I didn't know if it was day or night I started kissin' everything in sight The Searchers – Love Potion Number Nine*
***
Предложение ведьмака показалось компании крайне перспективным – в конце концов, знакомые дамы, особенно не обремененные такой досадной мелочью, как девство, были у всех. Осталось только определиться с тем, какой же именно женщине этой ночью так невероятно повезет. Вариант Золтана с доступными краснолюдскими красавицами все отвергли единодушно, сославшись на недостаточную осведомленность в вопросах физиологии вышеупомянутых чаровниц. Голосовали открыто, по-мужски, без мухлежа - и Хивай, как лицо заинтересованное, честно от участия в вотировании воздержался, чем заслужил всеобщее восхищение. Лютик проявил редкостную отвагу, переходящую в феноменальное безумие, и предложил навестить Филиппу Эйльхарт. Услышав такое, собутыльники пьяно призадумались. Неприятный холодок в области филея, подозрительно напоминающий здравый смысл, подсказывал компании: общение с магичкой на столь животрепещущую тему может закончиться для них тяжелыми повреждениями паховой области и детородных органов. Слабые попытки Лютика убедить всех в том, что истинные деятели науки живота своего не пожалеют ради истины, отчего-то не нашли у публики положительного отклика. - Копчик ежится, - рыгнув, высказался по вопросу Золтан, и добавить тут было нечего, поэтому все вздохнули и снова выпили, а потом с надеждой воззрились на Геральта. В этот вечер ведьмак зарекомендовал себя личностью, способной генерировать идеи в безвыходных ситуациях, и теперь собравшаяся компания вновь возложила на него ответственность за успех эксперимента. - Рианнон! – поднатужившись, выдал охотник на монстров – не оправдать оказанного ему доверия он, понятное дело, не мог. Все воодушевились. Предложенная кандидатура не вызвала нареканий даже у самых взыскательных участников попойки: эльфка, живущая неподалеку от Вергена, была счастливой обладательницей легкого характера, веснушчатого носа и красивых больших… глаз. Собутыльники, припомнив размер этих самых глаз, разом вспотели. - Пойдемте, пойдемте, - икая, заспешил на встречу с истиной Лютик – и, покачнувшись, с неподражаемым артистизмом рухнул в пыль. Геральт, как истинный друг, протянул ему руку помощи, зашатался и через несколько секунд тоже принял безнадежно горизонтальное положение. Сразу стало ясно, что идти компания не в состоянии. Даже Йорвет, презрительно усмехаясь, счел необходимым прислониться к стене, чтобы по-партизански незаметно – сказывался опыт! – съехать по ней куда-то в сторону. Придя в себя, Лютик изъявил желание ползти, но эльф, который, как уже упоминалось, отличался крайне гнусным характером, высказался в том смысле, что пока бард дотрюхает до объекта, мир настигнет новое Сопряжение Сфер. Поэт в долгу не остался, осведомившись, есть ли на примете у скоя'таэля альтернативные варианты, соответствующие необходимым критериям: желанием сотрудничать, шаговой доступностью и – все снова вспомнили глаза Рианнон – ебабельной внешностью. - Есть! – мерзко прищурившись, возликовал Йорвет. Тут-то и прозвучало имя рыженькой друидессы, чей дом располагался в нескольких шагах от вергенского рынка. Лютик, услышав предложение эльфа, долго и противно хихикал, мстя и намекая всем собравшимся, что не только к Саскии питает скоя'таэль симпатии постельного плана. Впрочем, нужного эффекта его глумление не произвело – компания поняла, что главный вопрос на повестке ночи все же имеет шанс быть решенным, сосредоточилась и… поползла.***
До нужного места собутыльники добрались без особых приключений, если не считать краткого противостояния с повстречавшимся им по пути козлом, которого Лютик вознамерился горячо облобызать в знак своей неиссякаемой любви к природе. Животное похвастаться ответным чувством к роду людскому не могло, о чем и заявило, подло боднув поэта в зад и скрывшись во тьме. Оскорбленный таким скотским к себе отношением менестрель попытался было спеть охальную частушку, дал петуха и замолчал. Молчал он до тех пор, пока компания не узрела уютный краснолюдский домик, который занимала друидесса. - Не закрыто, - привычно толкая плечом дверь, сообщил товарищам Йорвет, и эти простые слова вызвали у Лютика новый приступ мерзкого хихиканья. Вскоре блеяние барда, впрочем, сменило тональность и приобрело вопросительный оттенок – эльф оказался прав, что невольно наталкивало на размышления. Домыслы и догадки засветились в глазах поэта, как звезды, но комментировать ситуацию скоя'таэль предательски отказался. - Тихо, - моргая, просипел он, первым вваливаясь в темную кухню. – Тут полно шелупони – дети, кошки, всех по паре. Не вляпайтесь. Предупреждение его запоздало. - Хозяйка! – неожиданно взревел, нарушив ночную тишину, Золтан и энергично протиснулся внутрь. – Спасай! Беда! От силы краснолюдского энтузиазма стойка с какой-то кухонной утварью угрожающе покачнулась, задребезжала и с грохотом рухнула на пол. Покатились в разные стороны плошки и чашки. Неподалеку взвыли собаки, а в нескольких домах ниже по улице тревожно зажглись окна. - Горим! – невпопад поддержал друга Лютик и повис на ведьмаке, размахивая своей шапочкой. Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и на кухню выскочила взъерошенная женщина в легкомысленном полупрозрачном пеньюаре. В руках у нее, бросая мертвенные блики на стены и потолок, переливался кокон магического света. - Что?!.. – испуганно вскрикнула она, узрев незваных гостей. – Что случилось?! Война? Каэдвен? Саския очнулась? Собутыльники замерли – настал роковой, то есть, решающий момент. Наконец-то, после трудностей и препон, которые ставила на их пути судьба, они достигли цели! Один лишь вопрос отделял их от просветления. Лютик в сердцах прослезился и, цепляясь лапкой за плечо ведьмака, громко хлюпнул носом. Все затаили дыхание. - Ну, - глубокомысленно промямлил Геральт, - это… - Да? – потихоньку начиная подозревать неладное, спросила друидесса. - Ты, - мучительно подбирая слова, промычал ведьмак, - ну, не ц-целка ведь? По возрасту сужу! - Неужели? – не сулящим ничего доброго голосом осведомилась женщина. - Хрен даю! Свой! – жизнерадостно зарычал, вмешиваясь в разговор, Золтан. – Чтоб такую выпуклую бабу – и никто до сих пор не завалил! Йорвет с интересом следил за обсуждением, глазел на сиськи друидессы и молчал. Лютик, похрюкивая от переизбытка чувств, рассматривал сомнительной скромности пеньюар, в который была облачена хозяйка дома. Геральт держался за дверной косяк и ждал ответа. Рыженькая сложила руки под грудью – тут эльф что-то невнятно и жарко прошептал на Старшей Речи – и угрожающе выпрямилась. Магический свет взмыл к потолку, озаряя разгромленную кухню и не обезображенные работой мысли мужские лица. - Тааак, - протянула она, шагнула вперед и принюхалась. Собутыльники переглянулись, внезапно ощутив уже знакомый холодок рассудка в нижних регионах. Мысль о достойном отступлении, посетившая в этот момент дружную компанию, была неоригинальной, но запоздалой. - Да вы вдрызг пьяны, сукины коты, - ласково прошелестела друидесса и подняла в воздух ладонь, на которой неприятным зеленым светом засверкало какое-то заклинание. Сказать и сделать никто ничего не успел – в тот же момент по комнате прокатилась магическая волна. Устало звякнула натерпевшаяся за эту ночь кухонная утварь. На мгновение в помещении воцарилась гробовая тишина – а потом из разных углов кухни раздались сдавленные стоны, а также зубодробительная смесь из эльфского, краснолюдского и человеческого мата. - Отрезвляющее заклинание, - с удовольствием пояснила друидесса своим гостям, хотя они явно были не в состоянии воспринимать связную речь. - Истязательница! – провыл в ответ бард, держась за голову. - Ведьма! – в унисон с ним прохрипел Йорвет, бессильно привалившийся к стене. Геральт и Золтан говорить были не в состоянии – их дружно рвало на злополучные миски, чашки и тарелки. Увидев это, женщина в негодовании всплеснула руками и бросилась за тряпкой. Это и стало самой большой стратегической ошибкой запойного вечера, ибо Лютик, уцепившись трясущимися руками за стол, поднялся, оглядел по-кроличьи красными глазами комнату - и заметил пузатую стеклянную бутылочку, одиноко стоящую на самой верхней полке массивного, в потолок, буфета. - Опохмелка! – возликовал он, на удивление резво подкатился к шкафчику, вспрыгнул на скамью и без промедления завладел вожделенным пузырьком. Друидесса, услышав этот вопль, подняла голову, увидела поэта, зубами вытягивающего пробку из флакона, и от неожиданности уронила половую тряпку прямо на голову ведьмаку. - Лютик! Стой! Нет! – заполошно заголосила она, но было поздно. Менестрель выплюнул пробку, глубоко вздохнул и одним движением опрокинул содержимое бутылочки себе в рот. Женщина схватилась за щеки и протяжно застонала. - Да ладно, - утешил ее в перерывах между рвотными позывами Геральт, - что тебе, жалко, что ли? - Придурок! – прошипела друидесса, то ли отвечая ведьмаку, то ли характеризуя Лютикову непутевую личность. – Пустоголовый недотраханный пентюх! - Лютик-то? – прохохотал Золтан, сгибаясь над удачно подвернувшимся ему под руку ведром. – Что пентюх – это да, а вот с недотраханным я бы поспо… В этот самый момент менестрель как-то придушенно булькнул, отбросил в сторону пустой флакон, склонил голову набок, а потом мутным взглядом уставился на женщину. - О, - вдруг не своим голосом провизжал он и на подгибающихся ногах заковылял в ее сторону, будто больной радикулитом накер, - о, о! Царица! Владычица! Монархиня! Друидесса отступила назад. Недавние участники попойки, несколько даже забыв в свете происходящего про собственные проблемы, уставились на преобразившегося барда. А посмотреть там было на что: пальцы у Лютика шевелились, будто клешни убегающего от прилива краба, ноздри раздувались. Подобравшись к женщине, он с секунду постоял, разглядывая ее, а потом бухнулся на колени и начал активно целовать краешек воздушного пеньюара и колено, которое сия деталь ночного туалета совсем не скрывала. Йорвет нахмурился и, морщась, начал подниматься, решительно опираясь на стену. Выражение эльфского лица не сулило барду ничего хорошего. Геральт и Золтан, как истинные товарищи, не без удовольствия наблюдали за этим душераздирающим зрелищем. Масштабов катастрофы пока никто не осознавал, всем было плохо и весело. Веселье, впрочем, длилось ровно до тех пор, пока Лютик, оторвавшись от ножки друидессы, не глянул на женщину влюбленными круглыми глазами и не открыл рот: - Женюсь! – провозгласил он и разрыдался: крупные прозрачные слезы потекли по его щекам и закапали на пол. – Сейчас же! Немедленно! Под венец! Геральт остолбенел, закашлялся – и его снова неудержимо вырвало на кухонное имущество друидессы. Примечания *Я не знал, день вокруг или ночь, Я начал целовать все, до чего мог дотянуться The Searchers – Love Potion Number Nine