь для тебя, – возмущаясь ещё и насмешки парня, проговорила стальным голосом Анна, не срываясь на крик, так как она никогда так себя не ведёт, но давая понять, что она в очень плохом настроении.       – У, – опять с издёвкой протянул Рен, – я смотрю, ты сегодня «хорошенькая», – на сей раз приподняв уголки губ и наклонив голову набок, словно любуясь тем, как красиво он расписался на последнем приказе, задиристо сыронизировал Тао.       – Рен, скажи, ты с ума сошёл? – поставила Анна вопрос ребром так, что было не понятно, хочет ли она действительно услышать ответ или это был риторический вопрос. – Ты хоть понимаешь, сколько людей останется без работы? – смотря на то, как парень с невозмутимым лицом стучит бумагами по столу, чтобы они собрались ровно, уголок к уголку, не отступалась блондинка, надавливая вытянутыми руками на столешницу и ожидая пока парень удосужит её ответом.       – Всё сказала? – отложив бумаги и положив подбородок на сцепленные в замочек руки, локти которых опирались на столешницу, поинтересовался Рен не без улыбки, которая отдавала обвинением в истерике. Увидев, что Анна поджала губы и отвела в сторону обиженный взгляд, он хмыкнул и оценочно оглядел девушку. – Когда ты стала такой мягкой?       – Что?! – в этот раз блондинка не смогла сдержать резкости в своём голосе, но, кажется, парня это и вовсе не затронуло, а, наоборот, он лениво встал с кресла из чёрной кожи и развалочным и гордым шагом обогнул стол, встав перед возмущённой Асакурой на не прилично близкое расстояние.       – Ну, – прищурив один глаз, словно подбирая слова, протянул задумчиво Тао, – скажем так: ты раньше сначала думала, а потом чувствовала.       – Намекаешь на то, что я была бесчувственной? – сразу же стала ершистой Анна, сузив глаза, пытавшиеся усмирить нападающего в шутливой форме парня.       – Э, нет, – протянул Рен, интонационно останавливая обороты блондинки, которая хотела выставить его, как оскорбителя её чувств, – я этого не говорил. Я просто хочу сказать, что раньше ты бы сто раз подумала, проанализировала ситуацию прежде, чем на амбразуру кидаться, – поджав губы, развёл руки в стороны Тао, представляя девушке неоспоримые доказательства. – Так вот, – видя, что Анна задумалась над его словами и даёт ему фору для объяснений, подвёл к главной черте Рен, – ты же бухгалтер, Анна, а значит, можешь рассчитать, что мне выгоднее. Направить на переобучение практически весь персонал, который никогда не сталкивался с банковским делом, затрачивая на это время, силы и самое главное – деньги или же просто нанять новый, уже давно мною сформированный коллектив специалистов?       На несколько секунд, которые позже стали превращаться в минуту, Асакура опустила бегающий от одной стороны в другую взгляд полный смирения, дающегося ей очень болезненно.       – Вижу, ты со мной согласна, – сделал вывод Тао из того, что рот блондинки не открывается, и из него не летят возмущения и обвинения в невменяемости. – Можно считать, что я ещё вполне в своём уме? – снова с подковыркой сыронизировал Тао, смотря на опущенные, как у провинившейся школьницы, глаза девушки, в которых через секунду он увидел отголоски боли и сочувствия за других сотрудников, что не могло не тронуть сердца парня.       Он никогда не видел в этой девушке явно выраженного сопереживания, и посему этот факт, стоящий прямо перед ним, очень удивлял, но и одновременно заставлял его чувствовать вину за каждое искажение её слов, пытаясь её в чём-то подловить и поставить в неловкое положение.       – Анна, – тяжело выдохнув, но, как всегда, не сумев себя переломить и извиниться, искал правильные слова Тао, – поверь, я дам им всем самые лучшие рекомендации, их с руками оторвут на рынке.       После таких, казалось бы, оптимистичных и приободряющих слов, которые даже для самого Рена казались чем-то новым из его лексикона, парень не только услышал, но и увидел, как губы девушки с иронией изогнулись в улыбке, резко издавая смешок, не связанный с весельем, а, наоборот, скорее, с печалью и жалостью, что, конечно же, заставило взгляд Тао измениться, приобретая нотки сдержанного удивления и настороженности.       – Знаешь, в чём разница между твоей бесчувственностью и моей? – презрительно сузив глаза, подняла на него глаза полные холода Асакура. – Я, по крайней мере, не рассматриваю живых людей, как объекты рынка, – после этих спокойно сказанных, но больно бьющих слов девушка развернулась и пошла быстрым шагом назад к двери, которая была полевую сторону от окна.       – Ты знаешь, что я прав! – не криком, а лишь громко для усиления звука сказал Тао, не желая быть тем, кем считала его блондинка. Анна остановилась, ухватившись за серебряного цвета ручку двери, но не повернулась к нему, имея в глазах обиду неизвестно к кому, ведь Рена она не могла винить, но всё равно было какое-то странное чувство.       – Да, знаю, – с опущенной головой чувствовала блондинка, как смотрит ей в спину парень и пытается до неё достучаться. – Но от этого мне не лучше, – раздался хлопок двери, и девушка, которая ещё недавно влетела разъярённая и готовая к войне, ушла из кабинета совершенно подавленная и проигравшая.       Рен, который так и остался стоять около стола, переводил взгляд с места около двери, где только что стояла девушка, на бумаги, которые требовали, чтобы им уделили внимания, и это разрывание между двух важностей не давало Тао покоя и спокойствия, ведь этот выбор был подобен между сердцем и разумом.       Но, как всегда, выигрывает сильнейший, а у Рена таковым являлся его рациональный, расчётливый мозг, который заставил его вернуться на место и продолжить работу, затыкая отголоски своей души.       На протяжении первой половины дня люди приходили и уходили из компании. Первые были довольными и радостными, желая взяться за новую подаренную им самим Тао работу, а вот другие направлялись по сложному маршруту, получая документы у отдела кадров, забегая за расчётом в бухгалтерию и отправляясь со всеми пожитками по домам, чтобы завтра утром получить новую газету и начать искать другую работу.       Самым сложным было прощание с теми людьми, с которыми некоторые проработали пять лет, некоторые четыре года, но так или иначе все уже успели притереться друг к другу и в основном сделаться взаимно выручающим друг друга коллективом. И самое тяжёлое чувство не только расставания, но и вины, испытывала Анна, которая выдавала всем расчёт, смотря в глаза потерявшим работу служащим и ломая себя изнутри, чтобы, случаем, не сорваться.       Асакура отдавала им эти проклятые ею деньги, понимая ужасную правду, что именно она остаётся здесь, а они уходят, и мысленно сравнивала себя с палачом, который рубит головы не потому, что ему хочется, а потому, что так надо. С каждым новым и всё более значимым для неё сотрудником сердце девушки крошилось, как подтаявший лёд, но маска спокойствия не спадала с её лица до самого конца, пока девушка, наконец-то, не откинулась на диван, стоящий перед столом с рядом располагавшимся креслом, и не закрыла глаза, выдыхая усталость, скопившуюся в её сердце.       Ей было так тяжело в эти пять часов работы, которые прошли с утра, не столько физически и умственно, чем морально, поэтому неудивительно, что она так и заснула, лёжа на спине, пока голос знакомой ей брюнетки не вторгся в её забвение сна и не вырвал оттуда.       – Анна, – позвала подругу Асами, взволнованно смотря, как та дёрнулась и открыла глаза, не понимая ничего вокруг происходящего. – Анна, что с тобой? – ещё раз поинтересовалась брюнетка, сидящая подле её головы.       Приподнявшись на локтях и оглядевшись по сторонам, Асакура сразу же поняла, что заснула на работе от сильного морального переутомления, а посему её первый вопрос к самой себе был о времени.       