Его превратности любви.

Последние деньки лета тянулись долго и нудно, во всяком случае, для близнецов Уизли. Не потому что у них иссякли идеи для своих розыгрышей, скорее наоборот, их было полно. Задор, вдохновение, мечты: они были, но что-то все же было не так. Возможно, тому виной были пасмурное небо, случай с Гарри, приезд маленького надзирателя правопорядка, смена обстановки, суета родителей. Да что угодно, что предавало гнусное ощущение неполноценности настроения и задумчивости. - Вы еще долго собираетесь просиживать свои штаны в комнате и ничего не делать? У вас, между прочим, скоро экзамены и выпуск из школы! – а вот и маленький надзиратель пожаловал собственной персоной в комнату братьев. Джордж, как обычно, трагично отреагировал на это появление, и начал корчить из себя великого мученика, душевно стараясь схватится за «неожиданное» появление всезнайки и вылезти наружу из надоевшей хандры. - О, Пресвятая Грейнджер, прошу, помилуй нас! Не насылай на нас свой убийственный взгляд, мы будем учиться… когда-нибудь…. - В следующей жизни к примеру! – закончил трогательную речь Фред, пристально следя за реакцией отличницы. - Джордж, прекрати паясничать! Фред, а ты язвить! – голосок девушки прорезался, стал более тверже и взрослее что ли?! И когда это маленькая девочка – подруга их младшего брата успела вырасти? Оба брата одновременно задумались над пришедшим спонтанно вопросом, но озвучивать вслух обоим не особо то и хотелось. Выдать свою заинтересованность – все равно, что открыться на поле боя. - О, Гермиона, перестань, дай насладиться последними днями свободы и позволь поинтересоваться, что тебя вообще привело в нашу скромную обитель? – Фред, чувствуя придвижение грядущей перепалки с риском магической дуэли, решил переключить бдительность подруги в другое русло, а заодно и спровадить обратно. Не из – за того, конечно, что подружка младшего брата слегка нудная и через чур озабоченная порядком во всем и везде, причина была совсем в другом. Все чаще Фред замечал себя на мысли, что присутствие юной гриффиндорки вызывало в нем противоречивые чувства: скрыться и остаться рядом. Фред никогда не понимал Грейнджер, как человека: ее образ жизни, правила, темперамент и характер. Она была для него каким-то существом из другого мира со своими «прибамбасами». Эта странная мания к книгам гигантских размеров со сверхскучным содержанием, эти непослушные волосы, которые она толком не укладывала в отличие от других девчонок, хотя скорее уже девушек. Даже Анжелина не смотря на свой «братский» и «мальчиковый» характер, живущая одним квиддичем, казалась ему куда понятнее, нежели эта Заучка Грейнджер. И именно вся эта «непонятливость» погружала Уизли в раздумья об этой девушке, проявляя в своем роде некоторую симпатию и заинтересованность. - Ах да, спасибо Фред, – и это странная привычка менять настроение пугала Фреда тоже. – Тут такое дело, в общем, Рон в комнате рвет и мечет за то, что вы испортили ему весь гардероб своей лиловой дрянью, которая к тому же приклеила его к ручке двери. - Лиловой дрянью? Мисс Грейнджер, между прочим, эта лиловая дрянь – наше изобретение! Поэтому я прошу Вас не отзываться так о нашем тяжком труде! – Джордж был сильно возмущен: в их с братом работы оба безусловно вкладывали неимоверные усилия, нервы и душу. Каждая деталь, каждый сантиметр, каждая крупица магии - безоговорочно капля их сердца, отданная с воодушевленностью и любовью, о которых они естественно никогда в жизни не посмеют заикнуться, дабы не испортить свою репутацию. - Ох, Джордж, прости, я лишь передала слова Рона! – но Грейнджер это и так понимала, порой даже сравнивая близнецов с собой: эти несносные хулиганы трудятся целыми днями, в то время, как Гермиона целый день напролет читает, чтобы помочь Гарри; они упертые и целенаправленные, так же как и она; к делу подходят серьезно, хоть и не с серьезными намерениями. Но поощрять их выходки было недопустимо. Каждая их шутка шла в разрез с принципами девушки. Отсюда и следовала дилемма о сходстве и различии ее с близнецами. - Ну, раз так, то мы прощаем Вас, Мисс! – склонились оба брата в шуточном