Очищающее пламя

Ирен Адлер бросает задумчивый взгляд на спящего мужчину. Молодой, почти изящный, стройный, с коротко острижеными (и оттого, возможно, не вьющимися) черными волосами. Клиент, но кто сказал, что нельзя совмещать приятное с полезным. Любимый клиент. Он любит боль и подчинение, любит ходить по грани - она ему позволяет; неуловимое сомнение, что ситуация под его контролем. Возбуждающее сомнение. Сколько их уже было, казавшихся такими мужественными, гордыми, сильными - и тотчас же теряющими свою самоуверенность, стоило им увидеть в деле ее возлюбленные инструменты. Настоящие ценители боли встречаются так же часто, как ограненные бриллианты на сельской дороге. Этот клиент был таким. Не то чтобы он попал к ней случайно, конечно, нет. Она искала что-то подобное - и нашла; он же обрел в точности то, что искал. Ирен соскальзывает с кровати, по-кошачьи потягивается и выходит из спальни в гардеробную. Сегодня ей хочется безликости. И не безвкусной серости, а благородных полутонов дорогой бумаги, рельефной притягательности теней, скрывающих секреты. Осознанной, предельно контролируемой чистоты. На лице Ирен расцветает игривая полуулыбка. Она проходит вдоль ряда нарядов: ярких и скучных, роскошных и повседневных. Мисс Адлер ищет то, что попало к ней в руки совершенно случайно, очаровав своей мягкостью и контрастом с образом госпожи, затянутой в черную кожу. Белое платье из тончайшего шелка. Сейчас, внутри этого калейдоскопа узорчатых нарядов всех оттенков, на ткани словно расцветают синяки: вот алела рана от откровенного платья футляра, боевого доспеха для особых случаев; а вот пугающе черные отсветы от развратных кружев в другом ряду. Цветные вспышки исчезают, стоит Ирен выйти из гардеробной. Мисс Адлер сжимает в пальцах тонкую плеть. Вызывающие алые ногти, кожа, которая кажется ей уже слишком грубой для этого платья. И мужчина в ее постели. От всего этого необходимо избавиться - и немедленно. Он лежит на животе, такой беззащитный. Ей нравится смотреть. Свет падает на скулы, придавая им иллюзорную остроту. Она проводит по его щеке холодной кожей плети и приказывает: - Вставай. Глаза распахиваются. Растерянный взгляд - но точно пощечина. Глаза у клиента карие, а она почти об этом забывает. *** Последний раз она надевала это платье, прячась от агентов Мориарти, еще тогда, когда была жива, никогда не видела Шерлока Холмса и думала, что непобедима. Теперь же мертвы оба гения; пуля и тротуар. Теперь прятаться не от кого (Майкрофт не заинтересован), но и она мертва; фигура, сброшенная с доски. Эта партия окончена, началась другая. Всегда начинается. Отсчет ходов еще никто не ведет, но это не значит, что коробку с шахматами закрыли навсегда. Ирен привыкла доверять свой интуиции. Вот только хочет ли она вновь плести интриги и самой оказываться в конце лишь марионеткой, послушно подчиняющейся тем, кто дергает за ниточки? Не ее роль. Солнце уже давно красуется на небе, когда мисс Адлер покидает особняк. Небо сегодня блеклое, куда-то исчезла сочная синева. Белый освещает дома, отражается в окнах. Тихий ветерок ласкает лицо, иногда порывисто подхватывая пряди и подол платья, но тут же успокаивается. Тепло и томно. В воздухе алым цветет предвкушение. Из мирной картины обычного дня в провинциальном городке выделяется лишь одно. Ирен Адлер останавливается, всматриваясь в фигуру мужчины, идущего навстречу. Он бросает неуверенные (непривычно) взгляды по сторонам - да, не он. Мужчина глядит на нее чуть удивленно и рассеянно. Конечно, не он. Просто похож. Ирен улыбается ему - мягко, нежно, но осторожно, как романтически настроенные девушки улыбаются героям своего романа. Он отвечает ей недоуменным взглядом. - Здравствуйте, - говорит Ирен тихо, вынуждая его подойти. Если бы первый шаг сделала она, ее позиция была бы более уязвимой. А в этом платье... Она вовсе не хочет казаться трепетной ланью. Белый шелк прохладно льнет к коже. Ирен наслаждается этим ощущением, упиваясь иллюзией того, что победитель ищет ее, поддавшись отчаянной жажде проиграть ее разуму и ее телу. Он делает шаг, затем еще и еще. Белые лучи солнца бьют в глаза, но он смотрит на эту женщину, пытаясь понять, что в ней такого знакомого - ощущение разделяемой между ними тайны, какого-то общего мира, одного на двоих. Но он не помнит ее, как не помнит ни себя, ни своего прошлого, ни своего настоящего. - Кто Вы? - спрашивает он, оглядывая ее. Ее платье, белое, легкое, точно невесомое, не скрывает ничего, но его мало интересует то, что выставлено напоказ так явно - маскарад, и только. Лицо, полуулыбка, зовущая и наигранно-смущенная, чуть затуманеный взгляд, точно эта женщина вспоминает что-то одновременно светлое, грустное и драгоценное. Она шагает ему навстречу, и расстояние между ними становится неприлично малым, но ни ее, ни его приличия мало волнуют. Ирен вздрагивает. Такого идеального сходства природа могла достичь разве что в насмешку над нею. Глаза; скулы; очертания; фигура; все это его. Невозможно. Она подозревает, что если отбросить это, остается только один вариант - она галлюцинирует. - Шерлок? - спрашивает Ирен. - Я не... Я не знаю, - отвечает тот, кто пугающе похож на детектива. - Если принять во внимание все симптомы - у меня, вероятно, амнезия. Он смотрит ей прямо в глаза. Она улыбается.