Страна Дураков

Первую половину спектакля персонал театра, переодетый в смокинги и бабочки, появлялся в зрительном зале с подносами, уставленными заказанной едой. Во второй половине – после шести – на их подносах лежали театральные буклеты и фотографии артистов, в том числе и Карабаса Барабаса, раздаваемые для того, чтобы гости потом могли получить автографы и добрые пожелания от звёзд сцены. Карабас Барабас как раз вынес смертельный приговор главному герою спектакля, поразив чуть ли не всех гостей сегодняшнего вечера и даже заставив плакать некоторых из них, после чего под неуместно торжественную музыку занавес опустился, и артисты вышли на поклон. Все они держались за руки и держали Карабаса Барабаса в центре, как будто боялись, что тот убежит. Но Карабас оставался на сцене в числе прочих, раз за разом отвешивая поклоны взорвавшейся аплодисментами и подскочившей на ноги публике. Их забрасывали цветами, вызывали на бис, и такими искренними казались Карабасу эмоции зрителей, что чувство восторга заполнило его изнутри, и он расплылся в широкой улыбке, которая уже никак не могла сойти с его лица! В эти мгновения он вспомнил всё самое лучшее, что было когда-то в его жизни: первое выступление на сцене, рождение замыслов по поводу собственного театра, поиски средств для осуществления планов и первая встреча с девушкой, так же сильно влюблённой в театр, позже ставшей для Карабаса лучшим другом. В эти мгновения Карабас был счастлив: на некоторое время он забыл о том, что заставило его измениться и возненавидеть этот город со всеми его жителями. Но воспоминания быстро вернулись, и ощущение безграничного счастья сменилось упоительным чувством власти над публикой. С ним Кабарас вернулся в гримёрку, чтобы переодеться в более привычный костюм, который теперь включал и чужую пернатую шляпу. С тем же чувством он прошёлся по пустому этажу театра в компании прекрасной Мальвины и на несколько секунд превратился в живой алтарь для поклонений, когда с гордым видом остановился на верхней ступеньке лестницы и продолжил здесь принимать рукоплескания гостей, до отказу забивших холл. Карабас спускался вниз медленно, смакуя каждое мгновение своего триумфа, а собравшаяся знать – обладатели самых высоких статусов и званий! – подобно обычным фанатам, атаковала своего «кумира» с листами и ручками в дрожащих от трепета руках. - Автограф! Пожалуйста! – кричали поклонники, тут же получали желаемое и как вкопанные замирали на месте, огромными счастливыми глазами разглядывая подписанные бумажки. Карабас сошёл с последней ступеньки своего пьедестала, и толпа окружила его со всех сторон. Несмотря на тесноту, он принял в руки ещё один помятый в волнении листок, собравшись поставить очередную закорючку, но пальцы, протянувшие просьбу о подписи, не разжались, а уши Карабаса уловили насмешливые нотки знакомого голоса. - Можно ваш автограф? Он поднял глаза и увидел дерзящее улыбкой лицо, покрытое веснушками и светлой тенью, отпущенной козырьком полицейской фуражки. - Ты? Хозяин вечера ещё не успел опомниться, а наручники уже щёлкнули у него на запястьях. - Я, - пожал плечами Буратино. - Ты! – заревел Карабас и, смяв руками воротник полицейской куртки, притянул наглеца к себе, готовый его ударить. Толпа внезапно притихла и застыла – резко и сообща, будто единый организм. Приглядевшись, можно было заметить, что взгляды гостей стали серьёзными, внимательными и уже не излучают прежнего обожания. И Карабас пригляделся, заметил такую перемену, но понял её по-своему, решив, что народ не особо счастлив видеть директора театра разъярённым в такой торжественный момент. Карабас подумал про необходимость как-то объяснить свой эмоциональный порыв, но не успел ничего сказать: ещё пара рук легла ему на плечи, при этом обе принадлежали полицейским. - Я бы не советовал противиться аресту, - строго заявил один из них, стрельнув глазами поверх чёрных очков. - Не надо, - подтвердила другая и покачала рыжей головой из стороны в сторону. Конечно, их слова не успокоили Карабаса Барабаса, а только взбесили. Он попытался растолкать оцепивших его гостей, всё ещё продолжая при этом трясти в руках Буратино, который, впрочем, даже не сопротивлялся, а только не переставал улыбаться во весь рот. - Что тут такое происходит?! Кто позволил?! Самые смелые из окружающих полезли на Карабаса, чтобы собственными усилиями ограничить его движения, которые с каждой