На часах, висевших позади блондинки, было ровно три часа, а значит, она спала всего лишь час, но и этого времени ей было достаточно, чтобы мысленно наказать себя по всей строгости её принципов. Может быть, Рен и был прав, назвав её слишком мягкой, но таковой она стала, она научилась верить людям и работать в команде, отдавая и получая взамен поддержку окружающих. Именно поэтому ей было так больно расставаться с людьми, которые ей стали хорошими товарищами.       – С тобой всё в порядке? – ещё раз спросила Танака, смотря на оглядывающуюся по сторонам блондинку, которая свела брови на переносице, снова возвращаясь в суровую реальность нового коллектива.       – Да, всё хорошо, – коротко ответила Асакура, тяжело выдохнув, тем самым решив для себя, что пора заканчивать придаваться хандре и жить дальше, ведь следующие минуты и часы изменили её жизнь навсегда. – Ты чего такая счастливая? – поинтересовалась Анна, которая заметила на лице брюнетки нетерпение что-то рассказать, заламывая себе пальцы от волнения.       – Тао вывесил списки новых сотрудников и их новые должности, – практически прыгая на месте от счастья, рассказывала Танака.       – И? – без особой радости поинтересовалась деталями Асакура, наклонив голову набок, но чувствуя, как сильно заколотилось её сердце.       – Я – его личный секретарь! – не смогла сдержать визга Асами, прижимая радостно сжатые кулачки к щекам.       – Ого, – вскинув вверх одну бровь, оценила резкое и важное повышение Анна, – поздравляю.       – Но не я одна, – слукавив взгляд, а также придав ему нотки заговора и таинственности, напустила туману Танака.       – В смысле? – резко сдвинула брови блондинка, вставав с дивана, словно села на кнопку, и задавшись вопросом, на который уже начинала понимать ответ, а посему, не дождавшись ответа брюнетки, светившейся от счастья, вылетела из кабинета, практически бегом преодолевая коридор до холла, в котором было очень много незнакомых лиц новых сотрудников.       Мужчины и женщины – все они занимались тем, что располагались на своих новых местах работы, обустраивая кабинет на свой вкус и знакомясь с такими же новыми для них сотрудниками, с которыми им придётся теперь работать и создать сплочённый коллектив.       Оглядев всех быстрым и не останавливающимся ни на ком отдельно взглядом, Анна пружинистым и уверенным шагом подошла к доске, посмотрев на снова висящий по центру список. Она лихорадочно начала искать свою фамилию, откидывая в сторону своего внимания ненужные, а когда нашла, то её глаза резко увеличились до размеров солнца, которое готово было выжечь любого попавшегося ей под руку, но всё обернулось с точностью наоборот.       Резко обернувшись в поисках ответа, который ей могла дать Асами, она наткнулась на презрительный взгляд серых глаз, лучащихся ненавистью именно к ней.       Имя этой седоватой у висков, но огненно рыжей женщине, выглядевшей на лет тридцать пять и стоящей в проёме своего кабинета, Сагара Катоми, и она была готова испепелить ненавистную и, по её мнению, предавшую её блондинку, которая и сама толком ничего не понимала.       – Анна, поздравляю, ты давно этого заслуживала, – увидев растерянный взгляд подруги, но не понимая, откуда эта странная и совершенно не свойственная ей паника, подбежала к ней Танака, которая отстала от быстрого шага блондинки, несущейся сюда на всех парах.       Ничего не говоря, словно потеряв способность к речи, Асакура снова резко развернулась к списку, висящему на доске, в надежде, что она ошиблась, посмотрела не туда или у неё проблемы со зрением, но нет. То, что она увидела минуту назад, также приветливо и гордо было написано на бумаге и гласило: «Анна Асакура – главный бухгалтер».       – Я думала, ты обрадуешься, – поникшим голосом, совершенно не понимая подругу, проговорила Асами, но ответа ей снова не было дано, ведь у блондинки, которая в очередной раз пришла в состояние бешенства, не было времени на объяснения.       