поклоне. – Ну, Дред, айда, посмотрим на жертву нашего радужного клея. Фред кивнул и вслед за Гермионой пошел в комнату младшего. - Вам что, совсем крышу снесло? Посмотрите, что вы сделали с моими вещами! Что это вообще за дрянь такая? Фред, Джордж, прекратите ржать и отклейте меня, дементор вас подери! – вопли Рона были слышны на всю квартиру. Многие из Ордена побросали свои дела и поднялись наверх – посмотреть шоу. Фред и Джордж, стоявшие по обе стороны от Грейнджер, спокойно, с видом глубочайшего сожаления внимательно вслушивались в тираду Рона, которую можно было бы расписать на семь книг и снять по ней восемь фильмов точно, и это при том, если опустить «взрослые» выражения и некультурные сравнения, за которые Уизли несколько раз получил книгой по голове. - Эх, Ронни, Ронни! – вздохнул Джордж. - Как тебе не стыдно – так выражаться при дамах! - О нашем величайшем труде! Фред и Джордж всегда любили разбивать предложения, хоть это и получалось у них спонтанно, но все же это приносило несравнимое удовольствие, особенно когда они выводили из себя этим братьев. - Отклейте меня, придурки! – багровый то ли от стыда, то ли от криков, Рон терял последние капли самообладания и терпения. - Да, Фред, Джордж, вы обещали! – встряла в разговор и Гермиона, пристально глядя на Фреда, хотя и обращалась она в тот момент к обоим близнецам. Фред в свою очередь обомлел, но положение спас Джордж, от которого замешательство брата не скрылось. - Вообще – то, мы обещали только посмотреть! И, Гермиона, я понимаю, конечно, что ты запала на братца, но когда обращаешься к нам обоим, изволь смотреть и на меня, а то обидно…. Гриффиндорка тут же яростно метнула на того взгляд, сводя брови к переносице. - Уизли, не мели чепухи! Находясь между вами двумя, как предлагаешь одновременно смотреть на вас обоих? Извини, но я еще не научилась смотреть в разные стороны одновременно. - Джордж, не ревнуй, просто я красивее тебя! – ухмыльнулся Фред. - Ты? Не смеши! Просто Грейнджер не может взглянуть на меня и не покраснеть, вот и приходится ей обращаться к кому пострашнее! - Фордж, Фордж, Фордж! Боюсь, что смутить нашу маленькую заучку смогу только я! Тебе такое не по зубам! - Попахивает пари? - Им самым! - А ну прекратите немедленно! Я не вещь, чтобы мной спорить! Прекратите валять дурака и быстро уберите весь этот балаган! - указывая на Рона, Гермиона просто захлебывалась возмущением: как только посмели эти два несносных идиота додуматься завязать на ней спор, а все из-за чего – из-за какого-то взгляда на Фреда. Идиотизм высшей степени. А ведь она еще и сравнивала себя с близнецами, видать особым умом тоже не отличается. - Есть, сэр! – величественно выкрикнул Джордж и исчез. Грейнджер устало закатила глаза: - Фред, освободи Рона! Я устала и хочу почитать! – выходя из комнаты вместе со «зрителями», Гермиона последний раз обратилась к Фреду и исчезла с поля зрения. Взмахнув палочкой, волшебный клей испарился, но выходить Фред из комнаты Уизли не намеревался. Закрывая собой проход, гриффиндорец даже и не думал выпускать из комнаты братца, ухмыляясь до самых ушей. Наконец за последние дни в квартире появились весьма интересные «открытия». - Ну, что, Ронни, и в кого мы влюбились? – сверкая голубыми глазами, Фред довольствовался покрасневшими щеками младшего братца и бегающими испуганными глазами. - С чего ты решил, что я влюбился? – уклончиво спросил Рон, явно ища способы свалить куда подальше. - Брось, думаешь, этот клей создан лишь для того, чтобы приклеить тебя? Не недооценивай нас с Джорджем! Этот клей имеет весьма интересные свойства: в зависимости от цвета жидкости можно определить «душевные терзания» человека и весело потом этим шантажировать его. Лиловый – означает любовь. - А почему не красный? - Слишком банально! – улыбнулся Фред. – Ну так, что, колись, давай, кто та несчастная? Рон замешкался, пряча взгляд, словно обдумывая над дальнейшим ответом. С одной стороны нет ничего такого, чтобы рассказать старшему брату о своих чувствах, ведь потом можно будет даже получить совет, но вот с другой – слишком рискованно! Это ведь Фред, мало ли чего он потом придумает: додумается