секундой становились всё более резкими, и менее безопасными для других. В числе таких смельчаков оказалась и Мальвина, отброшенная впоследствии на пол сильным ударом хозяйского плеча. Как ни странно, именно её падение заставило Карабаса Барабаса умерить свой пыл. - Мальвина! Ты сильно ушиблась?! Прости меня! В этот момент обидчик девушки выглядел по-настоящему напугано. Он раскраснелся, тяжело дышал и больше всего был похож на пойманного ловушкой зверя, который первое время ещё не понимает, насколько плохи его дела. И он смотрел на Мальвину, как на единственную руку помощи, которую сам только что случайно отверг. В глазах у Карабаса до последнего плескалась надежда, разбавленная яростью и испугом, пока Мальвина не подняла голову над полом и не одарила его самым холодным своим взглядом, полным ненависти и отвращения, от которого внутри у Карабаса всё заледенело. - Не прощу, - сказала девушка чёрство и, сжав протянутую Пьеро ладонь, поднялась на ноги. – Боюсь, это просто невозможно. Пьеро отпустил руку Мальвины и коснулся губами её ушибленного виска. - Всё в порядке? – прошептал он с искренней заботой в голосе и, получив согласный кивок, развернулся к Карабасу. – Вот, ознакомьтесь. Пьеро подошёл к хозяину, со всех сторон объятому множеством рук, и выставил перед ним на уровне глаз листок с размашистой подписью. Завладев вниманием растерянного и рассвирепелого Карабаса, парень развернул лист, оказавшийся сложенным вдвое, и теперь в его верхней части Карабас мог прочитать текст, под которым он только что поставил своё имя. - Этим документом вы подтвердили отказ от своих претензий на пост шефа полиции, который был захвачен вами незаконным образом, - озвучил Пьеро на тот случай, если Карабас не станет верить своим глазам. - А тут вы признаётесь в своих преступных действиях против городских властей, - объявил полицейский, под формой которого, конечно, скрывался Базилио. Он с размаху впечатал ему в грудь подписанный документ. - Признание в дискриминации прав артистов. – Алиса, прикинувшаяся напарником своего реального напарника по жизни, помахала перед глазами у Карабаса ещё одним листком. - И признание в дискриминации прав другого персонала тоже! – послышалось из толпы, и вслед за голосом вверх поднялась рука с подтверждением сказанного. - В подкупе чиновников! - В шантаже! - Подтверждение о расторжении заключённых ранее контрактов! - И у меня! – громогласно прокатилось по холлу, и ещё десятки рук взметнулись в воздух. - Отказ от обвинений против моего отца. – Воспользовавшись паузой, Буратино вынул из кармана сложенный листок и представил его Карабасу. Из другого кармана тут же нарисовался второй. – Документ о передаче театра в собственность Пьеро. Он кивнул в сторону стоявшего рядом друга, который, услышав своё имя, удивлённо вскинул брови, но сейчас предпочёл промолчать. Пальцы у Карабаса разжались, и сам он как-то внезапно почувствовал себя слабым, обессиленным, обмяк в чужих руках, как будто приготовился терять сознание. Он был настолько шокирован, что не знал, как реагировать на происходящее, и поэтому не реагировал никак. Построив свою империю на контрактах, заключённых с людьми против их желания, Карабас Барабас просто не знал, как оспорить подпись, выведенную собственной рукой на таком количестве документов. - Это конец, - победно произнёс Буратино, озвучив этой фразой мысли самого Карабаса. - Кажется, вы правы, мой юный друг, - прозвучало громко в глубине толпы. Разодетые на манеру элиты жители Страны Дураков расступились, и вперёд вышел маленький человек с большой ответственностью в звании – шеф полиции, возможности которого стараниями Буратино и его друзей больше не были ограничены контрактом бородатого шантажиста. За спиной у шефа неуверенно топтались двое охранников, которые и отозвались на его призывы о помощи, доносившиеся из камеры не одну минуту. – Оболтус, - добавил он, оказавшись возле парня, оставившего его этим вечером в одних только майке, трусах и носках. - О! Подержите! – попросил Буратино, и шеф принял из его рук два подписанных Карабасом документа, а потом на его голову опустилась родная фуражка, а на плечи – полицейская куртка. – Человек, который носит эту форму, имеет особое значение для других людей. Не забывайте о своих обязанностях, шеф, и не обманывайте оказанное вам доверие. Публика одобрительно зааплодировала, и шеф полиции смущённо, но довольно