Брак по завещанию

POV Бэк       Наконец-то подали вино. Один глоток, чтобы расслабиться, и я уже наклоняюсь к ней, чтобы задать безобразный, по её мнению, вопрос. Но как только я наткнулся на её испуганные глаза, то опешил.       Испугался, как маленький ребёнок, её реакции.       А что она может сказать, если я спрошу, девственница ли она? Как поведёт себя? А ведь так не хотелось её обижать. Особенно сейчас, когда я только-только установил с ней контакт.       — Давай скорей, а то я сейчас умру от ожидания, — поторопила она меня, закусывая нижнюю губу.       Я устало откинулся назад, вздыхая так, чтобы её нежные ушки не услышали этого.       — Ну… — потянул я, — расскажи про родителей.       Пофиг мне было на них. И на всё, что она про них расскажет.       Нудно и скучно.       — Что именно ты хотел бы знать? — уточнила она, а я, почесав затылок, нахмурился.       — Почему ты в такой же ж… ситуации, как и я? Тоже была плохой девочкой? — спросил я, стараясь правильно подобрать слова и немного схитрить. У меня было всего три вопроса, а не десять — не было времени ходить вокруг да около, чтобы подобраться к правильному вопросу.       Чётко. Прямо. Резко.       Девушка напряжённо посмотрела на поверхность стола, обдумывая вопрос. Конечно, она догадывалась о том, что я мог задать его, только вот, увы, подготовиться к правильному ответу у неё совсем не было времени.       — Сложно объяснить на самом деле… — пробубнила она и, уставившись на свои сжатые пальцы, продолжила: — Мой отец имел свою фирму по выпуску двигателей для машин. Дело шло в гору, бизнес приносил большие деньги, пока однажды он не связался с людьми, которые предложили детали для двигателей в несколько раз дешевле, и… в общем, в итоге он обанкротился из-за плохого чёрного пиара со стороны этих самых людей. Дешёвый и не особо качественный товар рекламировали где только могли и давали большую гарантию на его долгую службу. В итоге мы оказались в больших долгах. Отцу предложили командировку на севере, а мы с мамой работали. Я бросила учиться, а потом поневоле вышла за тебя замуж.       Она, закусив нижнюю губу, подняла на меня глаза, ожидая реакции. Но её не было. По крайней мере, на лице точно. Но вот внутри, на удивление самому себе, я даже посочувствовал этой девчонке. На самом деле я догадывался, что её история банальна и что она из-за вины отца оказалась в безвыходной ситуации. И, возможно, я бы равнодушно отнёсся к её рассказу, если бы она не сидела сейчас передо мной и не смотрела на меня вот такими опустошёнными глазами, которые так и просят, чтобы я стёр эту тоску и печаль.       — Мне жаль, — только и мог выговорить я.       — Ты, наверное, винишь отца во всём этом, — вдруг сказала она, сделав ударение на последнем слове, — но я так не считаю. С каждым могло такое случиться.       Открыв рот, я тут же его захлопнул, вспомнив, кто сидит передо мной. Любительница поспорить и доказать свою точку зрения может меня вывести, и вся наша дружеская встреча пойдёт коту под хвост.       Молчи.       — Следующий вопрос, — сказала она, поняв, что сейчас и правда стоит промолчать.       Теперь на столе у нас лежал стейк и греческий салат. И пока мы набивали свои желудки, я думал о другом вопросе. Я не знал, что именно хотел знать. Да и хотел ли знать вообще что-то?       — Ладно, — проговорил я скорее самому себе, чем ей, — где ты научилась так искусно врать?       Она подавилась листом салата и захохотала.       — С чего ты взял, что я тебе вру? — удивилась она, не стирая улыбку с лица.       — Не в данный момент, но, поверь, есть повод так думать.       И это была чистой воды правда. Она хорошо умела изображать спокойствие, когда на самом деле ей хреново, выводить меня из себя всего лишь ОДНИМ словом! Ну а вранье — это отдельная тема… Кажется, что она была рождена с этим даром.       — Ну, ты ведь знаешь, на кого я учусь? — риторический вопрос. — Так, мы очень глубоко изучаем психологию, и я в этой области лучшая ученица.       Она похвасталась, а я задумчиво сжал губы. Опять врёт?       — Я много практиковалась и могу без труда отгадать, что представляет из себя человек и о чем он думает, — сказала она, сделав один глоток красного вина, и, чуть наклонившись ко мне, проговорила: — Видишь вон ту компанию парней, которые сидят слева от нас?       Я осторожно повернул голову в сторону, натыкаясь взглядом на трёх парней, которые что-то бурно обсуждали.       — Они обсуждают своих баб, — сказала она.       — Почему ты так решила? — усмехнулся я, наклоняясь ближе к ней. — У вас всегда такие стереотипы… Думаешь, у нас других тем для разговоров нет? Конечно, эта самая актуальная для нас, но…       — Да посмотри же под их стол, — нетерпеливо проговорила она, — там пакеты из женских магазинов. Там вещи.       Я ещё раз повернулся, чувствуя победную улыбку, направленную на меня. И да, она оказалась права. Там и правда вещи.       — Это ничего не значит, юный Шерлок, — опять поворачивая голову в её сторону, проговорил я, — просто я не особо наблюдателен.       — Ладно, — согласилась она с той же хитрой улыбкой, — тогда давай я определю, у кого нет девушки?       — Интересно, и как ты это сделаешь? — удивился я.       — Вон те двое, которые сидят к нам спиной, чаще проверяют время на мобильном телефоне, смотрят на экскаватор. Ты только посмотри на их лица! Сразу же видно, что они подкаблучники.       Я невольно прыснул от заявления моей жёнушки. Что-что, а это было и правда неожиданным заявлением…       — А у того, который время от времени бросает взгляды в нашу сторону, лицо спокойное, да и его поза сама за себя говорит: “Бабы, я свободен! Пошли за угол”, — проговорила Джэйт, поворачивая голову в его сторону.       Машинально я тоже повернулся в том направлении и столкнулся с его взглядом, направленным на мою собеседницу. Кажется, она снова права.       — И знаешь, чем-то он похож на тебя… — задумчиво произнесла она, вновь разворачиваясь ко мне.       — И чем же? — удивлённо проговорил я, так же переключая внимание на неё.       Она слегка усмехнулась и взглянула на меня с явно читаемым выражением в глазах: “Будто ты сам не догадываешься”.       Нет. Не догадываюсь.       — Он такой же упёртый, как и ты, — пояснила она, — а ещё думает, что ему стоит ему поманить девушку пальцем, так она сразу побежит за ним.       На этот раз улыбался я. Возможно, она была права, только вот есть одно “но”…       — А я не думаю, а знаю, — в нахмуренное лицо проговорил я ей, — потому-то мы и сидим сейчас здесь.       Видели бы её лицо, когда я сказал эти слова. Ну, а когда я поднял бокал и отсалютировал в её сторону, то оно и вовсе побагровело. Я готов был расхохотаться и почти это сделал, но меня остановило её странное действие. Она медленно, изящно взяла бокал и, приподняв его на уровень своего лица, проговорила:       — Ты ведь понимаешь, Бэк, что это вынужденная мера. Одно свидание, и ты отстаёшь от меня, помнишь?       Маленький глоток вина и её слова поставили меня на место. Чувство победителя тут же пропало. Да, надо было думать, прежде чем что-то говорить.       Сам виноват. Придурок.       — Можно рассказать тебе кое-что? — спросил я, наблюдая, как вновь равнодушная ко мне девушка поедает греческий салат.       — Рассказывай то, что посчитаешь нужным, — проговорила она, даже не соизволив поднять глаза.       Чёрт, как у этой девки быстро меняется настроение! Аж бесит!       — Со мной что-то происходит…       — Пройдёт, — пробубнила она, а я клацнул зубами.       Успокойся, твою мать.       — Не перебивай! — терпеливо проговорил я и, пару раз вздохнув-выдохнув, продолжил: — Я не знаю, что это такое. Я изменился: устроился на работу, завёл нового друга, пытаюсь поменять отношение к тебе, а ещё... я хочу возвращаться домой.       Она не отвела взгляда от тарелки, но, по крайней мере, перестала жевать.       Уже прогресс.       — Но не просто возвращаться в пустую квартиру, а в квартиру, где есть ты.       