еще растрепать всем и шутить над его школьной любовью. - Это Гермиона…. – сдавленно прошептал юноша, опуская в пол глаза. В прочем ответ Рона Фреда особо и не удивил, но щемящая усталость и внезапный потяжелевший груз около груди насторожил парня. Может это ответственность или братское напутствие в нем заиграли? Хотя не похоже ни на то, ни на другое. Но что тогда? Ревность? Абсурд! Это слишком, даже для Уизли. С чего бы малявка могла овладеть сердцем Фреда? Но давящее чувство не проходило, вызывая следом приступ тревоги, который волной покатился по телу парня, танцуя с целым табуном мурашек. - И как давно? – появившаяся из не откуда хрипота в голосе заставила удивиться даже долгодоходимого Рона. Он с опаской взглянул на близнеца и подозрительно прищурил глаза. - Фред, только не говори мне, что ты тоже запал на нее? – нотки злости и отчаянья проиграли в вопросе рыжего пятикурсника. Мысленно воплощая огромную стену любовного треугольника с наименьшими для себя шансами, Рон просто сходил с ума от нахлынувшей ревности и зависти. Он посчитал себя хуже и слабее, ужасней и неподходяще для юной возлюбленной. Фред же наблюдал, как меняется нерешительность в глазах брата на испуг и отчаянье; как смутные опасенья проигрыша расползаются по всему лицу; как целая история несчастья падает на плечи брата. И ему стало жаль его, мало того - некая обязанность исправить прошлые ошибки внезапно ворвалось в подсознание. И хотя он не был уверен в своих чувствах, Фред отчетливо себе дал понять, что не сможет разрушить счастье младшего: хотя бы из-за груза вины, тянувшегося с детских лет. Фред частенько издевался над Роном: ломал игрушки, взрывал их, портил вещи, заставил даже бояться пауков. И это лишь малый список деяний Фреда Уизли. - Нет! Такая, как Грейнджер, мне в жизни не понравится – слишком нудная! – простодушно ответил он после недолгой паузы. Рон поверил, но не Фред. Наглая ложь открыла правду. Борьба противоположностей внесла свою лепту в познание истины, но вот радости она не принесла от открытой тайны. Его мимолетные заинтересованность и непонятность переросли пределы нормы. - Хвала Мерлину! Но Фред, прошу, не говори никому, даже Джорджу! Я хочу завоевать ее сердце сам, понимаешь! Так хорошо, что хоть с кем-то я смог поделиться этим…. – Рон буквально парил, бубня все подряд. - Да, да! Я понял! Ладно, я пошел, меня Джордж ждет! – в порывах скрытой ярости, Фред резко дернул дверь и вылетел из комнаты, ища спасенья от мыслей о Грейнджер. Влетая в их с близнецом комнату, главный шутник повалился на кровать и устало закрыл глаза. - О, Фредди! Ну так что, наш спор еще в силе? – издеваясь еще больше над братом, Джордж все никак не мог дождаться признание брата о своих чувствах. Его взгляд при виде Грейнджер, серьезность в движениях, минимальность ехидства и озорства – были слишком палевными. - Нет! – отрезал гриффиндорец. - Брось, я же вижу, что ты ей заинтересовался, и она тебе симпатична! Я лишь хотел подтолкнуть вас друг к другу! – младший близнец тоже сменил свой голос на более серьезный и понимающий. - Нет никаких «нас»! Ее любит Рон! – яростно воскликнул старший. - И что с того? Черт, Фред, я тебя не узнаю! - А что тут узнавать? Я не могу забрать ее у него, понимаешь? Я хочу хоть что-то сделать, поступить, как настоящий брат, хотя бы раз! - Но… - пытался возразить Джордж, пока не столкнулся с полными отчаянья и решительности глазами брата. – Хорошо, я понял – не буду лезть, – обидевшись, произнес напоследок парень. Глупо закрывать свои чувства на замок и мучиться от неразделенной любви, вечно гадая, что было бы, если поступить в тот момент иначе. Но если признать ошибку прошлого, мало ли, как воспримет раскаянья Судьба: столкнет влюбленных на общей тропе вновь или оставит все на своем пути? Не иначе ли это известные всем превратности в любви? Фред Уизли решил остаться в стороне, но не пожалеет ли он потом? Все всегда может измениться в самую последнию секунду, и эту самую секунду его близнец обязательно устроит. Джордж еще заставит раскаяться братишку, он тоже поступит, как настоящий брат! Он устроит ему личные превратности в любви!