Сцепив плотно зубы и издав змееподобное шипение, Анна развернулась на каблуках в сторону коридора с левой стороны, который снова привёл её к месту, где она сегодня уже успела побывать. Её шаги, как всегда, были тяжёлые, уверенные и совершенно не радостные, а поднятый от возмущения голос, ворвавшийся в кабинет, едва дверь чуть не слетела с петель, оповестил сидящего всё в том же положении за столом парня о конце сдержанности девушки.       – Тао! – ворвалась в кабинет Асакура, подходя к столу и, в частности, к Рену всё более тяжёлым и быстрым шагом и видя, что он снова одарил её коротким исподлобья взглядом.       – И снова здравствуй, – продолжая заполнять бумаги, пытался Тао не обращать на дерзкое и совершенно наплевательское к субординации поведение блондинки внимание.       – Зачем ты это сделал? – с претензиями и требованиями скорейшего ответа на её вопрос буквально смотрела и прожигала его душу Анна, склонив голову набок, тем самым пытаясь напугать парня своим гневным настроением.       – Так, – резко перестав писать и пришлёпнув ручку об стол, которой он заполнял документы, резким тоном остановил Рен её безосновательные нападки, – что я опять сделал не по-твоему?       – Рен, меня устраивала моя должность простого бухгалтера, – выпучивая глаза всё сильнее и сильнее, встала снова в свою наезжающую на него позу, то есть, вытянув руки, которые опирались о столешницу, начала объяснять Асакура. – Зачем ты сместил Сагару?       – Во-первых, я не мог знать твоих предпочтений, – встав с места и снова обойдя стол, тем самым подходя к блондинке, пытался урезонить её Рен, говоря о том, что он не мог знать, нравится ей её должность или нет. – Во-вторых, – продолжил Тао, загибая пальца на согнутой в локте руке, – я посчитал, что ты больше этой должности заслуживаешь, – не стал раскрывать Рен того, что Йо вчера намекнул на безудержно работающую жену. – И, в-третьих, – как завершающий этап, говорящий о прекращении дискуссии, уже спокойным до абсолютизма голосом остановил свой шаг Тао, смотря в глаза на голову ниже его блондинке, – я не понимаю твоих возмущений и не слышу простого человеческого спасибо.       – Спасибо, конечно, – неискренне, а с одолжением сказала Асакура, делая от Тао шаг назад, упираясь в спинку стоящего стула спиной. – Спасибо, что сделаешь меня предметом обсуждений, – высказала настоящую причину своего недовольства Анна, что, несомненно, заставило брови Рена взмыть вверх вместе с подбородком, приобретая во взгляде крайнее любопытство.       – В каком смысле? – попросил подробный рассказ Тао, улыбаясь и забавляясь, как пятнадцатилетний мальчишка, который играет в войнушку.       – Ты уволил всех нормальных служащих, которые выполняли порученную им работу с полной ответственностью, – снова с укором начала отчётливо говорить Асакура, с каждым разом сужая глаза, – но зато, – резко пропищала на высокой ноте, замотав головой, что выражало сарказм, – ты оставил всех бездарей, которые только и умеют, что чесать языками и копаться в чужом белье, – произнося хоть и на весёлых нотах, но отнюдь не из-за веселья, а иронии, говорила Анна, после всего вышесказанного сменив язвительность на первоначальный упрёк. – И теперь моё назначение до такого поста будет отличным поводом для обсуждения во всей компании.       – Раньше тебя не волновало, что скажут другие, – потупив взгляд к потолку и снова замечая то, как изменила блондинка за эти десять лет, попытался оправдаться в глазах девушки Рен, хоть и не понимал, почему он вообще это делает.       – Меня и не волнует, – сказала, как отрезала Асакура, – но когда меня большая часть людей, с которыми я работаю, будет мешать с грязью, говорить, что я могла переспать с тобой ради этой должности, это, знаешь ли, не очень приятно.       – Переспать со мной? – совершенно искренне изумился Тао, издав смешок. – Анна, ты ведь замужем, тем более за моим лучшим другом.       – А на этот счёт, знаешь ли, ты услышишь самые необычные истории, – с язвительностью и мольбой, чтобы он не был наивным, прикрыла сдержанно глаза Асакура, давая понять, что ещё и эти подробности будут только усугублять ситуацию и придумывать ещё ужаснее слухи.       