Очищающее пламя

Ирен наблюдает за Шерлоком, не скрываясь. Их взгляды периодически встречаются, и за профессионально зазывающем движением губ неразличимо присутствует тяжелый, запрятанный в самом надежном тайнике ее души, слиток страха, постепенно тающий и превращающийся в текучее золото любопытства. Шерлок слегка наклоняется голову в сторону, задумчиво, и тоже улыбается. От этого создается впечатление, что у них есть общий секрет. И он действительно есть, хотя и совсем не располагает к хорошему настроению. Они оба мертвы. Не существует ни Шерлока Холмса, ни Ирен Адлер. Шерлоку проще, так кажется Ирен. Первый в мире консультирующий детектив умер по-настоящему и не сожалеет о потере. То, что осталось - пустой замок; покой Чертогов не нарушен, но там больше не мечется живая мысль. Все на своих местах: полые латы и щедро усыпанные золотом покои, картины и книги. Ирен давно уже не любила сказки, результат опыта, но ей невольно вспомнилась история о спящей красавице; она смущена и одновременно полагает свою ассоциацию довольно забавной. Может быть, ей стоит войти и разрушить сон разума поцелуем? Ирен Адлер так хороша в искусстве маскировки, что ее заинтересованный взгляд, неосознанно брошенный на губы Шерлока Холмса, можно принять за призыв вступить в игру. Шерлок смотрит на нее, заинтригованный. Комнату заливает светлое золото солнца. *** В этой женщине, нет, в Этой Женщине (ибо других для него пока не существует), он чувствует что-то знакомое и близкое. Подобное, вероятно, ощущал Джон Ватсон в Афганистане. Свист пуль, воздух, рассеченный и раскаленный их стремительным полетом, щелчки спускового крючка - все это было для него роднее мелочной суеты Лондона, наполненного каждодневными, но ничего в итоге не значащими битвами - вроде победы над кассовым аппаратом. Шерлоку нравится, как Ирен улыбается ему. Эта улыбка похожа на фрактал, на совершенную иллюзию; каждая деталь одновременно величайший обман и чистейшая истина. Ирен ведет игру со всеми и прежде всего - с собой. В этом она признается открыть всем и каждому, не скрываясь. Но от очевидности этой разгадки сама задача становится только сложнее. Какой вопрос нужно задать, чтобы ответ воплотил бы Ирен всю, целиком? Ирен красива. Внешне - идеально выписанная подделка, но то, что кажется подделкой, ею не является, ведь обман всегда искусно скрыт. Ирен многогранна, и стоит свету пасть под другим углом, как она кажется иной, чем в предыдущее мгновение, когда тебе кажется, что ты ее почти разгадываешь. Информации в блоге Джона явно недостает. Не говоря уж о невыносимом стиле повествования и романтизировании происходящего. Дедукции посвящено меньше, чем времени после-Ирен, что сейчас ему на руку, но все же. Вероятно, Ватсон временами утешался иллюзией, что его другу (так ведь люди говорят?) не чужды человеческие слабости. Шерлок сомневался в верности выводов блоггера, но тот, несомненно, не искажал фактов - не такой человек. Было ли у него что-нибудь с Ирен Адлер? Шерлок не знает. Однажды он углубляется в свой дворец памяти и видит (вспоминает?). Они сидят в полутьме, Шерлок окидывает комнату взглядом, отмечая детали: череп, камин, хаос. Напротив него в кресле - Ирен, она покачивает ножкой и приятно улыбается. Статуя. Совершенная статуя - воплощение красоты, ума и вечности. Ирен обнажена, но в одежде нет смысла, когда они только вдвоем - она только глупая защита от взглядов. Ей она не нужна, потому что она ядовита, ярка и смертельна. Яд этот уже в нем, прорастает и расцветает, рождая желание оставить ее здесь, в этих Чертогах, навечно; сохранить, как произведение искусства, ее душу, творение неизвестного мастера. Шерлоку хочется защитить ее, не дать ни одному вандалу, ни одному клинку (клинку? что за глупость, несовременно, но память подливает сопротивляющемуся нерациональным чувствам еще яда). Пустыня, сухая и холодная ночь, звезды и сталь в руках. Шерлок не понимает, что сподвигло его на этот безумный поступок? Совсем на него не похоже - не похоже на отрицающего эмоции консультирующего детектива, заслужившего репутацию "мозга в колбе". - Чувства? - спрашивает Женщина, довольно откидываясь на спинку к кресла и постукивая по подлокотникам алыми коготками. - Чувства, - подтверждает Шерлок. Она помогает думать. Когда Ирен рядом, нет никаких сомнений, только мысль и действие. Размышления о чувствах накрывают вдали от нее, от ее яда, вызывающего сладкую зависимость. *** Он слышит стоны и вскрики, они доносятся из дальней комнаты; но стонет и кричит не она, так что Шерлок почти не беспокоится. Наконец Ирен выходит к нему, удовлетворенно потягиваясь, как сытая кошка. Тело обтянуто черным. Шерлоку кажется, что она вот-вот замурлычет, и он спрашивает немного резко: - Повеселилась? Он смотрит на нее, а в глубине ее темных глаз плещется азарт и что-то еще, золотое, блестящее, плоское - маленький кружок, словно от горящей свечи. Ирен подходит ближе. Ее шаги тихи, точно поступь подкрадывающейся пантеры. Шерлок невольно сглатывает, надеясь избавиться от внезапно возникшего напряжения, но тщетно. Ирен, конечно, это замечает - и усмехается; мелькают белые зубы. Ошибка, Шерлок, уже вторая ошибка. Первая - начинать разговор. Кошки, особенно дикие, после охоты любят поразвлечься. Жестоко и непредсказуемо. Миг - и ты уже игрушка, тебя то выпускают на свободу, то снова ловят. Золотой хищный блеск в глазах Женщины алчно колеблется, совсем как живой. Шерлок, скрывая интерес (долго, слишком долго без привычного, видимо, раньше адреналина), откладывает книгу в сторону, пытаясь изобразить безразличие. Поменять их ролями. Пантера внезапно становится просто Кошкой, ластящейся к Человеку, который снисходительно чешет ее за ухом. Но то, что всегда приходило на помощь в очередном раунде интеллектуальной игры, изменяет ему. Шерлок знает, как играть в шахматы, знает цель и средства, но доску подменили, и это больше похоже на... Ирен молча приказывает ему перестать думать о не имеющих значения глупостях; его Чертоги, раскрывшиеся перед нею, подчиняются ( яд, яд она пробралась сюда, а ты позволил затихает), дрожат, впитывая ее: глаза, золотой блеск, алые губы, запах... Ирен мягко касается рукой шеи Шерлока и удовлетворенно улыбается, чувствуя частое биение жилки, считая пульс. Шерлок моргает, выдавая секундную растерянность, и улыбка Этой Женщины становится успокаивающей, но в ней звучит вызов, и он нетерпеливо принимает эту возможность, не думая больше о том, чтобы сохранить остатки себя прежнего. Нет смысла помнить сейчас. Существует только мысль и действие. Золотой блик в его глазах такой же, как ее, жадный до жизни.