улыбнулся. Почувствовав внезапный прилив энергии, он воспрянул духом и даже как будто стал выше ростом, благодаря чему смог организовать присутствующих так, что скоро Карабаса Барабаса повели из тетра прямиком в полицейский участок, не забыв прихватить все подписанные им документы. Буратино на несколько секунд задержал Карабаса Барабаса, когда тот собирался уже навсегда выйти за дверь театра. - Спасибо, - внезапно поблагодарил улыбчивый парень и добавил, встретив ответное изумление на лице Карабаса: - За то, что её сохранили. И уже через полчаса, разговаривая с Пьеро на балконе второго этажа, Буратино смотрел на своего друга из-под широких полей красивой пиратской шляпы. В театре шумел народ, играла музыка. «Куклы», в действительности переставшие быть чужими игрушками, скромно отмечали победу над Карабасом Барабасом в компании гостей из Страны Дураков, с которыми им было особенно интересно познакомиться получше. Некоторые из них собирали свои вещи, готовые сегодня же отправиться домой, к родным и любимым людям, с которыми они уже давно не виделись. Остальные просто наслаждались своей свободой – хотя бы сейчас, хотя бы в этот вечер, пока не наступило завтра и новые проблемы в лице других, подобных Карабасу Барабасу, особ не свалились им на головы, а таких было много во всей стране и даже в этом городе. Буратино лучше всех понимал это, но думать об этом тоже не хотел. Не теперь. Он стоял на балконе у самого его края, подставив лицо ветру, и смотрел вперёд, на город, складывая в голове представление о лучшем будущем его жителей. - Я вот думаю… - услышал он за спиной и, обернувшись, увидел неуверенно крадущегося на балкон Пьеро, взглядом просящего извинения за вмешательство в размышления друга. – Тортила, о которой ты рассказывал, так и не объявилась. Почему? Буратино снова повернул лицо к солнцу, молчаливо приглашая парня занять место подле него, и ответил, когда тот оказался рядом: - Она слишком долго готовилась к их с Карабасом встрече. Мы вместе пришли к выводу, что ей нужен отдых после всех этих беспокойных лет… Я посоветовал ей один отличный дом для престарелых, так что… Друзья немного посмеялись, отчего пауза, возникшая после этой шутки, стала ещё тяжелее. Теперь, когда друзьям не нужно было следовать глупым правилам, выдуманным Карабасом, и шифроваться, чтобы перекинуться парой слов, почему-то им было особенно сложно говорить друг с другом. - И… что будет дальше? – спросил Пьеро, мысленно предугадывая ответ, и повернулся лицом к Буратино, который снова выглядел, как капитан, в своих укороченных брюках, пиджаке и шляпе. – Ты заменишь Тортилу? Продолжишь её дело? Или… ты уже заменил… - понял он по опущенным глазам и закусанной губе. – Это… Это… - Пьеро растерялся, подбирая ответ, но вдруг его взгляд зацепился за перья на голове друга. – Это моя шляпа? Буратино снял головной убор, первую секунду как будто собираясь вручить его законному владельцу, но передумал. Он посмотрел на Пьеро, сощурив глаза, словно опасаясь внезапной вспышки. - Слушай… Я завтра уйду. - Опять? – вырвалось у Пьеро, на что Буратино ответил коротким смешком. - Да, опять. В Страну Дураков. Ну, ты же сам понимаешь. - С собой не позовёшь? - Нет. Я нужен там, а ты – здесь. Теперь театр принадлежит тебе… - Кстати, мы же договаривались, что ты впишешь в контракт своё имя. - Да, но ты ведь больше его любишь. - Больше, чем кого? Буратино потупился, требуя пояснений к вопросу, но Пьеро только отмахнулся: - Проехали. - Ну… Короче! Буратино снял с шеи свою золотую пуговицу и вложил её другу в ладонь. - Вот! А это, - он взмахнул шляпой и снова надел её на голову, - извини, но останется у меня. Под пиратской шляпой парень и чувствовал себя соответственно. Он снова по-разбойничьи улыбнулся, хлопнул друга по плечу – так, что тот покачнулся, - затем перелез на другую сторону балконной ограды и по стене, увитой толстыми стеблями зелёных растений, спустился вниз. Всё это произошло так быстро, словно Буратино уже когда-то проделывал подобный трюк, и Пьеро, пребывавший в некотором потрясении и смятении чувств, опомнился, когда Буратино стоял под балконом. - Ты куда? – испугался он. - Я же сказал, что уйду, - отозвался Буратино, задрав голову вверх. - Ты сказал, завтра. - Вот именно. А сейчас мне жуть как захотелось ещё раз увидеть маковое поле на закате. Зрелище, я тебе скажу, классное!.. Ну? Так ты идёшь? Пьеро предпочёл спуститься по лестнице.