Несколько секунд тишины, которые совсем чуть-чуть не дотерпели до превращения в минуту, Рен смотрел на стоящую перед ним ждущую от него действий девушку задумчивым, о чём-то непонятном, пристальным, словно пытаясь увидеть душу, и оценочным взглядом. Она же чувствовала себя под прицелом его загадочного, в плане неясности, взгляда очень некомфортно, чувствуя, как её руки плотнее прижимаются к телу, приобретая скованность и робость, но отчаянно борясь с этим пристальным взглядом, пытавшимся сломать его самоуверенность.       – Что ж, признаю, – смиренно выдохнув и прошагав вдоль кабинета, поднял руки в знак капитуляции Рен, – я поступил не правильно, так как не посоветовался с тобой.       Она резко и лихорадочно выдохнула, но сдержала свою радость победы над этим строптивым и амбициозным мужчиной, который шагал по кабинету к ней спиной.       – Тогда верни всё на место, раз понимаешь, – продолжала гнуть свою линию Асакура, чувствуя сладкий вкус победы, но, как иногда это бывает, поражение приходит уже тогда, когда ты был абсолютно уверен в выигрыше.       – Не могу, – крутанувшись лицом к Анне, как Майкл Джексон, беззаботно пожал плечами Рен, снова издеваясь своим лукаво прищуренным взглядом над девушкой.       – Что?! – опешила от этого заявления Асакура, преодолев расстояние между ними в два с половиной шага и готовая расцарапать своими ноготками эту самодовольную ухмылку.       – Видишь ли, я уже подписал приказ о твоём назначении, – развёл ладони в сторону и сжал губы в узкую полоску Тао.       – Значит, подпиши ещё один, где понижаешь меня в должности, – ярилась девушка, не понимая, чего добивается и что собирается делать парень.       – Слушай, Киояма, – посерьёзнел Рен, но это спровоцировало ещё большую реакцию.       – Асакура! – сквозь зубы, переправила его Анна, не понимая, когда же Тао, наконец, запомнит, что она поменяла фамилию.       – Неважно, – возвёл глаза к небу Тао, возвращаясь к своей мысли. – Моя подпись – это тебе не автограф, который ставят знаменитости, тем более для понижения человека в должности нужна веская причина.       – Тебе нужна причина?! – чувствуя, как дрожат руки от злости, но не зная, что должно последовать за этими многообещающими словами, процедила Асакура, мечась по парню взглядом и внезапно найдя выход. Рен даже и понятия не имел, что она может так поступить, по крайней мере, на работе со своим непосредственным начальником, но резкий удар коленкой в пах, переубедил его о мягкости и изменчивости девушки за десять лет окончательно. – Вот тебе причина! – слыша, как согнувшийся в три погибели Тао издаёт звуки боли, из-за причинения сильного для парней увечья, но совершенно не заботясь о его состоянии, которое усугублялось с каждой новой секундой, выплюнула эти слова Анна, резвым, но нервным шагом выйдя из кабинета, оставляя мужскую гордость Тао умирать долго и мучительно.       То, что она испытывала, когда вышла из кабинета переполненная гордостью за то, что она сделала, совершенно круто изменилось в другую сторону чувств, когда она, игнорируя все взгляды старых секретарей, зашла к себе в кабинет.       Страх, наполнивший глаза, руки, которые начали трястись от волнения, и просто безжалостное обвинение себя в глупости – всё это смешалось в блондинке, заставляя её рухнуть на диван, смотря не верящим взглядом в пол под ногами.       Что же она наделала?       Ища повод для понижения в должности, она переусердствовала в поиске и нашла повод для увольнения. Но такова человеческая натура всех людей, которые руководствуются голосом сердца и эмоций. Сначала действуем, потом думаем и осознаём ошибки. Но что лучше – быть предметом обсуждений или безработной – вопрос не из лёгких.       Схватившись за голову и чувствуя, как избыток выплеснутых эмоций сильно бьёт по вискам, вызывая сильную головную боль, Анна не могла сейчас думать ни о чём другом, как о своём рабочем месте, которое по её вине теперь может стать свободным и снова достаться на радость Сагаре. И вот так, качаясь взад и вперёд, сидя на диване, Асакура то плотно сжимала глаза, то мёртвым взглядом цеплялась за неизвестную точку пространства в ожидании подписания ей «смертного» приговора.       