Не знаю, когда это произошло, но я взял её за руку и крепко сжал ладонь. Она замерла, а я задержал дыхание, уже предвещая её истерику и ор, а она… она подняла глаза и посмотрела на меня так, как не смотрела никогда в жизни.       Где-то внутри стало тепло от её взгляда, который ещё совсем недавно был пропитан смертной тоской и грустью, а тут вдруг изменил своё направление и превратился во взгляд наполненный… надеждой.       Именно этим чувством я сейчас питался от неё. Она верит мне. Знает, что я не такой ублюдок, которым кажусь на первый взгляд.       — Ваше мороженое.       Это сказала блядо-официантка, которая появилась очень “вовремя”. Она ушла, а Джэйт, которая только-только открыла рот, чтобы что-то сказать мне, сразу же захлопнула его и вырвала свою руку из моей руки.       Блять.       — Я… мне нужно в уборную, — проговорила она, вставая с места. Её стул очень громко “прошёлся” по кафельной поверхности, издавая писк, а после она едва не уронила стакан мороженного.       Бежала от меня. Ясно.       — Только недолго, — сказал я ей, а она отрывисто кивнула и скрылась за поворотом в туалет.       Вот теперь стоит подумать над этой ситуацией.       Анализ.       То, что она не считает меня конченным мудаком, это точно. Это было видно. По взгляду, как минимум, а максимум по тому, что она не убрала мою руку от своей.       Плюс? Плюс.       Доверие. Вот здесь сложнее. Иногда я замечаю, что она пытается мне доверится. Взять, например, то, что она обратилась с этой грёбаной статьёй. Я мог бы всё испортить и дать ей неправильные данные, и она знала, что шла на риск. В этом я заслужил её доверие.       Плюс.       Но то, что я облил её водой несколько часов назад… Упс... Моя осечка. Но я тут же дисквалифицировался, научив её кататься на коньках. Опять доверилась. Хотя это было вынужденной мерой. Ведь у нас был договор. Да и в прошлый раз, со статьёй, у неё не было выбора.       Блять. Как сложно-то.       Вдруг захотелось покурить. Опять. Я нервно оглядывал тех, у кого можно стрельнуть сигаретку. Но никого не было, кроме тех парней за соседнем столиком. Только их было уже двое, и к ним пришли их бабы. На их лицах — счастливое выражение лица, а мне так и хотелось стереть их с физиономий, обращённых к друг другу…       Чёрт, да где же она? Утонула что ли?       Я вновь посмотрел на соседний столик и, чтобы хоть как-то скоротать время, постарался понять, как Джэйт делает это. Читает людей, как открытую книгу. Вот я бы ни за что бы не понял, что тот парень — конченый ловелас, который гоняется за каждой проходящей мимо юбкой. Мне бы такую наблюд…       Стоп! А где он?       Оглядывая соседние столики, я сделал вывод, что в кафе его нет. Значит, либо он ушёл, либо…       Ужасная догадка посетила меня, и я, вскочив так же ошарашенно, как и моя жёнушка несколько минут назад, побежал в женский туалет. Не разбирая дороги, я чуть ли не с ноги открыл дверь. И пофиг мне было, что там могут оказаться люди.       Внутри оказалось пусто и странно тихо. Неужели она просто ушла, бросив меня? Быть не может… Вытащив телефон из кармана брюк, я набрал её телефон. Не зря. В одной из кабин послышалась мелодия её сотового, и я, подойдя ближе, постучался и задал, наверное, один из самых тупых вопросов, которые мог бы задать:       — Ты здесь?       Идиот, правда?       Мудак, который не может сложить два плюс два. И только когда послышался всхлип и тихое шептание, я, не думая, со всей силы толкнул дверь, тем самым сломав её ручку. То, что представилось моим глазам, не описать...       Её заплаканное лицо… Его рука, зажимающая её рот… Рука под футболкой…       Я не помню, что было дальше. Помню только, как бил его с такой силой, на которую были способны мои руки. А она… она оттаскивала меня своими нежными, маленькими ручками от этого морального урода.       — Не лезь! — воскликнул я, продолжая бить его в физиономию. — Он заслужил это!       — Хватит! — кричала она, царапая мне спину, колотя меня, чтобы я хоть как-то обратил на неё внимание. — С него хватит!       Я резко остановился и, сильно схватив его за подбородок, повернул лицо в сторону девушки.       — Извинись, ублюдок! И молись, чтобы она простила тебя! — орал я в его лицо.       — Бэк, прекрати! — завизжала девушка, стоящая сзади меня.       — Извини меня, — прохрипел парень.       — Громче! — потребовал я. — Ни я, ни она не слышали этого.       — Бэк!       — Прости меня, — уже громче проговорил парень.       Он был весь в крови. Лицо, одежда, руки… Видно, пытался отбиваться.       Стало противно смотреть на него, не то что прикасаться к нему. Ослабив хватку и отшвырнув его, я крикнул:       — Пусть только об этом кто-нибудь узнает, и я из-под земли тебя достану.       Хромая и запинаясь, он побрёл к выходу, а я, не глядя на девушку, повернулся к раковинам. Хотелось смыть его грязную кровь со своих рук.       Фу-у-у. Бля, как противно.       — И ты до сих пор думаешь, что он похож на меня? — вдруг задал вопрос, который мучил меня с тех пор, как она сравнила меня с этим…       На руках багровые пятна. Скоро на их местах окажутся синяки.       Похуй.       Поворачиваюсь к ней и оступаюсь. Заплаканное лицо с неимоверной скоростью белело на моих глазах. Её колотило, а опухшие кровяные губы дрожали. Она была сейчас такой меленькой, беззащитной…       — Тихо, тихо, — крепко прижав её к своей груди, проговорил я, чувствуя, как её тело начинает вздрагивать от всхлипов, — я тоже испугался. Прости меня, что я чуть не опоздал.       Она закивала и начала бубнить что-то, а я лишь крепче прижал её к себе.       “Моя”, — подумал я и на этот раз не испугался своих мыслей.       Резко открывавшаяся дверь заставила нас оторваться друг от друга и посмотреть на виновника, который испортил наше уединение.       — Занято, — проговорил я женщине, у которой глаза округлились от количества щепок от выбитой двери и крови, размазанной по кафелю.       Женщина с такими же округлёнными глазами вышла из туалета, а я, ещё раз взглянув на девушку, снял с себя кожаную куртку и, накинув на её хрупкие плечи, проговорил:       — Нам нужно уходить…       Она только кивнула, понимая, что если сейчас мы не уберёмся, то у нас будут большие проблемы. Схватив её за руку, я ломанулся к выходу, таща её за собой. Мысль о том, что я мог бы не успеть, засела у меня в голове. Мне захотелось курить, и первое, что я сделал, оказавшись на улице, — попросил сигарету у прохожего.       — Я не хочу на метро, — подала голос девушка, которая всё так же поспевала за мной.       Я не отпускал её руки.       — Тогда на такси, — проговорил я, потянув её к дороге.       — Нет, давай просто подышим воздухом? — предложила она, а я с большой охотой согласился.       Мы молча шли, стараясь успокоиться и проветрить мозги. Старались забыть то, что чуть не случилось. Её руки я так и не отпускал, да и она не особо желала расставаться со мной. Вцепилась в меня, будто я был последней надеждой на спасение. Впрочем, в каком-то роде так и было…       — Я думала, что ты его убьёшь, — вдруг сказала она, когда наши ноги повернули в сторону парка.       Мы уже давно сбавили темп и теперь просто шли вдоль тёмной аллеи молча. Если бы на нас посмотрели со стороны, то наверняка сказали бы, что мы счастливая пара, которая любит друг друга. Но стоит только людям приглядеться, они бы поняли, что между нами большая пропасть. Слишком много было недопонимания, криков, истерик, ссор. Да и сам факт того, что нас свели вместе ради выгоды родителей, бесил.       — Я тоже так думал, — сказал я, а она почему-то крепче сжала мою руку.       У меня есть привычка сравнивать себя и Джэйт с птицами. Поймали, посадили в одну клетку, и живите как хотите. А вот не можем…       Бля..       Мы сели на лавочку, и я засунул незажжённую сигарету в рот. Просто так. Чтобы успокоиться и знать, что она есть.       — Тебе холодно, — тихо проговорила она.       Я не обратил внимания на свою кожу, покрытую мурашками. Мне не было холодно. Видно, адреналин всё ещё играл в моей крови.       — Что если бы я не успел? — задал я ей вопрос вслух.       — Успел бы, — сказала она, поглаживая большим пальцем костяшку на моей руке.       