Осторожней с магией

На уроках прорицания Такао обычно спал на задней парте. Из-за духоты в классе глаза у него закрывались сами собой – и с этим ничего нельзя было поделать. Профессор Оха-Аса давно махнул рукой на нерадивого ученика – будил в конце урока и не снимал со Слизерина больше пяти баллов в месяц, за что Такао был безмерно ему благодарен. Иногда Казунари жалел, конечно, что не выбрал дополнительным предметом магловедение - но, что поделать, раньше думать надо было. В отличие от него Шин-чан проводил в классе прорицаний почти все свое свободное время – разве что тренировки по квиддичу не пропускал. Такао периодически таскал ему булочки и тыквенный сок из Большого зала - Мидорима никогда не благодарил его и вообще делал вид, что так и должно быть. Ну, хоть с голоду не помирал, и на том спасибо. В учебное время Шин-чан обычно сидел в первых рядах, позволяя Такао дремать на задней парте. Сегодня, видно, звезды сложились в какую-то особенную фиговину, потому что Мидорима аккуратно повесил свою мантию на соседний с Казунари стул. - Такао, - по-хозяйски смахнул пыль с хрустального шара и недовольно покачал головой. – Не спи. - Шин-чан? - Сегодня работаем в паре. Гадания по чаинкам. Такао со стоном уткнулся в руку. Ну почему именно сегодня. Вчера он допоздна сидел за нумерологией и очень рассчитывал на сон во время прорицаний. - Шин-чан, я же ничего в этом не смыслю. Почему бы тебе не найти кого-то другого? - Все заняты. - Так уж и все? Такао обвел взглядом класс - кажется, внизу еще оставалась парочка свободных учеников. Мидорима резко поставил на стол чайник, загородив обзор. Брызнули капли – одна из них обожгла Казунари нос, и он показушно заверещал. Все обернулись, Мидорима покраснел и пнул Такао под столом. Тот только рассмеялся. - Тебе ничего не нужно будет делать, - поджав губы, сказал Мидорима. – Просто выпьешь чай. - Ла~адно, Шин-чан. Разве что одну чашечку. К концу занятия Такао выпил целых десять – трижды выбегал из класса, успел возненавидеть щепетильность Мидоримы и свою неоднозначную судьбу. Каждый раз чаинки складывались в один и тот же рисунок, в обычную, ничем не примечательную ладошку, в которой Шин-чану виделись то зловещие предзнаменования, то неизлечимые болезни и умирающие родственники. Даже процитированное из учебника значение знака – «Кто-то нуждается в вас так же, как и вы в нем» - не убедило его. Когда Мидорима предложил заварить еще один чайник, Такао не выдержал, сгреб все блюдца с чаинками на поднос и, едва не рыдая, метнулся к учительскому столу. Профессор Оха-Аса в каждом рисунке опознал ладонь: Шин-чан получил строгий выговор, а Такао – впервые в жизни! – плюс пять баллов Слизерину. Больше на провокации Мидоримы он не поддавался.