Ещё одна вещь не могла выйти из головы Асакуры – это состояние здоровья Рена. Да, она неоднократно давала тумаков Йо, но всё равно рассчитывая силу удара, да и не по таким значимым местам. А здесь… Здесь она не смогла ничего рассчитать, вкладывая в удар всё силу злости, что копилась с начала дня на этого самовлюблённого парня.       Время летело быстро, сменяя обед сумраками летнего вечера, и то, что от Рена не было ни слуху, ни духу заставляло блондинку, которая так и сидела на диване, поджав ноги к себе, чувствовать что-то неладное и нехорошее.       Ожидание – это самое ужасное и теребящее нервы состояние, а так как Анна никогда не любила плыть по течению, покорно ожидая предназначенной ей участи, она резко встала, надев изящные босоножки на ноги, и уже намеревалась пойти к Рену, чтобы выяснить, что он решил по её поводу, но вдруг, как будто почувствовав настрой блондинки, дверь её кабинета открылась и на порог забежала запыхавшаяся, вся взволнованная и с ошалелыми глазами Асами. Едва заметив подругу, что смотрела на неё, сдвинув брови, она стала тыкать пальцем на выход в сторону холла, а значит к доске информации.       – Там… там… – не могла спокойно выговорить брюнетка, так сильно она неслась по компании, чтобы рассказать первой новость, которую теперь не может выговорить.       Понимая, что из этого всего лепета подруги понять ничего невозможно, Анна резво обошла брюнетку и быстрым, но уже совершенно не уверенным, а нервным шагом пошла по коридору в холл, где, как всегда, слонялись без дела самые главные сплетницы-секретари. Заметив блондинку, они шикнули друг на друга и перестали шептаться, начав внимательно смотреть, что будет, когда Асакура увидит новое распоряжение генерального директора.       Сохраняя последние остатки гордости, чтобы не выдавать перед этими трещотками своего волнения, Асакура нацепила на себя маску спокойствия, подойдя к белой доске, закреплённой на чёрных штативах, и взглянула на пестрящий новый приказ, который смёл, как торнадо, весь контроль, всю выдержку и гордость Анны, когда она прочитала: «Анна Асакура утверждена на должность заместителя генерального директора компании «Тао company»».

***

      Расхаживая по кабинету взад и вперёд и издавая одобряющие междометия, сопровождённые кивками головы, Рен слушал то, что говорит ему через гарнитуру на его ухе абонент на том конце провода. Его взгляд был сосредоточенным и вдумчивым, но мысли были совершенно далеко от того, что говорил ему человек, он не понимал, почему нет выламывания двери и криков, которые будут обвинять его во всех смертных грехах. В такие моменты Тао начинал думать, что у Анны всё же есть такое понятие, как совесть и стыд, которые не дают ей сейчас даже выйти из кабинета, а посему, уже разочаровавшись в недавно принятом решении, он с тяжёлым выдохом вернул своё внимание к человеку на проводе.       – Да, мы будем предоставлять различные виды кредитов и…       – ТАО! – внезапно, как взорвавшийся вулкан, раздался не просто крик, а практически верещание от раздражения и не сумевшего сдержать себя в руках возмущения, и эта «песня» для слуха парня разразилась, как гром среди ясного неба, на всю компанию, заставляя даже стены содрогаться от вибраций и ходить ходуном, а Рена плотно сжать губы, чтобы не рассмеяться.       – Нет-нет, это звукоизоляцию в кабинетах проверяют, – оправдался Тао перед человеком, который и сам чуть не оглох от таких воплей, которые напоминали крики в камере пыток. – Так, что вы говорили? – вернулся к теме Рен, но мысленно всё равно прибывая в холле, где стояла доведённая до ручки блондинка, и чьё выражение лица он бы сейчас очень хотел видеть, хотя и без этого он представлял её и содрогался в беззвучном смехе, плотно сжимая глаза, чтобы не засмеяться в голос.