И тут я понял, что означал её взгляд тогда.       — Ты знала? Знала, что я приду? — спросил я удивлённо.       — Скажем так… — пробубнила она, — я надеялась.       И все сомнения тут же отпали. Теперь всё встало на свои места.       Она верит в меня.       — И, кстати, — тихо сказал она, осторожно вытаскивая из моих губ сигарету, — я не считаю тебя таким, как он. Ты лучше.       После этих слов она смяла и без того мятую сигарету в руке и отбросила в сторону. Я только молча наблюдал за движением её губ и совсем не сопротивлялся. Хотел, чтобы хоть раз она сама сделала так, как хочет.       Я не буду ей мешать.       Свет, падающий с тусклого фонаря, освещал лицо, которое ещё совсем недавно было заплаканным, бледным. К которому совсем недавно прикасался он. Я внутренне сжался от обиды к самому себе. На её чуть оголённой шее образовались красные отметины. Каким же тупым индюком я был, когда отпустил её.       Медленно, осторожно, словно я был фарфоровым, она кончиками пальцев провела по моей скуле. Опять мурашки. Но на этот раз это отнюдь не от холода. Плавными движениями она провела линию скулы, носа, губ… Она, словно первооткрыватель, исследует новые территории. А я замер, молясь, чтобы это мгновение растянулось как можно дольше. Вновь её одурманивший запах и холодные пальцы на моих губах.       Такие тихие. Такие громкие одновременно.       — Можно я…       — Можно, — ответил я, не дослушав вопрос.       Сегодня можно всё.       Как в покадровой съёмке... я не понимал, что происходило. Она наклонилась, переместила пальцы на мою щёку и выдохнула, давая почувствовать вкус шоколада у себя на языке.       Тело само собой тянулось к ней, и я едва сдерживал себя, чтобы не притянуть её и не поцеловать самому. Но я себя останавливал.       “Она сама должна так сделать”, — твердил я себе и терпеливо ждал, когда она решится.       Р-раз, и её губы на моих губах. Холодные, но сладкие. Одно шевеление своими, и мы поймали ритм. Словно в танце мы двигались в такт музыке, которая лилась у нас изнутри. То, что происходило, нельзя было сравнивать с другими. Это другое.       Она другая.       Её холодные руки переместились ко мне на шею, а я выгнулся, нежно прижимая её ближе.       — Я тебе не врал, — на секунду оторвавшись от её губ, проговорил я, прерывисто целуя её щёку, нос, подбородок, шею… — про квартиру, что я…       — Я знаю, — прошептала она и, найдя мои губы своими, поцеловала так, словно хотела сказать: “Заткнись, дурак, я и так всё знаю”.       А дальше мы просто наслаждались близостью, которую могли позволить на данный момент. И наслаждались бы дальше, если бы не…       — Не бери трубку, — пробубнил я в её уже тёплые губы, когда услышал пиликающий звук в её кармане.       — Это может быть что-то важное, — нехотя пытаясь отрываться от меня, проговорила она, доставая телефон.       Я был готов разорвать того человека, который позвонил ей. Кто вообще смеет звонить ей в такой поздний час?       — Алло, — тихо пролепетала она, стирая остатки возбуждённого состояния.       Она зажала рукой свободное ухо и проговорила ещё громче:       — Алло, я вас не слышу!       Я хотел уже вырвать телефонную трубку из её рук, но не успел, потому что она резко вскочила с лавочки и прохрипела:       — Это ты?       Её розовое лицо резко побледнело, и она, нервно сглотнув, слушала речь собеседника на другом конце линии.       — Я поняла тебя, — проговорила она ещё тише и, бросив взгляд на меня, добавила: — хорошо. Пока.       Я быстро преодолел расстояние между нами.       — Ты бледная, — опустив свою руку на её плечо, сказал я, — всё в порядке?       Она тяжело вздохнула и, кивнув, проговорила:       — Уже поздно, и нам пора домой.       — Кто тебе звонил? — спросил я, смотря в удаляющую спину.       Девушка остановилась. Опять вздохнула и, не поворачиваясь ко мне, проговорила:       — Отец. Пошли. На улице холодно.       Мне не надо было смотреть в её лицо, чтобы понять, что она врёт. Но мне пришлось идти за ней.       Она же моя жена.